Часть первая Глава первая Несостоявшаяся встреча
A miserable collection of little secrets, that's all any of us is. Guillaume Musso, Will You Be There?
По воскресеньям "Старбакс" на Беркли, 52 открывался ровно в семь утра. И ни мгновением позже. Рассчитывать на толпы посетителей, несмотря на близость подземки, как минимум до полдевятого не приходилось, но сотрудникам полагалось появляться на рабочем месте заранее, чтобы – подобно тётушке Петунии Дурсль – занять стратегическую позицию подле кофемашины и гостеприимно приветствовать всякого входящего. В прошлом гордый сын политэмигранта, а ныне – без пяти минут британский подданный Эрик Диздимен остервенело надраивал покрытую темным лаком стойку. Ребята из вечерней смены (вот же черти!) опять забыли стереть следы преступления, сиречь тыквенного латте. Хорошо, хоть кассу снять удосужились на этот раз без ошибок... Не ровен час, управляющий нагрянет... Хотя нет, в воскресенье поутру – вряд ли. Но где же Фелл? Где носит нелёгкая кучерявого херувима?.. Эрик с долей раздражения посмотрел на часы: запаздывает напарник... То ли приключилось с его несуразными подопечными опять чего, то ли книженцией какой снова зачитался и проехал станцию... То ли денег на метро, как обычно, нет, и потащился с пересадками по проездному на наземном – а что, бешеной собаке семь миль не крюк! Щёлкнул язычок незакрытого замка – входная дверь отворилась, впуская галлон перемешанного с изморосью воздуха и малость запыхавшегося Эзру Фелла. – Эрик, доброе утро!.. Прости... прости, пожалуйста, мне так жаль!.. – Эзра откинул капюшон и машинально запустил пальцы в непослушные кудри, еще больше их взлохматив. Он спешно нырнул за стойку, на ходу избавляясь от куртки и рюкзака. "Baby, did you forget to take your meds?.." – провыли Placebo откуда-то из колонки под потолком. Эзра Фелл возвел очи горе, точно в молитве, но вдруг рассеянно улыбнулся какой-то внезапно посетившей его мысли. – Эрик! – воскликнул он. – Чуть не запамятовал! В следующий раз голову свою забуду... Вот! – Эзра вновь выудил припрятанный было под стойкой рюкзачок и с победоносным видом извлек оттуда сложенный вчетверо буклет. – Вот, Ана передала... Они не спрашивают ни номер соцстрахования, ни айди – ничего... всё анонимно, все анализы – бесплатно, сам почитаешь... Эрик кивнул и быстро сунул мятую бумажку в карман, как будто это было что-то стыдное, неприличное, что следовало скрывать. – Доставка через десять минут должна подъехать. От соседнего кафе отзвонились, – сообщил он отстранённо, по-деловому. – Примешь с черного хода? Семь упаковок зёрен, три канистры воды и заморозка. Накладные не забудь. В путевом листе распишешься. Capisci? – Ладно, — согласился Эзра без ложного энтузиазма и, поправляя фирменный передник (когда только успел нацепить?), повернулся к кофемашине: капучинатор, как всегда, барахлил. Продуть бы до первого клиента... Пока юноши вызволяли из посудомойки остывшие за ночь чашки и возились с кофемолками, на пороге нарисовался посетитель. Высокий, стройный, облачённый в чёрное мужчина с огненно-рыжими волосами до плеч замешкался у входа, с едва заметной нерешительностью обозревая пустующий зал. – Здравствуйте, уже открыто? – осведомился он приятным баритоном; в его произношении слышался тщательно сглаживаемый шотландский выговор. – Доброе утро, сэр! Изволите чаёчку-кофеёчку? – бодро отозвался Эрик, успевая строгим взором указать напарнику на дверь служебного входа: мол, не тупи, иди принимай полезности, опоздун. Эзра Фелл позволил себе один-единственный отчаянный взгляд в сторону незнакомца, вздохнул с покаянной тоской и, кивнув, ретировался. Плакали его чаевые. Да и кто-нибудь с ними!.. Ведь... утренний посетитель был прекрасней героини "Мыслей о прошлом" Джона Стэнхоупа. Порочней и печальней... Эзра тотчас же одёрнул себя: это крайне непрофессионально – даже допускать подобные мысли о клиентах, о незнакомых людях! Он не успел и рассмотреть мужчину толком, они не разговаривали даже, а уж напридумывал себе!.. Стэнхоуп, надо же! Откуда что берётся?.. Тихо обругав себя фантазёром, Эзра Фелл включил свет в подсобке, раздвинул в стороны какие-то коробки, освобождая место, и наконец открыл дверь чёрного хода: доставка, значит. "Вода, зёрна, заморозка, накладные! Не перепутай, Нельсон!" – гаркнул ему в спину Эрик. Эзра вздрогнул – то ли от неожиданности, то ли от холода. Куртку-то он впопыхах забыл накинуть. О таинственных джентльменах в чёрном уже не думалось, не мечталось. Рабочий день начался и, судя по настроению напарника, обещал быть долгим и активным.***
Беллетрист Энтони Кроули, известный в Британии (и кое-где в Содружестве) под псевдонимом Мари Шанталь, ненавидел три вещи: сладкий чай, клубничное мороженое и рано вставать. Однако нынче судьба улыбнулась ему криво: встреча с литературным агентом была назначена на полдевятого в воскресенье. Посему мистер Кроули в надежде на глоток горячего кофе злобно мерил шагами пустынную декабрьскую Пикадилли: всё мало-мальски приличное было закрыто. Его выбор ограничивался пафосным "Ритцем" и колониальным "Старбаксом". "Что же, Мари, дорогуша, будь проще, и люди к тебе потянутся," – попытался он успокоить воинствующую субличность и решительно толкнул до блеска натертую дверь сетевой кофейни. По сравнению с улицей внутри было тепло, приятно – по-филистерски уютно; в меру пахло корицей и кардамоном – ровно настолько, чтобы не бесить особенно чувствительных и в то же время напоминать забывчивым о грядущем Рождестве, будь оно неладно. За высокой стойкой юноша с платиновыми кудрями, в свете потолочных ламп напоминавшими ангельский нимб, о чем-то тихо беседовал с бариста, смутно похожим на персонажа гейманских "Детей Ананси". – Здравствуйте, уже открыто? – тщетно маскируя сомнение, громко спросил писатель с порога. Блондин, смиренно кивнув напарнику, мгновенно исчез за неприметной дверью в углу. С непонятным разочарованием Кроули отметил, что лица "ангела" он так и не увидел. – Чайку-кофейку? — предложил молодой Ананси. При близком рассмотрении он оказался заметно светлее оригинала. – Кофе. Чёрного, как дыра в моей груди, – отчеканил Кроули. – Двойной эспрессо вас устроит? – уточнил бариста с дежурной улыбкой. Кроули оставалось разве что кивнуть и хмыкнуть в ответ: – Угу. С собой. Бравый солдат кофейных войск споро молол зёрна и колдовал у рожка, а Энтони Кроули, облокотившись на стойку, тем временем обозревал интерьеры. Чем только себя не займёшь, лишь бы о насущном не думать?.. Приняв вожделенный стаканчик и кивком поблагодарив бариста, писатель постоял ещё немного, как будто давая кофе остыть. На самом деле ему было любопытно: не появится ли блондин? Не появился. Пожав плечами, Энтони Кроули достал смартфон: ну вот... провозился он с этим кофе. Теперь как бы на встречу с агентом не опоздать. Он нахмурился: от разговора с язвительной профессоршей ни любезностей, ни комплиментов, ни вообще чего бы то ни было приятного ожидать не приходилось. К чему оттягивать неизбежное? На ходу застегивая пальто, не оглядываясь, писатель почти выбежал на Беркли-стрит. Его провожали две пары глаз. И если взгляд тёмно-карих ничего не выражал (Эрик привык к странностям клиентов), то серо-голубые глаза смотрели ему вслед задумчиво, почти мечтательно. Энтони Кроули о том, конечно, не подозревал. Стоило бы ему обернуться – всё могло бы сложиться совсем иначе...