Океан в капле

Кевин держал телефон возле уха, страдальчески морщась, и отчаянно жалел, что не может сбросить звонок, выключить нахер телефон и продолжить пить пиво с Беркутом, который терпеливо ждал, сидя за столиком напротив Глубины. Хороший он все-таки парень, пусть и виноват косвенно в том, что супер угодил в Общину, но Кевину идти было особо некуда, поэтому хуй с ними; слив видео подпортил имидж Беркута, но он пострадал не так сильно, как Глубина, и в него по-прежнему были готовы вкладываться; вот альбом записывал, первый клип собирался снимать. Они обсуждали именно предстоящие съемки, когда Кевину позвонили; он взял трубку, не глядя, думал, что это Мари, однако, заслышав в динамике властный, требовательный, и вместе с тем обвиняющий голос матери, втянул голову в плечи, вновь почувствовав себя ребенком. — Я разве тебя так воспитывала?! — вещала миссис Московиц, и перед глазами Глубины представало ее покрасневшее от недовольства лицо, сдвинутые брови, сжатый в тонкую линию рот. — Нет, я растила хорошего мальчика, но почему-то на месте моего сына я вижу не понятно кого! Что ты опять устроил? Какой еще развод?! Твоя свадьба выглядела, как дрянной спектакль, а ты уже вовсю готовишь новую постановку. Ну, хоть ни до кого не домогаешься, и на том спасибо! — Мам… — проблеял Кевин, беспомощно глядя на Беркута, словно ожидая от него спасения. Ну, а херли? Он действующий супергерой, должен помочь приятелю, угодившему в западню разговора с мамой. Глубина любил мать, но их отношения всегда были немного напряженными; будучи подростком, он даже обвинял миссис Московиц в том, что она родила сына таким уродом. Гормоны бушевали, эмоции зашкаливали; во время переходного возраста Кевин был все равно, что забытая морская мина — только тронь, и взрыв прогремит на все дно. Поначалу мать его успокаивала, уверяла, что ее мальчик — самый красивый на свете, однако со временем миссис Московиц устала от его нападок и отвечала сыну не менее резко и хлестко. Продолжили ссориться они и когда будущий супергерой команды Семь стал старше, а уж когда эго Глубины задралось выше небоскребов Нью-Йорка, отношения совершенно охладились, мать и сын отдалились друг от друга, и Кевин с упоением окунулся в жизнь знаменитости, не слишком часто вспоминая о матери. Знал, что миссис Московиц в порядке, здорова и ни в чем не нуждалась; остальное как-то не волновало. Супер слишком стремился самоутвердиться, вытравить собственные комплексы и вести себя так, чтобы никто и никогда не узнал, каким слабым и беззащитным, словно моллюск без раковины, может быть Глубина. После публичного заявления Старлайт помимо злости и обиды Кевин чувствовал еще и страх, отчаяние, стыд, липкий, удушающий, как разлитая в море нефть; мать звонила ему, хотела поговорить, а он боялся взять трубку, потому что это был полный пиздец. Глубина был уверен, что в итоге все обойдется, ведь у него были фанаты, контракты, запланированные съемки и интервью, Кевина любили, а Старлайт, едва ставшая частью Семерки, была пустышкой, смазливой мордочкой, на которую можно передернуть, не более. Но вышло наоборот; от супера все отвернулись, Старлайт осталась в команде, а мама… мама сказала, что Кевин ее опозорил, и ей стыдно показаться на глаза соседям. Хотя причем тут она? Не миссис Московиц же заставила Старлайт поработать ротиком. — Я телевизор включить не могу! На каком-нибудь канале обязательно покажут моего бестолкового сына! То с одной девкой, то с другой! Я сначала расстроилась, что мой ребенок не потрудился даже пригласить меня на свою свадьбу, но, глядя на то, что творится, я радуюсь, что не поехала. Где ты вообще нашел эту Кассандру?! Что такое произошло, что ты уже разводишься? — Так получилось, — промямлил Кевин и нахмурился, когда Беркут насмешливо хмыкнул в свой бокал с пивом; супер едва удержался, чтобы не пнуть лучника под столом, — мы с Кассандрой поспешили, но поняли это только сейчас. — И когда же ты это понял? — язвительно поинтересовалась миссис Московиц. — Когда тебя очередная вертихвостка пальцем поманила? А ты радостно помчался следом. Теперь так и будешь жениться на каждой встречной и разводиться, как только кто-нибудь потрясет перед тобой сиськами. — Между прочим, у нас с Мари все серьезно, — уязвленно выпалил Глубина с такой горячностью, что немногочисленные посетители бара для суперов «Громоотвод» обернулись на их столик; Беркут кому-то улыбнулся, отсалютовал бокалом, на стенках которого подсыхала пивная пенка, а Кевин в раздражении постукивал пальцами по столу, и жабры под туго застегнутым костюмом зудели и дрожали усиками. — Не обижайся, но что-то мне слабо верится, — уничижающе бросила женщина, чем сильно оскорбила сына, — и нет, это не потому, что ты неудачник, и никто тебя не полюбит из-за того, что у тебя на боках, а потому что вы с этой девочкой на разных уровнях. Может, ей с тобой и весело, но не более. Не обижайся, Кевин, милый… — Блять… мам, ты же нихуя не знаешь, — прорычал он в трубку, за что заслужил осуждающий взгляд Беркута; супер оскалился в ответ: пусть идет нахер. Кевин сам разберется, как ему разговаривать с собственной матерью. — Конечно, не знаю: ты ведь мне ничего не рассказываешь, а в новостях на ложку правды может приходиться стакан вранья. Я видела ваши с ней фото… красивая пара, ничего не скажешь, — миссис Московиц печально вздохнула, — только спроси себя, сынок: зачем же такой девушке нужен ты? — Пиздец!.. — Глубина нервно хохотнул, ударив ладонью по столу. — Наверное, я ей нужен, потому что нравлюсь ей? Не допускала такой мысли? Или, по-твоему, девки должны убегать от меня с визгом, едва я расстегну рубашку? — Так она… все видела? — недоверчиво протянула женщина. — Ты сам ей показал или случайно получилось? И что она сказала, как отреагировала? Она же не смеялась, правда? Мне плевать, кто там папаша у этой девчонки, если она обижала моего мальчика… — Мам, — Кевин устало рассмеялся, потирая лицо ладонью, — у нас с Мари все отлично. — Точно? — допытывалась миссис Московиц. — А с… ее внешностью проблем нет? Она же… не совсем змея, верно? — Из нее такая же змея, как из меня — рыба, — Беркут ободряюще улыбнулся в ответ на шутку и подцепил двумя пальцами золотистое луковое кольцо; прежде, чем отправить его в рот, супер обмакнул закуску в острый соус. — Она не ползает, не сбрасывает кожу, не ест крыс. Правда, любит тепло, но кому из нас не нравится полежать на солнышке? — Да, конечно, — пробормотала миссис Московиц несколько рассеянно, не до конца убежденная, все еще сомневающаяся; Глубина ее понимал: весь тот лютый пиздец, что обрушился на них, женитьба на Кассандре, скорый развод, нескончаемый поток сплетен в интернете и по телевизору, выбили их семью из равновесия. Кевин знал, что репортеры одно время осаждали его мать, точно так же, как сейчас пытались добиться признания у отца Мари, ее сестер и брата. Вся семья Аспид, включая ее саму, отказывались это обсуждать, Кассандре не позволяла выйти с публичным заявлением Церковь, а Глубина снимался в социальных рекламах, усиленно делая вид, что ничего такого не происходит. Было сложно; хотелось уже закричать во все горло, чтобы от них, наконец, отъебались, схватить Мари и уплыть с ней на какой-нибудь тропический уединенный остров, где им никто не помешает. Не исключено, что на этом острове Кевин бы заебался быстрее, чем за пару суток, но оказаться с Аспид только вдвоем, без папарацци, адвокатов, агентов Общины и хищных, словно пираньи, юристов «Vought», было бы приятно. У ее родителей, кажется, был свой загородный дом, располагавшийся на частной охраняемой территории; может, мистер и миссис Гайос позволят им провести там выходные? — Не знаю, Кевин… хоть ты и говоришь, что все хорошо, я не могу избавиться от ощущения, что ты меня обманываешь. Ты же мне не врешь? У меня слабое сердце, я не выдержу новых потрясений! — Ну… я хочу жениться на Мари, — объявил Глубина, откидываясь на спинку стула; Беркут, успевший глотнуть пива, показал ему большой палец. Миссис Московиц горестно застонала в динамике. — Что же ты такой… безалаберный! От одной жены сразу к следующей прыгаешь. Твоя Мари совсем не такая, как Кассандра. Насколько я поняла, эта девчушка совсем недалекая. Как она относится к тому, что вы с ней больше не вместе? — Не знаю, — беспечно пожал плечами Кевин, — мне плевать. — И что это еще за разговоры?! — гаркнула миссис Московиц так, что супер подскочил на стуле. — Между прочим, ты сам ее выбрал! Сам жениться согласился! Еще и на камеру торт ел, кремом весь обмазался. Тьфу, смотреть было противно! — Торт, кстати, был говенный. — Может и был. Хотя откуда твоей матери знать, каким был торт на твоей свадьбе? Меня же не пригласили! — Ты не много потеряла, — Глубина не хотел говорить, что дело было не только в спешно организованной церемонии, но и в том, что Община поставила свои условия, и Кевину пришлось подчиниться. Впрочем, он с самого начала не ждал от брака с Кассандрой ничего особенного; просто хотел все исправить, вновь очутиться на гребне волны, чтобы Хоумлендер не смотрел на Кевина как на морского червя. — Я потеряла здоровый сон и аппетит, пока имя моего сына полоскали по всем новостным порталам. — Тебе просто надо отдохнуть. Как только у меня все наладится, я оплачу тебе круиз. Кругосветный, если захочешь. — Решил отослать меня подальше? Не выйдет, молодой человек! Я не покину США, пока не буду окончательно уверена, что ты ничего не натворишь, и что Марии… — Не Мария, мама. Мариола. — Мариола, — гнусаво повторила миссис Московиц, — что твоей Мариоле можно доверять. И что родители ее вам мешать не будут. Вы не дети, разберетесь сами. Хотя… на твой счет я очень сомневаюсь. — Мам, все будет охуенно, — пообещал Кевин, на что женщина яростно запыхтела в трубку. — Подбирай выражения при разговоре с матерью! Я тебе не подружка, чтобы такими словечками бросаться!.. — Хорошо, мам, я понял, — быстро заговорил супер, пресекая поток возмущений, готовый снова хлынуть в его сторону, — давай… я вечером перезвоню, а то я… немного занят. — Можно подумать, вечером у тебя найдется время на собственную мать, — проворчала миссис Московиц и судорожно вздохнула, — ты только береги себя, сынок. В новостях не только светскую хронику показывают, но и такие ужасы, что на улицу выйти страшно! И сам будь осторожнее, и за Марией… за Мари присматривай. Она девочка видная, несмотря на свои… особенности. Смотри, чтобы не увели! Не успеешь отвернуться, как какой-нибудь засранец в плаще подсуетится, или отец ее какого-нибудь жениха найдет. — Нет, Мари только моя, — уверенно ответил Кевин, самодовольно ухмыльнувшись. — До вечера, мам. — Только попробуй вляпаться во что-нибудь к концу дня. Приеду и надеру уши, — посулила женщина прежде, чем отключиться; Глубина только тихо рассмеялся. В детстве, когда мать собиралась наказать Кевина за какую-нибудь шалость, он нырял в бассейн и сидел на дне до тех пор, пока она не успокаивалась. Сейчас приходилось прятаться от нее в другом штате; супер не сомневался, что будь мама рядом, она бы протащила его через такую костедробилку, что всей ватаге юристов «Vought International» и не снилось. Но с Мари беспокоиться не о чем; Глубина был уверен, что на этот раз все сложится отлично, и его следующий брак точно будет удачным. О своей бывшей супер даже не вспоминал; они разводятся, и похуй, что будет с этой тупой пиздой. Хорошо, что она не успела забеременеть, иначе бы было совсем херого. Детей Глубина не хотел, по крайней мере, сейчас; потом в перспективе можно завести парочку мальков, но пока Кевину хотелось насладиться жизнью с любимой девушкой, когда можно было спокойно раздеваться при ней, ходить без рубашки и лапать Мари за подтянутую задницу. Беркут чинно вытер пальцы бумажной салфеткой и, прищурившись, весело взглянул на Кевина. — Значит, вы с Аспид все-таки встречаетесь? Черт… Здорово, рад за тебя. Хотя и немного завидую. Глубина фыркнул в бокал с пивом, не сразу собравшись с мыслями; в голове еще цвел образ Мари в черном кружевном белье, которое она надевала при нем утром, поэтому Кевину понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусировать внимание на лучнике. Супер чуть рассеянно улыбнулся, изогнув бровь. — Шутишь? — Нет, — Беркут покачал головой и добродушно усмехнулся, — из-за слива видео мне по контракту запрещено ближайшие полгода иметь отношения. Я серьезно! Вроде бы пустяк, тупо короткое кино о том, что у меня член стоит, и я люблю секс, но некоторых эти факты слишком уж взбудоражили, поэтому продюсер сказал мне быть… сдержаннее. Знаешь, как обидно? Я с такой милой девушкой познакомился, а не могу даже взять у нее номер телефона, чтобы это не использовали против меня и не обвинили чуть ли не в домогательствах. — «Vought» не меняются, — хмыкнул Глубина, вспомнив А-Трейна и его мутные делишки с Хлопкоготь; до спидстера был еще Фонарщик с его подружкой, Мреющий, который успел заделать сына, и Мэйв со своей любовницей. Суперы «Vought International» должны были жить в соответствии с протоколом корпорации, подчиняться, независимо от своих желаний; та же Община, только денег и съемок больше. Возможно, будь Кевин по-прежнему в команде, ему бы запретили открыто встречаться с Мари; едва ли Аспид бы это понравилось. Глубина глотнул пива, глядя в сторону большого панорамного окна, которое по всему периметру закрывала наклейка с фирменным логотипом заведения; он дорожил Мариолой, однако не был уверен, что у него хватило бы смелости в одиночку выступить против «Vought» в борьбе за отношения с любимой девушкой. Однако, если бы Кевин отступился бы, согласился играть по правилам компании, это значило потерять Мари, а супер не мог этого допустить. Может, и хорошо, что он больше не в Семерке? Блять, выходила какая-то пиздец сложная хуйня; Кевину хотелось спокойно жить без скандалов, без сливов в прессу, просто весело трахаться со своей девушкой и плавать голышом в собственном бассейне. Но пока он не разведется, покоя не видать. И кто бы мог подумать, что внимание прессы — это иногда хуйня ебаная. — Она симпатичная, — мечтательно продолжал Беркут, подперев подбородок кулаком, — блондинка. Знаешь, такая… худенькая, невысокая. Как фея. Я ее на кастинге увидел — через неделю стартуют съемки моего клипа, и мы искали девушек для массовки. Так что, пусть и в рабочей обстановке, но я хоть немного с ней пообщаюсь. — Звучит как-то уныло, — признался Глубина, сконфуженно поморщившись; обычно это у Глубины с девушками не клеилось: его либо отшивали, либо попадались напрочь отбитые шлюшки. Ну, или он сам все портил, как в случае с Мелиссой; все-таки она была милой. Мари лучше, конечно, но тогда на церемонии все вышло так тупо, что самому Кевину сделалось противно. Хорошо еще, что об этом папарацци не успели пронюхать, иначе бы вылили на супера очередной ушат помоев. — Что поделать, — Беркут с показной беззаботностью пожал плечами, — либо так, либо никакого контракта. Может, потом я и отправлюсь в свободное плавание, но сейчас я пока не та лошадка, на которую захотят ставить. Повезло еще, что удалось договориться на фит с Тигровой Лилией. — О, я ее знаю, — вскинулся Кевин, широко улыбнувшись, — жопа у нее отпад. Ну, ты понимаешь, это только между нами. Не хочу, чтобы Мари узнала, что я засматриваюсь на задницы других девок. Пусть они и хороши, а Лилия своей умеет трясти так, что шкалу Рихтера разорвет. Беркут смущенно кашлянул, отводя взгляд, торопливо потянулся за своим пивом; Глубине, глядя на обескураженное лицо парня, становилось все веселее. Чего это лучник вдруг так заробел? На видео, которое одно время свободно гуляло по интернету, он вполне резво сношал красотку во все щели, на какую-то модель уже успел засмотреться, а упоминание зада Тигровой Лилии заставило его покраснеть. — Да, наверное, в этом и скрыт секрет ее популярности, — совсем стушевавшись, Беркут почесал в затылке; Кевин отмахнулся, с уверенным видом откинувшись на спинку стула. — Все дело в стрингах с блестками. Ты видел вообще, в чем она в последнее время выступает? Проще совсем голой на сцену выходить. В лепестках обвалялся — и вперед. В таком виде вообще можно петь, что угодно, все равно всем будет похер, потому что будут на сиськи ее таращиться. — Это же всего лишь сценический образ, — рассмеялся лучник, — или ты намекаешь, что и мне следует оголиться? — Нет, друг, — Кевин с усмешкой покачал головой, — нам с тобой следует как можно крепче держаться за свои штаны, а то сдернешь их в неподходящем месте, и все — сочтут извращенцем и будут долго и упорно линчевать в твиттере. — Я свои снимал в подходящем месте, — не без ехидства напомнил Беркут, — но все равно нашлись недовольные. — Надо учиться технике секса через штаны, — заявил Кевин, взмахнув сырной палочкой, — чтобы можно было присовывать, не расстегивая ширинки. — Тогда юбку примерь, — посоветовал Беркут, кусая луковое колечко, — тогда точно никаких проблем не возникнет. Попроси у Мари пару платьиц примерить. Кто знает, вдруг понравится? Глубина от возмущения подавился пивом; пока он силился восстановить дыхание, с укором глядя на тихо посмеивающегося лучника, который заслонился от него бокалом, мутным из-за осевшей на стенках пены. — Вот что ты за говнюк такой?! — обиделся Кевин. — Я с тобой важные вещи обсуждаю, а ты… — Да ладно, я же пошутил. Разве я бы стал всерьез предлагать тебе надеть платье? Они тебе все равно не пойдут. Если только фасон подобрать, чтобы талия казалась тоньше и грудь подчеркнуть, вот тогда… — Утопить бы тебя, засранца, — мрачно буркнул Глубина и едко ухмыльнулся, — да только ты все равно всплывешь. Беркут скривился, картинно поежившись. — Ауч, — выдал супер, играя веселыми искорками в глазах, — в самое сердце задел. — Так тебе и надо, — Глубина влил в рот остатки своего пива и с размаху поставил бокал на стол, нарочно игнорируя картонную подставку с логотипом заведения: парой скрещенных пивных кружек, которые пересекали зубчатые молнии, — следующая порция за твой счет. Чтобы не подумал, что обо мне можно вот так нагло пиздеть. — Какой ты, оказывается, обидчивый, — хмыкнул Беркут, однако спорить не стал, предпочитая хрустеть последними луковыми кольцами, довольно вгрызаясь в золотистую корочку, предварительно щедро обмакнутую в классический томатный соус. — Кстати, раз вы с Аспид вместе, то, наверное, часто видитесь? Кевин самодовольно выпятил грудь, похлопывая себя по животу; губы непроизвольно растянулись в улыбке. — Конечно! Крошка без ума от меня, ни дня в разлуке прожить не может. Сразу же начинает звонить, сообщения строчит только так. Скучает, — довольно изрек супер, не собираясь признаваться Беркуту, что следующие несколько дней они с Мари не смогут увидеться из-за ее плотного графика; в доме девушки Глубине можно было оставаться только в ее присутствии, без Мариолы двери уютного особняка в стиле хай-тек были для Кевина закрыты, и это немного цепляло. Можно подумать, без Мари он побьет все окна, нассыт в бассейн, а ее змей пустит на ремни, но это был дом Аспид, подаренный ей родителями, а Глубина был еще женат, поэтому приходилось следовать правилам, установленным девушкой, пусть Кевин и считал их бредовыми. Все уже знали, что бывший член Семерки спал с Мариолой Гайос, Глубина был готов прокричать об этом на весь мир, чтобы все ублюдки поняли, насколько Кевин пиздат, раз на него запала такая охуенная девочка, но Мари запретила. Аспид не разрешала приходить к ней на работу, не торопилась знакомить с семьей, почти не интересовалась мамой Кевина; супер успокаивал себя, что это все ненадолго: как только развод освободит его от приебнутой жены, Мариола поймет, что Глубина весь ее и станет спокойнее. Прикрываться его браком уже не получится; Кевин основательно пропишется не только в доме и в постели Мари, но и в ее жизни. Парень томно вздохнул, подперев подбородок кулаком, мечтательно улыбнулась, вспоминая прошлый вечер, когда они с Аспид уединились в джакузи, и Кевин наглядно продемонстрировал ей, как долго может продержаться под водой. От сладких мыслей член в штанах дернулся, слегка приподняв набухающую головку, Глубина закинул ногу на ногу, не прекращая думать о Мари, пока официантка в форменном темно-синем платке, повязанном вокруг шеи, меняла пустые бокалы на новые, полные, запотевшие, с шапкой пены, лениво колыхавшейся у краев. — Так… — осторожно начал Беркут, — может, ты спросишь… не согласится ли она сняться в моем клипе? Мой продюсер пытался связаться с агентом Аспид, но не смог дозвониться, вот я и подумал, что у тебя получится обратиться напрямую. Кевин нахмурился; он мог бы поговорить с Мариолой, только сомневался, что ее удастся уговорить, а перед приятелем хотелось показать себя настоящим альфа-самцом, похвастаться, что ради Глубины Мари готова на все, только девушка четко разграничивала работу и личную жизнь и едва ли станет прислушиваться к суперу, даже если он скажет, что Беркут отличный парень. Хотя чего ей стоило немного подрыгаться перед камерой? И сама засветилась бы лишний раз, и Кевин показал бы, что у него все в шоколаде. Девушки ведь должны прислушиваться к своим парням, особенно, к таким классным, а пока получалось, что только Мари помыкала и командовала; не то, чтобы Глубина сильно возражал, но иногда хотелось побыть главным. Немного, самую чуточку; он, в конце концов, мужик, у него есть яйца! Чем не показатель брутальности?! С которым Мариола вытворяла такое, что что Кевин едва ли не сразу кончал. — Меня только начинают раскручивать как бренд, поэтому оплата за съемки будет не такой высокой, как она привыкла, — продолжал Беркут, складывая луковые кольца ровной башенкой, — но, может, получится договориться? — Я… — Глубина досадливо отвернулся, потирая шею; невольно кольнуло, что его лучник сниматься не позвал, а ведь было время, когда лицо Кевина было практически на всех рекламных щитах города. И теперь он должен отдать Беркуту Мари? Вот уж хер! — Я могу передать ей твое предложение, — произнес супер надменно, устроив локоть на спинке стула, — но решать все равно Мари. Может, она согласится сняться вместе с Тигровой Лилией: они подруги вроде как, да и Лилия популярнее тебя будет. Все-таки солиднее выступать рядом с ней, а не с мастером миссионерской позы. Глубина, качнувшись на своем стуле, ехидно взглянул на побуревшего лицом Беркута, у которого покраснели даже уши; парень дернул рукой, потянувшись себе через плечо, словно хотел вытащить стрелу, позабыв о том, что в бар с оружием не пускают, и стиснул кулаки. Кевин невольно поерзал под его взбешенным взглядом, однако ухмыляться не перестал, потому что нехер Беркуту было бросаться намеками о платье и передавать Мари всякие там предложения через Кевина, и похуй, что они по работе. Если Аспид все же согласится сняться с Беркутом, то Глубина придет на съемочную площадку; даже если Мариола будет против, он все равно придет и будет рядом, чтобы все четко уяснили, что у этой рыбки есть парень и нехуй расчехлять стояки на ее растяжку. — Между прочим, — глухим от негодования голосом начал Беркут, — миссионерская поза наиболее удобная для спины, потому что вес распределяется четко по всему телу. Глубина сдавленно хрюкнул от смеха. — Кто тебе это сказал? — Мой мануальный терапевт, — скорчив гримасу, выпалил лучник и отхлебнул пива, испачкав верхнюю губу пеной. Кевин сунул за щеку целую сырную палочку, став похожим на хомяка; хорошо, что Беркут с мамой не обсуждает, как и кого в какой позе ебать. А, может, и обсуждает, и про терапевта это просто пиздеж; но похер. Главное, чтобы лучник не попытался продемонстрировать Мари все прелести миссионерской, хотя вряд ли она согласится: уж Кевин-то знал, как Аспид нравилось разнообразие. — Что ж, тогда давай выпьем за твоего терапевта. Уверен, он парень что надо, — Кевин поднял бокал с пивом, салютуя хмуро поджавшему губы Беркуту, — пожелаем ему побольше пациентов, а тебе — чтобы все удачно сложилось с твоей феей. Как ее зовут? — Ее зовут Грета, и она — чудо. А ты — скотина, каких еще поискать, — бросил лучник, однако от глотка пива не удержался, и в его темном взгляде веселье проскакивало искрами, давая понять, что супер не обижен всерьез, но от ответной издевки едва ли удержится. И пусть: просто поболтать, подурачиться, пропустить по стаканчику в баре было славно; у Глубины было мало друзей, в школе он еще как-то общался, а, попав в Семерку, угодил в бассейн с акулами, где каждый норовил пустить кровь другому; тут уж было не до дружбы. С Беркутом их сблизила ситуация с Общиной, когда обоих попытались нагнуть раком, однако им повезло вырваться и послать набожных ублюдков нахер. Кевин немного волновался по поводу Церкви, даже не из-за себя и Кассандры, а боялся, что могут прийти к его матери или к Мари, но тогда уже разговор с Общиной будет строиться по-другому; может, Глубина и не умел стрелять лазером из глаз, как Хоумлендер, однако и он кое-что мог; не так уж он бесполезен, как считал этот пидор в плаще. — За это тоже стоит выпить, — торжественно провозгласил Кевин, — чтобы в твоей жизни было больше чудесных девушек и поменьше скотов. Потому что тебе и меня одного хватит. — Это точно, — усмехнулся Беркут, легонько стукаясь своим бокалом о бокал Глубины; супер рассмеялся, чувствуя, что его слегка разморило от пива, хотя он выпил совсем немного. Наверное, все дело было в сытости и хорошей компании, еще и на завтра были планы: они с Мари собирались пойти вместе на пляж, где будут загорать, купаться и обязательно потрахаются в море. Кевин счастливо вздохнул и придвинул к себе тарелку с остатками сырных палочек, пока Беркут что-то высматривал на экране своего смартфона, однако, заметив движение за спиной лучника, поднял глаза, и опьянение мгновенно испарилось из головы супера, в которой тут же зазвенело от напряжения. Лицо Глубины застыло, во взгляде промелькнуло гадливое презрение, словно он увидел груду химических отходов, сваленных у побережья Австралии, но это была всего лишь Кассандра, взволнованно бледная, с тушью, размазавшейся под левым глазом, теребящая ремешок сумочки в побелевших пальцах. Она криво улыбнулась, мышцы лица механически двигались без малейшего выражения чувств, а взгляд был горьким, отчаянным, полным едкой обиды и упрека, словно Кевин всерьез обещал ей любовь до гроба, а сам сбежал, не опустив за собой стульчак унитаза. Понурый вид жены, которая в ближайшем будущем станет бывшей, вызвал досаду, желание свалить, хоть через запасной выход, хоть через окно, лишь бы не слушать ее нытье, которое заебало еще за время их совместной жизни. Супер выдохнул, раздувая ноздри, сжал кулаки, пока Кассандра нервно переминалась с ноги на ногу, не решаясь подойти, но Глубина был уверен, что стоит ему шевельнуться, как жена кинется на него муреной, отсекая пути к отступлению, закатит истерику, привлекая внимание и выставляя Кевина полнейшей паскудой. Обязательно кто-нибудь снимет видео и сольет в Сеть, и снова имя Глубины, супергероя, бывшего совсем недавно частью Семерки, будут мешать с грязью. Мари это не понравится, и мама будет переживать; осознание этого и удержало Кевина на месте. Ему не нужны новые скандалы; все, чего он хотел, чтобы эта психованная сука от него отъебалась. — Эй, — протянул Беркут, заметив перекошенное лицо приятеля, — ты чего? Все в порядке? Проследив за взглядом Глубины, лучник обернулся и тихо присвистнул, заметив Кассандру; озадаченно сведя брови, Беркут покосился на Кевина, у которого на шее от злости натянулись жилы, и перехватил его за запястье. — Спокойнее, друг, спокойнее. Не натвори глупостей, — шепнул он, — не забывай: у тебя есть Мари, ты не один, а Кассандра — такая же жертва Церкви, как и мы. Будь с ней… помягче. — Как же все заебало, — выдохнул Кевин, тряхнув головой, — я же специально передал все полномочия моему адвокату, чтобы эту пизду не видеть, а она меня все-таки нашла. Вот нахуя?! Что мне с ней обсуждать? Все и так понятно! — И все-таки тебе стоит с ней поговорить, — мягко заметил лучник, — вам незачем расставаться врагами. — Я бы рад расстаться, но эта сука меня преследует, сам видишь. Ладно, — Глубина стряхнул пальцы Беркута и потер ладонью лицо, досадливо сморщившись, — хорошо, что она пришла, когда я с тобой. Если бы она устроила сцену при Мари, я бы… — Ты чего, друг? — ошарашенно улыбнулся Беркут. — Это же женщина, твоя жена, пусть и практически бывшая. — Нахуй, — отрезал Кевин и шумно втянул носом воздух, когда Кассандра направилась к их столику; лучник, услышав стук каблучков, отодвинул стул и послал девушке ободряющую улыбку. Кассандра мельком взглянула на Беркута и сразу же отвела глаза; пальцы у нее заметно дрожали, постоянно пребывали в движении, перебирая то ремень клатча из кожи цвета молочного шоколада, то манжеты рукавов шифоновой блузки в узоре из красных маков, то коралловые бусы. Она не стала присаживаться, предпочла стоять, укоряюще нависая над помрачневшим Кевином, а лучник отступил на шаг, качнув головой в сторону бара. — Я отойду ненадолго. Кевин… — Беркут сцепил руки перед собой, тряхнув сплетенными пальцами в знак поддержки и солидарности, и проскользнул мимо столика, который протирала темноволосая официантка с кулоном в виде полумесяца, свисавшего на тонкой цепочке. Глубине не понравилось, как девушка смотрела на них: слишком нагло, оценивающе, явно прислушиваясь; встретившись глазами с супером, официантка опустила голову, прячась за густой, как у лошади, челкой, и принялась усерднее натирать столешницу. Кассандра вцепилась в сумочку обеими руками, выбивая беспокойную дробь каблуком туфли, пока Кевин ломал в пальцах сырные палочки. Разговаривать с женой не хотелось, но и затягивавшаяся пауза бесила, как присутствие Кассандры; супер приглашающе отодвинул стул, и Кассандра, благодарно дрогнув губами, присела на самый краешек, расправляя юбку на коленях. Она была довольно симпатичной, Кевин помнил, как обрадовался, впервые увидев девушку, которую Церковь выбрала ему в жены, однако сейчас Кассандра не вызывала ничего, кроме раздражения и желания уйти. — Чего надо? — бросил Глубина вместо приветствия; из груди девушки вырвался обреченный вздох, но глаза стали жесткими, неумолимыми, хотя голос ее звенел, словно Кассандра едва сдерживала слезы. — Здравствуй, Кевин, — прошептала она; супер беспардонно сунул в рот сырную палочку и пробубнил, лениво пережевывая: — Ага, привет. Так зачем пришла? — Поговорить. — С моим адвокатом говори. А меня оставь в покое. Пожалуйста, — вкрадчиво добавил Глубина и запил сырную палочку пивом. Кассандра поджала губы и подалась вперед, протянула ладонь в намерении взять мужа за руку, но Кевин торопливо отдернул пальцы. — Давай без этого, — попросил он, — говори, что хотела, и уходи. — Давай… не будем спешить с разводом, — пролепетала Кассандра, — может, у нас еще получится все наладить? Не зря же мы с тобой поженились, нужно бороться за наше отношения и наше будущее… — Нет у нас ни отношений, ни будущего, — отрезал супер, — не еби мне мозг, дорогая. Я на тебе женился с определенной целью. По той же причине ты вышла за меня замуж. Но мне надоело, так что отъебись. — Я не верю, что это ты говоришь, — выдала вдруг Кассандра; она прижала пальцы к груди, где под ожерельем мерцали прирученными солнечными лучами цепочка с маленьким крестиком. — Это все слова той… женщины, которая соблазнила тебя и увела из семьи. — Это у нас была типа семья? — у Кевина не получилось сдержать презрительный смешок; откинувшись на спинку стула, он закинул ногу на ногу, устроив щиколотку на колене, и покачал ступней. — Еще скажи, что вышла за меня по любви. — Я хотела тебе помочь. Действительно хотела. И вот как ты со мной поступил! Опозорил, унизил, выставил нашу личную жизнь на всеобщее обозрение, связавшись с этой девкой, — Кассандра зло прищурилась, оскалившись, сжала кулон-распятие в кулаке, — тебе… не нужно было спасение, все, что тебе хотелось, это только… грязный секс! — Милая, открою тебе секрет, — Глубина доверительно усмехнулся, — этого хочет каждый мужик. Все, без исключения. Счастливая семейная жизнь без этого невозможна. Ты в постели как булыжник, хотя мой стояк на тебя был искренним. Не моя вина, что ты не знаешь, что с ним делать. — Уверена, у этой змеи большой опыт, — неприязненно скривила губы Кассандра, — если какая-то распутная девка для тебя настолько важна, что ради нее ты готов пожертвовать нашим браком, то тебя стоит пожалеть. — Так ты за этим сюда пришла? Меня пожалеть? — осклабился Кевин; он старался говорить тихо, однако подмывало вскочить, схватить Кассандру и выволочь ее из бара. К чему этот пустой треп? Он ни к чему не приведет; Глубина не оставит Мари, даже если бы ему пообещал отсосать сам Иезекиль. Супера передернуло от омерзения; нет, нахуй эту секту. Больше Кевин не собирался иметь с ней ничего общего. — Я пришла потому, что переживаю за тебя. И верю, что все наши старания были не напрасны. Кевин, — девушка придвинулась к нему ближе вместе со стулом, умоляюще заглянула в глаза, — давай попробуем начать все сначала. Я… готова простить тебе связь с этой Гадюкой… — Она — Аспид, — поправил Глубина, — это во-первых. А во-вторых: серьезно, милая, свали нахуй. Я хочу развод, мне не нужна ни ты, ни Община, и, по-моему, я уже четко дал это понять. — Как ты можешь быть таким… — Кассандра покачала головой, не в силах подобрать слова; она уже выглядела скорее взбешенной, чем расстроенной, не просто стискивала крестик в пальцах, а тянула за цепочку, грозя ее порвать. — Из-за тебя Община от меня отвернулась. И если ты ко мне не вернешься, я останусь одна. Ты это понимаешь?! Вся моя жизнь пойдет прахом потому, что ты и эта… ползучая гадина!.. — Не преувеличивай, — передернул плечами Кевин, — все у тебя будет нормально, если перестанешь распускать сопли. Так что давай, возьми себе луковое колечко и топай на выход. Встретимся в суде. Или нет. В любом случае, если вдруг захочешь что-то обсудить — свяжись с моим адвокатом, нам с тобой лучше не встречаться. Вдруг это неправильно поймут, а нам это ни к чему, правда? Кассандра цинично усмехнулась. — Боишься, что твоя рептилия будет ревновать? — К тебе? — Глубина хохотнул. — Ты вообще видела Мари? Разве такая сочная рыбка будет ревновать к такой вобле как ты? Милая, я просто не хочу лишней суматохи в прессе, поэтому давай разойдемся тихо и мирно, и каждый пойдет своей дорогой, а то я уже заебался торчать на этом пит-стопе. — Ну, раз так, — девушка манерно поправила воротник блузки и медленно поднялась, держа спину прямо и ровно, будто балерина, — то мне и вправду будет лучше быть подальше от тебя. Я, в самом деле, верила в наш брак, думала, что смогу изменить тебя в лучшую сторону, но нельзя это сделать с тем, кто менять не хочет. — Да, да, да, я понял, съебись уже, будь так добра, — поторопил почти бывшую жену супер; разговор с ней вызвал у Глубины приступ мигрени, и Кевин подозревал, что теперь одним пивом точно не обойтись. Кассандра деловито одернула юбку и свысока взглянула на Глубину, обиженно поджав губы. — До свидания, Кевин. Надеюсь, ты не пожалеешь о своем выборе и будешь действительно счастлив с этой женщиной. — Ага, спасибо. И тебе тоже удачи, — Глубина улыбнулся почти миролюбиво и расслабленно выдохнул, когда девушка повернулась к нему спиной, собираясь уходить. Обмякнув на стуле, он поспешил смыть послевкусие разговора пивом, на котором успела осесть пена, и запрокинул голову, устремив взгляд в потолок. Кевин надеялся, что это была его последняя встреча с женой, точка в их недолгом, нелепом браке. Как только документы о разводе будут получены, ничто не будет связывать его с Кассандрой Шварц и Церковью; это следовало отметить. Увидев возвращающегося к столику Беркута, супер махнул рукой, подзывая официантку; сам развод они потом как следуют отпразднуют вместе с Мариолой, а сегодня выпьют за карьеру Беркута и чтобы у него все сложилось с его Гретой. Кевину скучно быть счастливым одному, так что пусть и у лучника все сложится. И… похуй, и у Кассандры тоже; дура она, конечно, но что поделать. Нельзя же всем девушкам быть таким охеренным, как Мари.