Разбившись между двух миров. Часть 1: Всё дело в крови

      Дашу, Беллу и Рому выписали из больницы утром. Игорь же остался отращивать потерянную ногу.       О трагедии в лесу были осведомлены все учителя, но лишь трое знали правду: Георгий Мамонов, так как он обо всём догадался, Марина Шольцева, так как она была проректором и почти главной в академии. Константина Огнева посвятили во всё это третьим по нескольким причинам: во-первых, преподаватель несколько лет отработал в ОБТС, как раз в отделе, что занимался нечистью – его знания о верфольфах могли быть полезны. Во-вторых, Мамонов точно знал, что Огнев – один из самых надёжных людей в замке, который точно умеет держать язык за зубами. И, в-третьих: и Шольцева, и Мамонов сошлись во мнениях на том, что им нужен ещё один, если так можно выразиться, сообщник, чтобы как можно аккуратнее проворачивать дела за спиной Сатирова, и первые два пункта как раз делали Константина Дмитриевича идеальным кандидатом.       Для ректора официальной версией событий стало то, что Тишманский проигнорировал запрет на посещение леса, запугав студентов отчислением, а после все вместе нарвались на неизвестную тварь; она набросилась на преподавателя, а студенты, как могли, пытались его спасти, но лишь пострадали сами. Благо, что проверить достоверность событий не представлялось возможным – обглоданные кости Тишманского, что утром отыскали в овраге, не имели на себе никаких признаков нападения вервольфа, а осматривать раны Воронцова и Каратеева Сатиров посчитал ниже своего достоинства. Для Ромы плюс: ректор, несмотря на общую мразотность, идиотом не был, и серебристые пятна зелья под повязкой распознал бы сразу. А узнай он, что следующее полнолуние Рома проведёт в волчьей шкуре, то тут же бы купил парню билет до дома, заставив распрощаться с академией; Сатиров, хоть и не являлся человеком, очень пренебрежительно относился к разного рода «полукровкам»: оборотням, кентаврам, феям, нимфам и прочим. Эта его черта характера особенно бесила преподавателей, но ничего поделать они не могли.       Сам же Рома, кажется, смирился со своим проклятьем, радуясь что «это лишь на одну ночь раз в месяц». Нельзя было сказать, что парень не нервничал – знакомых вервольфов у него не было, а книги мало писали о личных переживаниях проклятых. Так что обо всей ситуации у Каратеева имелось смутное представление, словно он, подобно Игорю Воронцову, должен был просто встать на четвереньки, съёжиться и обрасти шерстью. «Будь, что будет, плевать!» – подумал Рома через пару дней после трагедии в лесу, и начал жить обычной жизнью, предоставив преподавателям самим разбираться с местом для превращения и прочим сопутствующим геморроем.       Игорь шёл на поправку – это было видно по тому, как парень отказывался соблюдать постельный режим, на одной ноге прыгая по палате и коридору, отчего-то так и не сладив с костылями, а может, подсознательно не желая к ним привыкать, словно боялся, что звериная натура не даст мази работать, как надо. Страх этот, впрочем, тоже был совершенно напрасным – как верно заметила Даша, мышцы и кости собаки не отличались от мышц и костей человека, и за неделю нога парня восстановилась почти до половины.       Если Роме и Игорю сейчас по всем канонам было положено бить баклуши, то вот Белла и Даша, напротив, без дела не сидели – они часами торчали в душном помещении библиотеки, перечитывая всю найденную литературу о верфольфах, в поисках средства, которое бы хоть немного облегчило участь Ромы. Через четыре дня упорства такое средство было наконец-то найдено: Оборотническое зелье. Суть его состояла в том, что человек, выпивая такое снадобье, на три часа становился как бы зверем в человеческой шкуре. То есть, он мог спокойно понимать язык животного и угадывать его повадки. Этого было достаточно, чтобы вервольф на тебя не кинулся, а при необходимости его можно было даже успокоить.       Пробный вариант сварили почти сразу, и результат ошеломил – целых три часа Даша и Белла не могли отойти от унитаза. Вечером, когда желудок и кишки наконец-то перестало закручивать узлами, девушки ещё раз внимательно перечитали состав и технологию приготовления, обнаружив пару нюансов. Во-первых, кровь, что входила в состав: они капнули по капле в общий котёл, а нужно было на порцию. Чья кровь, тот и пьёт. Во-вторых, загвоздка была и в помешивании – размешивать зелье ровно тридцать раз по часовой стрелке, а в конце, перед тем, как снять с огня, единожды промешать против.       Новую рецептуру решили опробовать на том, кто точно мог рассказать о результатах эксперимента – на Воронцове. Загвоздка была в одном: нога парня ещё не до конца отросла, и из стационара его не выпускали, а Шольцева лично пригрозила перевести Игоря обратно на платное обучение, если тот вздумает сбежать. Можно было обратиться собакой и в больнице, но средь бела дня такое проворачивать слишком рискованно; как уже сказал Игорь, превращение незаконно, и если бы кто-то его увидел, то у парня были бы большие неприятности, вплоть до уголовной ответственности. Вариант оставался один: под покровом ночи Даша, оседлав метлу и взяв пассажиром Беллу, подлетела к окну палаты Воронцова, то и дело опасливо озираясь по сторонам, пока Игорь втаскивал внутрь Беллу, а потом и саму Дашу вместе с метлой.       – Если услышим хоть малейший шум – живо под кровать! – Игорь приоткрыл дверь и посмотрел в полумрак больничного коридора. – Я серьёзно, – продолжил парень, вновь плотно закрыв дверь. – Превращаюсь я быстро, меня вряд ли заметят, но вот к вам могут возникнуть вопросы.       – Ладно, Игорёк, мы не тупые, – отмахнулась Даша. – Давай уже свою соба… а… ОГО!       На превращение у Воронцова ушли секунды. Он, поначалу, словно просто опустился на четвереньки и сгруппировался, а потом внезапно тело его покрылось чёрной гладкой шерстью, лицо вытянулось в собачью морду, уши сползли наверх, и вот на полу уже стоял пёс.       Даша не была на сто процентов уверена, что это именно ротвейлер – шесть абсолютно чёрная, кинолог бы такого сразу забраковал, – но выглядел Игорь внушительно. Во-первых, он оказался намного больше стандартного пса и в холке доходил Даше до поясницы. Крепкие мышцы играли под лоснящейся шкурой, глаза отражали слабый лунный свет, мерцая зелёным впотьмах комнаты. Никак не умаляла впечатления даже культя правой задней лапы, из-за которой пёс хромал при ходьбе.       И, во-вторых, было видно, что перед тобой не просто собака. Что-то выдавало в животном человеческий разум, что-то, написанное на свирепой морде, в больших зелёных глазах. Глядя на этого пса, ты сразу понимал, что перед тобой по-настоящему опасное существо.       – Господи, Игорь… – только и смогла прошептать Белла, округлив и без того большие глаза. – Это самое невероятное, что я только видела в жизни…       Пёс утробно зарычал, и Даша поняла – настала пора для зелья.       – Твоё здоровье! Девушки чокнулись фляжками и приняли по два глотка вязкой мутной субстанции, которая немедленно обожгла пищевод и растеклась горечью по языку. Белла скривилась, словно съела что-то тухлое; про себя Даша подумала, что её саму может и вырвать, и в следующий раз не лишним будет закусить. На корню загасив позывы, девушка стала ждать, когда начнётся эффект.       – Как долго ждать? – Игорь запрыгнул на кровать, положив морду на передние лапы.       – Не знаю. – Даша пожала плечами. – Вообще говорилось, что эффект молниеносный, но я пока, кроме изжоги, ничего не чувствую… эээ… ты чего?       Даша смотрела на Беллу, которая сидела на подоконнике, зажав руками рот и словно пытаясь не рассмеяться в голос.       – Ты… – Белла убрала руки – она широко улыбалась, лицо её сияло от счастья. – Ты же тоже его понимаешь? Ты понимаешь, что говорит Игорь?       Даша медленно повернулась лицом к собаке, внезапно осознавая: Игорь не задавал вопроса. Он его прорычал.       – Чёрт… – только и смогла сказать Даша.       – Сработало, – тихо гавкнул Игорь. – Осталось проверить длительность.       Всю ночь они просидели в палате, общаясь о всякой ерунде и просто получая кайф от хорошо выполненной работы. Действие зелья было кратковременным, поэтому каждые два часа приходилось делать новый глоток, чтобы поддерживать эффект.       Пятнадцать минут восьмого Игорь превратился в человека.       – Скоро подъём, – объяснил он девушкам. – Лекари приходят на работу где-то в половину. Вам нужно постараться незаметно скрыться, пока на улице никого нет.       Первой выбралась Даша. Она аккуратно встала на подоконник у раскрытого окна, оседлала метлу и протиснулась на улицу, зависнув в ожидании, пока Игорь не подсадит к ней Беллу.       – Очень хочется разбудить Рому прямо сейчас, – сказала Белла, завязывая под горлом шарф. – Сказать ему, что всё получилось.       – Попробуй. – Игорь закурил, спустив на сигарету крохотную жёлтую вспышку с кольца. – А то он слишком много спит в последнее время.       – Уж эта новость должна его взбодрить, – улыбнулась Даша, выравнивая метлу по ветру. – Ладно, увидимся вечером – после такой ночки мы сейчас, скорее всего, просто вырубимся.       – У вас же пары.       – К чёрту пары! – отмахнулась Белла, обхватывая Дашу за поясницу, чтобы не свалиться вниз. – Сейчас есть дела и поважнее. До вечера!       – Пока!       Игорь докурил, провожая взглядом улетающих девушек. Парень уже закрыл окно и завалился спать, когда из леса вышел человек. Если бы Игорь повременил хотя бы минуту, то незнакомец не остался бы незамеченным. Как не остались бы незамеченными красные пятна вокруг его рта и то, как он тянет носом воздух, глядя по направлению, в котором скрылись Даша и Белла.