Вишнёвая тень

Ребекка явилась на праздник загодя, принеся с собой небольшой чемоданчик наподобие врачебного саквояжа. Ради такого события она сменила блузку на более свежую и завязала волосы аккуратнее, но вышедшему её встречать Бруно казалось, что не ровен час, и эта грива всё равно отыщет способ сбежать из-под надзора. – Вы только поглядите на этого сеньора, – с задорной улыбкой поприветствовала его вдова, – Кабальеро в самом расцвете сил. Будто жених. – Ха-ха, если бы, – Бруно обернулся в ту сторону, откуда, по идее, должны были прибыть Гузманы, – В отличие от него, я уже на месте. Этот стервец испытывает моё терпение. – Да будет Вам, – Ребекка взглянула куда-то через его плечо и расплылась в улыбке, – О, а вот и прекрасная сеньорита. Переведя глаза в нужном направлении, Бруно почувствовал себя так, будто на него грохнулась одна из гор, окружающих Энканто. Все призраки бессонных ночей завопили разом, вытряхивая грешную душу из тела. Мирабель в платье. Прекрасном иссиня-фиолетовом платье с проблесками золотистых нитей, искрящихся на солнце. Это было старое платье Исабелы, но перешитое: теперь у него были оголённые плечи. Она ещё не заметила дядю, просто замерев на месте, как только что покинувшая кокон бабочка. – Madre de Dios, – еле слышно пробормотал он. – Плохи Ваши дела, сеньор Бруно, – покачала головой Ребекка, – Ну да я Вам помогу. С этими словами обогнув предсказателя, женщина решительно двинулась навстречу Мирабель. Юная Мадригаль жутко нервничала в своём новом образе, боясь показаться бледной копией старшей сестры, так что нервно крутила прядь волос на палец, заставляя себя не идти на поиски Бруно. – Прокляни меня небо, если Энканто хоть раз со дня своего основания видел более очаровательную сеньориту, – раздалось совсем рядом. Мирабель повернула голову. К ней шла Ребекка Делано. – Добрый день, – поздоровалась девушка, не зная, как реагировать на столь неожиданный комплимент, – Должно быть, Вы перепутали меня с Исой. – Я часами сижу за микроскопом, что есть, то есть, но вот зрение у меня до сих пор острое, – вдова остановилась рядом с ней, приветливо улыбаясь, – Я по поручению вон того стеснительного кабальеро. – Дядя Бруно? – увидев его, Мирабель начала стремительно краснеть, и Ребекка мягко взяла её за руку: – Всё в порядке, милая. Не знаю, судьба это или случай, но твой дядя угадал с цветом украшения, – порывшись в кармане, вдова вытащила изящный бархатный чокер с чем-то, похожим на крупную бусину, – Он сам нашёл этот экземпляр, когда приходил помочь. Смотри внимательно. – Боже мой, – Мирабель не могла оторваться от крохотного кусочка космоса, снабженного сильной линзой, – Это метеорит, да? – Чёрная часть – метеорит, а синяя это метеоритное стекло. Я и другие принесла показать, но этот – особенный. Позволишь надеть? – Да, с удовольствием! – Стой смирно, – Ребекка зашла со спины, возясь с карабином, и под предлогом, что поправляет бусину, шепнула ей на ухо, – Не переживай, я за ним присмотрю. И помогу вам встретиться. На миг Мирабель показалось, что ей в лицо задул свежий ветер сезона дождей: тот яростный и резкий, что аж дыхание перехватывает, но при этом ты радуешься как сумасшедший от того, что закончилась удушающая жара. Бруно говорил правду, сеньора Делано чудесная, вправду чудесная! Потому ли это, что она сама столкнулась с запретной любовью, или просто способна относиться к людям непредвзято – неизвестно. Кое-кто мог бы даже посчитать её искусительницей. – Мирабель! – донёсся до девушки голос Луизы, – Долли хочет тебя видеть. Придёшь? – Конечно, – шустро спохватилась девушка, – Уже бегу! Сеньора Делано, передайте дяде огромное спасибо, и то, что я поблагодарю его лично, как только этот сумбурный день станет чуть менее… сумбурным. О, и погодите секунду! Луиза! Лу! – Да? – высунулась из галереи силачка. – Подыщешь место для сеньоры Делано? Она хочет показать гостям метеориты. – Ух ты! – восхитилась старшая сестра, – Как насчёт пары ящиков, двух стульев и стола? – Идеально, – вдова показала ей поднятый вверх большой палец. – Значит, договорились… Мими! – снова окликнула сестру Луиза. – Уже поднимаюсь! *** Когда Мирабель вошла в комнату невесты, та стояла к ней спиной, глядя в занавешенное «от сглаза» окно. Наверное, ожидала появление Мариано. – Ты красавица, – с нежностью произнесла Мирабель, – Кружева тебе очень идут. Долорес обернулась, и кузину который раз поразило выражение её лица: – Мими… Я так нервничаю. – Всё будет хорошо, – лишённая дара Мадригаль было двинулась к ней навстречу, но Долорес жестом остановила этот порыв: – Мирабель, послушай. Я всё знаю. – Что? – Про… Про тебя и дядю Бруно. Девушка лишь нахмурилась, скрестив руки на груди. – Пожалуйста, остановись, пока ты не наделала ошибок, о которых будешь сожалеть всю жизнь, – с жаром проговорила Долорес, делая шажок ей навстречу. – Долли, – взгляд Мирабель стал непреклонным, – Боюсь показаться невежливой, но не тебе говорить мне про ошибки. Дочь Пеппы отшатнулась: – Но это уже другое! – Правда? – Да! У меня сегодня свадьба, и Мариано не мой, – она понизила голос, – Родственник! – Чем моя любовь отличается от твоей? – Я не знаю, но так нельзя! – А кто вообще назначил тебя определять, что можно, а что нельзя?! – взвилась Мирабель, – И вообще: решила читать морали – начни с себя! Вечно ты суёшь нос, куда не просят, а на себя и времени не остаётся. Ты выходишь замуж за придурка, который получил, что хотел, и оставил тебя одну разбираться с этой проблемой! – Мариано не такой! – А где он тогда был в ночь, когда ты рыдала?! – девушка уже едва удерживала себя от крика, – Я скажу тебе, где: спал как младенец. Ни слезинки, не малюсенького угрызения совести! – Прекрати! – Долорес заткнула уши, мотая головой. – Когда дядя Бруно сходил к нему утром, – продолжала Мирабель, зная что кузина всё равно слышит, – Мариано затрясся от того, что его разоблачили. Скажешь, выдумываю и не было?! Сама слушала, я знаю, что слушала! – Мне плевать! Я люблю его! – голос невесты сорвался на визг. – Так и я люблю, и мне плевать, кто он мне! Зато он не трус и негодяй, и он всегда был рядом со мной, несмотря ни на что! – прорычала в ответ Мирабель, – Так что даже не думай судить меня со своей колокольни и лезть в мою жизнь, поняла?! – Мирабель! – в комнату ворвалась Джульетта. Судя по всему, она заходила к себе за сменным фартуком, который сейчас был у неё в руках, – Ты что натворила? – Я защищалась, – девушка прищурилась, глядя на кузину в упор. Долорес сжала губы и быстро стёрла со щеки пробежавшую слезу. – Господи, – взгляд целительницы метался от племянницы к дочери, – Так, ладно, день нервный, забыли. Долли, приведи себя в порядок и прости её, милая. Мирабель, идём со мной, поможешь на кухне. – Бабушка бы была бы на моей стороне, – всё же решилась произнести Долорес. Уже развернувшаяся к выходу Мирабель остановилась, взглянув на кузину через плечо, и, несмотря на увещевания Джульетты, произнесла только одно: – Ой или? *** Со дня переселения в заново отстроенную Каситу Джульетта чувствовала, что прямо на её глазах происходит что-то неотвратимое, и это был не раскол в семье. Мирабель менялась, и её мать не могла с достоверностью ответить на вопрос, к добру это или к худу. На глазах целительницы выросли Исабела и Луиза, которые тоже преодолели подростковый возраст, но тут было нечто иное. Её младшую дочь будто распирала изнутри невидимая сила, с которой девушка мужественно боролась, но при этом не могла рассказать. Может, Алма не так уж и... Нет. Нет-нет, не может быть. Скорее всего, виновата та самая тварь, которая хулиганит и оставляет следы. К ней Джульетта не испытывала ни страха, не ненависти, и с радостью бы подружилась, как мирилась и с крысами брата. – Милая. Мирабель не успела ничего сказать, попав в объятья матери: – Ты ничего не хочешь мне сказать? – От тебя пахнет маслом, – охотно пробубнила в её плечо девушка. – А кроме этого? – И ещё шкуркой авокадо. – Мими, – Джульетта отстранилась, глядя ей в глаза, – Я хочу помочь. Почему вы повздорили с Долорес? – Она вздумала поиграть в бабушку, решая, кому что делать, и как жить, – не заставил себя ждать ответ. – Хорошо, что абуэла тебя не слышала, – отпустив плечи дочери, Джульетта принялась складывать праздничные блюда на подносы: скоро должны были подоспеть Луиза и Камило, чтобы помочь разносить еду для гостей. – А то бы что? – А то бы она оставила тебя сидеть в комнате. – Это ещё за что? За то, что я не притворилась, что меня устроил разговор с Долорес? Если да, то я бы сбежала через окно. Впрочем, я бы и не пошла. С огромным удовольствием. Мариано –придурок, и чувство, будто это вижу только я . – Твоему дяде Бруно он тоже не нравится… Смотри сюда, – взяв с подноса один бунуэлос, Джульетта показала его дочери, – Как думаешь, с чем он? – Понятия не имею, – скептически покосилась на неё Мирабель. – Вот когда ты кого-то любишь, ты видишь больше, чем внешнее содержание, – целительница осторожно разломила лакомство, показывая кокосовый крем, – И если начинка – твоя любимая, то хоть кто может убеждать тебя, что этот человек какой-то не такой. Мирабель протяжно вздохнула: – Твоя взяла. Это было очень показательно, мам. – Испробовано заранее на двух других дочерях, – чмокнула её в лоб Джульетта, – А ты сегодня слишком хороша, чтобы сидеть в четырёх стенах. – Гости скоро начнут пожирать лужайку, совсем как козы сеньора Кабрера, – сунулся на кухню Камило. Мирабель не удержалась и хихикнула: хитрые и невоспитанные твари, то пожиравшие клумбы, то таскавшие сушащееся бельё были притчей во языцех всея Энканто. – Так и какой у нас план на сегодня? – сочтя ситуацию с Долорес улаженной, спросила дочь Джульетта. – Дай подумать… Не умереть от натуги? – Прекрасный план. Так и сделаем… Поможешь с едой? Мирабель кивнула, принимая от матери поднос с фруктами. Ситуация с кузиной стала раздражать не так сильно, но теперь обозначилась другая проблема: неудержимое желание увидеться с Бруно. Обнять. Сказать, как соскучилась, и к чёрту этот проклятый договор! Скрытая иссине-фиолетовым подолом, Вишнёвая тень навострил уши, ожидая подходящего момента. Мирабель ошибалась: измотать можно было только живое существо, но никак не силу, которая пожирает эмоции. И не когда еды у неё больше, чем на этих подносах.