Океан в капле

Девчонка, на которую запал Беркут, оказалась действительно хорошенькой; не такой, как Мариола, но вполне милой: невысокая, худощавая, с тонкой талией, узкими запястьями и выступающими ключицами, она и впрямь создавала впечатление какой-то хрустальной хрупкости и изящества. На супера она не тянула, хотя значилась в списках «Vought», о некоторых особенностях намекали только перламутрово-белые волосы и глаза, светло-карие, но при каждом движении век и повороте головы взгляд Греты менял цвет, становился из золотистого голубоватым, отливал сиреневым, затем мерцал зеленым, а иногда вспыхивал красновато-карим, словно отражение зари в крепком чае. Девушка заметно нервничала, в коротком блестящем платье с глубоким вырезом и открытой спиной ей было неловко, однако она не дергалась, не пыталась одернуть подол или прикрыться, только кусала губы и поправляла волосы; среди неестественно-светлых прядей черное мелирование смотрелось как потеки темного шоколада на шарике сливочного мороженого. Выкрашенные полосы складывались причудливым узором, который Кевину никак не удавалось рассмотреть: девушка постоянно крутила головой, волосы развевались и рассыпались, стилист то и дело подскакивала к Грете, вооруженная баллончиком лака, чтобы спасти укладку, которую все никак не получалось зафиксировать. Волосы Греты, тонкие, как шелковые нити, пушились, постоянно пребывали в движении, как живые; стилист, бритая налысо девица с длинной жилистой шеей и сантиметровыми тоннелями в мочках ушей, от бешенства едва не скрипела зубами. — Мисс Ото, стойте ровно! Пожалуйста!.. Три минуты до начала, а у вас на голове кошмар!.. — Извините, — виновато улыбнулась Грета и зажмурилась, когда стилист принялась щедро поливать лаком ее прическу; лак с шипением вырывался из баллончика, распыляясь на волосы девушки. Модель покорно поворачивалась, осторожно переступая ногами, обутыми в босоножки на шпильке с серебристой шнуровкой, и Беркут грустно вздыхал, сжимая в кулаке картонный стаканчик. Свой кофе лучник выпил практически залпом, когда Грета в компании других танцовщиц и моделей только пришла на площадку, а Кевин потягивал фруктовый смузи через соломинку в ожидании Мари. Аспид еще прихорашивалась, как и Тигровая Лилия, решившая снизойти до начинающего исполнителя; у девушек была одна гримерка на двоих, так что просочиться к Мариоле не получилось, поэтому Глубина был несколько расстроен. Со дня на день супер уже должен был получить документы о разводе, уже считал себя холостяком и полагал, что теперь им с Мари нет нужды скрывать свои отношения; о них и так говорили уже открыто, некоторые уебаны в твиттере выставляли Мари чуть ли не шлюхой, и Кевин жалел, что не может наслать наводнение на дома этих пидоров, потому что они пиздели о том, в чем ни хуя не понимали. Разве уебки знали, через что пришлось пройти Глубине? Как его все использовали, как он не мог принять самого себя и стеснялся собственного тела? Как нашел свое счастье в лице Мари? Нихуя; уроды могли только строчить посты в интернете и передергивать на Хоумлендера; знали бы, какая он скотина на самом деле… Зажав в зубах трубочку, Кевин продолжал цедить смузи со вкусом персика и манго, поглядывая то на задеревеневшего в присутствии девушки Беркута, то на саму Грету, которая была так взволнована предстоящими съемками, что не замечала, с каким лицом пялился на нее лучник. Глубина толкнул приятеля локтем, доверительно подался к нему; Беркут слегка повернул голову, не отводя глаз от модели. — А она ничего такая… — признал Кевин. — Может, все-таки рискнешь и пригласишь ее куда-нибудь? — Я бы рад, но… — лучник досадливо прищелкнул языком. — Не хочу ее подставлять. Вдруг еще Община захочет отомстить. Лучше немного… подождать. И мама говорит, что торопиться не стоит. — Ну, раз мама так сказала, тогда конечно, — невозмутимо кивнул супер, глядя на Беркута с самым честным выражением лица. — Все равно она мысленно вас с ней уже поженила. — Эй, — возмутился Беркут, притворно нахмурившись, — кто бы говорил. — Ничего подобного, — парировал Глубина, — моя мама все еще не уверена в нас с Мари. Но она поменяет свое мнение, как только познакомится со змейкой. — Ты в самом деле собрался знакомить Мариолу со своей мамой? — Сначала я познакомлюсь с ее. Ну, с родителями, — Кевин широко улыбнулся, — так что надо произвести впечатление. — Ты их явно ошарашишь, — хмыкнул лучник, за что получил еще один толчок в бок, уже более ощутимый, заставивший его покачнуться; Беркут поморщился, но расправил плечи, увидев Аспид и Тигровую Лилию, идущих в сопровождении своих агентов и режиссера клипа. Мари на фоне фигуристой крутобедрой Лилии казалась совсем тонкой; в предельно коротком платье с разрезами, обтягивающем настолько, что ткань казалась нарисованной на ее теле, она ступала по полу студии каблуками ботфортов, а Тигровая Лилия, смуглая и невысокая, в сетчатом платье, сшитом из одних цепочек и страз, поверх черного раздельного купальника, закатывала глаза в ожидании, пока стилисты поправляли живые цветы в ее волосах. Лиф едва удерживал ее грудь, стринги терялись между пышных ягодиц, а кричаще-яркий макияж контрастировал с простыми смоки-айс Аспид. Из-за большого скопления людей Мари то и дело высовывала язык, однако никому не пришло в голову сморщиться или отвернуться, даже Лилия, которая на обслуживающий персонал посматривала чуть устало и снисходительно, держалась с Мариолой вполне тепло. Она что-то сказала Аспид, и девушки синхронно рассмеялись; Лилия прикрыла лицо ладонью, и Кевин увидел, что на ее опасно-длинных нарощенных ногтях среди блесток и страз так же сидели крошечные рыжие лилии. Глубина в недоумении склонил голову на бок; и как она только зад подтирает с такими ногтями? — Я хотел поблагодарить тебя, — начал Беркут, сминая в пальцах стаканчик, — за то, что договорился с Аспид о съемках. Сомневаюсь, что так бы она захотела сотрудничать. — Я лишь намекнул, что она станет украшением любого клипа. Тем более — твоего, — скромно ответил Кевин, — остальное Мари решала со своим продюсером. — И все равно — спасибо, — улыбнулся лучник, похлопав супера по плечу; неожиданно Кевин смутился. — Блять, да ладно тебе… — парень фыркнул с преувеличенной небрежностью. — Я же ничего не сделал. Так… просто поболтал с Мари с за ужином. Сказал, что ты мечтаешь с ней поработать… — Похоже, ты меня перехвалил, — рассмеялся Беркут, окончательно вогнав Глубину в краску; Кевин и не думал, что Мари согласилась на съемки потому, что он попросил за лучника. Скорее, последнее слово было за агентом Аспид, который подписал контракт от имени модели в самый последний момент, когда узнал, что будет проходить запись фита Беркута и Тигровой Лилии, которая за прошедший месяц поднялась в рейтинге почти на семь позиций. Сам лучник еще парил невысоко, но если дуэт с Лилией выгорит, то «Vought International» готовы подумать о возобновлении договора. О самом Глубине так же не вспоминали, игнорировали, как нищего, рассевшегося посреди улицы; и похуй, им же хуже. Зато Кевин мог посвятить все свое внимание Мариоле. Он сияюще улыбнулся подошедшей девушке, швырнул стакан с недопитым смузи за спину и обнял Аспид за талию, притягивая к себе, когда она закинула руки ему на плечи. Мари коротко выстрелила раздвоенным языком в сторону Беркута и улыбнулась уголками рта. — Прос-стите. — Никаких проблем, мэм, — отмахнулся лучник. Кевин крепче прижал к себе девушку, потираясь заросшей щекой об ее плечо. — Змейка, тебе не за что извиняться, твой язычок охуенен. Уж поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Пош-шляк, — шепнула Мари и быстро чмокнула супера в губы; девушка отстранилась почти сразу же, но Глубина потянулся к ней, ткнулся вытянутыми губами ей в рот, рассмешив Аспид, однако заслужил свой поцелуй, более глубокий и влажный. Ощутив движение ее языка, Кевин возбужденно застонал, потираясь пахом о бедро Мариолы, но она со смехом отстранилась. — Ты и так мне вс-сю помаду с-смаз-зал, — пожурила Аспид, — ещ-ще и платье помнеш-шь. — Шикарное платье, — отметил супер, — его можно даже не снимать: юбку задрал и… — Ты не мог бы обсуждать это в другом месте? — пробормотал Беркут, чуть сконфузившись, и бросил беглый взгляд на Грету, чьи волосы, обильно покрытые лаком, продолжали пребывать в живописном беспорядке к тихой ярости стилистов. Кевин хмыкнул и быстро чмокнул Мари в ухо, щекотнув мочку щетиной на подбородке. — Не обращай внимания, милая, — шепнул он, — Беркут и сам не против стянуть платьице кое с кого, но некоторые обстоятельства вынуждают его держать руки при себе, вот он и нервничает. — Я не нервничаю, — проворчал лучник, вновь посматривая в сторону модели, чье платье в свете софитов и цветных всполохов гирлянд переливалось ярче дискошара; рядом уже толпились другие модели из массовки: темнокожая девушка с буйным афро в топе, розовом и искрящемся, словно игристое вино, и азиатка с хищно-раскосыми глазами, ядовито-рыжим каре и прессом, которым можно было не то, что монетки отбивать — бейсбольные мячи отправлять в полет. Глубина самоуверенно усмехнулся, поняв, что его Мари здесь самая красивая. Убедившись, что взгляд Беркута был направлен в другую сторону, супер опустил руку чуть ниже, устраивая ладонь на ягодице Аспид, разгладил ткань платья, пытаясь нащупать под ним белье. Мариола коротко и недовольно зашипела, высунув язык, несильно пихнула Кевина в плечо, на что он обиженно сморщился. — Змейка, зачем же так грубо? — З-затем, ч-что с-своим рукам с-слиш-шком много воли даеш-шь. — Эй, — Глубина возмущенно свел брови, — ты же моя девушка! Почти невеста, можно сказать, жена!.. Мари манерно помахала холеными пальцами перед носом супера. — Ч-что-то я не виж-жу з-здес-сь кольц-ца. — Не веди себя как сука, — попросил Кевин и потянулся к девушке, — лучше поцелуй меня. — Мне пора. С-съемки вот-вот нач-чнутс-ся, — Аспид мягко отстранилась, выворачиваясь из объятий супера, но он крепко, словно спрут, перехватил ее за талию. — Один поцелуй. Маленький! Чтобы я знал, что моя рыбка меня любит. — Веди с-себя хорош-шо, — строго потребовала Мари, цепляя кончиками пальцев, затянутых в перчатки, подбородок Кевина и невесомо коснулась губами его переносицы, — будеш-шь примерным мальч-чиком, и веч-чером мож-жеш-шь рас-сч-читывать на воз-знаграж-ждение. — На какое? — тут же оживился Глубина, но Мари вместо ответа погладила его по щеке и отошла, впечатывая почти пятнадцатисантиметровые каблуки в пол; Кевин заметался на месте от нетерпения, судорожно сжимая кулаки. Ну, вот зачем она так? Знала же, что его теперь будет колотить до самого окончания съемок, пока камеры не выключат, и они не смогут уединиться в уютной гримерке Аспид. Или в машине по дороге домой; до приезда в особняк Кевин не выдержит; суперу уже хотелось, чтобы Мариола потешила его язычком, однако операторы были на местах, свет был направлен на площадку, оформленную в ретро стиле. Подтанцовка, размявшаяся и разгоряченная, занимала свои места, настраивали свет и звук, Беркута усиленно пудрили, чтобы его нервный румянец не так сильно полыхал, а Тигровая Лилия деловито поправляла лямки купальника; женщина выглядела хмурой и сосредоточенной, в то время как Аспид лениво потягивалась, а Грета Ото вместе с остальными моделями заняли место на диванчике возле стены, украшенным неоновым портретом Тигровой Лилии. Кевин шаловливо подумал, что было бы неплохо, если бы девочки немного пососались на камеру, однако тогда Беркут точно ширинку застегнутой не удержит. Глубина хихикнул, сморщив нос, отошел, пропустив звукооператора; конечно, никто не собирался петь — все будут только дрыгаться и открывать рты под музыку, все остальное наложат при монтаже, но Лилия, в отличие от Беркута, была финансово успешным проектом, к тому же была любовницей одного из акционеров «Vought», поэтому для нее так старались. Супер наморщил лоб, припоминая, что раньше ему доводилось видеть Тигровую Лилию с Фонарщиком, но там ничего серьезного не было: они даже за руки не держались, общались сухо и официально, хотя если Лилия оказывалась в Башне, то Фонарщик тут же оказывался возле нее. Кевин повнимательнее присмотрелся к женщине, пытаясь на глаз определить уровень ее отношений с бывшим членом Семерки, но, так ничего и не рассмотрев, забрался на высокий раскладной стул и подпер подбородок кулаком, приготовившись любоваться Мариолой, однако взгляд то и дело притягивал Беркут, совершавший выпады руками в воздух, будто боксер перед важным боем. Это он так из-за Греты дергался? Или из-за клипа волновался? Глубина усмехнулся, ощутив себя таким опытным и знающим, закинул ногу на ногу, поедая глазами Мари; ассистент режиссера, девица с пирсингом в носу и рыжими дредами, выскочила перед камерой и щелкнула нумератором: — Сцена один, дубль один. Начали!.. — провозгласила она зычно, как военачальник перед боем, и из колонок грянула музыка; пения пока не было, подтанцовка стояла, не шевелясь, а вот Мари и Тигровая Лилия синхронно прильнули к Беркуту, который состроил такое брутальное выражение лица, что Кевину стало жутко. Лучник встал, расправив плечи, сжал кулаки, выставив вперед подбородок, и сглотнул, дернув кадыком, когда Аспид закинула руки ему на плечи. Глубина тоже стиснул челюсти, нервно поерзав на стуле; он был уверен, что так прижиматься к Беркуту было не обязательно, как и высовывать язык, игриво трепеща им на камеру, однако вся съемочная группа вела себя так, словно все было в порядке вещей, и никто не заметил, как Кевин недовольно потемнел лицом. Жабры зачесались под костюмом, когда лучник собственнически положил руку на талию Мари, которая едва ли не обвивала его своим телом, ревность тянула его вперед, сталкивала со стула, потому что это был лютый пиздец. Что за хуйня вообще происходила?! Какой уебан писал сценарий к клипу?! Если бы Кевин знал, что так будет, вообще не стал бы уговаривать Мариолу на съемки; и Беркут — хуйня ебаная, а не друг. Как он вообще мог лапать при Глубине его девушку?! Злость захлестнула супера как подводное течение, тащила его все дальше и дальше, в самую ледяную пучину, и глаза Кевина, черные от ярости, неотрывно следили за лучником, который остался уже вдвоем с Лилией, пока вокруг Мари порхали модели из массовки. Подтанцовка начала двигаться, ловя ритм, стразы и блестки сверкали в свете прожекторов, камера двигалась, ловя кадр за кадром, а Глубина, насупившись, скрестил руки на груди, исподлобья глядя на Беркута. Гнев внезапно схлынул, как отлив, и супера затопило обидой, едкой и горькой. Вот уж от кого он не ждал такой подставы! Думал, что у него наконец-то появился кто-то действительно близкий, а Беркут воспользовался первой же возможностью, чтобы полапать Мари. И Аспид тоже хороша; знала же, что Кевин рядом, а с Беркутом обжималась, словно Глубина был для нее пустым местом. Но… ведь это же неправда! Мариола не могла поступить так с Кевином; не для того же она ждала его развода, поддерживала и успокаивала, чтобы сейчас вот так бросить! Нет, Мари не стала бы обнимать Беркута, если бы не съемки; это просто игра на камеру, а так Аспид любила Кевина; разве стала бы Мари знакомить с родителями парня, которого не любила? Глубина сглотнул, потирая затылок; несмотря на самовнушение, расслабиться и успокоиться никак не получалось, все казалось, что Беркут и Мари слишком часто оказывались рядом, будто бы смотрели друг на друга чересчур многозначительно и словно лучник обнимал девушку с чрезмерной охотой. Супер даже начал считать, сколько раз они вдвоем засветились в сцене; и похер, что Беркут в основном держался рядом с Тигровой Лилией, он успел трижды обнять Мари и даже улыбнулся ей, когда она высунула язык, дразня лучника перед камерой. Кевин пожалел, что ближайший источник воды — это куллер; окажись они на побережье, Глубина сделал бы все, чтобы Беркута смыло куда-нибудь на середину океана. Раздосадованный, Кевин соскочил со стула и направился к выходу из павильона; он чувствовал себя глупо: вроде ничего и не произошло, а все равно было гадко, будто в гнилую воду окунулся. Супер обернулся на Мариолу, надеясь, что девушка заметит его уход и забеспокоится, однако она была слишком занята, извиваясь на диване под неоновыми отсветами, и смотрела в камеру, а не на своего парня, у которого от обиды спазмом сдавило горло. Стало как-то все равно, что это была работа Мари, и она уже не первый раз снималась в клипе, просто захотелось, чтобы она послала нахуй Беркута вместе с Лилией и их продюсерами и ушла вместе с Кевином, потому что ему было пиздец как плохо, и он срочно нуждался в том, чтобы его пожалели и приласкали. Однако Мариола была слишком занята, чтобы обратить внимание на состояние Глубины, и супер переступил порог павильона в одиночестве; черт с ними, пусть дальше снимают свой дерьмовый клип, Кевин в любом случае не обязан на это смотреть. И Мари пусть немного понервничает, поняв, что он ушел; если, конечно, соизволит обратить на это внимание. Может, ей настолько понравится Беркут, что это его Аспид решит порадовать вечером; от подобной мысли у Глубины застучало в висках, стоило только представить Мариолу и лучника в гримерке, как супер едва не бросился обратно в павильон, чтобы оттащить Беркута от своей девушки, потому что нехуй обжиматься с ней на камеру. Кевин бы именно так и поступил бы, но знал, что Мари рассердится, если он устроит сцену ревности, поэтому продолжал угрюмо шагать по коридору. Легкие судорожно качали воздух, жабры подергивало, ладони взмокли в перчатках; захотелось уехать куда-нибудь, не домой к Мари, где Глубина жил после долгожданного развода с Кассандрой, который впору было отмечать карнавалом и пьяной оргией, а в отель или вообще к маме. Почему нет? Они давно не виделись; разве не мог супер навестить родную мать? Неплохая идея: уехать и ничего не сказать Мари, пусть немного поволнуется, если Кевин ей и в самом деле дорог. А еще лучше — пусть поедет с ним. Отменит все свои завтрашние встречи и уедет вместе с Глубиной к миссис Московиц; нужно же им все-таки познакомиться. И мама бы как раз убедилась, что у них с Мари все замечательно. Должно быть замечательно. Мариола не могла бросить Кевина после того, как немного потерлась о Беркута! В противном случае он скормит лучника Гектору. Жаль будет терять друга, но лучше так, чем позволять ему и дальше лапать Мари. Но… до этого не дойдет, так ведь? Мариола не бросит Кевина, Беркут его не предаст, а Гектору придется еще немного посидеть на рыбной диете; Глубина знал, что акуле человечина нравилась больше, как и то, что она была самкой, но все равно продолжал звать ее Гектором. Акула не возражала. Она вообще никогда не спорила с Кевином, как и Стефани; дельфин тоже была с ним весьма мила. Это Мари вела себя как стерва; гадина хладнокровная. И почему Кевин влюбился именно в нее? Был бы до сих пор женат на Кассандре, вообще ни о чем не переживал бы, потому что на жену супер было совершенно похер, а из-за Аспид он мучился, ведь он до сих пор был недостаточно уверен в себе и боялся, что девушка его бросит; Кевин до сих пор оставался неудачником, в то время как у Беркута и А-Трейна дела опять пошли в гору. Вдруг Мари решит, что достойна большего, и ей нужен кто-то лучше Кевина? Что тогда ему делать? С моста бросаться? Окончательно переходить на рыб? Вот уж хер! Это его друг, его девушка, его гребанная жизнь! Заебало быть лузером! Так что если Мари и Беркут все же решат выставить Глубину идиотом, то у него для них плохие новости! Блять, о чем он вообще думает?! Идиот! Потерев лицо ладонью, супер повернул к кофемашине; едва ли американо его взбодрит, но зато позволит хоть на что-то отвлечься. Съемки будут длиться еще пару часов, Мари и Лилии предстоит сменить несколько костюмов, но караулить Аспид возле гримерной уже не хотелось, хотя буквально несколько минут назад Кевин только и думал бы о том, как застать Мариолу в одном белье. Дожидаясь, пока кофейный автомат закончит наполнять картонный стаканчик американо, супер устало опустился на стул, вытянув ноги. Голова гудела, мысли тяжелые, словно валуны, перекатывались, грозя расколоть череп изнутри; готовый кофе уже исходил ароматным паром, кофейный автомат несколько раз коротко просигналил, возвещая о завершенном заказе, а Кевин все продолжал сидеть, уставившись перед собой, пока по коридору не разнеслось эхо стука каблуков. Глубина в предвкушении вскинул взгляд, надеясь увидеть Мари, однако его радостное выражение лица померкло, сменившись хмурой гримасой, когда он увидел Старлайт в солнечно золотящемся плаще. Энни, заметив Кевина, тоже сварливо поджала губы, слегка сбилась с шага, но вздернула подбородок, тряхнув белокурыми локонами, и упрямо двинулась в сторону кофейного аппарата. Глубина тут же схватил свой американо, словно Старлайт могла его украсть. Или, что вероятнее, выплеснуть содержимое стаканчика на голову супера. Девушка смерила его надменным взглядом свысока; под полуопущенными ресницами глаза Энни мерцали как пара светлячков. — И нечего так дергаться, — обронила Старлайт, набирая комбинацию кнопок на кофемашине, — я не люблю американо. — Я знаю, — заносчиво бросил Кевин и шумно отхлебнул кофе, обжигая язык; Энни фыркнула, покосившись на супера, но ничего не сказала, поставила стаканчик на решетчатую подставку и сцепила руки за спиной, переминаясь с ноги на ногу в ожидании своего кофе. Аппарат зашипел, выдыхая пар, молоко полилось в стаканчик, а Глубина приподнялся, поудобнее устраиваясь на стуле. Рядом с Энни он чувствовал себя неловко; с одной стороны это была ее вина в том, что у Кевина все пошло по пизде, а с другой… ну, как бы это супер первый начал, хотя не хватал Старлайт за волосы и не заламывал руки, просто предложил, а дальше она сама… Глубина скривился после очередного глотка кофе, показавшегося ему до отвращения горьким; а, возможно, это был привкус вины и стыда, потому что Кевин вроде как действительно был виноват. И Мари об этом знала; весь мир был в курсе, но только Мариола дала Глубине шанс. Ну, еще Беркут, но лучник и сам был в дерьме, поэтому не считалось; а вот Мари… супер вздохнул, уже ласково, без обиды думая об Аспид. Она же хорошая, милая; жабры Кевина ей будто бы нравились, и с ее семьей он скоро познакомится. Чего на фоне всего этого стоит пара объятий с Беркутом на камеру? А вот у Глубины косяков куда больше; похер на Кассандру, там была заведомо дерьмовая идея, а с Энни действительно получилось херово. И дело не в том, что она поддалась, Кевин буквально довел Старлайт, задавил авторитетом, хотя видел, что ей неприятно и неуютно. Выходит, ему прилетело за дело, и чтобы это понять, пришлось пройти через секту, хреновый брак и, наконец, найдя девушку своей мечты, осознать, что вел себя как последний мудак. Глубина отхлебнул кофе, отворачиваясь от Энни, однако в следующую секунду повернулся к ней, но, так и не подобрав слов, выдохнул, опустив голову. Пожевав губами, супер вновь набрал полную грудь воздуха и протяжно выдохнул, встретившись взглядом со Старлайт. Меж бровей девушки залегли непонимающие морщинки; она протянула руку за стаканчиком с латте, не отводя глаз от Кевина. — Что с тобой? Неудобно сел и плавник прижал? — усмехнулась Энни уголком рта; Глубина оскорбленно передернул плечами. Зачем она так? Он, между прочим, извиниться хотел, по-настоящему, от чистого сердца. Теперь назло Старлайт ничего не скажет; нахуй пусть катится, стерва. А ведь была такой добродушной девочкой… неважно, что Кевин принял непосредственное участие в том, чтобы ее испортить, главное, что он был готов исправиться. Не ради Энни, ради себя и Мари, ради их будущего, а эта сучка белобрысая еще и ехидничала. И нахера, спрашивается? Показать, какая она крутая, и какой Кевин придурок? Так пусть выкусит: нашлась красотка, для которой Глубина всем хорош, так что с ним это дерьмо не прокатит. Супер решительно поднялся, сжимая в пальцах стаканчик с американо, и пристально посмотрел в лицо Старлайт; во взгляде Энни брезжила насмешка, еще более уязвившая Кевина; ну и хуй с ней. Все равно Глубина старался не ради нее. — Эй, ты меня слышишь? — в голосе Старлайт прозвучали нотки беспокойства, однако от издевки девушка не смогла удержаться: — Тебе медуза в штаны заплыла, и ты только сейчас об этом вспомнил? — Очень смешно, — скривился Кевин, — показал бы я тебе, что у меня в штанах, да только ты уже все видела. — К сожалению, — отчеканила Энни и повернулась спиной, собираясь уйти; ее плащ живописно заиграл складками и блестящей подкладкой, девушка жеманно поправила рассыпавшиеся по плечам локоны, но остановилась, когда Глубина заговорил: — Слушай… как раз об этом… — Что? — Старлайт повернула голову, недобро прищурившись, и супер торопливо выпалил: — Нет, ты не поняла, я не про то. У меня девушка есть, ты в курсе? На этой неделе я познакомлюсь с ее родителями. — Сочувствую им, — хмыкнула Энни, но уже без прежней враждебности. — Только с чего ты взял, что мне это интересно? — С того, что я завязал с этим… ну, ты понимаешь… и… — Глубина выдохнул, будто перед прыжком в Ледовитый океан, — я хочу извиниться. За то… что у нас было. Мне не следовало, и вообще… как-то так. Кевин с вялой улыбкой развел руками, едва не расплескав остатки американо. — Короче: прости меня. Тебе… не стоило меня слушать. Надо было сразу нахуй послать или вмазать как следует, чтобы отстал. — Я могу сейчас тебе врезать, чтобы унять муки твоей совести, — Старлайт повернулась к Кевину, и в ее зрачках мерцали капли расплавленного золота; супер сглотнул, но не двинулся с места, продолжая стоять перед девушкой, в глазах которой отражался солнечный огонь, потухший, стоило ей только моргнуть. Энни смотрела на Глубину сурово и недоверчиво, поджав губы, молчала, и Кевин ждал, стиснув в ладони стаканчик с недопитым американо. После извинений стало немного легче; если супер попросил прощения, значит, не такой уж он и конченый, верно? Старлайт глубоко вздохнула, смежив веки, а после подняла глаза на Глубины. Лицо девушки было спокойным, голос звучал ровно: — Не волнуйся, я тебя не трону. Не потому, что простила — мне уже все равно, — а просто не хочу больше с тобой связываться. Кевин сглотнул. — Я… просто хотел сказать, что мне жаль. — Приму к сведению, — отрезала Энни, тоном и взглядом демонстрируя свое нежелание продолжать разговор; повернувшись к суперу спиной, она застучала каблуками по полу, уходя по коридору в сторону съемочных павильонов. Кевину показалось, что девушка ему не поверила, но это были уже не его проблемы: он говорил совершенно искренне. А мог бы пойти на какое-нибудь третьесортное ток-шоу, чтобы помириться со Старлайт публично и привлечь к себе внимание; мог бы, но не будет. Мари это вряд ли понравится. Допивать успевший остыть американо не было никакого желания, поэтому Кевин без сожаления бросил стаканчик с остатками кофе в урну и отряхнул ладони; он не знал, чем ему еще заняться до конца съемок Мариолы, возвращаться на площадку не тянуло, и Глубина подумал, что можно было бы заглянуть в Башню. Гостевой пропуск ему выделили, благодаря Мари, можно посидеть в комнате отдыха или заглянуть в кафетерий, где еда для суперов была бесплатной; Кевин не отказался бы от сэндвича с индейкой и колы, заодно можно было бы захватить что-нибудь для Аспид и Беркута. Глубина нахмурился; вот что за нахуй? Когда он успел превратиться в секретаря? После того, что Мари устроила на съемках, ей вообще подарков не полагалось; еще и секса ее лишить бы, но тогда и Кевин будет страдать, а он этого явно не заслужил. Так и быть: Кевин был готов простить Мари и принести ей обед; а вот Беркуту — хуй с маслом, а не сэндвич. Чтобы идти до Башни было не скучно, Глубина решил взять себе еще кофе, хотя пить и не хотелось; на сей раз он выбрал цитрусовый раф, который готовился вдвое дольше того же американо. Прислонившись плечом к кофейному аппарату, Кевин ковырял пол носком ботинка, когда двери одного из съемочных павильонов приоткрылись, выпуская в коридор Тигровую Лилию; цветы в волосах за время съемок у нее изрядно помялись, макияж размазался, однако шла она с видом королевы, уставшей от собственной свиты. Вслед за ней выскочили стилисты, подгонявшие моделей в костюмерную; Аспид вышла одной из последних, поддерживаемая под руку своим агентом. Покрутив головой, она высунула язык, но Кевин был слишком далеко, чтобы Мари могла его заметить, поэтому, забив на кофе, он поспешил к ней. — Рыбка моя, — позвал супер и с улыбкой протянул руки к девушке; Мариола резко повернулась, взмахнув волосами, и потянулась к Кевину, вырвав пальцы из ладони агента, который со ироничной усмешкой поправил слегка задравшиеся манжеты. — Ну, конечно, теперь и я не нужен, — беззлобно отметил он, не пытаясь, однако, остановить свою подопечную; Глубина с легкостью поймал Мари в объятия и радостно уткнулся носом в ее шею, понимая, что успел соскучиться. — Куда ты пропал? — Аспид погладила Кевину по затылку. — На с-секунду отвлеклас-сь — и тебя нет. — Ну, змейка, разве могу я от тебя сбежать? Я всегда рядом, у твоих ног. А лучше — между ног, — промурлыкал супер и прижался всем телом к игриво хихикнувшей Мари; когда Аспид его обнимала, все остальное становилось совсем неважным. Значение имели только они с Мариолой и их счастье. А все остальное, включая Общину и «Vought», которые не хотели заключать с Глубиной новый контракт, могли идти нахер.