______________________
(https://pin.it/5ZsFtRX)
Следующий час прошел как в тумане. Сокджин помнит, как Чонгук поставил его чемодан в уютной комнате. Он помнит, как быстро принял душ в ванной и решил залезть под одеяло, чтобы вздремнуть перед ужином. Только на пять минут. Дать лишь глазам отдохнуть. Сокджин просыпается от громкого пения и шума внизу спустя 12 часов. Он открывает глаза и осматривает комнату, понимая, что находится не в своей квартире. Сокджин проводит руками по толстому лоскутному одеялу, накинутому на него сверху. Комната необычная, но просторная. Вряд ли можно найти здесь свободное пространство. Корзины, побрякушки, цветы и книги сложены и забиты в каждое пустующее место. Этот дом так отличается от тех стерильных отелей, в которых он обычно останавливается. Нет, здесь чувствуется жизнь. Настоящий дом. Сокджин надевает старую футболку и потертые джинсы и спускается по лестнице на шум, ненадолго останавливаясь в холле, чтобы рассмотреть стену с красивыми акварельными рисунками. Сам дом кажется уютным, но привычно состаренным, пахнущим старым деревом и специями. В местах, где руки касаются потертых перил, и в уголках стен - отвалившаяся краска. Он идет дальше по коридору и останавливается возле кухни, заглядывая внутрь. Чонгук раскатывает тесто на кухонном островке, а Наби стоит на стуле рядом с ним и поет песню о бабочках. Чонгук обрамляет лицо запачканными тестом руками, словно цветок, а Наби хихикает и делает то же самое, пока они поют друг другу. Сокджин улыбается и на мгновение осматривает кухню в деревенском стиле, где каждый уголок усыпан кухонными принадлежностями, безделушками или растениями, вьющимися на станах и обвивающими подоконники. В этот момент глаза Чонгука встречаются с глазами Сокджина. — Ах!! Ты проснулся, Сокджин-ши. — Простите, — Сокджин шаркает к столу. — Не помню, чтобы я когда-либо спал так долго. Здесь так тихо. Чонгук смеется. — Да, пока что наше маленькое шоу талантов по выпечке не началось. Мне очень жаль, Сокджин-ши, придется подождать. — усмехается Чонгук. — Давай я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Несколько мгновений спустя, Сокджин уже набивает рот рисом, кальби и кимчи из редиски и, сидя с набитыми щеками, наблюдает, как двое других заканчивают выпечку. Чонгук дает Наби небольшой комочек теста, чтобы та поиграла с ним, пока сам Чон заканчивает раскладывать булочки из теста на подносе и ставит его в дровяную печь. Сокджин наблюдает за этими двумя, пока жует, фыркая от того, как Чонгук развлекает младшую сестру. Наби украдкой пытается поднести кусок сырого теста ко рту. — Пора есть, — озорно восклицает она, чтобы привлечь внимание брата. — Не делай этого, Наби-я, не делай! — драматично говорит Чонгук. — Ахм, нам, нам, — симулирует Наби, корча гримасы и поглядывая в сторону теста. — Не нужно, милая. Вот, положи свое тесто на этот противень, а я поставлю его в духовку вместе с остальными. — Наби кладет свой бесформенный шарик на большой поднос, и Чонгук с игривым ворчанием взъерошивает ей волосы, прежде чем поставить в духовку тесто. — Оппа сильный! — кричит Наби. — Да, это так, — подтверждает Чонгук, комедийно изгибаясь, напрягая бицепсы, прежде чем поднять Наби со стульчика и поставить на землю. — Наби тоже сильная! — кричит девочка, подражая движениям Чонгука. — Верно! Посмотри на эти мышцы! Довольно скоро ты меня подхватишь! — Чонгук радуется, сжимая ее крошечную руку, пытаясь сдержать смех. Сокджин хихикает в углу, наблюдая за их "мускульным шоу". Наби выглядит так, будто вышла из снежной бури: с ног до головы покрытая крошечными следами муки от ладоней. Чонгук выглядит не лучше. — Ладно, крошка, давай помоем руки, а потом можешь вернуться к бабушке, ладно? Чонгук поднимает Наби к раковине, чтобы она могла ополоснуть руки и привести волосы в порядок, прежде чем выбежать из комнаты. — Она очаровательна, — отмечает Сокджин. — Она милая, — улыбается Чонгук. — Не возражаешь, если я спрошу — здесь только ты, Наби, и… — Ее бабушка, — Чонгук кивает в сторону окна. Снаружи Сокджин видит небольшой коттедж с пожилой женщиной, стоящей перед ним и вытирающей руки о фартук и ухаживающей за своей клумбой. — Г-жа Ан, — объясняет Чонгук. — Однако она настаивает на том, чтобы все называли ее халмони*. Она центр вселенной Наби. Наби кое-что хранит здесь, но большую часть времени она с бабушкой. Возникает неловкая пауза. Сокджин знает, что лучше не задавать очевидный вопрос — это не его дело. — Мы с Наби… не родные, — откашливается Чонгук. — Г-жа Ан уже много лет сдает коттедж в аренду. Она помогала и заботилась обо мне, когда я был ребенком. Ее, ммм, дочь умерла несколько лет назад, и ей пришлось заботиться о внучке. Я ничего не знал о детях, но помогал, как мог. Все еще помогаю. У Сокджина охает сердце, кажется он уже влюблен в этого человека, хотя едва его знает. Чонгук проводит пальцами по муке, которая все еще рассыпана на столешнице: — Я знаю, люди могут подумать, что наша связь немного необычна, но эти двое — моя единственная семья, которой у меня не было. Иногда мне кажется, что я нуждаюсь в них больше, чем они во мне. Сокджин внезапно ощутил то, чего он не чувствовал годами. Давление в животе. Чувство... защиты? Сокджин внезапно разозлился от мысли, что кто-то может посчитать связь Чонгука с Наби чем-то незначительным, чем нечто драгоценное и чудесное. Он наклоняет голову: — Чонгук-ши, надеюсь, я не перегнул палку, и я знаю, что мы едва знаем друг друга, но… я думаю, что у тебя с Наби действительно прекрасные отношения. Вы построили семью, основанную на любви. Вот, что делает ее настоящей, а не ДНК. Чонгук смотрит на стойку и улыбается. — Спасибо, — мягко говорит он, выглядя слегка смущенным, и смотрит сквозь ресницы. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты хорош в словах? Сокджин смеется: — Это единственное, что я умею. Чонгук недоверчив. — Даже если бы это было правдой, — говорит он, — ... какая это сила! Целые цивилизации возникают и рушатся из-за слов людей. Сокджин усмехается: — Ты очень веришь в меня, Чонгук-ши. Я обещаю, что, когда мои слова оживят целые миры, ты узнаешь об этом первым. Чонгук бросает в его сторону уверенный взгляд. — Я буду ждать этого. Сердце Сокджина немного трепещет от улыбки Чонгука — словно солнечный луч, пробивающийся сквозь облака. Он качает головой и пытается сменить тему. — Кстати, спасибо, что позволил мне остаться здесь на несколько недель, — говорит он. Чонгук ласково смотрит вверх. — Считай себя частью семьи, Сокджин-ши. — Пожалуйста, зови меня хёном. Чонгук берет пустую тарелку Сокджина и кивает, улыбаясь так широко, что его щеки накрывают глаза, а его пушистые волосы падают на присыпанное мукой лицо. — Хорошо, тогда… хён. Руки Сокджина покалывают от тепла. Это была хорошая идея, приехать сюда.______________________
Это была ужасная идея, приехать сюда. Прошло два дня, и Сокджина уже беспокоят технические вопросы. Он не может поймать мобильный сигнал, не может загрузить музыку, не может отправить ни одного сообщения или электронной почты. — Итак, я знаю, что в брошюре говорилось, что нет телефонов, интернета, телевидения и т.д., но это только для рекламы, верно? — спрашивает Сокджин Чонгука тем утром на кухне. Чонгук прекращает готовить и в замешательстве смотрит на Сокджина. — Я имею в виду - звонок, который я сделал из телефонной будки, дошел до сюда, верно? — спрашивает Сокджин. — У вас должна быть хотя бы телефонная связь. — Ой! Ох. Да, я понимаю, почему это сбивает с толку. Эта телефонная будка - просто прославленная рация. Здесь нет работающих телефонных линий, — усмехается Чонгук. — Вот почему на нем нет кнопок, — говорит Чонгук, кивая на низкую полку в углу. На нем стоит ручной радиопередатчик, поверх ярко-фиолетового блокнота. — Значит, это ваше единственное средство связи? На всю деревню? — Нам большее и не нужно! — говорит Чонгук с натянутой кроличьей улыбкой, откусывая еще один кусок еды. — Значит, никаких сотовых? — Не здесь. Башен поблизости нет. Возможно, ты сможешь поймать слабый сигнал в телефонной будке, но я никогда не слышал, чтобы у кого-то получалось, — объясняет Чонгук. — Я всегда могу отвезти тебя туда, если хочешь попробовать. — Нет, э… не сейчас. Я просто подумал, что отсутствие новых технологий и вся эта "без технологичная" атмосфера была просто приманкой для городских жителей, — говорит Сокджин, слегка смущенный. Чонгук фыркает: — Ты очень нам доверяешь, хён. Мы не настолько хитры в маркетинге. Сокджин ковыряется в еде, задаваясь вопросом, не будет ли его следующий вопрос неуместным. — Как часто ты посещаешь, так сказать "внешний мир"? Нууу, уехать там из деревни, например? Чонгук качает головой и поджимает губы. — Прошли годы. — Ты когда-нибудь скучал по той жизни? Чонгук колеблется, кажется, глубоко задумавшись. — Иногда. Немного. Я стараюсь не думать об этом. — Выражение лица Чонгука снова светится. — Большинство всего, что мне дорого, все равно здесь. Сокджин задается вопросом, каково это — чувствовать себя настолько привязанным к месту, которое никогда не хочется покидать.