Наследник львиного трона

Разумовский откровенно скучал. Если бы не правила приличия, он бы уже вовсю зевал на глазах у придворных и никто бы ему и слова не сказал. Бал, задуманный в честь Мико Ван дер Хольт был в самом разгаре, а ему не до этого. Взглядом он нашел свою наследницу, Валерию Макарову. Та старалась как можно незаметнее уничтожить канапе с белой рыбкой. Ее брат делал это открыто. Это его развеселило. Олег, конечно, заметил и вопросительно изогнул бровь. Сергей незаметно кивнул в сторону Макаровых. Его потенциальная наследница была несколько зажата — явно чувствовала себя неуютно в длинном платье. Вот Мико другая — по ней видно, что девчонка осознает свой статус, пусть и мирится с огромным трудом с тем фактом, что сюда ее прислали для заключения брака. За ней по пятам ходила ее фрейлина, рыжая и во всем красном. На взгляд Сергея это было вульгарное сочетание, но девице невероятно это шло, и бюстик приятно колыхался в вырезе. - Надо бы приставить к дамочкам своего человека, - сказал он Олегу, когда тот поднес ему шампанское. - Зачем? Что ты задумал? - осторожно поинтересовался Волков. - Август едва ли не сам лично укладывает мне в постель свою сестру. Мне она не нужна и я ей явно тоже, но этот союз, как ни странно, нам очень выгоден. В графстве Хольта производят самое новейшее и мощное оружие. Но ему мало торговых контрактов, ему нужно заполучить еще и влиятельные родственные связи. Чего сам не женится, интересно? Олег, а кто это? Волков поднял глаза и проследил за взглядом Разумовского. Определенно, этот человек выделялся среди остальных ростом, зеленым цветом костюма и тем, что находился рядом с Кризалисом. - Насколько я знаю, это Поэт. Популярный бард, его произведения у многих на слуху. - Ну, я стихи не люблю, поэтому имя этого типа мне ни о чем не говорит. Просто удивился, какого черта к нему то и дело подходят экзальтированные дамочки. Вдруг у нас появился кто-то, чьей женой стать золотая мечта у наших женщин? Почему он с Владимиром? Друзья что ли? - Наверное. Если хочешь, я узнаю. - Да нет, не нужно, - отмахнулся Сергей. - Ближний круг Владимира мне мало интересен. Олег благоразумно промолчал. Он считал иначе. В последнее время вокруг Кризалиса стало слишком много движения. Является ли это угрозой Сережиной власти, он не знал, но велел своим людям следить за этой персоной, на всякий пожарный. - Почему на нас пялится Разумовский? - Поэт взял со стола бокал шампанского и окинул взглядом танцующих. - А почему тебя облепили непонятные бабы? - Я популярный поэт, ты забыл? - И? Это как-то оправдывает такое количество баб? Да парочка из них была готова взять тебя за руку и положить ее себе на сиську. - Ты ревнуешь? - Нет. Да. Не видно разве? - пробурчал Владимир, отворачиваясь. Поэт ощутил острое желание поцеловать его прямо здесь и сейчас, но не решился. - Видно. Мне приятно, - Поэт выглядел до неприличия довольным. - Это поклонницы, ты сам понимаешь...Многие из них слишком экзальтированы. К тому же, я красив, в меру известен и имею светский лоск. Такие, как я, нравятся женщинам. И не только им. Последние слова он прошептал Кризалису на ухо. - Ты хочешь сказать, что к тебе еще и мужики будут шастать, чтобы за ручку подержать? - Возможно. - Я думаю, при следующем королевском приглашении нам лучше остаться в моем захолустье. - Я всегда могу сбежать к светскому обществу через портал. - Чертовы порталы, - пробормотал Кризалис. - И все-таки, почему на нас пялился Разумовский? - Поэт окинул взглядом праздную толпу. Ему меньше всего хотелось пристального королевского внимания, пока он живет с истинным наследником престола. - Для тебя это важно? Он на всех пялится. Вздохнув, Поэт пригубил вина. Он при дворе пару дней, но так и не смог понять, как здесь относятся к Владимиру. В большинстве случаев его просто игнорировали или избегали. Конечно,это было вопиющее неуважение, ведь Кризалис был воином — отстаивал честь страны на поле брани, рисковал собой, едва не был убит… Вспомнив тот жуткий шрам у него на животе, Поэт содрогнулся. Хотя, при таком ранении, Кризалис умер бы сразу. И после такого на него смотрят, как на пустое место?! Да он этой же ночью напишет стихи о лицемерии придворных и героизме своего любовника! - У тебя глаза горят. - Что? Я просто подумал об эпиграммах на это светское общество, - сказал Поэт. - Нет, в прямом смысле. У тебя зеленые огоньки в глазах и будто вуалька на лице из зеленого дыма, - спокойно сказал Кризалис. Поэт охнул и выскочил на балкон, чтобы успокоиться и отдышаться, а то излишек силы выплеснется на окружающих. Владимир спокойно относится к тому, что его любовник чародей. Он, правда, однозначно не готов принять факт его популярности. Володя поймал себя на мысли, что Поэт по-прежнему тот закрытый подросток, каким он был, просто научился давать отпор. Но он его все равно любит. Любым. Даже неуравновешенным и обиженным на весь мир. - Все, я успокоился. Спасибо, мне самому сложно за этим уследить. - Ну, выпей еще вина. И съешь что-нибудь. А то опять глаза гореть будут. Голодные они у тебя. - Это что за навязчивое желание меня постоянно накормить? - Ты худой. Иногда кажется, что тебя ветер переломит. - Я не худой, а жилистый, - в голосе Поэта слышалось веселье. - Не всем быть таким мускулистым, как ты. Кризалис фыркнул. Разумовский не мог не заметить взаимоотношение этих двоих и бросил красноречивый взгляд на Олега. - Узнай все, - сказал он тихо. - А у тебя есть свое жилье? - Знаешь, ты такие вопросы задаешь… Если честно, раньше такой вопрос не приходил в голову Кризалису. Поэт так хорошо вписался в его дом, что ему не пришлось задаваться вопросом, есть ли у того свое собственное жилье. А если есть? Если он попросту увел его не только из привычного круга, но и из дома, который явно не разваливается от старости? - И все-таки? - Есть. Я купил виллу у моря. - И ты молчал? - шокировано спросил Владимир. - Хочешь туда съездить? - Поэт отмокал в ванной. Они торчали в столице уже неделю. Поэт воспользовался новыми впечатлениями, чтобы написать новые стихи, уже было готово столько всего! Кризалис же маялся и бесился. Ему здесь любили напоминать, что он тут никто. Что все, что у него есть — это чужая милость, не более того. Это было не так и все это знали, но им нравилось над ним потешаться. С солдатами явно было проще. - Может быть, если позволишь. Просто, у тебя может быть налаженная жизнь, а со мной она… ненадежная, - ответил Кризалис, помедлив. - Моя налаженная жизнь началась совсем недавно, не переживай, - ответил Поэт. - Я часто езжу из города в город, живу у разных людей. Мне платят за красивые стихи. Многим хочется остаться в истории- не в обычной, так в истории литературы. Здесь мало какой-либо стабильности. Есть слава. Есть люди, которым нравится покровительствовать талантам. Некоторые мои стихи стали песнями, кстати. - Значит, пошел в народ? - Кризалису стало даже весело. - Скажи, ты больше поэт или колдун? - Я мужчина, которому очень хочется, чтобы ты залез к нему в ванную. Залезай, - приказным тоном сказал Поэт. Владимира не пришлось уговаривать дважды. - Вспомнил то лето? - Немного. В то лето он учил Поэта плавать. Поэт плавал плохо, все норовил схватиться за его шею и утопить — то ли от ужаса, то ли от злости. После таких уроков они грелись на солнышке голышом и разговаривали. Именно тогда Володе пришло в голову его поцеловать. Поэт мало подходил на девчонку, но длинные Поэтовы ноги почему-то его очень волновали и сильно нравились. Он все норовил их потрогать и погладить. Поэт такого интереса не понимал, смущался и закрывался еще больше. Но трогать свои ноги позволял и целовать тоже разрешил. Они лежали на солнышке, на старых полотенцах, и целовались. Несмело, очень мокро, то и дело норовя стукнуться зубами. Но потом напрактиковались так, что каждая встреча потом обязательно заканчивалась поцелуем. - Что на тебя нашло? - осторожно спросил Кризалис, аккуратно складывая одежду и положив на нее ладанку. Эта ладанка сводила Поэта с ума. - Ты не занимаешься со мной любовью, - сказал он, стоило Кризалису залезть в воду. - А ты хочешь? Мне казалось… - Тебе показалось. Мы сколько здесь уже торчим? А сколько в пути были? Ну и почти неделю после первого раза ничего не было. Володя только глазами хлопал. Поэт сделал быстрое движение и уже сидел у него на коленках. В эротические игры он играть не умел и не любил. Не понимал их. У него была любовница, которой хотелось этого то в садовой беседке, то на подоконнике. И не просто так, а непременно с вывертом. Чтобы ее заставали врасплох и обязательно «принуждали», обязательно грубо. Он умел грубо, но не хотел, чтобы его потом попрекали сломанным носом или ключицей. Свою силу он не всегда контролировал, а в порыве страсти он мог и покалечить. Потому, никогда не пил, если собирался заниматься сексом. Или, если выпивал, старался особо не активничать. Обиженным все равно никто не уходил. - Что в этой твоей ладанке? Аромат исходит дурманящий. - Травы там какие-то. Мне их ведьма дала. Талисман. - Ведьма, значит? Талисман? - бормотал Поэт, целуя его за ухом. - Если нужен талисман, я тебе его сделаю… - Ты и это можешь? - хмыкнул Кризалис, проводя шершавыми ладонями по худым бокам. - Я все могу. Володь, я с ума схожу… - А сейчас сумасшествие определяется эрекцией? - Возможно. Я тебя так сильно хочу… Ты на меня словно перестал обращать внимание, как только мы тут оказались. - Я обращаю, честно. Кризалису никто не говорил, что хочет его. Если он сам хотел, то всегда прямо говорил об этом. Ответ получал редко. Поэт же откровенно заявлял, что хочет с ним секса прямо сейчас, всем своим видом это показывая. Это было приятно осознавать. - Идем в кровать, - сказал он, подхватывая Поэта на руки и очень быстро вытирая их обоих полотенцами. - Идем, - согласился Поэт. Охватившая его страсть ему самому казалась совершенно нетипичной, но ощущения ему нравились. До кровати они так и не добрались. Все произошло на полу, на стареньком, но не потерявшим свой блеск, ковре, перед камином, как в пошлых романах, которые Поэт презирал, но иногда читал, чтобы знать, что нынче волнует сердца читателей. Владимир не знал, чем там занимался Поэт прежде, чем он зашел к нему в ванную, но он был хорошо растянут. Неужто готовился? Ему хотелось контроля. Поэт не сказал ни слова, но Володя прекрасно понял, чего хочется его любовнику. В такие моменты было очень легко его читать. Поэт сам задал ритм, яростно двигаясь на чужих бедрах. Кризалис только удерживал его за поясницу, чтобы он не грохнулся случайно. Таким Поэт ему очень нравился. Таким он его никогда не видел. Голова запрокинута, выставляя на обозрение беззащитную шею. С тихим рыком Кризалис подался вперед и укусил. До крови. Как самый настоящий зверь, что когда-то был на его гербе. - Больно… - Здесь? - Владимир лизнул место укуса. Поэту даже показалось, что язык у него шершавый, как у кошки. - Или тут? Его рука скользнула вниз по бедру, к идеальной заднице (иметь такую задницу и такие бедра просто преступление против человечества), пальцы погладили припухшее и натертое там, где двигался его горячий твердый член. В глазах Поэта зажглась паника. Боги, он что, в него еще и палец хочет вставить, своей дубины мало?! Он не выдержит, порвется, ей-богу, порвется. Но в черных обсидиановых глазах сверкали искорки веселья и Поэт успокоился. Ему не причинят боли. Кризалис просто не умеет ее ему причинять. Он сделал еще одно движение бедрами, а руку любовника сдвинул на свой член. Пусть ласкает. Он хочет кончить. Уже после они оба так и продолжили валяться на ковре перед камином, расслабленные и сытые. - Опять в ванную идти, - посетовал Поэт. - Не иди, - голос у Кризалиса звучал сонно. - Не иду. Но я грязный. Все-таки секс — это грязно. - Ценное наблюдение. - Тебе смешно, а мне нет. Ты опять в меня кончил. Можешь в меня больше не кончать? - Буду кончать тебе на лицо. - Володя! - Поэт зашипел рассерженной кошкой. - Как можно так спокойно говорить такую пошлятину? - Можно, - хмыкнул Кризалис. Ему стало так легко и так просто. Напряжение этого адского места пропадало. С ним Поэт и он все преодолеет. В кровать он отнес вялое тело, которое что-то бормотало. Стихи, наверное. А может, заклинания? Он же колдун. - Мы съездим на море. Поплаваем. Ты снова будешь учит меня плавать, - бормотал Поэт. - А ты забыл, как надо? - Я не тренировался. С того лета. Без тебя плавать скучно. Владимир усмехнулся. - Ты боишься, - сказал он тихо. - Я и в ванной могу утонуть. А с тобой не страшно, - неожиданно очень ясно ответил Поэт. Кризалис поцеловал его во взъерошенную макушку. - Любовник? Да уж. - Мы тоже любовники. - Олег, мы имеем общие взгляды и интересы. А они… Они не смотрятся. Волков замер на половине пути своего ежевечернего раздевания. - Смотрятся. Серый, ты какую-то чушь несешь. - Не несу. Просто меня все это сбивает с толку, - подал голос Разумовский. - Что именно? - Олег стянул с подноса у прикроватного столика канапешку. Вот что он ненавидел,так это званые вечера. Господи, ведь даже пожрать нормально невозможно! Хорошо, что Серый обожает есть на ночь, а наедине в спальне можно спокойно поговорить. - Как-то… Не знаю. Я понимаю покровительство Умного Человека, он был в хороших отношениях с отцом Кризалиса. А этот любимец толпы зачем с ним? Они правда вместе? - Вместе. - Ну, это даже плюс. У последнего представителя королевской семьи от такой связи наследника точно не будет. - Как и у тебя. - Я принес большую жертву во имя любви! Макаровы подпишут все бумаги и Лера наша, - с довольной улыбкой сказал Сергей. - У него может быть ребенок, о котором никто не знает, - заметил Олег. - Чушь!