Al otro lado de las montañas

— Значит, вы все имеете суперсилы, тот дом – магическое живое существо, а эти люди – плохие парни, с которыми вы провели воспитательную беседу и они стали хорошими? — Да. — И вы хотите, чтобы я помог вам вернуть их на родину? — Да. — Нет.       Мадригаль в ужасе переглянулись. Кобальеро же почти не изменилась в лице, лишь сделала взгляд «я вам говорила».       Тем временем, Раймонд, у которого, казалось бы, должно было полностью рухнуть понимание этого мира и реальности, стоял спокойно, словно ждал у входной двери утреннюю газету. Его плечи были опущены, руки свободно качались при ходьбе, голова — приподнята. Глаза, как и всегда, живые, быстро бегали и цеплялись за всё, что его окружало: дома, бывших солдат, птиц на деревьях.       Такое противоречие вызвало у Мадригаль диссонанс. Они ожидали другой реакции. — Кажется, он нам не очень то верит. — Не поворачивая головы и не отрывая взгляда от гостя, заключил Феликс. Его улыбка стала напоминать какую-то нервную гримассу, как когда всё идёт не по плану, но нужно сделать вид, будто контроль не потерян. — Ожидаемо. — Вполголоса добавил Агустин. — Ну конечно ему нужны доказательства. — А он не сбежит после этих ваших «доказательств»? — сложила руки Пеппа, поглядывая на проходящих мимо «плохих парней». — Простите, что прерываю ваше обсуждение. Просто мне бы хотелось обосновать свой отказ. — Учтиво вклинился мужчина, так что даже никто не возмутился. — Мой вертолёт поднимет, максимум, пять человек, не считая груза в виде одежды и провианта. А в нынешнем его плачевном состоянии после длительного перелёта, au mieux , вместе с парой пассажиров мы едва ли дотянем до ближайшего поселения. Так что нет. Это опасно, не рационально и для меня не имеет никакой выгоды. — У тебя нет выбора. Тут дело не в выгоде. — Анита стояла к нему достаточно близко, чтобы в случае чего успеть схватить за шиворот и предотвратить побег мерзавца. — За тобой скоро откроется настоящая охота среди местных. Тебе нужно доказать, что ты не враг. А для этого мы просим тебя помочь решить проблему, которая уже два года у всех как бельмо на глазу. И у нас два вертолёта, не забывай про мой. Так что твои глупые оправдания... — Эй-эй, – Раймонд сделал руками жест «притормози», и его лицо забавно вытянулось. — Да, я отказываюсь, но мы же по-прежнему играем за одну команду! Так давайте найдём другое решение! — Другого решения нет. — Процедила она. — А мы ещё рассматриваем предложение о союзе с UCPP? — спросил Агустин. — Да. — Тут же выпалил Райм. — Нет. — в унисон заглушили его Бруно и Пеппа. Последней было мало что известно, ей просто не понравилось это новое непонятное слово.        Раймонд потёр переносицу и что-то проворчал под нос: — Oh mon Dieu... Ils ne comprennent rien. — Давай по-нашему. — Бруно не оценил его тон. И взгляд. Да и вообще в принципе всё, что он сейчас делал. Какой-то он уж слишком расслабленный, подозрительно спокойный.        Бруно раздражало каждое его вальяжное движение рук и головы, каждый снисходительный вздох, каждая приторная улыбочка. И ещё его ужасно бесило, когда этот напыщенный хмырь начинал гнуть свою линию... А это происходило довольно часто. — Извините, ещё не освоился с вашим диалектом. — Райм натянуто сверкнул улыбкой. — Я говорю, что вопрос открыт. Тема ещё не исчерпала себя. — По мне так уж давно всё ясно. — Бруно сделал пару шагов к нему и пригрозил указательным пальцем. — Мы не собираемся плясать под твою дудку.       Он чуть не просверлил в нём дыру своим взглядом, на лице Раймонда же было написано насмешливое «ну-ну». — Бруно хочет сказать, — перебил Феликс, пытаясь снизить напряжение между этими двумя. — Что нет никакой гарантии того, что мы сохраним свою независимость как общины, присоединившись к этому союзу. Так что рисковать не хотим. — Мягко сказано. — Пробормотал Мадригаль, наконец «отцепившись» от француза, уводя взгляд в сторону и отступая назад. — Я вас прекрасно понимаю. Неизвестность пугает. — Раймонд с грустным лицом, как лучший в мире наставник или друг, похлопал Феликса по плечу. — Я сам долго не решался сюда заглянуть. Но потом я понял, что мне важнее попытаться изменить своё унылое будущее, чем оставаться в комфорте. Поэтому я собрался с духом и рискнул. — Воодушевляющим голосом поведал он, сжав одну руку в кулак. — И вот результат! — Не сравнивай свою тягу к авантюрам с нашим положением. — Анита была не в восторге от того, как они поладили. Раймонд слишком легко усыпил его бдительность. — В любом случае, последнее слово будет за Джульеттой, а она явно не поддерживает эту затею. — Вернёмся к нашему плану. — Довольный тем, что Кобальеро всё-таки на его стороне, Бруно поднял брови.       Один-ноль. — Так дайте мне поговорить с ней! — всплеснул руками француз так резко, что это привлекло внимание нескольких прохожих. — Уверен, я смогу её убедить. — Даже Мирабель не смогла смягчить Джульетту. — Феликс выступал своего рода переводчиком и экскурсоводом. Он многое пояснял Раймонду, а иногда и подсказывал нужное слово на испанском.        Надо отметить, что языкового барьера между Белдэ-Червэ и другими не было. Он вполне доходчиво изъяснялся на их языке (помимо своего родного, Раймонд почти в совершенстве знал английский, и неплохо понимал ещё парочку, что часто пригождалось по службе). — Предлагаю компромисс! — воскликнул он так неожиданно и энергично, что Пеппа аж вздрогнула.       Другие тоже оживились. Даже Бруно, уже в удивлении, поднял одну бровь, слегка наморщив лоб: — Ну и? — Один разговор. Если я не сумею убедить вашего лидера, то предоставлю свой вертолёт. Ну и помогу, так уж и быть. — Согласна. — Помедлив несколько секунд, выдохнула Анита. — Мы не против. — Подтвердил Агустин от лица оставшихся.       Один разговор ничего не изменит. Бруно был в этом уверен на девяносто процентов. Даже на девяносто два. Но, чёрт побери, как же нервировали эти оставшиеся восемь процентов!... — Только не больше часа. Джульетта – занятой человек. — Добавил он на всякий случай, усложняя ему задачу. — Ну... Этого ведь достаточно? — немного виновато посмотрел на Раймонда Агустин, который побоялся ставить ограничения (он не хотел беспокоить и так вымотавшуюся супругу), и был крайне удивлён, что это сделал Бруно.       Теперь вопрос был лишь в том, как Раймонд распорядится этим временем. Его шансы на успех крайне малы, и всё же...       Вздёрнув нос и немного выпятив грудь, мужчина без колебаний заявил: — Отлично! Ce sera simplе!        То, как смело он принял вызов, заставило Аниту улыбнуться. Ей вспомнилось время, когда они были курсантами на попечительстве у строгого командира. Точь в точь, как сейчас, Раймонд бросал ему вызов и всегда оправдывал ожидания, так что его даже прозвали в корпусе дебило-полемистом. Полемистом, потому что он чаще всего оказывался в спорах прав. А приставка к этой кличке приросла из-за того, что Райм сам себе, как дебил, усложнял жизнь, будто ему заняться нечем. Себе, и не редко другим.       Так, получается...        Один-один...       Тут Бруно себя одёрнул. Он что, реально ведёт у себя в голове счёт, поддавшись на провокации этого выскочки? На кой чёрт ему вообще сдалось это глупое соревнование не понятно из-за чего? Стыдно было признаться, но неприязнь к Раймонду возникла на ровном месте, словно сама по себе. Ещё с их первой встречи...        Пока Бруно рефлексировал, другие уже двинулись дальше и успели даже свернуть за построенный на скорую руку домишко. Только секунд через двадцать Бруно заметил, что стоит посреди дороги один, как дурак, таращась на пустующий и одинокий флагшток.        Изначально на нём висел флаг... Но потом его сняли, чтобы не навлекать гнев местных жителей, каждый из которых надух не переносил фашистский крест и всё, что носит, или когда-то его носило. Форму тоже сожгли. Вместо этого бывшим воякам выдали хлопковые рубашки и накидки на случай непогоды. Лагерь свой, или уже, точнее, поселение, заставили деревянными небольшими домами. Чуть поодаль соорудили загоны для животных и вспахали землю.       Дела, одним словом, шли у них неплохо, даже отлично. — Что-то многовато привилегий для тех, кто пытался вас поработить.        Другие ожидали услышать от Раймонда что угодно, но не упрёки. Казалось бы, они поступили, как самые гуманные люди на свете, а их выбор ставят под сомнение? Это было довольно обидно слышать, Пеппа даже фыркнула. — Они добровольно сдались, поэтому мы им помогаем выживать в наших условиях.        Раймонд усмехнулся: — И что, вы собирались их кормить и обеспечивать, пока кто-нибудь когда-нибудь не поможет переправить всю эту ораву через горы и океан? А если бы я к вам не прилетел, что бы вы делали с ними? — Ну, во-первых, через океан они будут добираться сами... — Начал Агустин, но Феликс его перебил: — Не вплавь, конечно. Найдут себе корабль, договорятся с кем-то, кому по пути, в конце то концов. — Из Колумбии ходят грузовые суда прямиком до Европы и Азии. — Добавила Анита. — Иностранцы охотно выкупают у нас лес, минеральные ресурсы, цветные металлы, вроде меди и цинка, уголь... Ну и кофе, конечно. Думаю, для пары десятков человек у них тоже найдётся место где-нибудь в трюме. — То есть, собираетесь их, как мешки с табаком, контрабандой отослать? — возразил Раймонд. — Для них это лучшая возможность вернуться в свои семьи. — Парировала она. — Мы всё же рассчитываем найти законный способ переправить их. — Нервно посмеялся Агустин. — Всё-таки, не хотелось бы портить отношения с потенциальными партнёрами в торговле. Нам важно поддерживать репутацию для развития экономики, а иначе не сможем уверенно встать на ноги. — Разве вы не находитесь в составе уже существующей страны? — поднял бровь Райм, кинув беглый взгляд на всех. Было ощущение, что кого-то не хватает. — По официальным данным – да, — решила объяснить сеньора Кобальеро, потому что другие были менее осведомленны в этом вопросе. — Но по факту мы уже давно живём сами по себе, как обособившаяся община. Ну и о нас вообще никто не знает, только слухи разные ходят, а так, считай, тут и никакого города нет – только горы да джунгли. — Почему бы вам просто не вернуться в состав государства? Так ведь будет куда меньше хлопот! — Раймонд ускорил шаг и поровнялся с Анитой. — Сама подумай: легче присоединиться к сильному. А раз вы не принимаете пока моего предложения, вам остаётся только заявить о себе, как о труднодоступном городке в горах Колумбии. — Мы хотим сохранить независимость, чтобы самим принимать решения. — Наконец, к разговору подключилась Пеппа, которая до этого просто не успевала за быстро сменяющимися темами. — А, понимаю. — Ухмыльнулся Райм. — С властью трудно расстаться. — Что? Да нет же! — удивлённо, почти обиженно крикнула женщина, хмуря брови. — Мы не хотим больше ввязываться ни в какие политические конфликты! Скажем, если им захочется поиграть в войнушку, нам же тоже придётся участвовать! — Но если появится необходимость вновь обороняться, полезнее будет находится под покровительством государства. — Со вздохом рассудил он. — Тут как ни крути. Либо вы теряете власть, но оказываетесь в безопасности, либо жертвуете своим спокойствием. И ещё не факт, что вам позволят стать отдельной страной. Как там у вас с численностью населения? — Три тысячи наберётся. Этого мало? — спросил Феликс. — Маловато. А флаг у вас есть? Герб? Может, хотя-бы гимн? — Раймонд поднял в незлобной усмешке уголок рта. — Видите. Вам ещё расти и расти. — Со всем будем разбираться постепенно. — Спокойно выдала Анита. — И первая на очереди проблема – ты. — Я – не проблема. — Как-то по-детски он надул губы, а потом с самым гордым видом и лучезарной улыбкой добавил: — Я – ваша надежда! — Топай дальше, спаситель. — Ткнула его под ребро Кобальеро.       Они дошли до загонов. Раймонд попытался пошатать забор, но тот был намертво врыт в землю. Калитка тоже оказалась добротной – её сплели из гибких стеблей молодых деревьев. — Вы им и скот, и условия для него предоставили? — Нет, только животных. — Агустину не нравилось слово "скот". Вообще он многие слова предпочитал не использовать, заменяя их более благозвучными и мягкими.       Ох, знал бы он, как умеет ругаться Мирабель, наверное уже начал бы терять волосы на голове... — Разумеется, за работу. — Ещё пояснил Феликс, предупреждая вопросы. — И инструменты тоже? — И инструменты тоже. — Подтвердила Пеппа, устроившаяся на перекладине забора и разглядывающая пасущихся вдалеке овец. — Они делали грязную работу за горожан – это и была их расплата. Так что к ним почти не осталось притензий. — И нет, это не рабство. — Быстро сказала Анита, видя глаза Раймонда. — Мы платили им едой и одеждой, помогли с освоением. А теперь они живут сами по себе, отдельно от нас. — Неужели за два года никто из этих парней не попытался преодолеть горы? — Пытались. — С невозмутимым видом она кивнула в сторону, направляя взгляд мужчины. — Вон их могилки. — Ух, жуть... — Раймонд слегка скривился. — Бедолаги... А ведь и не скажешь, что горы какие-то непреодолимые. Как же они все умудрились погибнуть? Это ведь подготовленные солдаты! — Магия. — С таким же спокойным лицом ответила Анита, а Райм только усмехнулся. — Магия... Да уж. Как же удивителен наш мир. Полвека живу, и всё ещё встречаю что-то, чего и вообразить то не мог. А ведь вы уже к этому привыкли и совсем не обращаете внимания? — Меня беспокоит, что ты отреагировал слишком уж здраво. — Кобальеро действительно изменилась в лице, а её голос стал каким-то сострадающим. — Точно не хочешь покричать от ужаса? Убежать куда-нибудь? Попытаться убить нас?       Мужчина только изогнул бровь: — О, и как это ты меня раскусила? Весь день делал заточку, чтобы неожиданно пырнуть кого-нибудь, авось полегчает. — А если серьёзно? Почему ты не удивился? — Анита обратила на него свои внимательные глаза. Но раз за разом в этом человеке она не могла увидеть ничего. У других всегда всё на лице написано, можно было догадаться о мыслях, о чувствах... С Раймондом же это никогда не срабатывало, словно у него был иммунитет к её проницательности.       Он потёр рукой шею и, наконец, сказал: — Я знал. Ещё до того, как появиться у тебя на пороге, я обошёл город. Видел, как детишки играют и рассказывают друг другу истории о семье Мадригаль. Решил проверить, и наблюдение подтвердило домыслы. Я оказался прав. — Значит, следил за нами? — сердито зыркнула на него Пеппа, по-прежнему сидя на невысоком заборе. — Ну да. Вот тогда я удивился, когда над вашей головой пошёл снег... А потом и во всём городе похолодало. В тропиках! — Я просто была не в настроении... — отвернулась женщина, дёргано убрав рыжий локон за ухо. — Ха-ха-х, то есть, ты всё узнал, а потом пошёл ко мне и прикинулся дурачком?! — смешок Аниты прозвучал как-то жутко, будто она готова макнуть мужчину головой в лужу на земле.       А Раймонд был очень доволен тем, что его не раскрыли. — Ну, как вам объяснить... Сам факт, что потусторонняя энергия, или, как вы её называете, магия существует, я знал уже давно. Конечно, видеть такое явное проявление, как у вас, не доводилось, но от коллег многое слышал... А потому был морально готов. — Так, притормози. Поясни-ка, что значит "слышал от коллег". — напористо прервала его женщина. — По разным уголкам земного шара разбросанно множество аномалий. Учёные полагают, что существует какая-то невидимая для нас сеть. А там, где случается утечка энергии, природа и её обитатели приспосабливаются... Правда, это не всегда работает, как у вас. — Значит, где-то могут быть люди со способностями, как мы?! — глаза Пеппы заблестели, и, казалось, она готова завопить от восторга. — Зависит от того, положительная энергия в них, или отрицательная... Ну, то есть магия может и убить своего носителя, если не приживётся. Вам повезло. — Раймонд улыбнулся, в то время как остальные побледнели. — В большинстве случаев UCPP находит выженные и заражённые пустоши. Но в этом месте магия прижилась хорошо и даже пустила корни. Об этом говорит система туннелей, где мы побывали с Анитой. И это прекрасная находка! — закончил он, раскинув руки. — Ха, значит, история про живой дом и сверхсилы тебя не удивила, а какие-то светящиеся сорняки в пещере привели в восторг? — Анита всё ещё держала эту жуткую улыбку, но Раймонд её в упор не замечал. — Ладно, может быть, я немного преувеличил... Но они и впрямь очень ценные, ведь не всегда объекты напитываются энергией до такой степени, что раны залечивают!       Повисла недолгая пауза. Агустину и Феликсу стало крайне не по себе. В воздухе витало какое-то напряжение, как когда вот-вот должна ударить молния. Но дело было не в Пеппе. Она, конечно, тоже была поражена, но совсем не злилась.        Анита всем видом показывала спокойствие, в то время как на её лбу пульсировала вена. — И когда тебя Исабела в лесу подвесила на лианах? Ты не испугался? — мягким голосочком спросила она. — Я немного вам подыгрывал. — Раймонд продолжал довольно лыбиться, не замечая нависшей угрозы. — Я же не идиот! Тут и слепой бы понял, что что-то не так. Ну, теперь вы знаете, что я знаю... Считайте, это был розыгрыш. — Розыгрыш... — мисс Кобальеро повернулась к остальным и с видом невинного ребёнка, который просит родителей купить ему новую игрушку, поинтересовалась: — А можно... я... его немножечко прикончу? — Да... — ответил Феликс прежде, чем успел сообразить. — То есть, нет! Нет! Нет! Стой, я не понял...!       Но зелёный свет уже был дан, и Анита, щёлкнув костяшками, прописала по Раймондовской физиономии оплеуху. Он, правда, отчасти уклонился, но из-за того, что позади была калитка, бедняга не удержал равновесия и перевалился через неё. Глухой удар. На стороне, где остались другие, виднелись только его ноги. — Аргх, да какого чёрта?! — упал хоть и на траву, но всё равно под собственной тяжестью отбил лёгкие. — Вырвать бы твой лживый язык, — донёсся загробный голос. — Но он всё ещё может рассказать нам много полезной информации. — А бить то... кх... зачем?! — Не кричи, не со всей силы же, да и не по носу. — Анита сердито сложила руки на груди. — Я всё расчитала. — Дам-с, только ты можешь бить людей с хирургической осторожностью. — Проворчал он, пытаясь приподняться. — А ты держишь удар. Как всегда. Она протянула ему руку, наклонившись через забор. В этот момент Раймонд ещё немного привстал и подался вперёд, так что они едва не столкнулись лбами. Анита замерла так на несколько секунд, таращась на него. Разглядывая знакомое и, пожалуй, даже родное лицо, довольно приятное, но, правда, сейчас немного ею подпорченное. На щеке виднелся красный след. — Извини, это в первый и последний раз. — Вполголоса проговорила она, отстраняясь. — Но мне хоть правда полегчало. После... всего. — Ловлю на слове, — хмыкнул он. — Извинения приняты. — Теперь я понимаю, почему ты так и не вышла замуж. — Трогательный момент прервала Пеппа со своим колким замечанием. — Мужчины хотят защищать нас и самостоятельно решать проблемы, а ты им работы не оставляешь! — Кто бы говорил! — протянула она в ответ. — Ах! — Пеппа опустила руку на грудь и глубоко вдохнула. — На что это ты намекаешь?        Ещё пара секунд, и женщина бы начала сердиться, однако появление Бруно заставило всех отвлечься от произошедшего конфуза. — Что за... — он не сразу понял, чьи ноги торчат над забором. — Что тут без меня произошло? — А ты где был? — поинтересовался Агустин. — Я... решил немного прогуляться. — Почти невозмутимым голосом выдал он. — Столько всего понастроили. Давно не был. — Я думала, ты не любишь ходить здесь один. — Переключилась на него Пеппа. — А сейчас полюбил. Мне кажется, что эти люди уже не такие опасные. — Он замялся и попытался перевести тему, потому что его слова звучали немного трусовато. — И всё-таки, что это с ним? — Решил вот прилечь, отдохнуть. — Послышался чуть хриплый мужской голос. — Люблю я природу. — Ну да... — Пробубнил Бруно под нос.       Пока остальные отвлеклись, к Раймонду подошла пара любопытных овец. Одна из них решила попробовать на вкус его рукав, а другая выбрала более спецефичный деликатес — волосы.       По лбу бедолаги прошёлся шершавый длинный язык, и он завопил: — Э-эй, меня никто не хочет вытащить?! — А зачем? Ты им приглянулся. — Кобальеро усмехнулась, но всё же вытянула Раймонда за руку, и он снова оказался с ними на одной стороне. — Видать... угх, за своего сошёл. — Ха-ха, — безэмоционально произнёс он. — Но среди наших товарищей я никогда не был паршивой овцой. — Да, потому что ты всегда оказывался самым упрямым бараном. — Анита перевела взгляд за спину Раймонда и поняла, что стоит к нему едва ли не вплотную, преграждая путь. Ему даже пришлось опереться обеими руками на забор, чтобы снова через него не перевалиться. — Кхм, ну так... Мы заключили договор, да? — А? Да, но это, скорее, пари. — Обаятельно улыбнулся он, заставляя Кобальеро понервничать. С каждой секундой, пока они стояли вот так, для всех нарастало неловкое напряжение. — Ладно, давайте возвращаться. — Она сделала два небольших шага назад, смотря куда-то в сторону, при этом ни на чём не фокусируя взгляда. — Нет, серьёзно... — Бруно умоляющим взглядом обратился к Пеппе, Агустину и Феликсу. — Что тут без меня произошло?!       Мадригаль представляли, как с его стороны это странно выглядело. Отлучиться на несколько минут, а потом недоумевать, когда эти двое успели сдружиться ещё больше. Стоят тут, понимаешь ли, при честном народе чуть ли не слипшись! А без какого-либо контекста так вообще можно подумать, что они снова вместе... Интересно, такие мысли сейчас мечутся в голове Бруно?        Пеппа пожалела брата и сказала: — Ани, как всегда, распускает руки. — он ещё более удивлённо на неё посмотрел, и она пояснила: — В том смысле, что вмазала сеньору по лицу за то, что он дурил нам головы. — Дурил? Как же? — с облегчением выдохнул. Её слова были, словно бальзам на душу. — В том смысле, что он всё знал с самого начала. А мы всеми силами пытались скрыть от него наши секреты...        Бруно ошарашенно и почти неверяще перевёл взгляд на Раймонда, а тот обнажил ряд белоснежных зубов, которые, словно занавесом, сверху немного прикрывали усы. Его ехидная физиономии говорила сама за себя, точнее, за него. И Бруно почему-то тоже захотелось хорошенечко по ней вмазать.       Один-два... — Значит, теперь мы можем говорить начистоту. — Вместо этого, подытожил он, деловито поправляя запонку на рукаве серой рубашки. — Мы надеемся, что ты в полной мере осознаёшь нашу позицию, и чем она обусловлена. Магия – то, что не должно попасть в плохие руки, поэтому ты не должен кому-либо извне сообщать о наших тайнах. Иначе под угрозой могут оказаться не только люди, которые тут живут, и моя семья особенно, а вообще все. — Я всё понимаю. — Раймонд сказал это почти скучающим голосом, а потом махнул рукой. — Но это только обратная сторона медали, друг мой. Ваша магия может принести пользу всему миру, поэтому я и настаиваю на своём предложении.        Бруно протяжно, почти бессильно выдохнул.       Один-три.        Кажется, мнение этого болвана совсем не поменялось. Хотя, о чём это он? Оно и не могло поменяться, если хитрец знал всё с самого начала. Снова тупик. Они вернулись к тому, что Раймонда нельзя выпускать из Энканто.