Она - Ключ к спасению

      — Как ты?       До прихода Николая, тишину в комнате нарушал только треск огня в камине. Лия сидела напротив него, пытаясь загипнотизировать его, но в голове постоянно шумела тьма, не разрешая отвлекаться на другие вещи.       — Нормально, — быстро и отрешённо ответила она.       Краем глаза она заметила, как Николай присаживается рядом, по-хозяйски вытянув ноги.       — Ты же знаешь, что мне можно довериться.       — Я в порядке.       Фрей быстро метнула на него взгляд и обратно уставилась в камин.       — Лия.       — Я не понимаю, почему ты так печешься обо мне, когда на кону стоит жизнь твоей страны?       Слишком быстро и слишком жестоко выпалила Фрей, безжалостно смотря в глаза Ланцова. На несколько секунд она смогла заметить удивление на его лице, но потом снова то невозмутимое лицо с его вечной ухмылкой.       Лия покачала головой и уставилась на свои руки. Она не хотела вот так нападать на Николая. Это все тьма.       — Я видел в твоих глазах боль, когда ты хотела убить того пленника.       — Мы не будем об этом говорить.       — В тебе сейчас это говорит тьма. Я понимаю. И знаю, что та добрая и светлая сердцем девушка все еще здесь.       — Я в этом не уверена.       — Ты его не убила.       Лия молчала.       — Если ты думаешь, что ты убийца, почему не убила его? Ты не смогла сбежать от боли, как делала это обычно.       — Святые… — прошептала Фрей, держась ладонями за виски. — Перестань.       — Думаю, та, кем ты была раньше, до того, как в тебе поселилась тьма, все еще жива.       — Заткнись!       Лия поднялась на ноги. Кувшин, стоявший на столике рядом, взорвался, а огонь вспыхнул. Фрей с опаской посмотрела на это, а потом с испугом — на Николая.       — Я не хотела.       — Я знаю.       Николай начал подходить ближе, вытягивая руки вперед.       — Я не хотела.       Лия чувствовала, как начинается истерика. К горлу подкатывал ком, дышать стало нечем. Шум в голове усиливался. Вот, что значит, играть с тьмой. Вот, что чувствовал Дарклинг, перед тем, как появился Каньон. Лию ждет та же участь.       — Не хотела…       — Все хорошо.       Руки Николая легли на ее плечи, но Фрей продолжала вырываться.       — Нет!       Она взмахнула рукой. Стол опрокинулся.       — Лия, посмотри на меня. Просто посмотри на меня.       Николай перехватил ее лицо, заставляя Фрей посмотреть на него. Ее глаза были наполнены слезами. Она тяжело дышала.       — Просто дыши со мной.       Ланцов начал медленно дышать, и Лия повторяла за ним. Через несколько секунд ее дыхание пришло в норму. Она продолжала смотреть в его глаза и ту, на огромное удивление Николая, Фрей подалась вперед и впилась в его губы. Ланцов опешил и тут же отпрянул. Как бы ему не хотелось этого, он понимал, что сейчас Лилиан не в лучшем состоянии.       Он убрал одну руку со щеки. Они продолжали смотреть друг на друга. Ее взгляд был таким измученным и горел желанием забыться.       — Пожалуйста. Я хочу почувствовать что-то еще.       — Лия, как бы я этого не желал, но сейчас не самый подходящий момент.       Фрей прислонилась к его лбу своим и прошептала ему в губы:       — Прошу…       И она снова слились в поцелуе. В слишком страстный, в слишком пошлый.       Ладонь Николая легла на ее все еще рыжие волосы, а ее пальцы вцепились в его светлые. Лия почувствовала, как его ладони скользнули по телу, и тут Николай обхватил ее за талию и поднял. Фрей обхватила его ногами. Он прижал ее к стене, продолжая страстно целовать. Верх Лилиан тут же полетела куда-то в сторону, рука Ланцова сразу же переместилась на грудь, сильно сжимая ее. Губы парня переместились на шею девушки. Она опрокинула голову, наслаждаясь страстными поцелуями.       Руки Лилиан переместились к его рубашки и начали развязывать шнуровку, с чем она быстро покончила, чуть живьем ее не сорвав. Рубашка полетела в неизвестном направлении.       Руки Николая переместились к ягодицам Лии. Перейдя к кровати, он уложил ее на спину, а сам начал снимать штаны. Лилиан села, помогая ему, но рука Ланцова тут же откинула Фрей обратно. Он наклонился к ней и впился в ее губы, а после перешел обратно к шее, немного спускаясь к груди. Руки девушки были в его волосах. Ее стоны разносились на всю комнату, но она старалась делать это тише, чтобы весь дворец не услышал, как их король страстно занимается сексом с той, в ком буквально живет тьма.       Губы Николая вновь нашли губы Лии. Штаны обоих полетели на пол. От страсти, Фрей прикусила его губу, на что тот зашипел, опуская руку к ее трусикам и тут же снимая их. Раздвинув сильнее ноги Лии, Николай прижался сильнее пахом к ее интимной зоне. Страстные стоны Николая и Лилиан раздался на всю комнату. Ее руки переместились на его спину.       Ланцов перестал целовать ее. Они смотрели друг на друга жадным взглядом. И снова впившись в друг друга губами, Николай резко вошел, из-за чего Фрей выгнулась в спине, сильнее прижимаясь к мужчине. Ее ногти впились в его спину, делая красные дорожки от его быстрых движений. Николай двигался быстро и сразу входя во всю длину. В комнате было очень жарко и страстно. Ногти Лии не переставали делать царапины по его спине, что заставляло его двигаться еще быстрее.       Оба стали чувствовать, что они подходят к оргазму и поэтому Лия вдруг оказалась сверху, на что Николай издал смешок, тут же протягивая ее к себе, впиваясь в губы. Отстранившись, Фрей стала насаживаться на член, выгибаясь немного в спине. Одна рука парня была на ее ягодице, а другая — на груди, медленно перемещаясь к ключице, а после к шее. Он начал ее слегка душить, что придавало больше жадности обоим.       Сделав рывок, Николай сел, прижимаясь к Лии сильнее. Фрей продолжала насаживаться на член, одной рукой сжимая его плечо, а другой — вцепляться в его волосы. Обратно вернувшись в положение, когда Николай доминант, Ланцов сделал еще несколько движений, пока обоих не достиг оргазм. Громко простонав, Николай сильно прижался к Лие, ложа голову на её плечо. Лия тяжело дышала от духоты и нехватки воздуха, и от наслаждения закрывая глаза.

***

      На следующий день они вели себя очень странно. По крайней мере так показалось Зое и остальным. Лия немного оживилась, но все также вела себя отстранено. Шум в голове не прекращался, а мерзость все также рвалась наружу.       Они спустились в лаборатории на лифте. Темные комнаты и узкие коридоры производили не особо радужное впечатление, зато гарантировали конфиденциальность.       Они всей компанией устроились за столом в одном из кабинетов с чертежами, Давид начал заваривать чай.       — Почему мой ведущий ученый суетится вокруг чайника? — спросил Николай.       — Потому что ему не нравится, как заваривают чай все остальные, — объяснил Адрик, вынимая жестянку с шоколадным печеньем из шкафа и ставя ее на стол.       — Я написал инструкции, — сказал Давид, откидывая растрепанные волосы со лба. В тусклом свете лаборатории он казался еще бледнее.       — Любовь моя, — мягко сказала Женя. — Никто не заваривает чай в семнадцать шагов.       — Заваривает, если хочет сделать все правильно.       — Поговорите со мной о моих ракетах, — вмешался Николай.       Надя поставила на стол поднос с различными чашками и блюдцами. Давид с Надей посмотрели на Женю, которая милостиво кивнула.       — Можете приступать.       — Что ж, — начал Давид, — ракета, по сути, очень простая штука.       — Как чашка чая? — невинно спросила Леони.       — Вроде того, — согласился Давид, не заметив озорной блеск в ее глазах. — Любой ребенок сможет ее построить, если у него есть сахар и нитрат калия.       Женя одарила Николая подозрительным взглядом.       — Почему мне кажется, что ты так и делал?       — Конечно, делал. Если есть возможность, нужно ее использовать. С ракетами возникает три проблемы. Установить заряд, не взорвав. Запустить, не взорвав. Нацелить, не взорвав.       Николай кивнул. В любом случае что-то да пойдет не так. И Лия это знала. Война с Фьердой неизбежна, и сила, что кроется в ней, не должна попусту просиживаться.       — Нам пока удается выполнить два пункта из трех, но не все три, — сказала Леони, сияя солнечной улыбкой.       Лия знала, если бы они смогли довести до ума ракеты, это бы все изменило. Силы Равки и Фьерды в воздухе были приблизительно равны. Но у Фьерды было то, что можно назвать решительным преимуществом на земле. Ракеты позволили бы Николаю наносить удары, держа войска далеко от линии фронта, а еще они стали бы подходящим ответом танкам. Война велась бы на расстоянии. Но какой ценой?       — Насколько большими могут быть эти ракеты? — спросил Николай.       — Достаточно большими, чтобы сровнять с землей целую фабрику, — ответил Давид. — Или половину городского квартала.       В комнате внезапно стало очень тихо; осознание того, что они обсуждают, накрыло их, и даже воздух, казалось, сгустился от понимания, к каким последствиям может привести их сегодняшнее решение.       — А какова дальность? — спросил Николай.       — Я точно не знаю, — сказал Давид, — проблема в весе. Сталь слишком тяжела. Алюминий, скорее всего, тоже. Они сгодятся для испытаний, но если мы собираемся пустить ракеты в бой, нужен более легкий металл.       — Например?       — Титаний, — произнесла тихо Лия. Все взгляды устремились на нее. — Он легкий и не разрушается.       — А еще он более редкий, — заметила Надя, накручивая прядь своих светлых волос на палец. — И у нас в запасе его не так много.       — Это не проблема, — вновь произнесла Фрей.       — Мы серьезно обсуждаем это? — тихо спросила Женя.       — Я сделаю тебе такие ракеты, которые мы тестируем сейчас, — сказал Давид. — Но даже если мы добудем еще титания, я не стану делать их больше.       — Могу я спросить почему? — задал вопрос Николай, хоть и полагал, что ответ ему известен.       — Я не стану изготавливать ракету, способную уничтожить целый город.       — А если нам нужна всего лишь угроза?       — Если мы построим ракету, — пояснил Давид, — на этом все не закончится. Так никогда не бывает.       Давид был одним из самых талантливых фабрикаторов и мыслителей своего времени, а возможно, и всех времен. Но его таланты всегда были обращены на служение военным целям. Сейчас ему очень льстило то, что рядом с ним Лилиан Фрей — девушка, которая обладала такими же силами, что и он. И той, кем он восхищался. Ее манипуляциями и тем, как она может с легкостью избавляться от чего-то или создавать что-то новое.       Но то, что они обсуждали, привело бы к пугающим темпом развития, и если бы Равке удалось построить управляемую ракету, то Фьерда в итоге тоже бы смогла.       — Нам нужно решить, какую войну мы хотим вести, — сказал Давид.       — Не думаю, что у нас есть возможность выбирать, — возразил Николай. — Мы не можем не думать о том, что произойдет, если Фьерда разработает эту технологию раньше нас. Даже если и нет, они отлично подготовятся к следующей нашей встрече.       Давид надолго замолк.       — Вещи, которые Дарклинг просил меня сделать… Я делал их бездумно, легкомысленно. Я помог надеть ошейник на Алину. Я создал люмию, которая позволила ему войти в Каньон без ее силы. Без моей помощи ему не удалось бы… Я не хочу взваливать на себя ответственность еще и за это…       Николай обратил свое внимание на Женю.       — И ты согласна с ним?       — Нет, — ответила Женя, взяв Давида за руку. — Но я тоже была орудием Дарклинга. Я знаю, каково это, и выбор только за Давидом.       — Нам не хватит титания на убийцу городов, — примирительно заметила Леони. — Может быть, это и неважно.       — Это важно, — возразил Адрик. — Нет смысла ввязываться в войну, если не собираешься ее выиграть.       — Есть кое-что еще, — добавил Николай. — Ходят слухи, что фьерданский наследный принц не переживет эту зиму.       Женя покачала головой.       — Я и подумать не могла, что он настолько плох.       — Никто не мог. Я подозреваю, что королевская семья тщательно хранила этот секрет, и тут я их вполне понимаю. Возможно, наш союз с Шуханом заставит их притормозить — учитывая, что мы заключим его. Но мы должны помнить, что принц может умереть и у Гримьеров не останется выхода, кроме как развязать войну.       Леони потерла пальцем скол на своем блюдце, постепенно восстанавливая его своей силой.       — Я не понимаю. Если Расмус умрет, на троне по-прежнему будет его отец. Его младший брат станет наследником.       — Наследовать будет нечего, — ответил Адрик. — Во Фьерде к королевской семье относятся не так, как в Шухане или даже в Равке. Они следуют воле Джеля, а благословение Джеля — это сила. Все фьерданские правящие династии занимали трон силой. Гримьерам придется доказывать, что они все еще достойны править.       — Возможно, мне стоит попытаться занять их трон, — предположил Николай.       Адрик фыркнул.       — Ты хоть по-фьердански-то говоришь?       — Говорю. Так плохо, что один милый парень по имени Кнут однажды предложил мне немаленький рубин, чтобы я замолчал.       — Так, значит, сейчас у Гримьеров юный, слабый, больной принц, который должен наследовать старому королю? — уточнила Лия.       — Да, — ответил Николай. — Королевская семья уязвима и знает об этом. Если они выберут мир, рискуют прослыть слабаками. Если выберут войну, то победить им нужно будет любой ценой, и Ярл Брум будет подталкивать их именно к этому решению.       — У нас есть земенцы, — сказала Леони, как всегда полная надежды.       — И Керчия не станет открыто поддерживать Фьерду, — добавила Женя. — Они не станут рисковать своим драгоценным нейтралитетом.       — Но они, вероятно, достаточно злы на нас, чтобы предложить фьерданцам тайную помощь, — сказал Адрик. — Тем более, когда в нашей компании самое опасное оружие, — он взглянул на Лию. Та опустила голову. Оружие.— Прости.       — Ничего. Ты прав. Я – оружие. Но сделаю все, чтобы не стать такой, как Дарклинг.       — Это радует, — произнесла Женя.       Лия уловила нотки враждебности в свою сторону.       — А что насчет Апрата? — спросила Сафина следом, вертя свою чашку на блюдце.       Назяленская укоризненно поглядела на подругу. Николай покачал головой.       — Он много раз переходил на другую сторону. Я сомневаюсь, что он сам знает, кому служит.       — Он всегда переходит на сторону тех, кто, по его мнению, победит, — сказал Давид. — Именно так он сделал во время гражданской войны.       — Это объясняет, как он оказался во Фьерде, — мрачно заметил Адрик.       — К несчастью, — признал Николай, — Адрик прав. У Фьерды есть наземное преимущество, и если они им воспользуются, это будет означать конец свободной Равки.       Демидов займет трон. Гришей отправят под суд. Народ Николая будет в подчинении у марионеточного короля, служащего интересам Фьерды. А его страна? Она станет сценой для неизбежной войны между Фьердой и Шуханом.       — Мое желание быть всеми любимым вступает в противоречие с необходимостью выиграть эту войну. Я, словно счетовод, пытаюсь подсчитать потерянные жизни и жизни спасенные.       — Нам приходится принимать ужасные решения, — сказала Женя.       — Но принимать их все равно нужно. Я надеюсь, что эту войну можно закончить дипломатическими путями. Надеюсь, мы сможем предложить фьерданцам мир, на который они согласятся. Надеюсь, нам никогда не придется применять те жуткие орудия, которые мы пытаемся построить.       — А что случится, когда надежды не останется? — спросил Давид.       — Мы вернемся к тому, с чего начали, — подвел итог Николай. — К войне.

***

      Лия наблюдала за ним. Как он сладко спал. Он иногда подрагивал, наверное снилась будущая война. Сейчас он был таким спокойным, совсем не похожим на себя.       — Привет, — его губы расплываются в улыбке.       — Привет, — улыбнулась Лия. Она лежала на животе, подперев голову рукой. — Уже почти рассвело.       Ее рука невольно потянулась к его волосам. Она зачесала их назад.       — Нам, наверное, стоит идти. Сегодня важный день. Мы не можем лежать в кровати весь день.       — Или мы могли бы лежать в кровати весь день.       Фрей улыбнулась. Вот, что ей сейчас нужно было. Но тьма постоянно напоминала о себе.       Его пальцы почесывала ее спину.       — Николай… Знаешь, та ночь не была просто для отвлечения. — Он смотрел на нее. Святые, как же он ждал этих слов. — Мне нужен был ты.       — И это вовсе не твои страстные желания переспать с весьма сексуальным королем?       — С королем, который слишком много возомнил о себе?       — С очень умным и обаятельным королем.       — Нет, — Лия задумчиво покачала головой. — Не думаю, что я когда-либо страстно желала этого.       Они оба засмеялись. Лия наклонилась и поцеловала Николая в губы.       В утро перед церемонией Николай одевался с особой тщательностью. Это был знаменательный день, поворотный момент для Равки, кульминация их тщательно продуманных планов и, возможно, надвигающаяся дипломатическая катастрофа.       Флайеры Николая засекли дирижабль королевы Макхи издалека, и ему прислали сообщение о том, что гости на подходе. Лия ждала в часовне. Стояла в тени, как призрак или дух, который боялся показаться на глазах. Но ее все же замечали и разные слухи начали ходить в толпе, но все это закончилось, когда вошел Николай, Толя и королева Макхи.       Скамьи были битком забиты гостями — знатнейшими представителями дворянства Равки в роскошных нарядах и гришами в ярких, усыпанных самоцветами кафтанах. Зоя на всем этом фоне выделялась ярко-синим кафтаном. И лишь фигура в темно-зеленом костюме и с капюшоном на голове старалась не выделяться и не вылазить из тени.       — Кто будет проводить эту пародию на церемонию? — спросила Макхи, через проход разглядывая позолоченный алтарь, украшенный изображениями тринадцати святых. — Слышала, у вашего священника дела в другом месте. Представить только — моя сестра станет женой бастарда.       — Я и не думал, что королевы Табан придают большое значение тому, что дети рождаются вне брака.       Молодой священник стоял у алтаря, одетый в длинную коричневую рясу с вышитым на ней золотым солнцем.       — Я почти ничего не вижу, — возмутилась королева Макхи. — Мы должны стоять в центре часовни.       — Пока нет, — возразил Николай. — Равкианская традиция.       Адрик и Надя встали и повернулись к гостям, встав бок о бок, в одинаковых синих кафтанах, по обычаю шквальных расшитыми серебром. Они запели, сплетая голоса в идеальной гармонии.       Давид и Женя уже начали свой неспешный путь по проходу. За Женей тянулся необычайно длинный шлейф.       — Кто эти люди? — спросила Макхи. — Где моя сестра?       — Это два члена Триумвирата гришей, Давид Костюк и Женя Сафина.       — Я знаю, кто они. Но что они здесь делают? Я прямо сейчас пойду к алтарю и остановлю все это действо, если…       Николай положил руку на затянутый шелком локоть королевы и тут же убрал под ее яростным взглядом.       — Даже думать не смейте о том, чтобы коснуться священного тела королевы Макхи Кир-Табан.       — Тысяча извинений. Но я искренне считаю, что лучше не устраивать сцен.       — Вы думаете, я побоюсь устроить здесь скандал?       — Нет, хоть и следовало бы. Сомневаюсь, что вам захочется, чтобы все эти люди узнали, где сейчас ваша сестра.       Макхи вскинула голову, окатив Николая презрительным взглядом.       — Давид и Женя обвенчались без всякой помпы во время довольно поспешной поездки в Кеттердам, — объяснил Николай. — У них не было возможности обменяться клятвами в Равке.       Женя и Давид произнесли клятвы.       Лия видела их счастливые лица. Ей не редко удавалось видеть семьи, которые живут счастливо в своих домах, несмотря на обрушившиеся угрозы.       Толя, возвышающийся над женихом и невестой, поднял терновые венцы сперва над головой Давида, затем над Жениной, в то время как Владим читал молитву. Но эта свадьба была устроена специально для королевы Макхи.       Фрей видела сквозь толпу, как Николай уже хорошенько довел Макхи.       — А мы с вами сейчас на венчании в королевской часовне.       — Где моя сестра? — прошептала она яростно.       Давид наклонился, чтобы поцеловать Женю. Гости разразились аплодисментами.       Теперь настала очередь Николая заговорить.       — Она дома, ваше величество. В Амрат Ен. В Шухане.       — Дома, — повторила королева. — В Шухане.       — Да, — ответил Николай. — Она отбыла на дирижабле два дня назад, в сопровождении полка гришей и солдат Первой армии, а также в компании Тамары Кир-Батар.       — Тамара Кир-Батар — полукровка и предательница.       — Из полукровок и бастардов выходят неплохие спутники. А еще она одна из моих самых доверенных советников и преданных друзей, поэтому я со всем уважением прошу вас следить за своим языком. Принцесса Эри должна была уже приземлиться и отправиться побеседовать с другими вашими министрами.       — С моими… моими министрами? Вы с ума сошли?       — Она расскажет им о задуманном вами заговоре с целью убить меня, а затем и ее, чтобы получить основания для вторжения в Равку и развязывания войны с Фьердой — войны, на которую ваши подданные ни за что бы не согласились без веской причины, коей стало бы убийство принцессы Эри Кир-Табан, столь любимой в народе. Должно быть, жутко раздражает жить, зная, насколько вашу сестру обожают.       Макхи рассмеялась, и Николай невольно восхитился ее выдержкой.       — И вы ожидаете, что Эри сможет? Застенчивая, робкая, прекраснодушная Эри? Она не выдержит расспросов. Она не политик, не правитель, и ей ни за что не убедить…       — Она в компании с Майю Кир-Каат.       Королева Макхи была слишком опытным дипломатом, чтобы показать, насколько потрясена. Ее глаза лишь слегка расширились.       Второй взрыв приветственных криков взорвал воздух, и Давид с Женей начали свой путь по проходу под дождем из лепестков айвы, в сопровождении Толи с широчайшей улыбкой на лице и Жениным шлейфом в руках.       Снова оказавшись в окружении своей охраны, Николай и Макхи снова вошли под своды леса по дорожке, ведущей к Большому дворцу. Здесь, под сенью деревьев, Николай остановился.       — Мне нужен договор, скрепляющий мир между Шуханом и Равкой и подтверждающий нынешнюю границу, проходящую в районе Двух Столбов. Любой акт агрессии против Равки должен расцениваться как акт агрессии и против Шухана. А еще вы гарантируете соблюдение прав всех гришей.       — Прав кого?       — Вы закроете все ваши базы, где гриши умирают под воздействием наркотика, в процессе создания солдат-кергудов. Вы перестанете включать ни в чем не повинных людей в эту программу. Вы гарантируете гришам те же права, которые есть у других ваших граждан, — это был женский голос. Голос из тени, будто сами Святые заговорили.       Макхи даже не скрыла свой страх. Она развернулась на источник шума. Лилиан Фрей.       — Кергуды — это выдумка, антишуханская пропаганда. Если…       — Это не переговоры, ваше величество.       Лия вышла из тени. Вот, кого Макхи могла по-настоящему бояться. Николай знал, что это сработает.       — Тебе не место в этом мире. Я не буду заключать договор с мерзостью. Я могла бы убить вас на этом самом месте. Ваша охрана и в подметки не годится моим Тавгарадам.       — Вы уверены? — спросил Толя, возникая позади них. — Мой отец когда-то тренировал Тавгарадов. Он учил и меня.       — Это, безусловно, добавило бы живости празднику, — съязвил Николай.       Губы королевы Макхи изогнулись в презрительной усмешке.       — Я прекрасно знаю, кем был твой отец, Толя Юл-Батар. Кажется, предательство у тебя в крови.       В голосе Толи звенела сталь, чье острие было отточено годами гнева.       — Майю Кир-Каат и ее брат снова будут вместе. Вы больше никогда не разлучите близнецов-кеббен.       — Ты смеешь отдавать приказы королеве Табан?       — У меня нет ни королевы, ни короля, ни подданства, — заявил Толя. — Есть лишь то, во что я верю.       — Королева Макхи, — спокойно заговорил Николай, — пожалуйста, поймите, я знаю, что вы используете всю вашу потрясающую изворотливость, чтобы вернуть назад власть во всей полноте, как только окажетесь дома. Но сведения, собранные источниками Тамары, свидетельство Майю и проклятую популярность принцессы Эри не так-то просто обойти. Равка не должна решать, кто будет править Шуханом, и вы сами сказали, что Эри не нужна корона. Но если вы не станете соблюдать условия договора, мы поможем ей отнять ее у вас. Силой.       Макхи взглянула на Лию.       — Тогда начнется гражданская война.       — Я знаю, во что она способна превратить страну, но в ваших силах предотвратить ее. Подпишите договор. Закройте лаборатории. Отмените охоту на Лилиан. Все так просто. На моих гришей больше не будут охотиться, и мы сможем стать добрыми соседями, если не друзьями.       — Из Эри вышла бы намного лучшая марионетка Равки, чем из меня.       — Так и есть. Но у меня нет желания быть кукловодом. Даже одной страной управлять довольно тяжело, а союз сильного Шухана с Равкой поможет охладить фьерданские амбиции.       — Я обдумаю это.       — Не похоже на согласие, — заявил Толя.       — Это начало, — сказал Николай. — Пообедайте с нами. Окажите нам честь. А затем можем взглянуть на договор.       Макхи фыркнула.       — Надеюсь, ваш шеф-повар лучше ваших архитекторов.       — А я надеюсь, вам понравится заливное.       Николай встретился взглядом с Лией, когда они двинулись следом за Макхи к дворцу. Потом посмотрел на Толю. Он подверг риску жизнь сестры, чтобы у этой миссии появился шанс. Надя отпустила жену в чужие края во время разгорающейся войны. Тамара, Майю, Эри поставили свои жизни на кон, чтобы появилась возможность наконец-то заключить договор с Шуханом и навсегда изменить мир для гришей. Это был отчаянный шаг, невероятно дерзкий, но они пошли на этот риск, чтобы появился шанс на лучшее будущее.       — Я не знаю, когда снова увижу сестру, — сказал Толя, когда они шли на обед. — Очень странное чувство.       — Никому другому я не смог бы доверить такое сложное задание. Но мне тоже не по себе из-за ее отсутствия. А теперь расскажи-ка мне, что ты нашептал королеве Макхи в часовне.       — Тебе бы стоило выучить шуханский.       — Я подумывал заняться сулийским.       Обед вышел долгим, но веселым, а повар Николая превзошел себя, подав семь различных блюд в желе. Макхи со свитой отбыла, как только начались танцы — и был подписан договор. Станет ли она ему следовать, зависело теперь лишь от Тамары, Эри и Майю.       — Куда делся Давид? — спросил Николай, когда Женя, улыбающаяся и раскрасневшаяся от танцев, рухнула в кресло и жадно глотнула вина из бокала, который забрала у Лии. В золотом наряде, с повязкой, вышитой рубинами, она, казалось, излучала сияние. Фрей даже не знала, как подступиться к ней. Да, она их поздравила с их праздникам, но та лишь сказала: «Спасибо», и упорхала.       — Мы танцевали, и в середине танца он пробормотал что-то про носовые конусы и испарился. Это было так романтично.       — Давид танцевал? — спросил Николай.       — Знаю! Он шепотом считал шаги и наступал мне на ноги чаще, чем на пол. — Ее улыбка освещала всю залу. — Я никогда еще так не веселилась. И подумать только, на моей свадьбе была королева.       — И король, — напомнил Николай с притворным возмущением.       Она отмахнулась от него.       — Тобой никого не удивишь. Платье у нее было просто божественное.       — Я почти уверен, что она хотела всех нас поубивать.       — Так обычно на свадьбах и бывает. Когда можно надеяться услышать что-нибудь от Тамары?       — Мы получили сообщение об их прибытии и встрече с министрами Макхи, — сообщила Зоя.       Кто мог знать, что ждет их впереди? Надежда на союз. Шанс заключить мир.       К полуночи веселье начало угасать, знать, спотыкаясь и пошатываясь, разбрелась к своим экипажам, гриши смеющейся и поющей вереницей потянулись к Малому дворцу. Свечи погасили, и Лия отправилась себе в комнату. Больше всего на свете ей хотелось завалиться в кровать, забыться, успокоить тьму в себе. А может пойти к Николаю? Вот только она не знала, что из этого выйдет. Он король, а она девушка, в которой поселилась тьма. Равка не захочет видеть ее рядом с королем. Она угроза.       Откуда-то издалека донесся громкий звон колокола. Лия подскочила, прислушиваясь. Тьма затрепетала. Что-то надвигается.