Всё, что ты мне дашь

      Лютиэн просто повезло. После разрушения Тол-ин-Гаурхота и последующего разгрома союза Маэдроса местность вокруг пустовала, так как для контроля над ней сил не оставалось даже у Моргота. Какие войска наскрёб Саурон для захвата Фаласа, оставалось только гадать, но, похоже, он забрал последнее, что имелось. И хотя воспоминания о бывшем хозяине продолжали вызывать в её душе одну лишь боль, девушка искренне желала полного его поражения. Главное, чтобы Кирдэн устоял.       Но самое тяжёлое ожидало эльфийку впереди. Предстать перед отцом с наибольшей вероятностью означало смерть. И Лютиэн снова и снова ругала себя за то, что поддалась на уловки Врага, согласившись бежать вместе с ним из Тол-ин-Гаурхота. Ведь тогда у неё ещё оставалась последняя возможность покинуть этот мир хотя бы с чистой совестью. Теперь же обвинения короля Тингола окажутся абсолютной правдой.       - Твой отец отрёкся от тебя безо всякой причины, - как назло в голове прозвучала давняя шутка Саурона. – Неужели тебе не обидно? А так хоть бы было за что.       Было за что… Теперь действительно было. Но если прежде чувство собственной правоты заставило её отречься от отца, то в данный момент осознание вины толкало Лютиэн возвратиться домой и упасть королю в ноги.       Простит ли он? Наверное, нет. Просто у эльфийки не осталось никого другого, и идти ей было некуда.       Лошадь Лютиэн отпустила ещё на подходе к границам своей страны, предпочитая скрываться под собственным плащом, что делало её практически незаметной даже для отцовских стражников. Ведь эльфийку могли не пустить или, что ещё хуже, убить прямо здесь.       Отдельный страх в душе вызывала и завеса Мелиан. Что, если мать вообще её не пустит? Сильнейшие чары ограждали Дориат от любого зла. И не стала ли она частью этого зла, объединив собственную душу с главным приспешником Моргота?       Но всё обошлось. Успешно миновав пограничные чащобы, Лютиэн наконец-то вышла к хорошо ей знакомым зелёным рощам и опушкам древней эльфийской страны. Когда-то всё это могло стать её. Теперь же бывшая принцесса пробиралась сюда тайком, будто преступница. А впереди её ожидала отцовская тюрьма.       Остановившись у ручья, чтобы отдохнуть, эльфийка осмотрелась. Хорошо, что границы родного государства были ей прекрасно известны. Сколько родители ни убеждали родную дочь не рисковать собой и остерегаться прогулок на окраины Дориата, большой покорностью девушка не отличалась и тогда. Их послушать, так ходить сюда имели право одни лишь мужчины. А занятие принцессы – сидеть за прялкой да гулять в королевском саду. Постоянные посиделки на одном месте стали казаться Лютиэн невообразимо скучными, что и сподвигло её изучить те «опасные» места.       Жизнь показала, что лучше бы она сидела за прялкой. Ведь именно здесь, на границе, эльфийку и настигла первая любовь. Бедный несчастный Берен…       Опустив ладони в ледяной ручей, девушка зачерпнула воды и сделала несколько жадных глотков. Питаться приходилось, чем попало, и последнее время она часто ощущала какую-то дурноту. Но сейчас ей стало гораздо легче. Там, где Лютиэн познакомилась с Береном, тоже протекал подобный ручей. На его берегу глупая принцесса и подарила возлюбленному свой первый поцелуй. Чистый и невинный. Саурон целовал её много раз, но всё это было совершенно по-другому.       Перед глазами эльфийки мгновенно предстало идеальное лицо, обрамлённое золотыми волосами и дополненное янтарными глазами. По-сравнению с тёмным майей Берен казался просто… обычным. Обычным, но до боли настоящим. Настоящий Саурон был олицетворением зла. Должно быть, прямо сейчас он штурмует гавани Кирдэна, для того, чтобы подарить своему хозяину ещё один кусочек Средиземья.       Не желая снова расплакаться, Лютиэн закрыла глаза и сидела так какое-то время, совершенно не шевелясь. Да, родители были абсолютно правы. Прав был и Саурон. Проклятое слияние душ свело её с ума. А чем ещё иначе можно объяснить тот факт, что она продолжала вспоминать этого подонка?! Даже после всего того, что он с ней сделал!       С трудом взяв себя в руки, девушка поднялась и неспешно побрела дальше. Ноги слушались её всё хуже и хуже, но она заставляла их идти последним усилием воли. Воли, которой уже не хватало ни на что другое. Главное, добраться до Менегрота, а там будь, что будет.       Путь от Ангбанда до отцовской твердыни занял у девушки множество дней, и однажды он закончился. Лютиэн ожидала ареста прямо у ворот, но вместо стражников и тюремщиков её подстерегал сюрприз в виде собственной матери. Мелиан стояла прямо перед входом в Менегрот, и её бледное лицо было не ярче лица самой принцессы.       - Я почувствовала, как ты пересекла мою завесу, - сообщила королева Дориата таким же бесцветным голосом. – Я не стала говорить об этом мужу, ибо всё ещё надеюсь на твоё и его благоразумие. Ты – по-прежнему моя дочь, и если твои помыслы чисты, я сделаю всё, чтобы не допустить твоей смерти. Но и он по-прежнему мой муж. Для чего ты пришла?       Благодарно кивнув, Лютиэн ответила только одно:       - Я хочу поговорить с отцом.       - Он бросит тебя за решётку, - всё же попыталась объяснить ей мать. – И скорее всего, прикажет казнить. Я даже не уверенна, что он станет тебя слушать. Хорошенько подумай. Сейчас ты всё ещё можешь уйти.       - Пусть так. Просто позволь его увидеть.       - Лютиэн… - Мелиан предприняла ещё одну попытку её отговорить, но беглая принцесса покачала головой.       - Я всё решила, мама. Давай покончим с этим скорее.       Прекрасный лик королевы Дориата выражал тяжёлую печаль. Женщина обречённо кивнула.       - Ступай за мной. Я проведу тебя в тронный зал, и стража не посмеет нас остановить. Но дальше… Дальше всё зависит от тебя.       Следующие несколько минут показались девушке более страшными, чем поход в темницу Ангбанда, хотя местные пещеры были на порядок уютнее. Стены украшал эльфийский орнамент, залы дополнялись стройными колоннами с витиеватой резьбой. И всё равно здесь было страшнее. Капюшон плаща ей пришлось снять, и каждый встречный эльф удивлённо вскидывал брови, узнав пропавшую принцессу. Но завидев королеву, стражники покорно расступались, предпочтя не вмешиваться в чужие семейные дрязги. Обе женщины ненадолго задержались только у тронного зала.       - Подумай ещё раз, - шепнула Мелиан, слегка коснувшись девичьей руки.       - Я уже всё решила.       Лютиэн не без труда набрала в лёгкие воздух, а потом с таким же трудом совершила выдох. Сердце стучало гораздо быстрее, чем обычно, а голова предательски кружилась. Но отступать было поздно. Её мать подошла к дверям и развела их в стороны. Обе женщины вошли в тронный зал, где король Тингол восседал на своём троне.       И с первых же секунд эльфийка поняла, что внешность её отца претерпела странное изменение. Волосы владыки Дориата оказались седыми, как то было распространено среди людей. Что с ним приключилось, Лютиэн не знала, но сразу догадалась, что и это её вина. Увидав блудную дочь, король заметно помрачнел и обратился к своей жене:       - Зачем ты её привела?       - Я хочу, чтобы вы поговорили, - твёрдо заявила Мелиан, подводя несчастную девушку поближе к трону. – Оставьте нас.       Последняя фраза адресовалась стражникам, и те поспешили выйти. Пальцы Тингола впились в подлокотник кресла, но это единственная слабость, которую он себе позволил.       - Мы уже поговорили во время нашей последней встречи и взаимно пришли к выводу, что не желаем больше друг друга видеть. А потом она сбежала с этой мразью, разрушив Тол-ин-Гаурхот и похоронив под завалами целое войско.       - Ты первый от неё отрекся, - напомнила королева. – И даже грозился казнить.       - Абсолютно заслужено, - не преминул заметить Тингол.       - Теперь это так, - подтвердила Лютиэн, - Но тогда всё было по-другому. Именем Эру клянусь, я не знала, что Саурон способен разрушить собственную крепость. И я никогда не пошла бы с ним, зная это наперёд. Он просто пообещал меня спасти. Я всего лишь… Всего лишь хотела жить.       - Так что изменилось? – Тингол изо всех сил старался сделать вид, будто его всё это не волнует. – Или жить ты вдруг расхотела?       - Я не расхотела жить, - честно призналась Лютиэн, внезапно опускаясь перед ним на колени. - Я расхотела жить так, как живу сейчас. Я ушла из дома, потому что вы отказали мне в праве полюбить. И я не смогу вам этого простить. Смерть Берена полностью на вашей совести. Но я признаю свою вину за всё остальное. Нет мне прощения за то, что я совершила, и нет у меня права просить его у вас. Делайте со со мной, что захотите. Я приму любую свою судьбу.       - А как же твой новый хахаль? – король Дориата продолжал изображать полное безразличие. – Разве он не прибежит снова тебя спасать?       - Нет, - в этот момент Лютиэн не смогла скрыть собственную тоску. – Он, как и ты, больше не желает меня видеть.       - Вот, значит, как? – на губах Тингола появилось какое-то подобие ухмылки. – То есть ты искала в Ангбанде чистой и высокой любви, а потом внезапно прозрела, осознав, что её там нет?       Лютиэн опустила лицо, и её чёрные волосы рассыпались прямо по полу.       - Он – наместник Моргота. Он просто… Не может себе этого позволить.       - Как мило, - король Дориата даже похлопал в ладоши. – Значит, ты явилась сюда вовсе не за прощением? Что ж, я решу твою судьбу. Но не жди, что моё решение будет отличаться от предыдущего.       - Эльвэ! – к удивлению Тингола его супруга тоже бросилась на колени. – Я прошу тебя! Ради всего святого! Ради нашей любви!       - Сейчас же встань! – потребовал король.       Но Мелиан только помотала головой, а на её красивых глазах появились горькие слёзы.       - Может, ты отрёкся от своего дитя, но я так не могу! Это – моя дочь, часть моей души! Ты никогда не заставишь меня её разлюбить!       - Мелиан, прекрати! – нервное состояние самого короля становилось всё более очевидным. – Эта дрянь не заслуживает ни одной твоей слезинки!       - Ты имеешь право казнить кого угодно, - королева Дориата пригнула голову к полу, так же, как до этого поступила её дочь. - Но не тебе решать, кто достоин моих слез, а кто нет.       - Что ж, пускай, - слова Тингола прозвучали, как последний приговор. – Но от своего решения я не откажусь. Разве не ты так любила говорить о бессмертии наших душ? Её душа отправится в Залы Мандоса на суд валар, как то стало с душами эльфов, погибших по её вине. И это будет в высшей степени справедливо. Валар решат, кто достоин возродиться в Валиноре, а кто нет. Или ты не веришь в правосудие высших стихий?       Услышав ответ, Мелиан разрыдалась ещё сильнее, но зато Лютиэн наконец-то решилась подняться с колен. Голова её снова закружилась. И перед глазами тут же вспыхнули какие-то светящиеся пятна.       - Мама… Пожалуйста не надо, - попросила девушка, поднимая королеву с пола. – Послушай его, он прав…       Но Мелиан продолжала рыдать, а пятен перед глазами эльфийки становилось всё больше и больше.       - Мама… – позвала Лютиэн, помахав рукой, чтобы отогнать эти пятна. – Я… Мне… нехорошо…       А потом её тело резко повело в сторону, и возвратившаяся домой принцесса упала прямо на пол.       - Лютиэн?       Тихий едва различимый голос заставил девушку слегка пошевелиться.       - Майрон… - пробормотала она, пытаясь вырваться из забытия. – Майрон… Не уходи…       - Лютиэн! Девочка моя, - прозвучавший голос сделался всё более знакомым. – Лютиэн, пожалуйста, очнись.       - Мама? – эльфийка резко подскочила и распахнула глаза. – О, Элберет… Что произошло?       Как ни странно, но они находились не в тюрьме, а в какой-то небольшой уютной комнатке. Бывшая принцесса лежала в кровати. Кто-то даже успел её раздеть и заботливо укутал тёплым одеялом. Напрасная забота с учётом грядущей казни.       Мелиан сидела рядом с кроватью, но её глаза заметно покраснели от слёз.       - Ты лишилась чувств, и мы перенесли тебя сюда, - пояснила мать, потрогав лоб очнувшейся девушки. – Тебя осмотрели наши лекари… Скажи мне… Это он? Это он сделал с тобой такое?!       Догадавшись, что речь идёт о её спине, Лютиэн едва заметно кивнула.       - Я сама виновата, - прошептала она в какой-то глупой попытке оправдать своего мучителя. – Я оскорбила Моргота при свидетелях. А Май… Саурон был вынужден как-то меня наказать. Он назначил десять ударов плетью. Только Моргот потребовал тридцать…Разве можно было ему перечить?       - Можно! - возразила Мелиан, и впервые в её интонациях прозвучала какая-то строгость. – Только законченный негодяй сделает такое со своей женщиной!       - Ты ничего не понимаешь, - Лютиэн отвела взгляд. - Тёмный вала и все его твари… Это Ангбанд! За любое непослушание там просто убивают! А женщин кидают оркам.       - Что ещё раз подтверждает мои слова! - королева была в гневе. – Я прекрасно помню твоего Майрона. Он по-прежнему использует это имя? Воистину, смешно. Поверь мне на слово, дитя. Сил у него в достатке. Если б Саурон захотел тебя спасти, он бы это сделал!       Вместо ответа её дочь принялась тихонько всхлипывать, и гнев Мелиан быстро утих.       - Ты, правда, его любишь, - это был не вопрос, а скорее констатация факта. – Мне не ведомо, за что, и как это случилось, но ты его любишь. Я знаю, что такое любовь, дочь, но я совершенно не представляю, чем тебе помочь.       - Он считает, что моя любовь скоро пройдёт, - прошептала Лютиэн, не в силах подавить собственные слёзы. – Майрон сказал, что всё это из-за слияния душ, что надо просто подождать! Но оно… Оно не проходит!       - Слияние душ? Вы дошли даже до такого? – Мелиан безнадёжно вздохнула. – Видно, главный приспешник Моргота вконец лишился ума! Он же не смыслит в любви ровным счётом ничего! Не жди, что это пройдёт. И как ему только пришло в голову совершить с тобой настолько священное для айнур действо?!       - Я сделала это сама, - честно призналась эльфийка. - Просто по незнанию. Только четыре раза, из них три по моей инициативе. Почему ты никогда мне о таком не рассказывала?       - Эру милосердный… - королева прикрыла глаза, явно пытаясь не расплакаться сама. – Я даже не могла себе представить, что однажды тебе это пригодится. Что ты будешь на такое способна. Я всегда мечтала о твоей свадьбе с каким-нибудь эльфом… Но зачем Саурон на это согласился?! Он должен был отказаться!       - Майрон получил серьёзные ранения. Он едва не умер и нуждался в моей поддержке.       - Ты опять оправдываешь Врага! – называть Саурона реальным именем Мелиан больше не желала. – Но взгляни на свою спину! Мне даже страшно представить, что ещё он с тобой сделал!       - Майрон дал слово, что не сделает со мной ничего, пока я не дам ему согласия, - всё-таки решилась рассказать эльфийка, благо с матерью обсуждать подобные вещи было немного легче. – Я не говорю, что он был олицетворением чести и благородства. Это будет откровенной ложью. Но слово он сдержал. А иначе я давно бы умерла.       - Ты сама дала ему согласие?       - Только один раз. И это было уже после слияния душ. Я знаю, что отец мне не поверит. Но я хочу, чтобы поняла ты. На момент казни, несостоявшейся в Тол-ин-Гаурхоте, между мной и Майроном ничего не было. Именно поэтому я так сильно разозлилась, что решила бежать с ним в Ангбанд! Никто не хотел мне верить!       - Всё это просто… Какое-то безумие! – Мелиан схватилась за собственную голову, крепко стиснув виски. – Почему всё вышло именно так?! Мы сами толкнули тебя в объятия этого подонка! Я говорила Тинголу… Но он не стал меня даже слушать!       - Прошлого не изменишь, - подвела итоги её дочь. – Я опорочила своё имя навсегда. Так что теперь все обвинения отца полностью правдивы.       - Правдивы… - повторила её мать. - Но почему ты не осталась с Врагом, если оправдала его даже за тридцать ударов плетью? Ваш союз уже состоялся, и едва ли хоть что-то сможет его разбить.       - Союз? – Лютиэн едва не рассмеялась. – Какой союз? Майрон сказал мне прямо, что не может позволить себе кого-то полюбить. Понимаешь, он просто испугался. А я назвала его трусом. Его и Моргота. И на этом мы расстались. Майрон решил, что если мы не будем общаться, то все эти чувства быстро пройдут.       - Боюсь, что Саурон поумнел слишком поздно, - голос Мелиан стал серьёзен, как никогда. – Испугался? Что ж, теперь я могу его понять. Только думать надо было прежде. Ваши чувства не пройдут, дочь. Ты должна это осознать. Они будут разъедать вас двоих, каждого по отдельности, постоянно отравляя вашу жизнь, до тех пор, пока не сведут воедино. Другого нам не дано.       Лютиэн ненадолго умолкла, погрузившись в тяжкие раздумья. Девушка прекрасно помнила, что тёмный майа вовсе не хотел с ней расставаться. В каком-то смысле, он себя заставил. И она даже ощущала пережитую им боль. Но после тюрьмы и порки…       - Ты думаешь, он, правда, может меня… любить?       Мелиан кивнула.       - Он должен был тебя любить, если вы дошли… До того, до чего дошли. Разлюбить же айнур не способны. Впрочем, как и эльфы. Однажды он это осознает. Но я не в силах просчитать действия Врага. Полагаю, душа Саурона давно уже отравлена ненавистью и злобой. Вернёшься к нему – можно не сомневаться, он отравит и тебя.       - Я не вернусь, - напомнила Лютиэн. – Отец приказал меня казнить.       - Ваши души будут связаны даже после смерти, - королева Дориата сильно помрачнела. – И к тому же твоя казнь откладывается на неопределённое время.       - Вот как? Неужели отец передумал?       - Скорее, сдался вследствие сложившихся обстоятельств. Наши законы запрещают казнить женщин в твоём положении.       - В моём… положении? – эльфийка явно не поняла.       - Ты не знала, да? – мрачное настроение Мелиан только усилилось. – Наверное, это даже хорошо. Потому что Саурон тоже ничего не знает. Лучше б вы ограничились одним слиянием душ. Ибо ты – всё же не майэ, а значит, вполне способна зачать от него ребёнка.       - Ребёнка? – переспросила Лютиэн, а её рука самопроизвольно скользнула на живот. – Погоди… Какого ребёнка?! Ты о чём?!       Но мать ничего не сказала. Только мрак в её глазах стал самым лучшим ответом. Осознав весь ужас своего «положения», эльфийка потрясла головой, будто отказываясь в это верить.       - Нет… - зашептала она. - Не может быть! Но как такое случилось?! Мы же всего один раз…       - Только не говори, что и этого ты тоже не знала. Одного раза в подобном деле обычно вполне достаточно.       Строгий голос матери окончательно лишил её последней опоры, и, закрыв лицо руками, Лютиэн принялась рыдать. Какое-то время королева просто сидела рядом, ничего не говоря, но потом, наконец, произнесла то, ради чего сюда и пришла.       - А теперь слушай внимательно. Кем бы ни были его родители, но ребёнок ни в чём не виноват. Это признаёт даже наш король. Он не казнит тебя до тех пор, пока ты не родишь. И он готов признать своего внука, назначив его наследником престола. Но только на одном условии. Никто не должен знать, что отец ребёнка – Саурон! Никто! Ни сам ребёнок, ни сам Саурон! Надеюсь, ты догадываешься, что случится, если тёмный майа до него однажды доберётся? Он утащит ребёнка в Ангбанд и заставит служить Морготу! Вырастит из него чудовище! Ты же не хочешь такой судьбы для собственного дитя?       Лютиэн продолжала рыдать, закрыв лицо трясущимися руками. И тем не менее, она всё-таки кивнула. Мать была права. Майрону действительно лучше об этом не знать.       - Наш народ прекрасно осведомлён, что ты сбежала, влюбившись в человека, - продолжила Мелиан, озвучивая свой план. – И что твой отец сильно осерчал, обвинив тебя в предательстве. Да, потом были какие-то слухи, но мы их опровергнем. Скажем, что ты сбежала в Тол-ин-Гаурхот, а потом в Ангбанд для спасения своего возлюбленного. И что Саурон просто держал тебя в плену. А ребёнок… Сообщим, что он от Берена. Что же до тебя… То сама ты истаяла от горя и отправилась путями смертных за своим любимым. Или придумаем что-нибудь ещё. Может, за эти месяцы твой отец всё же сменит гнев на милость, и согласится сохранить тебе жизнь.       Никакого ответа девушка так и не дала, но королева Дориата знала, что дочь всё слышит.       - До рождения ребёнка ты останешься жить в этой комнате, - завершила Мелиан своё внезапное предложение. – Считай, что это – тюрьма. Никакого права её покидать у тебя не будет. Но не стоит отчаиваться. Обещаю, что сделаю всё для облегчения твоей участи. Если что-то понадобиться, свяжись со мной при помощи осанвэ. А теперь отдыхай. И запомни, что в твоём положении беспокоиться нельзя. Раз уж ты умудрилась натворить столько глупостей, то постарайся хотя бы эти месяцы прожить достойно.