***
Шаг за ворота Облачных Глубин должен был снять напряжение в его плечах, как и у других воинов ГуСу Лань, однако Лань Сичэнь не думал, что сможет расслабиться, пока не увидит Ванцзи. Старейшины к ним не пришли, но пришли младшие ученики, а также близкие тех совершенствующихся, которые отправились с Лань Сичэнем. Шуфу был среди них, оставаясь немного в стороне. В этом не было ничего необычного. Шуфу демонстрировал свою любовь тем, что был доступен для своих племянников, даже ставя себя в ситуации, которые доставляли ему дискомфорт. То, что Шуфу вообще оказался в толпе, показывало, как сильно он переживал за Лань Сиченя. Это заставило его улыбнуться. Лань Сичэнь направился к Шуфу, когда тот отступил от толпы. Они нашли место неподалеку, где было достаточно тихо, чтобы можно было поговорить, но при этом недалеко от толпы облегченных членов ордена. — Рад видеть тебя, Сичэнь, — сказал Шуфу, в его голосе слышалось облегчение. — Я тоже рад тебя видеть, Шуфу. Этот племянник скучал по тебе, — тихо признался Лань Сичэнь, эмоции почти взяли верх над ним. — Я тоже, — кивнул Шуфу. — Как и Ванцзи. Слезы наполнили глаза Лань Сиченя при этом признании. Ванцзи был здоров, Ванцзи скучал по нему, Ванцзи был здесь. Покровитель Душ Усянь сделал то, что обещал, и вернул брата домой. Его семья снова была вместе. — Усянь желает видеть тебя прямо сейчас, — сказал Шуфу, выведя Лань Сичэня из задумчивости и сразу же заставив его напрячься. — Покровитель Душ Усянь? Он все еще здесь? — спросил Лань Сичэнь, его голос был приглушён. — Да. Ванцзи и Усянь поженились в день приезда. Усянь покидал Ванцзи только для того, чтобы забрать вещи, которые Ванцзи и дети желали получить, — сказал Шуфу, слегка нахмурившись. — Он слишком снисходителен ко всем им. В груди Лань Сичэня что-то екнуло, когда он услышал, что Усянь старается изо всех сил, чтобы Ванцзи и дети были счастливы, что бог взял на себя ответственность и женился на Ванцзи, а не оставил его в качестве непризнанного любовника. — Я полагаю, что после испытаний, выпавших на долю Ванцзи и детей, они заслуживают того, чтобы их немного побаловали, Шуфу, — возразил Лань Сичэнь. Шуфу только хмыкнул, но не стал возражать Лань Сичэню. В этом бездействии было и облегчение: Шуфу принял Усяня как родного, он называл бога по имени и не возражал против того, чтобы тот баловал Ванцзи и детей. Это было хорошим признаком того, что Шуфу понравился человек, который женился на этой семье. Что он любит детей, которых ни разу не видел до окончания войны. Детей, которых Сичэнь еще не видел. Дети… — Шуфу… — с трудом выговорил Сичэнь. — Ты, конечно, захочешь их увидеть, — кивнул Шуфу, сразу все поняв. — Скорее всего, они будут на кроличьем лугу. А-Цин находит кроликов успокаивающими после уроков. Когда он повернулся, чтобы уйти, Лань Сичэнь без лишних слов последовал за Шуфу. — Представляю, какой это стресс: из единственного ребенка в Сыхэюань превратиться в наследницу ордена, — догадался Лань Сичэнь. — У нее не было формального образования, не было необходимых знаний. Ее… донор отказывал ей во многих вещах, — прорычал Шуфу. — Старейшины решили, что должны быть с ней строже, чтобы она могла наверстать упущенное. Обычно это было бы благом, но, судя по напряжению в голосе Шуфу и напряжению в его теле, Лань Сичэнь задался вопросом, какое зло совершают старейшины в этот раз. Возможно, он не стал бы объявлять войну богу, возможно, он начал бы восстание против старейшин своего клана. Возможно, бог смерти даже помог бы ему в этом, учитывая, как он был влюблен в Ванцзи. — А каков Покровитель Душ Усянь? Ванцзи счастлив с ним? — нервно спросил Лань Сичэнь, не в силах больше ходить вокруг да около. — Конечно, он счастлив. А почему бы и нет? Ванцзи больше и пальцем не пошевелит. Не то что Усянь, небрежно использующий свою магию и силы, дарованные небесами, чтобы исполнить любое желание Ванцзи и детей, — насмехался Шуфу, неосознанно прекращая разговор. Лань Сичэнь был ошеломлен этим откровением. Что бог бездумно использует магию для смертного возлюбленного и его детей? Они не были его собствеными детьми, так почему он должен их баловать? Покровитель Душ Усянь был намного добрее других альф, о которых слышал Лань Сичэнь, которые женились на своих возлюбленных, но не принимали их детей. Если Покровителю Душ Усяню удалось заставить Шуфу сделать (довольно образный) комплимент другим от его имени, то он не мог быть совсем плохим для Ванцзи. Это знание облегчило тревоги Лань Сичэня, но не заставило их полностью уйти. Они не уйдут, пока Лань Сичэнь не увидит своими глазами счастье Ванцзи с богом. Только тогда Лань Сичэнь сможет спокойно относиться к своему новому шурину. Кроличье поле было уже недалеко от них, но Лань Сичэнь не мог увидеть своего брата. Там был только один человек, и это был не его брат. Лань Сичэнь был близок к отчаянию при мысли, что его брат снова ушел от него. Беспокойство и страх охватили его сердце, как это было раньше, когда война всё ещё продолжалась. Затем он быстро понял, почему не может увидеть брата. Человек на поляне, безучастно сидящий, небрежно раскинув ноги перед собой, одетый в застиранные черные одеяния почти серого цвета. Это был не человек, это был бог, которого Лань Сичэнь уже встречал раньше. Тогда он был гораздо больше похож на человека, чем это гораздо более крупное существо, обхватившее рукой кого-то в белом. Из-за разницы в размерах и странной перспективы он решил, что это родитель с ребенком. Кроваво-красная лента, скрепляющая волосы бога в простой хвост, была единственной вещью, которая выдавала, кто этот человек. Никто другой никогда бы не осмелился подражать стилю одежды Покровителя Душ Усяня. Теперь, когда он понял, что видит, он понял, что человек в белом, прислонившийся к боку Покровителя Душ Усяня, был Ванцзи. Бог откинул голову назад — предположительно, чтобы посмотреть на что-то среди деревьев или вытянуть шею — и заметил их. Он повернул голову глядя прямо на них, позволяя Лань Сичэню как следует разглядеть его лицо вне горячки боя. На пухлых губах бога появилась ухмылка, серебряные глаза слегка прищурились. У Лань Сичэня перехватило дыхание, и он подумал, что муж его брата намного красивее, чем этот ублюдок Вэнь. Лань-цзюнчжу слышал отрывочные сплетни о том, что Близнецы Нефриты были несравненными красавицами, которые могли сравниться только друг с другом, но сейчас он думал, что бог мог бы легко сравниться с красотой Ванцзи, если не превзойти ее. — Усянь! Где А-Цин и А-Юань?! — прикрикнул Шуфу. — Ай-яй, Шуфу! Ты не захочешь подходить к Юань-эру. Он сейчас кормится! — Покровитель Душ Усянь радостно загоготал. Шуфу выглядел так, словно был рассержен, взволнован, не желая знать, как кормится Лань Юань. Даже Лань Сичэнь был вынужден признать, что его смутило такое смелое заявление, но он только улыбнулся, что у его шурина и Шуфу такие близкие отношения. На голос Шуфу из белой массы шелка рядом с богом высунулась маленькая головка с кустистыми черными волосами, выбивающимися из двух пучков по обе стороны головы. Бронзовые глаза с любопытством смотрели на Лань Сичэня, а затем ее рот открылся, и она начала кричать. Бог побледнел, с его лица исчезло все добродушие, и он подхватил девочку на руки, усадив ее к себе на колени. Даже Ванцзи отшатнулся от бога и повернулся к дочери. Лань Сичэнь достал меч, и он, и Шуфу были начеку, чтобы не упустить то, что спугнуло А-Цин. Вспышка А-Цин напугала ее младшего брата, и он решил выбрать момент, чтобы тоже разрыдаться. — Цин-цин, А-Цин, что случилось? Ш-ш-ш, все хорошо. Скажи А-Дие. Скажи А-Дие и А-Нянь, — забеспокоился Покровитель Душ Усянь. — У него лицо А-Нянь! Лицо А-Нянь! — запаниковала А-Цин, пытаясь приблизиться к богу. Лань Сичэнь практически упал, осознав, что произошло. Ванцзи, похоже, тоже понял, что произошло, потому что расслабился в объятиях Покровителя Душ Усяня. — А-Цин, Цин-цин, Цзе-цзе, это не монстр. Я обещаю. Диди никогда не позволит ничему завладеть тобой. Это просто твой Цзю-цзю. Ты ведь помнишь, что мы говорили тебе о твоем Цзю-цзю, не так ли? — Покровитель Душ Усянь нежно покачивал девочку на руках. — Глупый ребенок, — тихонько проворчал Шуфу, но по его походке было видно, как он облегчен недоразумением. — Все в порядке, А-Цин. Теперь мы в безопасности. Мы в безопасности, — настойчиво говорил Ванцзи своей дочери, легонько похлопывая сына, чтобы А-Юань перестал плакать. — Обещаешь? — спросила А-Цин с мокрыми глазами, злобно теребя запястье Покровителя Душ Усяня о свою недоразвитую связывающую железу. — Никакого вонючего мужчины? — Никакого вонючего человека. Он больше никогда не причинит тебе вреда, — прошептал Покровитель Душ Усянь, прижимаясь лбом к ее лбу и осторожно убирая свою руку. У Лань Сичэня задрожали поджилки, когда он проглотил эти слова. Кто-то причинил боль его племяннице, кто-то, кому она должна была доверять и кто пах ею. Кто-то, чей запах должен был исчезнуть из её памяти и быть заменен человеком, которого она решила сделать своим А-Дие. Это мог быть только этот ублюдок Вэнь. Шуфу, казалось, просто смирился с этим заявлением, что было гораздо тревожнее. Вдалеке Лань Сичэнь понял, что плач А-Юаня затих, а запахи его родителей наполнили воздух и смешались. Единственным звуком были слова родителей, успокаивающих своего расстроенного ребенка. — Он твой Цзю-цзю. Это твой Цзю-цзю, Цин-цин, — мягко заверил ее Покровитель Душ Усянь. — Это Гэгэ А-Нянь. Может ли он подойти ближе, А-Цин? — мягко спросил Ванцзи. А-Цин повернула голову в сторону Ванцзи, фыркнула и жалобно заскулила. Ванцзи выпустил свой аромат и тщательно обнюхал ее, давая понять, что она снова в безопасности. Успокоившись, А-Цин нерешительно кивнула, и Ванцзи жестом пригласил Шуфу и Лань Сичэня выйти вперед. Осторожно опустившись на колени на расстоянии от А-Цин и оставив Шуфу между ними, Лань Сичэнь чрезвычайно формально поклонился девочке, почти касаясь лбом земли. Как он и думал, она захихикала над глупостью, как и большинство детей, столкнувшихся с формальностями, о которых ничего не знали. — Этот просит прощения у чжинюй за свою грубую ошибку, — Лань Сичэнь использовал свой самый официальный и торжественный тон. Еще один смешок над преувеличенными формальностями. Улыбки на лицах Ванцзи и А-Цин стоили того. Покровитель Душ Усянь тоже ухмылялся, он держал А-Цин на руках, готовый стать ее убежищем или позволить ей поприветствовать Лань Сичэня. — Что он говорит? — прошептала А-Цин, обращаясь к Ванцзи. — Цзю-цзю просит прощения, — объяснил Ванцзи. — О, хорошо, — сказала А-Цин. — Цзю-цзю прощен. Все в порядке. Дети иногда слишком снисходительны, подумал Лань Сичэнь, поднимаясь с колен. — Этот благодарит Чжинюй, — мягко улыбнулся Лань Сичэнь. — В качестве благодарности этот Цзю-цзю принес подарок. — Подарок? — Глаза А-Цин сверкнули. — Хочу! Я хочу! — А-Цин, — слегка отругал Ванцзи, отчего А-Цин надулась. — Все в порядке, Ванцзи, — усмехнулся Лань Сичэнь, доставая свой мешочек цянькунь. Это был подарок, который Лань Сичэнь носил с собой с тех пор, как узнал о рождении А-Цин. Он заказал его, когда узнал о беременности Ванцзи, надеясь, что это всего лишь слухи, а если это не так, то он сможет освободить Ванцзи и передать ребенку свой подарок. Все пошло не так, как он мечтал, но Лань Сичэнь не мог осуждать такой исход. Тканевый тигр, которого он держал в руках, был светло-голубого цвета с красными акцентами. Он был довольно простым, но Лань Сичэнь не мог придираться, поскольку все были настолько сосредоточены на войне, что швея не смогла вышить на нем ничего особенного. Глаза Покровителя Душ Усяня смягчились при виде тканевого тигра, что само по себе было одобрением. А-Цин протянула руку, чтобы взять тигра, но не решалась, пока родители не кивнули ей. Она с трепетом ощупала игрушку и быстро прижала ее к груди. — Что скажешь? — спросил Ванцзи. — Спасибо, Цзю-цзю, — мило ответила А-Цин. — Не за что, Чжинюй, — улыбнулся Лань Сичэнь, его голос был мягким, а сердце — еще мягче от увиденного зрелища. — Спасибо, Лань-цзюнчжу, — многозначительно произнес Покровитель Душ Усянь, поразив Лань Сичэня. Почему Покровитель Душ Усянь должен был благодарить его? Ведь он не сделал ничего особенного? Он просто был заботливым дядей. Он был таким же заботливым дядей по отношению к детям своего брата, как и сам брат. Ванцзи, казалось, понял замешательство на лице Лань Сичэня и принялся объяснять. — Вэй Ин беспокоился, что Сюнчжан не примет А-Цин, ведь она так же дочь Ван, — сказал Ванцзи, совершенно не выказывая уважения своему бывшему мужу. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Лань Сичэнь через мгновение. — Насколько я понимаю, это было непорочное зачатие. Ты совершил чудо, Ванцзи. Наступило ошеломленное молчание, прежде чем Покровитель Душ Усянь откинул голову назад и разразился громким смехом, который, казалось, сотряс землю. Смех быстро перешел в пронзительный и громкий крик, так как он быстро сбился с дыхания. — Вот что я сказал Шицзе! — восхищенно воскликнул Покровитель Душ Усянь, когда перевел дух. — Ах, — понял Лань Сичэнь. — Ты также гордишься тем, что Шишу — ребенок, зачатый только от одного родителя. Это снова вывело Покровителя Душ Усяня из себя, и ему пришлось отпустить А-Цин, когда его тело откинулось назад, ударив кулаком о землю. На этот раз Лань Сичэнь не смог сохранить спокойное лицо и поднял руку, чтобы рукав скрыл его широкую улыбку, он слегка хихикнул. На фоне смеха А-Дие и восторга Цзю-цзю, А-Цин тоже начала ярко смеяться. Чтобы они не видели, что он закатывает глаза, Шуфу закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Сичэнь. Усянь, — многострадально произнёс Шушу. Ванцзи тоже выглядел очень довольным по отношению к своему новому мужу и Сюнчжану. Прошло немало времени, прежде чем Покровитель Душ Усянь перестал смеяться. — Лань-цзюнчжу, Лань-цзюнчжу. После того, как ты меня так рассмешил, ты должен называть меня Усянь, — настаивал Покровитель Душ Усянь. — Только если Покровитель Душ будет называть этого Сичэнь, — возразил Лань Сичэнь. — Хорошо, Сичэнь, — ярко улыбнулся ему Усянь. Шестеро провели еще один шичень на кроличьих полях, ведя себя слишком шумно, чтобы кролики вышли поприветствовать их. А-Цин винила в этом своего А-Дие. (Не то чтобы она была совсем не права).***
Пока они распивали после обеденный чай Лань Сичэнь видел, что Шуфу оставался всё ещё напряжен. Вспомнив, что он сказал о старейшинах, когда приветствовал Лань Сичэня у ворот, усталый Цзюнчжу надеялся, что его Шуфу пока промолчит. — Теперь, когда мы все здесь… Не повезло. — Я хотел бы рассказать вам о том, что я невольно подслушал. — Конечно, Шуфу, — произнес Усянь, слегка нахмурившись. Лань Сичэнь закрыл глаза и зажал чашку с остывающим чаем между двумя руками. Он почувствовал, как начинает болеть голова, когда Шуфу слово в слово пересказал то, что услышал. Это, конечно, было не то, что кто-то хотел услышать, как другие смотрят на их младшего брата. С закрытыми глазами Лань Сичэнь не мог видеть, как в глазах Усяня нарастает гнев, достаточно сильный, чтобы буквально зажечь в них пламя. Он также не видел, как рука Ванцзи пробралась к руке мужа и крепко сжала ее, в попытке успокоить его. Однако он почувствовал, что над ними нависло мощное давление энергии обиды, которое заставило Лань Сичэня открыть глаза, чтобы увидеть, какая страшная сила хочет их убить. — Вэй Ин, — взмолился Ванцзи. Медленно, но верно, душащая их энергия отступила обратно в Усяня. Какой ужас. — С ними разберутся, Шуфу, — заявил Усянь. — Ты тянешься к тому, что не входит в твои полномочия, — предупредил Шуфу. — Только если я сделаю это сам, — сказал Усянь. — Однако это напрямую во владениях Лань Вайпо. — И кто же твоя Лань Вайпо? — Шуфу хмыкнул. -Ну конечно же, вдохновенный музыкант и богиня гуциней!