______________________
(https://pin.it/7tI6zP5)
— Мы точно должны туда ехать? — спрашивает Сокджин, когда Чонгук с энтузиазмом подпрыгивает на многоместном сиденье грузовика. — Ага! Настоящее приключение! — говорит он, барабаня по рулю. — Лучше пристегнись, хён. Сокджин пристегивает ремень безопасности, и они вдвоем мчатся по грунтовой дороге к лесистой местности вдалеке. Сокджин не понимает, что заснул, пока Чонгук не потирает ему руку, мягко привлекая внимание. — Хён, мы здесь, — шепчет он. Сокджин просыпается и осматривается. Уже почти закат, и кажется, что эти двое находятся на небольшой лесовозной дороге посреди пышной лесистой местности. — Это здесь вы сбрасываете тела? — Сокджин чувствует себя обязанным спросить. — Здесь? В этом раю? Ты должен заплатить за это дополнительно, хён, — хихикает Чонгук, вылезая из грузовика. — Да брось. Чонгук забирается на капот грузовика и откидывается на ветровое стекло, скрестив лодыжки и заложив руки за голову. Сокджин следует его примеру и откидывается назад. Оказавшись на месте, он глубоко вдыхает и ощущает мягкое покачивание высоких деревьев. Над ними темный, густой полог. Сквозь щели между листьями просачиваются ярко-оранжевые, розовые и лиловые оттенки. — Я не ожидал такого заката. Это бонус, — говорит Чонгук. — Ты имеешь в виду, что есть еще что-то? — Ага, — Чонгук смотрит на часы. — Еще несколько минут. — Надеюсь, пока мы ждем, нас не съедят медведи, — шутит Сокджин. Чонгук поворачивает голову к Сокджину. — Я бы никогда не позволил ничему причинить тебе боль, хён. Если это в моих силах. Сокджин верит ему. — Как продвигается книга? — На самом деле, хорошо. Еще несколько глав, и я думаю, она готова к редактированию. — Ты должен позволить мне прочитать её, хён. — Эээ, не думаю, что это хорошая идея. Я доволен, но это не лучшая моя работа. Я просто... устал, я думаю. От жанра, — сокрушается Сокджин. — Тебе не нравится писать? — О нет, я люблю писать. Просто не тот материал, который оплачивает мои счета, — признается Сокджин. Чонгук поворачивается к нему. —Ох. Что бы ты предпочел написать? Сокджин издает небольшой смешок. — Это глупо… я не знаю… — Да брось. Я показал тебе свою картину, — говорит Чонгук, подталкивая его локтем. — Детские книги. — Ого, правда? — Чонгук загорается, широко распахнув глаза. — Пожалуйста, не смейся, — Сокджин опускает голову, кончики его ушей краснеют. — Зачем мне над этим смеяться? Я хочу, чтобы ты знал, что я больше не могу даже читать Наби без её просьбы: «Прочитай её, как Сокджин-оппа», — смеется Чонгук. — Так что да — я прекрасно понимаю. — тепло говорит Чонгук. — Ну, к сожалению, ты единственный, — горько сетует Сокджин. — Я не смог два раза заставить издателя просмотреть мою работу — до тех пор, пока я не начал писать политические триллеры. — Но ты все еще пишешь детские рассказы, верно? — мягко спрашивает Чонгук. Сокджин немного смущен: — Теперь уже не так часто. Я люблю их, я действительно люблю. Но отказ просто... заставил меня отложить их в сторону. Это никуда не шло. — О, — грустно шепчет Чонгук. — Хён, если это делает тебя счастливым, ты все равно должен это сделать и написать. — Истории предназначены для того, чтобы ими делились, Чонгук-а, — говорит он, похлопывая парня по руке. Чонгук мычит в ответ, сочувственно кивая. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, хён, — говорит он, проводя свободной рукой по внутреннему шву джинсов. — Может быть, счастливое место находится где-то посередине. Сокджин чувствует себя немного виноватым за то, что тот загрустил из-за его слов. Часть его чувствует, что он разочаровывает молодого человека. — Думаю, это действительно так для большинства вещей… — Сокджин останавливается на полуслове и задыхается, пораженный крошечным светящимся огонеком, трепещущим в воздухе перед ним. — Ой! Ой! Ты видишь это? — восклицает он, хватая Чонгука за запястье. Появляются еще два огонька. Потом дюжина. Потом сотни. — Вижу, хён. — Чонгук сияет. У Сокджина перехватывает дыхание от этого зрелища — бесчисленные светлячки парят в воздухе, мягко освещая лес пятнышками золотого света. Сокджин садится, его глаза горят удивлением. — Чонгук-а. Это невероятно. — Я подумал, тебе понравится, — улыбается юноша, используя хватку Сокджина на своем запястье, чтобы притянуть его ближе. Двое наблюдают за лесом в тишине, ошеломленные магическим шоу. Сердце Сокджина — колибри на стенках его груди, гудящее, когда он держит руку Чонгука. — Мой мир… очень маленький, хён. Я знаю это, — тихо говорит Чонгук. — Раньше это расстраивало меня. Я думал, что вещи, которые я создал, бесполезны, если большинство людей не смогут ими наслаждаться. Типа, в чем смысл, понимаешь? Лицо Сокджина тускнеет. — Ох, Чонгук-а, нет, раннее — я не имел в виду… — А потом я думаю об этих светлячках, — продолжает Чонгук, глядя в небо. — Как они здесь устраивают это световое шоу каждую ночь… обычно без души вокруг. Нет ажиотажа, нет новостей, никто не борется за билеты. Разве тот факт, что их никто не видит, делает их менее красивыми? Сокджин теряет дар речи, когда Чонгук садится и берет в руку светлячка, золотой свет просачивается между его пальцев и освещает мягкий кончик его носа. — Должны ли светлячки перестать светиться, потому что их никто не видит? — шепчет он, раскрывая руки и позволяя светлячку улететь. — Конечно, может быть, лишь горстка людей увидит их сияние... но они навсегда запомнят этот момент. Я просто думаю, что это довольно многое значит, понимаешь? Сокджин задерживает дыхание, его грудь сжимается, а глаза горят. — Я думаю, то есть... я хочу сказать, что даже если это приносит радость только одному человеку, даже если этот человек — ты сам, все равно стоит заниматься любимым делом. Сокджин ничего не может с собой поделать, когда его глаза становятся влажными, и светящиеся шары вдалеке размываются. Он надеется, что Чонгук его не увидит. — Спасибо, Чонгук-а. — он тянется к руке юноши и сжимает ее. — Спасибо. Мне это было нужно. Чонгук сжимает руку в ответ и молча кивает. Ни один не отпускает руки. Они сидят тихо, позволяя времени идти, пока свет начинает гаснуть. Рука Чонгука теплая на ощупь. Она заставляет кровь циркулировать через его пальцы и вверх по руке. Сокджин чувствует, как его сердце медленно успокаивается. Прикосновение к Чонгуку не такое, какое себе представлял Сокджин. Оно не наэлектризованное и не захватывающее. Оно комфортное. Мягкое. Чонгук — это не огонь и изменчивость, как его предыдущие отношения. Он нежный — поношенный свитер, который чувствует себя лучше всего в шкафу Сокджина. Тихое, безопасное место в мире, полном шума. Сокджин не уверен, что сейчас происходит. Что все это значит. Но момент кажется таким подходящим, что он не спешит сомневаться в нем. Сокджин смотрит на их руки и проводит большим пальцем по костяшкам пальцев Чонгука. — Знаешь, я хотел бы быть больше похожим на тебя, Чонгук-а. Заземленным. Ты действительно такой. Чонгук недоверчиво смеется и сжимает его руку. — О, черт, это действительно то, что ты думаешь? — Ты так уверен в себе. Ты уверен в себе, ты великодушен… — Я в ужасе, — признается молодой человек. — Минуту назад ты буквально сказал, что будешь драться с медведем из-за меня, — усмехается Сокджин. — И не думай, что я бы не стал, — говорит Чонгук, толкая Сокджина в колено их переплетенными руками. — Чего может бояться такой человек, как ты, Чонгук-а? — Я боюсь быть недостаточно хорошим для людей, которых люблю. Я боюсь, что не смогу за ними ухаживать. Я боюсь... быть забытым, — сглатывает он. — Ох, Чонгук-а, — утешает Сокджин, сжимая руку Чонгука. — Ты один из самых искренних и трудолюбивых парней, которых я когда-либо встречал. Ты ни за что не подведешь их. Чонгук усмехается: — Хён, спасибо, но это не та тревога, которая уходит с помощью нескольких утешительных слов. Это то, что ты носишь с собой, когда любишь. Это цена, которую мы за это платим. Сокджин молча кивает. Он слишком хорошо знает этот страх — страх потерять то, что ты любишь больше всего. — Может быть, я могу помочь с одним страхом? — бормочет Сокджин. — Как это? — Не думаю, что когда-нибудь забуду эту ночь — или забуду тебя, — Сокджин поднимает глаза вверх, чтобы посмотреть на Чонгука. — Не говори так, хён… — шепчет Чонгук со стеклянными глазами. — Нет-нет. — прерывает Сокджин. — Думаю, ты неправильно меня понял… У меня нет другого выбора. Я никогда не забуду тебя. Чонгук смотрит ему в глаза с выражением, полным надежды, как будто он отчаянно хочет верить, что то, что говорит Сокджин — правда. Сердце Сокджина словно пробивается сквозь грудь, когда Чонгук смотрит в небо. — Спасибо за это, хён… за то, что поделился этим со мной, — застенчиво говорит Чонгук, снова сжимая руку Сокджина. — Я тоже не думаю, что когда-нибудь забуду этот момент. Капля дождя попадает Чонгуку на нос. — Дождь начинается, — говорит он со слабым намеком на разочарование в голосе. — Наверное, нам следует вернуться.