***
Лия предполагала, что их проводят в гостевые покои, однако Юрис и Григорий исчезли, а стол и стулья, по мановению руки Елизаветы, ушли в землю. В следующий миг вокруг четверки выросли новые стены. Песок завихрился, начал изгибаться дугой. С трех сторон в этом новом помещении возникли дверные проемы, все четыре безжизненного, блеклого цвета старых костей. — Сожалею, что мы не можем разместить вас более комфортно, — сказала Елизавета, — но здесь вообще мало удобств. Постарайтесь отдохнуть. Комната Фрей напоминала опочивальню в старинном замке: стрельчатые окна, перед большим камином — массивные кресла с кожаной спинкой, огромная кровать под бархатным балдахином. При этом, собственно, стекла в окнах не было, как не было никакой кожи и никакого бархата. Все до последней мелочи — из мелкого песка. Огонь за каминной решеткой мерцал синим. Комната-призрак. Руки Лии непроизвольно сжались в кулаки. Нужно поговорить с Николаем. Она открыла дверь, хотя трудно было считать «дверью» то, чего считанные минуты назад не существовало вовсе. Николай стоял на пороге комнаты, ничем не отличавшейся от комнаты девушки. — Как будто смотришь на набросок грандиозного проекта, — произнес он, медленно поворачиваясь и оглядывая интерьер своего нового жилища. Проведя рукой по сероватой каминной полке, добавил: — Роскошь в каждой детали, но задерживаться здесь совершенно не хочется. — Николай, мы собираемся заключить сделку? — Мы приехали сюда в поисках исцеления, и нам его предложили. — Ты можешь погибнуть. Ланцов повернулся к Лие. — Мы ведь уже решили, что готовы пойти на этот риск. — До вашего торжества в Ос Альте меньше трех недель. — Значит, до этого времени я должен разобраться с демоном. Мы должны разобраться. — Видел, на что они способны? А вдруг из-за нас границы Каньона рухнут и Неморе обрушится на Равку? К такому исходу ты готов? Я не знаю, на что по-настоящему способна. Николай провел руками по волосам. — Не знаю. — Но при этом ты сразу же согласился, как девица на сельской ярмарке, которую впервые в жизни пригласили на танец! — Угу. Николай произнес это без всякого сожаления. — Нельзя им доверять. Мы даже не знаем точно, кто они такие. — Понимаю. Так же, как ты понимаешь, что иного выбора у нас нет. Лия, почему ты противишься? Сейчас ты не похожа на ту девицу, когда я тебя впервые встретил. Фрей прислонилась головой к арке оконного проема и устремила взор на простирающееся перед ней ничто. — Лия, я не верю в чудеса, не знаю, кто на самом деле эти святые. Знаю лишь, что они — наша последняя надежда. — Знаешь, — девушка оттолкнулась от арки и села на кровать, — раньше я воспринимала себя иначе. С этим, — в руке Лии образовалось множество частиц разных металлов, — мне пришлось стать другой. В душе я прежняя маленькая девочка, любимая своими родителями, но… — металлы исчезли. Лия взглянула на Николая, который внимательно её слушала. — Только не в глазах окружающих. Ланцов присел рядом, понимая, что Лия собирается поведать ему историю своей жизни. — Мне было всего одиннадцать. Я тогда ещё не знала, что наделена такой силой, когда на нашу деревню напал отряд фьерданцев. Они как-то прознали, что мой старший брат — Гриша. Приехал домой на выходные. Во дворце создавал оружия для Второй Армии. — По щеке девушки стекла слеза, которую она поспешила убрать. — В тот день мы с родителями были на улице. В нашей деревне еще было несколько Гришей, уже пожилых, которые отдыхали после длительный службы. Дрюскеллей было слишком много, чтобы противостоять им. Они убили всех Гришей. Не смотрели на то, что это были старики. Они с храбростью защищались, а потом… Я вижу как падает тело моего брата. Не знаю как, но я поняла, что он мертв. Я больше не чувствовала его. А потом будто… Будто всё взорвалось. По крайней мере, так я помню. Я помню лишь собственный крик. Мне было страшно… — А как ты это сделала, помнишь? — осторожно спросил Николай, боясь спугнуть. Лия открылась перед ним. Девушку покачала головой. — Эй, — его ладонь легла на её. Фрей посмотрела на их руки, а после вновь на Николая. — Я не незнакомец, и я не твой муж. Ты можешь мне довериться. Пару секунд прошло, прежде, чем Лия вновь заговорила, пытаясь найти отголоски тех воспоминаний: — Я не помню, как чуть не уничтожила нашу деревню. — Она вновь посмотрела на Николая. Он продолжал поддерживать её взглядом. — Я… Я помню только чувство опустошенности. Пустоты. Я просто… — Фрей смотрела перед собой, вновь вернувшись в тот день. — Бесконечное ничто. Эта сила убийственна, опасна. Как и та, что внутри тебя. Сейчас Лия вновь чувствовала ту пустоту и тепло ладони Николая. — Лия… Но Фрей его перебила: — Единственное, что я хочу сейчас — это увидеть его снова. Всех их. Ланцов медленно закивал, отводя взгляд от девушки. Лилиан вновь посмотрела перед собой. — Прости… — прошептала она. — Я… — Фрей быстро взглянула в его сторону, но вновь вернулась взор обратно. — Так устала… — она покачала головой, еле сдерживая слезы. Николай вновь на неё посмотрел. Теперь эта девушка, вечно бросающая колкости в его адрес, была по-настоящему собой. Она открылась ему. — Как будто… Будто меня опять смывает волной, раз за разом. Она сбивает меня, и как только я пытаюсь встать, она снова меня накрывает. И я… Она просто меня топит. Моя сила не должна восхищать, как и силы Дарклинга, Алины Старковой и всех тех Святых, которых из-за этого убили. — Нет… — прошептал Николай. — Ты не права. — Ага, — горько усмехнулась Лия. — Нет. — Откуда тебе знать? — Фрей посмотрела на Николая. — Я всегда был один, несмотря на моё окружение, так что я не чувствовал утраты. Я никогда не испытывал потерю, даже когда моего брата убили на моих глазах, потому что у меня никогда не было любви, которую можно потерять. Но что такое скорбь, если не сохранение любви? Пару секунд они смотрели друг на друга, ну думали каждый о своём, глядя будто сквозь друг друга. Лия опустила взгляд. Так прошло несколько минут, пока в дверях не показался Григорий, который постоянно менялся в разные создания. — Идем со мной, Лилиан Фрей. Время пришло. — Для чего? — резко спросила девушка, чувствуя, новый признак тревоги. — Тебя ждет первый урок. Юный король — не единственный, кому предстоит кое-чему научиться.***
Лия не хотела идти с трехглавым медведем и все же заставила себя следовать за ним по извилистым коридорам странного дворца. Сказала себе, что это шанс поподробнее узнать о ритуале, который предстояло пройти Николаю, и выяснить истинные мотивы святых. Насколько было известно потом Лие, Зою утащил Юрис, также чему-то научиться. Лия и Григорий вошли в центральную комнату. — Я уже не могу контролировать свой облик. — Григорий уселся в угол. — Когда-то я был то человеком, то медведем, но теперь, как только в мозгу возникает тот или иной образ, тело моментально стремится его воспроизвести. Это страшно утомляет. Григорий съежился, и на миг перед девушкой предстал мужчина с добрыми глазами и темными кудрявыми волосами. На плечах у него была накинута медвежья шкура с медвежьей головой. Неожиданно голова пошевелилась, и в следующую секунду человек и зверь слились воедино. — Не уверена, стоит ли упоминать об этом, — промолвила Лия, — но я слышала, что шкура убившего тебя медведя хранится в сокровищнице королевской часовни в Ос Альте. Короли надевают ее на коронацию. — Боюсь, этим священникам всучили подделку. — Медвежья мантия — поддергивающаяся картинка — снова появилась на плечах Григория. — Этот медведь не умирал, как и я. — Он стал твоим усилителем? — Все гораздо сложнее. Григорий вырос в размерах, прибавил в количестве рук и ног. — Я помню твою историю. Ты был целителем. Молодым и прославившимся своим умением исцелять самых безнадёжных больных. Юный Григорий вылечил от тяжелой болезни сына одного знатного человека, а семейный доктор этого человека, видимо, испугавшись потерять работу, обвинил целителя в колдовстве. Григория бросили в лесу на съедение диким зверям, но он собрал кости других людей, растерзанных хищниками, смастерил из них лиру и заиграл такую умиротворяющую мелодию, что все медведи покорно улеглись у его ног. Наутро Григорий вернулся домой целым и невредимым. Тогда стражники знатного человека связали ему руки и снова отправили в лес. Играть на лире юноша уже не мог, и его разорвали на части те самые медведи, что накануне лежали перед ним, убаюканные мелодией. Кровожадная сказка для маленьких детишек. — Я был целителем, — сказал Григорий, и его многочисленные ноги согнулись в коленях, как будто он собирался опереться на них многочисленными подбородками. — Но при этом делал такое, чего, пожалуй, делать не следовало. Я создавал младенцев для бездетных женщин, невест для зрелых мужей. Чтобы защитить княжеский замок, я сотворил огромного воина двенадцати футов ростом с кулаками, как валуны. — Повторял детские сказки? — Лие вспомнились истории о колдуньях и пряничных големах, которые рассказывала ей мама. — До поры до времени. А потом… Скверна оказалась слишком большим искушением. Я никогда не спрашивал себя, вправе ли совершать что-то, думал только о том, смогу ли. — Подобная сила очень непредсказуема. Григорий хихикнул, грустно и многоголосо — на лицах новой грозди голов появилось скорбное выражение. — Со смертью все просто. А как насчет рождения? Воскрешения? Право созидать принадлежит одному лишь Первому Творцу. Я ставил опыты со скверной и утратил контроль над собственной телесной формой. Пришлось уйти в отшельники. Конечно, спустя какое-то время люди отыскали мое убежище. Они жаждали выведать все секреты, их даже не смущал мой внешний вид. Сила всегда притягательна, независимо от цены, которую придется за нее заплатить. Меня называли Ваятелем, количество моих учеников исчислялось сотнями. Я учил их применять свой дар в бою или в целительстве. Потом они уходили во внешний мир, и каждый из них носил мое имя. — Гриша? Гриши… — удивленно произнесла Фрей. Выходит, Григорий был наставником первых корпориалов — целителей и сердцебитов. — Вот, значит, как все началось… — Может быть, — сказал Григорий. — А может, это просто очередная сказка. Это было очень, очень давно. — Многоформенная сущность начала съеживаться и оседать. На Григория снова навалился тяжкий груз многолетнего заключения. — Пока вы здесь, я не стану слишком часто попадаться вам на глаза. Не люблю, когда на меня смотрят, да и привык жить отшельником. Но если что-нибудь понадобится, не стесняйся, приходи ко мне в башню. Знаю, выглядит она не очень располагающе, но, поверь, я буду искренне рад. — Спасибо, — поблагодарила Лия. — Елизавета — суровый учитель, и все же, надеюсь, ты не свернешь с пути к цели. От твоего успеха зависит очень многое. Для всех нас. — Чем ты займешься после того, как покинешь Каньон? — Ты так уверена в своих силах? — Я слишком долго скрывалась, больше не хочу. Расплывшаяся фигура частично восстановила очертания, превратившись в изогнутый позвоночный столб и набор скрещенных рук. В эту минуту Григорий походил на причудливое дерево, тянущееся к солнцу. — Когда моя сила исчезнет и я снова стану смертным, ко мне вернется и постоянный облик. Или же я умру, но в обоих случаях обрету свободу. — Тогда я буду стараться ради всех нас. Григорий подался вперед — множество человеческих голов с темными глазами и звериными пастями, полными острых зубов. Лия усилием воли заставила себя остаться на месте. — Ты должна, юная Лилиан. Все взаимосвязано. Мир меняется, как и сила Гришей. Даже если Каньон продолжит свое существование, прежним ему уже не быть. Ты — подарок этому миру. Лия и сама чувствовал этот рывок к переменам. Границы смещались, появлялось новое оружие. Невозможно предсказать, что будет дальше. Родители всегда ей говорили, что она их надежда. — Юрий утверждает, что грядет Эра Святых. Григорий вздохнул, и его вздох разнесся по комнате, словно порыв ветра. — Знаешь ли ты, что пробудило монстра, живущего внутри юного короля? Почему после стольких лет возродилась сила Дарклинга? Виной всему парем. Наркотик сделал возможным недопустимое. Изменил пределы силы гришей. — Парем? — Если полностью его уничтожить… — Разве Николай не пытался? Клыки во множественных ртах Григория вытянулись и заострились еще больше. — Нет. Они пытались изменить формулу парема, подчинить его себе. В этом и есть соблазн силы. Лия призналась себе, что это так. — Николай сам разбудил демона… Головы Григория закивали. — Мы все связаны, Лилиан Фрей. Гриши, Каньон, сила внутри тебя, сила внутри Николая. Каньон — это рана, которая, вероятно, никогда не затянется. Но, возможно, таков порядок вещей. Помни это, когда будешь проходить испытание. Тут вошел Юрий. Значит, все это время монах не сидел у себя, бормоча под нос псалмы. — Санкт-Григорий, — Юрий низко поклонился, — прошу прощения, что помешал. — Все в порядке, — отозвался Ваятель, однако Лия уже видела, как тот начал съеживаться, как из торса высунулись дополнительные пары рук, которые поволокли его по коридору, словно Григорий торопился увести себя подальше от любопытных глаз. — Удачи тебе, Лилиан Фрей, — промолвил он и исчез. — Я… я не хотел его оскорбить, — залепетал Юрий. — Боюсь, он считает оскорбительной собственную внешность. — Согласен, его вид может смутить, но ведь он святой, высшая сущность. — Мы принимаем лишь привычное и боимся инаковости, даже если эта инаковость имеет высшую природу. — Лия вздохнула, оглядываясь по сторонам. — Как мы уничтожим демона? — Ох, нет, мисс Фрей. Да, у меня есть кое-какие мысли насчет обряда, а Елизавета… — монах сделал паузу, как будто одно упоминание этого имени было священным ритуалом, — Елизавета желает приступить к вашему обучению. — Она сама тебе об этом сказала? — Я должен вас сопровождать, — с гордостью объявил Юрий. — Отлично. — Лия пригладила складки своего плаща. — Идем за Николаем и Зоей. Монах робко кашлянул. — Генерала Назяленскую не приглашали. — Но она должна быть рядом. — Юрий нахмурился, однако Лия знала, что Юрий не посмеет ей возразит, после того, когда увидел, на что она способна. — Теперь только надо их найти. Откуда не возьмись, появились несколько пчел. Фрей и монах последовали за ними. Стены за их спинами поддергивались рябью, словно отзываясь на движение. Лию вновь охватило ощущение, что все вокруг — искусное, но мертвое подражание реальности. Ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться ходу событий. Её мир перевернулся с ног на голову, и либо она приспособится к переменам, либо сойдет с ума. Миновав череду извилистых коридоров, они вышли к длинному узкому мосту, который вел к еще одной уходящей ввысь башне — владениям Юриса. Тут они услышали шаги. Кто-то к ним приближается. Николай. — Я вижу, тебе доставили приглашение. Лия взглянула на пчел, что привели Николая. — Я так понимаю, мы идем за Назяленскай? Лия лишь кивнула. Шагая по мосту, Лилиан видела, что монах заметно нервничает. — В чем дело, Юрий? Не любишь высоту или осуждаешь генерала Назяленскую? — насмешливо спросил Николай. — Ваше Величество, я бы никогда не посмел выразить неодобрение действиям генерала. — Не уходи от ответа. Почему она тебе не нравится? — Зоя вообще не стремилась кому-либо нравиться, и Лия считала это одним из её достоинств. Тем не менее интересно услышать, что скажет монах. — Слова, которые она говорила паломникам… — Юрий покачал головой. — Не понимаю, откуда в ней эта злость. На счету Дарклинга немало преступных деяний, но ведь она была одной из его приближенных. — Что, по-твоему, подпитывает её гнев? — задал вопрос Николай. — Ненависть? — Своего рода. Разные виды топлива горят по-разному, одни быстрее, другие жарче. Простая ненависть — это один вид топлива, а ненависть, выросшая из преданности, — совершенно другой, она и полыхает иначе, — произнесла Лия, прекрасно понимая чувства Зои. Николай украдкой взглянул на девушку. Юрий провел костлявой рукой по грубой материи своей рясы. — Я читал исторические хроники. Он творил жестокие вещи, знаю, но… — В книгах рассказано далеко не всё. — Да, да, разумеется. Тем не менее я пришел к выводу, что… отчасти понимаю мотивы Дарклинга. — А как насчет методов? — Методы были чересчур радикальны, — признал Юрий. — И все же… порой их применение оправданно, разве не так? — Юрий, если хочешь сохранить голову на плечах, никогда не произноси этого в присутствии генерала Назяленской. Хотя в чем-то ты прав, — согласился Николай. Монах растерянно заморгал. — Да? — Дарклинг хотел мира. Хотел сделать Равку сильной, обеспечить безопасность Гришам. Как правитель я ставлю перед собой те же цели. — О, да! — с жаром согласился Юрий. — Дарклинга нельзя назвать хорошим человеком, однако он, безусловно, был дальновиден и… Николай предостерегающе вскинул ладонь. Вряд ли Юрия удастся переубедить, но если он преклоняется перед Дарклингом, пусть делает это с открытыми глазами. Что касается Николая, то его беспристрастность тоже имеет пределы. — Есть разница между дальновидностью и заблуждением. Дарклинг утверждал, что служит на благо Равки, однако это изменилось, как только Равка перестала служить его интересам. Он также декларировал свою любовь к Гришам, но эта любовь испарилась, когда они отказались признать его повелителем. Он нарушил собственные правила, а заодно чуть не уничтожил свой народ. Юрий беспокойно пожевал губами. — Продолжай, — велел король. — Вижу, тебе еще есть что сказать. Монах поправил очки. — Если бы ваш отец… Если бы предыдущий правитель не был таким… — Слабым? Несостоятельным? Продажным? — Ну… — Мне не доставляет удовольствия признавать ошибки моего отца. Как и деда, и прадеда. Среди Ланцовых были и хорошие, и плохие короли. Мой отец… Я хотел бы им гордиться. Говорят, род Ланцовых происходит от жар-птицы, однако мы всего лишь люди и зачастую — очень слабые. Я не могу изменить того, что сделали мои предки. Надеюсь лишь, что смогу хоть немного возместить нанесенный ущерб и направить страну по другому курсу. — А ваши дети? Николай улыбнулся. — Молодость у меня была буйная, но осторожности я не терял. Монах залился краской. Лия улыбнулась, сдерживая смех. — Я имел в виду ваших будущих сыновей и дочерей. Вы уверены, что они станут достойными правителями? Миновав высокую арку, они вошли в башню Юриса. — Значит, ты не только еретик, но еще и радикал? — рассмеялся Николай. — Ну что вы, ваше величество! — Не волнуйся, Юрий. Я не случайно укрепил местную власть. Возможно, когда-нибудь Равка перестанет нуждаться в монархе. Но перемены требуют времени. А возможно, им не суждено произойти. Пчелы привели их в святая святых — внутренние покои Юриса, — и глазам вошедших предстала ожесточенная схватка. Дико скалясь, Зоя размахивала двусторонними топорами, похожими на Тамарины, но более старыми и грубыми на вид. Юрис атаковал её, используя огромный палаш. Монах нервно ухватился за свою жидкую бороденку. — По-моему, это весьма небезопасно, — заметил он. — Причем для обоих, — прибавил Николай. Лия начала с интересом наблюдать за схваткой сильных Гришей. Над противниками собрались темные грозовые тучи, раскат грома сотряс воздух. Пчелы улетели, боясь, что в них попадет. Трудно поверить, однако на краткий миг Лие показалось, что силы соперников равны. Но, она поняла, что в этой технике боя Зоя не особенно искусна, а потому, когда Юрис сделал ложный выпад влево, она вполне предсказуемо совершила ошибку, метнувшись в ту же сторону. — Прикрой фланг! — крикнул ей Николай. Юрис резко повернулся; его меч описал широкую дугу и нанес мощный удар сверху вниз. Зоя выбросила вверх топоры, полыхнувшие синим огнем. От столкновения с клинком на лезвиях с сухим треском заплясала молния, и огромный воин взревел от боли, его черные чешуйчатые доспехи задымились. Что это Зоя только что сделала? И каким образом умудрилась отразить атаку Юриса? — Хорошо! — оценил Юрис, когда противники разошлись. Он бодро повращал плечами, словно тот факт, что его едва не изжарили живьем, не доставлял ему ни малейшего беспокойства. Вероятно, для древнего дракона так оно и было. Зоины волосы намокли от пота, блузка липла к коже, а лицо озаряла задорная улыбка — Лия впервые видела, чтобы она так улыбалась. Вежливо кашлянув, Николай обратился к Юрису: — Если ты собираешься разрубить моего генерала пополам, имей в виду, он мне еще нужен. Зоя развернулась на сто восемьдесят градусов, утерев пот со лба рукавом. — В чем дело? — Её глаза наполняла такая синева, что взгляд почти светился. — Нас зовет Елизавета. Я хочу, чтобы ты послушала про обряд. Дракон недовольно фыркнул. — Здесь она проведет время с большей пользой. Юный король, пройти через терновый лес вы должны вместе с мисс Лилиан. — Но ведь этот путь такой сложный, — парировал Николай. — Нам двоим не справиться, верно, мисс Лилиан? — Верно, Ваше Величество. Юрис качнул головой и повернулся к Зое, которая уже повесила топоры обратно на стену. За спиной Юриса развернулись крылья; на глазах увеличившись в размерах, он принял форму дракона. Усилием воли Лия сохранила спокойствие, хотя зрелище вызвало в ней приступ первобытного страха. Яд еще не прошел. Юрис снова фыркнул, и на этот раз воздух, вырвавшийся из его огромной пасти, пронесся по всему помещению, точно порыв ветра. — Со временем сама увидишь разницу. Он состарится, а ты лишь станешь сильнее, — обратился он к Зое. Назяленская равнодушно передернула плечами. — К тому времени ты давно обратишься в прах, так что позлорадствовать не получится. Рябь на стенах как будто указывала направление, и вскоре все четверо оказались на следующем мосту, который, как надеялась Лия, должен был привести их к Елизавете. Ей известно, что Гриши живут долго — чем больше их сила, тем длиннее жизнь. Сколько проживет Лия? Примут ли её люди или со временем начнет считать чудовищем? Юрий остановился так неожиданно, что Николай чуть не налетел на него. — О, — тихонько воскликнул монах. — О… Перед ними высилась башня Елизаветы. — Санкта… — благоговейно прошептал монах. Лия отметила, что к дракону подобного почтения Юрий не выказывал. Правда, и драконья башня больше походила на звериное логово, тогда как это место напоминало священный храм, приводящий в трепет своим величием. — Насчет костра ты ошибся, — сказала Зоя монаху. — Что нам вообще известно о ритуале? — Только то, что он опасен, — отозвался Юрий. — Ой, а я-то думала, король просто закинет в рот леденец и прочтет драматический монолог, — в ответ саркастично бросила Лилиан. — Я уже приготовил несколько отрывков, — вставил Николай. Когда они приблизились к башне, панели сместились, образовав вход. Внутри пахло розами и медом, струился мягкий золотистый свет предзакатного часа, хотя заката в этих местах не было. Елизавета в окружении пчел и стрекоз, вся в расцветающих, увядающих и вновь распускающихся розах, и сама казалась отлитой из золота статуей. — Добро пожаловать, — сердечно произнесла она. — Мой король, давайте посмотрим, явится ли монстр, если мы его вызовем. — Николай поклонился, и Елизавета жестом указала на стол, на котором стоял маленький глиняный горшочек. — Когда придет время обряда, я подниму терновый лес из песков Каньона. — С этими словами она пошевелила пальцами, и из земли в горшке начал расти колючий побег серо-стального цвета. — У взрослых деревьев шипы достигают размеров кинжала. Ты вызовешь демона, а когда он явится, Лилиан пронзит шипом оба ваши сердца. — И как же он при этом останется в живых? — спросила Лия. Терновый побег рос на глазах, шипы удлинялись. — Все будет зависеть от короля. Мы поможем ему научиться вызывать и подчинять монстра, однако именно Лилиан должна понять, как сразиться с ним. Недаром ей порочили эту судьбу. Если сила её сильна, он выживет; если нет — демон навечно им завладеет. — Кто пророчил? Николай обнаружил, что непроизвольно трет ладонью грудь, и заставил себя остановиться. — Судьба. Фрей саркастично выдохнула. — Испытание, которое вам предстоит, не только физическое, но и духовное. Его цель — отделить человека от зверя и зверя от человека. Короля ждет боль, которой ты и представить не можешь, но куда страшнее встретиться с монстром лицом к лицу. — Что это значит? — спросил Николай. На этот раз в улыбке Елизаветы сквозила жалость, как будто она чувствовала страх, что он носил в своем сердце, гнев и смятение, которые терзали его с момента вселения демона. — Ты столкнешься с частью прежней силы Дарклинга, осколками его целей и намерений. И с чем-то еще. Монстр не желает покидать твое тело. Он постарается сбить тебя с толку, не дать пройти испытание и пронзить сердце терновым шипом. Если это случится, демон полностью завладеет тобой. Как думаешь, ты сможешь его одолеть? — мягко спросила Елизавета, глядя на Фрей. — Один раз мы уже победили Дарклинга, — вместо неё ответил Николай. — Алина победила, — поправила Зоя. На лице Елизаветы промелькнуло отвращение. — Солнечная святая, — язвительно усмехнулась она. — Как же отчаянно люди нуждаются в чудесах. Как же низко готовы пасть. Твоим противником будет не Дарклинг, — продолжала Елизавета. Терновый побег рванул вверх. Глиняный горшок лопнул, наружу показались пытливые щупальца корней. — Точнее, не совсем он, а существо, оживленное волей Дарклинга подобно его теневым солдатам, ничегоям. Но это создание провело в твоем теле, Николай, более трех лет, разделяя с тобой мысли и желания, и теперь оно направит их против тебя же. Демон будет бороться за свою жизнь так же яростно, как ты — за свою. Наверное, это должно его напугать, подумал Николай. — В нужный момент я буду готов, — поклялся он. — Лилиан? Девушка кивнула. Терновое деревце внезапно спрыгнуло со стола; толстый стебель пульсировал, шипы щетинились, как стальные кинжалы. Пролетев над полом, оно остановилось на волоске от груди Николая. Смертоносное острие шипа было нацелено королю точно в сердце. Лия почувствовала его, растопырив пальцы. Рука висела вдоль тела. — Надеюсь, — промолвила Елизавета. — Мы ждали вас целую вечность. Будет обидно, если вы нас подведете. Николай с Лияй переглянулись. — Уверен, ты стараешься нас напугать, — сказал Николай, кончиком пальца дотронувшись до острия шипа. — Только не знаю, зачем. Может, лучше изобразишь паука в костюме? — Почему в костюме? — нахмурилась Зоя. — Почему не просто паука? — дополнила Фрей. Она чувствовала каждый миллиметр шипа. — Откуда у него костюм? — продолжил Николай. — Как он сумел застегнуть пуговицы? По какому случаю решил нарядиться? Елизавета спокойно смотрела на них, потом щелкнула пальцами, и терновое деревце отпрянуло. — Я собиралась подвергнуть пыткам монаха, дабы вызвать твою темную сущность, — задумчиво произнесла она, — но, пожалуй, лучше сразу перейти к делу. По мановению руки Елизаветы пол вокруг Зои начал подниматься, окружая ее кольцом янтаря. Зоино лицо исказилось ужасом, она вскрикнула, но быстро овладела собой, выставила ладони и с помощью гришийской силы стала отодвигать блестящие панели. Из-под ее ног по всему помещению начала растекаться золотистая субстанция. Николай рванулся к ней, однако между ними выросла непреодолимая стена из буйно сплетенных ветвей терновника. Смертельно острые серые шипы топорщились во все стороны. — Елизавета, прекрати! — крикнул Николай, уже не видя святую. До него донесся вопль Зои. — Я знаю, ты не посмеешь ее убить. Она нужна Юрису! Елизавета появилась из-за терновой стены в кольце алых роз. — Думаешь, мне есть дело до нужд Юриса? Я хочу свободы, и если смерть твоего генерала побудит тебя к действию, то эта цена невелика. Лилиан, не вздумай помогать. Фрей запросто могла расправиться со стеблем, вот только яд всё ещё протекал внутри неё. Николай бросился вперед, но Елизавета вновь укрылась за терном. Король прыгнул прямо в заросли, не обращая внимания на боль от уколов: шипы вонзились в его плоть сквозь одежду. Невероятно острые, они впивались в него, словно зубы хищника. — Тебе придется подняться в воздух, мой король, — раздался голос Елизаветы. — Иначе ты никогда не станешь свободным, как и мы. Зоины крики стали еще громче. Лия почувствовала, как яд с новой силой растекается внутри нее, не позволяя прийти на помощь к Николаю и Зое. Откуда-то из глубины терновых зарослей послышались стоны Юрия: — Нет, нет, пожалуйста, не надо. Умоляю! Святая не посмеет навредить Зое, повторяла себе Лия, стоя чуть не парализованная. Это лишь уловка. Внезапно Зоины крики прекратились. Юрий тихонько подвывал. — Зоя? — позвал Николай. — Зоя! — На сей раз это прозвучало, как звериный рык. На сей раз он ощутил, как демон рвется наружу, словно процарапывая грудную клетку изнутри острыми когтями. Николай сопротивлялся. Из подушечек пальцев вылезли когти, клыки удлинились и заострились. За спиной развернулись крылья. Исторгнув дикий вопль, он взмыл над терновыми зарослями под высокий купол башни. Помни, кто ты. Молила его Лия. Елизавета подняла на него торжествующий взор. Юрий плакал. Рядом с ними парил янтарный саркофаг, внутри которого, словно застывший ангел, находилась Зоя — недвижная, с закрытыми глазами. Николай не узнал хриплого звука, вырвавшегося из собственной глотки, когда ринулся вниз, стремясь протаранить Зоину тюрьму. С тошнотворным хрустом он врезался в янтарную стену, но та не поддалась. Рыча, Николай бросился на Елизавету, чувствуя, что монстр не только делится с ним силой, но и забирает контроль над разумом. Святая лишь безмятежно улыбнулась. Тут Лия почувствовала, как яд, как по щелчку пальцев, испарился. Она снова почувствовала прилив сил. Одно движение рукой, и янтарный саркофаг, в который была заключена Зоя, рассыпался, а терновый лес ушел в землю. Николай успел подхватить обмякшее тело шквальной, покрытое золотистой смолой. Елизавета сжала пальцы в кулак, и Зоя закашлялась. С трудом распахнула слипшиеся ресницы, растерянно заморгала, а потом на лице отразился ужас, и всю её охватила крупная дрожь. Всё, чего желал демон, — это вонзить когти в Зоину плоть. Сожрать ее. — Вспомни, кто ты! — прокричала Лия. — Ты — Николай Ланцов. Правитель Равки. Корсар. Солдат. Младший сын осрамившегося короля! Он испустил рык изголодавшегося зверя. Зоя, чьи движения сковывала липкая смола, попыталась отползти в сторону. — Вспомни, кто она такая! Она — твой генерал! Та, кто осталась со своим королем, даже после того, как чуть не убил её! Вспомни! — кричала Фрей. Николай крепко ухватился за это воспоминание, за собственное жуткое ощущение. Медленно, неохотно, монстр убрался в тот темный угол души, где устроил себе логовище. Во рту у Николая остался мерзкий привкус горелого. Дрожа, он рухнул на колени. У него не хватало мужества посмотреть на Зою и прочесть на ее лице отвращение. Он прошел точку невозврата. Почувствовав, как руки подошедшей Лии легли ему на плечи, Николай заставил себя поднять глаза. Фрей сияла, как и лицо Зои, стоявшей рядом. — Ты справился! — воскликнула Лия. — Вызвал демона, а потом загнал обратно. — Я чуть не убил Зою, — мрачно произнес он. Зоина улыбка стала еще шире. — Но ведь не погибла же. Елизавета постучала костяшками пальцев по столу. — Итак, шквальная, означает ли это, что я прощена? — Зависит от того, насколько трудно будет очистить волосы от этой гадости. Елизавета взглянула на Лию, та подняла руки, смола золотыми ручейками стекла с Зоиных кудрей на пол и там затвердела. Юрий вытер слезы. — Коммандеру… коммандер Назяленская должна будет испытывать такое всякий раз? — Если потребуется, я готова, — отозвалась Зоя. Елизавета пожала плечами. — Будем надеяться, не потребуется. — Ты открыл дверь, — сказала Лия, протягивая Николаю руку. Поднявшись с её помощью на ноги, он заставил себя порадоваться результату вместе с остальными. Но Николай успел ощутить силу монстра. Сможет ли он противостоять свирепому демону в решающий момент? Он открыл дверь, однако вряд ли в следующий раз у него так легко получится её закрыть.