______________________ (https://pin.it/31J2S4p)
В ту ночь проводится праздник для всех рабочих и их семей. Крыльцо фермы освещено огоньками гирлянд и наполнено музыкой из старого проигрывателя, лежащего на деревянном стуле. За неравномерными столами сидят непосредственно участники сбора черничного урожая, которые весело лакомятся самгёпсалем и черничным соджу. Сокджин наедается благодаря Наби, которая настойчиво кладет ему еду на тарелку. Это новый вид истощения для Сокджина. Он знаком с утомлением городской жизни и со стрессом, которым страдают знаменитости. Но это? Изнуряться от работы своих рук, в стремлении культивировать что-то полезное для других — это было утомительно, но доставляло удовольствие. Чонгук стоит, чтобы поблагодарить всех за их тяжелую работу по сбору урожая, и когда ночь продолжается и напитки разливаются, пары встают, чтобы потанцевать. — Я надеюсь, что самый красивый мужчина здесь пригласит меня на танец, — говорит миссис Ан, наклоняясь. Сокджину требуется мгновение, чтобы понять, что она имеет в виду, прежде чем он оживляется, делает еще один глоток соджу и ведет ее за руку, чтобы потанцевать на травянистой лужайке. Наби и Чонгук танцуют рядом с ними, Чонгук крутит ее снова и снова, пока она не начинает визжать от головокружения. Сокджин вспотел и устал, но он никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Он чувствует, как его грудь трепещет, когда Чонгук встречается с ним взглядом. Смешанный коктейль радости и усталости дает о себе знать, и они улыбаются, танцуя со своей парой. — Наби-я, иди потанцевать со своей бабушкой, — говорит миссис Ан, протягивая руку малышке, одновременно ведя руку Сокджина к руке Чонгука. Они смотрят друг другу в глаза и на мгновение задерживают дыхание, прежде чем Сокджин переплетает пальцы с Чонгуком и поднимает руку. — Ну, было бы напрасно, если бы мы не закончили песню, не так ли? — Хорошая песня, — краснеет Чонгук. Сокджин улыбается и кладет другую руку на бок Чонгука, и, боже мой, у него узкая талия. Двое начинают раскачиваться, и Сокджин пытается контролировать свое дыхание, надеясь, что тот не заметит, как у него все вибрирует изнутри. Чонгук пахнет черникой и землей после дождя. — Спасибо, что помог сегодня, хён. Тебе не нужно было… это должно было стать твоим отпуском, — предполагает Чонгук. — Так и есть, — ухмыляется Сокджин и сжимает руку Чонгука. Сокджин отчаянно пытается удержать руку на боку Чонгука, сопротивляясь искушению позволить пальцам блуждать и исследовать нежные очертания талии мужчины. Чонгук, должно быть, это заметил, потому что он смотрит на их руки, а потом снова на Сокджина, и в глазах Чонгука сменяются времена года. Нервозность, теплота, страх и надежда пробегают по его лицу в считанные мгновения. Сокджин клянется, что Чонгук чувствует, как бьется его пульс в руке — хрупкий цветок, расцветший в небольшом пространстве между их ладонями. Эти двое не говорят ни слова, просто вглядываются в лица друг друга, мягко ступая и покачиваясь на траве. Сокджин моргает, когда замечает каплю воды на щеке Чонгука. Он поднимает руку, чтобы смахнуть ее, когда чувствует, как капля попала ему на лицо, а затем еще одна. — Дождь! Дождь! — визжит Наби, убегая к крыльцу. Другие пары следуют за ней. Сокджин не слышит Наби, не слышит людей, спешащих найти убежище вокруг. Он только слышит гул в груди, когда тыльная сторона его пальца проводит по мягкому изгибу щеки Чонгука, смахивая каплю, пока Чонгук смотрит на него широко раскрытыми глазами. Что, черт возьми, я делаю? — Нам лучше войти внутрь, — говорит Сокджин, убирая руку. Но Чонгук останавливает его, снова хватая за запястье и переплетая их руки. — Песня еще не закончилась, хён, — с ухмылкой шепчет Чонгук. — Правда ли, что городские мальчишки боятся небольшого дождика? Ты собираешься струсить сейчас? Сокджин смеется над тем, как быстро ситуация превратилось в соревнование. — Какое неуважение! — драматично говорит он, сжимая руку Чонгука и возобновляя их танец. Дождь хлещет по земле сильнее, и их волосы мокнут, а одежда прилипает к коже. Но эти двое просто крепче сжимают руки. В их глазах проскальзывает игривая решимость, и они продолжают танцевать, морща носы. Ни один из них не отказывается сдаваться, несмотря на то, что из-за дождя им трудно держать глаза открытыми. Чонгук смеется так сильно, что наклоняется вперед, кладя голову на плечо Сокджина. Сокджин может просто умереть здесь. — Оппа, входи! Идет дождь! — Наби кричит с крыльца, но миссис Ан мягко прикладывает палец к губам, успокаивая ребенка. — Оставь их, милая. — говорит она, проводя руками по волосам Наби. — Нам всем нужно немного дождя, чтобы расти.______________________
Сокджин — новый человек. За последнюю неделю он написал больше, чем за весь предыдущий год. Он в пресловутой «зоне», и это кажется невероятным. Он печатает, когда слышит тихий стук в дверь своей спальни. — Проходите! — говорит он, продолжая печатать. Без единого слова ручка поворачивается, и крошечные пальчики выглядывают из-за двери. — Наби? Она открывает дверь шире, чтобы показать руку, полную книжек-раскрасок и мелков. — Можно я тоже напишу книгу, Сокджин-оппа? Сокджин застигнут врасплох, но откидывается на спинку стула и тепло улыбается девочке. — Э-э, конечно, Наби-я. Устраивайтесь поудобнее. Наби плюхается на небольшой коврик у изножья кровати, раскладывает мелки, ложится на живот и болтает ногами в воздухе, листая страницы своей книжки-раскраски. Сокджин нежно улыбается, но не может не задаться вопросом, почему она одна: — Наби-я… где твой брат? — Спит. У Сокджина свело живот. Засыпать посреди дня и оставлять Наби практически без присмотра непривычно для Чонгука. — О, понятно… оставайся здесь, ладно? Я скоро вернусь. Сокджин на цыпочках спускается вниз и обнаруживает Чонгука за обеденным столом в окружении банок и этикеток, которые он готовил к сезону консервирования. Чонгук лежит лицом вниз на столе, его щека прижата к поверхности. Он тихо дышит и крепко спит. Сокджин поджимает губы и вздыхает. Это должно быть тяжело. Заботиться обо всех остальных. Сокджин направляется в гостиную и берет одеяло из корзины в углу. Он накидывает его на плечи Чонгука. — Так много времени на всех остальных — кто присматривает за тобой, Чонгук-а? — шепчет он сам себе, выходя из комнаты задом наперед, стараясь не потревожить его. Когда он возвращается наверх, Наби все еще лежит на ковре, раскрашивая изображение котенка в ярко-фиолетовые и розовые оттенки. Сокджин становится на колени и ложится рядом с ней. — Наби-я, почему бы тебе не рассказать мне историю о своей картине, — говорит Сокджин, беря запасную книжку-раскраску и мелок из стопки Наби.______________________
Чонгук извиняется, когда обнаруживает, что Наби отнимает время у Сокджина. Сокджин, конечно, не против. Он был счастлив дать Чонгуку минутку отдыха, а Наби бесконечно развлекает. — Мне так неловко, — хрипит он. — Я никогда так не засыпал во время работы… — Чонгук-а, пожалуйста. Не беспокойтесь об этом. Наби-я просто помогала мне с моей историей, не так ли? Наби сплющила бумажный самолетик, который Сокджин сделал для нее, покрыв его коричневыми кругами, окруженными зигзагами зеленой травы. Она взволнованно машет им Чонгуку, который берет его в руку. — Ты нарисовала Алису, крошка? — Ага! — Кто такая Алиса? — Сокджин наклоняется и ухмыляется. — Мой зайчик! Хочу тебе показать! Можно мы пойдем? Можно, оппа? — Да, конечно, крошка, — говорит Чонгук, устало вытирая лицо и потягиваясь. Сокджин не упускает из виду полоску теплой загорелой кожи, выглядывающую из-под края рубашки Чонгука. — Хочешь познакомиться с кроликами, хён? — спрашивает Чонгук, потягиваясь. — Кролики — мои самые любимые животные. Так что, конечно, пошли, — говорит Сокджин с улыбкой, пока Наби чирикает и бегает кругами вокруг двух мужчин.