Глава третья Это мой декабрь
In the depth of winter, I finally learned that Within me there lay an invincible summer. Albert Camus
Сорок пять фунтов и восемьдесят пенсов. Эзра Фелл, подобно несчастной Делле из "Даров волхвов", трижды пересчитал скудную наличность, трижды убедился в правильности своих арифметических действий и скорбно вздохнул – тоже трижды, ибо сорок шесть (без мелочи) фунтов, по злой иронии судьбы, были всем, на что он мог рассчитывать до Рождества. Да, только вздыхать ему и оставалось! Зарплату в "Старбаксе" выдавали по пятницам. Ну, не прямо в руки – это позапрошлый век и полный... Чарльз Диккенс! Конечно же, жалованье официантам и бариста неизменно переводили на банковские карты, но только после списания налогов и обязательных взносов. Правда, Эзра и тут умудрился отличиться. В последнее время он никак (вот совсем никак, хоть на куски режьте!) не мог выкроить 10,5£ на обслуживание своего вечно пустого счёта, и от услуг банка пришлось на неопределённый срок отказаться. Так что, если повезёт, управляющий заплатит ему наличными в следующую пятницу, на которую, вот незадача, выпадает Сочельник... Соблаговолит ли босс почтить своим присутствием их точку в предпраздничный день, когда всякому приличному семьянину следует фаршировать поросёнка или, на худой конец, индейку?.. Эзра не без опасений и смятения предположил, что, возможно, честно заработанной минималки придётся ждать ещё неделю, а это окажется весьма некстати: за комнату он и так задолжал, льготный проездной на наземный заканчивался на днях, а уж с мечтами о том, чтобы пополнить "Устрицу" и с шиком раскатывать по "Трубе", он давно распрощался... Как и с надеждой купить своим подопечным по-настоящему стоящие, дельные подарки. Конфетами и хлопушками, печально размышлял Эзра, его мальчишек, девчонок и небинарных персон спонсоры да благотворители и так не обделят... А Пеппер ведь мечтала о биографии Эммелин Панкхёрст! И он даже нашёл не очень потрёпанный экземпляр на книжных развалах в Камдене... Да какие уж тут книжки! Даже на блеск для губ Уорлоку едва ли наберётся! "Господи ты боже мой, чем я думал?!" – в который раз обругал себя бедняга, в отчаянии заламывая руки. О! Если б на том проблемы горемычного Эзры Фелла заканчивались! К сожалению, так уж в Британии ещё со времён Мерлина и короля Артура повелось, что контракт с оператором сотовой связи привязывался не к паспортным данным абонента, а к банковскому счёту, посему в последнее время Эзра просыпался с давящим предчувствием неизбежной беды и невысказанным вопросом: телефон уже отключили или пока нет? До сих пор ему везло: он даже не понимал, как такое возможно, оправдывая каждый гудок в трубке тем, что его счёт не закрыт, а "временно приостановлен". По правде сказать, дорогой друг, дела обстояли несколько иначе. Любопытно? Сейчас всё узнаете... Сам о том не ведая, Эзра Фелл удостоился взаправдашнего, пусть совсем ма-а-аленького предрождественского чуда. Когда неделю назад он пришёл в отделение банка и неловко, пряча глаза, протянул операционистке с бейджиком "Младший кассир Д. Агон" аккуратно заполненное заявление, она лишь коротко кивнула в ответ, тиснула штампик на копии и отпустила молодого человека с миром. ...А в обеденный перерыв мисс Агон, в прошлом польская эмигрантка, задумалась: кто ж в здравом уме и по собственному желанию посреди праздничной суеты рискнёт без дебетовки остаться?.. Ответ был ей – по опыту – известен: тот, кого до такой степени безденежье извело, что он ради десяти с полтиной фунтов мобильником поступится. И как-то сразу пришла на память и эта чистенькая, но заметно поношенная ветровочка, и матерчатый рюкзачок с аккуратной заплаткой на кармашке, поверх которой мальчик прицепил радужный треугольничек, пряча за гордостью нищету... Зябко поведя плечами, хотя в отделении банка – какая щедрость! – обогреватели работали исправно и в полную силу, Данута Агон пошла на должностное преступление. Пробежав глазами карточку клиента и убедившись, что на балансе у него числилась разве что повесившаяся мышь, она перекинула ему от себя тридцатку и "забыла" кликнуть на блокировку. Если что, всегда можно сказать, что закрутилась, недожала, ошиблась... и не такое с операционистами под Рождество случается. Максимум устный выговор выкатят – и то... Сначала заметить должны! Вот почему, дорогой друг, старенький "Самсунг" Эзры продолжал исправно принимать звонки, а вечерами – воровать соседский вайфай. Юноше было стыдно втайне вкушать от чужих благ, но стоимость 3G на его тарифе была до того грабительской, что он вынужден был ограничиваться гигабайтом трафика в месяц. Несостоявшийся программист, но широко известный в узких кругах геймер Ньютон "Владыка Трандуил" Пульсифер, с которым Эзра Фелл в складчину снимал убитую двушку в многоэтажке на окраине Луишема, на самом деле не возражал против столь наивного хакинга. Не просто же так в качестве пароля от домашней сетки он выбрал их почтовый индекс и прилепил бумажку с этой бесценной информацией на щербатый бок холодильника. Ньютон Пульсифер относился к соседу по-дружески тепло, разве что порой его неуместная принципиальность да поведение в духе "Мы бедные, но гордые!" знатно подбешивали... Поэтому пускай Кудряшка (так прозвали Эзру ребята из их квартала) пребывает в счастливом неведении об истинной природе дармового интернета – от Ньюта не убудет.***
Эзра сверлил долгим, полным тоски и раскаяния взглядом смятые купюры и горсточку монет на облезлом прикроватном столике. Обессиленный и глубоко опечаленный, он упал на комковатую подушку: почему, почему всё в Лондоне настолько дорого? Вопрос был, очевидно, риторический. Эзра нередко втайне корил себя за инфантильность и несознательность: откладывать, копить или экономить деньги он к двадцати четырём годам так и не научился. С последней получки, например, прибавив чаевые и – чтобы хоть как-то уложиться в бюджет – вычтя из списка расходов ужины, он оплатил мастер-класс по сценической речи. Как над ним ухахатывался Эрик!.. Это надо было видеть. И пусть Эзру поначалу слегка задела столь уничижительная реакция, вскоре неподдельное веселье напарника и звонкий, заразительный смех заставили робкую ответную улыбку заиграть и на его губах. – Не... ну ты даёшь, Эз! – на красивых, чуть раскосых глазах Эрика аж слёзы выступили. – На кой хер тебе актёрское мастерство сдалось?! Ты, чё, сонеты Шекспира собрался тут декламировать? Выходишь, значит, такой в переднике и со шваброй наперевес на середину зала и начинаешь: "Быть или не быть?..". Не, не то! Мыть или не мыть – во! – он поднял вверх палец, довольный остроумной находкой. – Швабру только не урони!.. – давясь смехом, Эрик звонко хлопнул ладонью по стойке, забавно наморщил нос и от восторга даже прихрюкнул. – А посетители такие: браво, бис! И рукоплещут, ёпта! – А почему бы и нет?! Думаешь, я не смогу прочитать монолог Гамлета достаточно проникновенно, чтобы мне аплодировали? – возразил Эзра чуть более ядовито, чем изначально намеревался. Его приятель, конечно, внимания не обратил. Они оба, надо признать, были не из обидчивых. – И сколько, говоришь, такое удовольствие нынче стоит? – поинтересовался Диздимен, всё ещё покряхтывая да пошмыгивая носом: ох уж этот херувим! Чего только не отчебучит! С ним не соскучишься! – Триста восемьдесят пять девяносто, – с гордостью отрапортовал Эзра, однако, заметив, как мгновенно вытянулось лицо Эрика, тут же смущённо, словно оправдываясь, зачастил: – Не так уж и дорого выходит, если вдуматься... Смотри: три астрономических часа теории, шесть академических часов практики, раздаточные материалы, зачёт в форме настоящего выступления и – по итогам курса! – сертификат!! А ещё... – он сам не сознавал, что вдруг перешёл на заговорщицкий шепот; в серо-голубых глазах промелькнул огонёк подступающего фанатичного безумия, – ты даже не представляешь, кто... кто будет нам преподавать!.. – Ну? – спросил Эрик больше из запоздалой вежливости, чем из интереса, страстным монологом херувима нимало не впечатлённый. – Габриэль Бомгард!.. – произнёс Эзра с придыханием и в экзальтации едва не перевернул стопку чистых тарелок. – Эй, посуду казённую побереги! – с перепугу Диздимен почти прикрикнул на напарника, но вовремя сбавил тон. – И что за хрыч твой Бомбардо? Не слыхал, – бариста принялся натирать кофемашину: херувим херувимом, а нагрянет управляющий – оштрафует ещё, если чего не по его вкусу... Нам такого не надо! – Как?! – Эзра аж тряпку из рук выронил (дело было после закрытия кофейни: молодые люди готовили плацдарм для утренней смены). – Он... он бог! Настоящий голливудский актёр, в "Чёрном зеркале" снимался! – Впервые слышу, – буркнул Эрик: сериалы, кроме Queer as Folk или Skam, он не смотрел. – Ну... он очень классный, – от подобного небрежения к авторитетам Эзра на мгновение потерял дар речи и все цветистые эпитеты разом. – Из самой Америки выписали. – Угу, – хмыкнул его приятель, – был бы он там нужен кому в Америках этих – хрена б лысого к нам попёрся. – Не скажи... – протянул Эзра, хотя слова не по годам мудрого Эрика посеяли в его невинной душе зерно сомнения. Действительно, зачем бы востребованному актёру с Беверли-Хиллз тащиться через океан и вести какой-то затрапезный мастер-класс непонятно для кого за совершенно не-голливудский гонорар?.. Эзра раньше как-то не задавался этим вопросом; он попросту ухватился за возможность хотя бы капельку, хотя бы самую малость причаститься актёрского мастерства... Ведь у него была мечта! Эта мечта неотступно следовала за ним по пятам с тех самых пор, как он сбежал из Уэльса в столицу: Эзра Фелл, в прошлом отпрыск суровых методистов и до сих пор – мальчик из ниоткуда, безвестный, приехавший, как и прочие ему подобные, покорять не верящий слезам Лондон, видел себя актёром. Эзра не уставал повторять себе, что не зря покинул отчий дом, едва ему исполнилось шестнадцать. Решение о побеге далось ему несложно: когда рюкзак был уже собран, он, набравшись смелости и наглости, сообщил родителям о своей нетрадиционной ориентации, получил ожидаемо тяжёлую оплеуху и с высоко поднятой головой удалился в свою комнату, откуда по верёвочной лестнице спустился в сад и был таков. Если бы сегодня кто-нибудь спросил его, не считает ли он принятое в подростковом возрасте решение ошибкой, Эзра с привычным упрямством ответил бы: "Ничуть". Уж сколько вечеров на жёстком диване в крошечной неотапливаемой комнатушке скоротал он, читая классиков и представляя себя то на подмостках, то на красной ковровой дорожке!.. Он мнил себя и Гамлетом, и Ричардом III, и Дорианом Греем даже, однако действительность была неумолима: за плечами у Эзры Фелла оставалось лишь неоконченное среднее образование, помноженное на кучу долгов и полное отсутствие каких бы то ни было творческих перспектив или шансов на стипендию в приличном колледже. Итак, у Эзры была мечта. А сопутствовала ей простодушная вера, наивная (кто-то даже сказал бы: глупая) убеждённость: карьера актёра обеспечит ему сытую, безбедную, безоблачную жизнь и возможность помогать своим подопечным – Пеппер, Уорлоку, Уэнсли... Он неустанно грезил о прекрасном, не переставая задаваться одним и тем же вопросом: отчего его влечёт именно то, чего он не в силах получить?.. Эзра Фелл не мог устоять перед четырьмя вещами на свете: перед хорошими книгами в добротных переплётах, перед украшенными свежими ягодами изысканными десертами, перед стильной одеждой и... если можно причислить красивых мужчин к вещам, то и перед ними тоже. Ничего из этого он позволить себе не мог – только смотрел издалека, точно девочка со спичками. О, Эзра вовсе не собирался замёрзнуть до смерти подобно маленькой героине Андерсена. Наоборот, он пребывал в твёрдой уверенности (и эта уверенность поддерживала его в самые трудные минуты), что все невзгоды – лишь вехи и тернии на его пути к известности и – главное – богатству. Поэтому, когда в "Фейсбуке" ему на глаза случайно попалась реклама мастер-класса – Эзра ни секунды не колебался: он помчался записываться на курс, обнулив ради высокой цели баланс на "Устрице" и обрекая себя тем самым на долгие переезды в автобусах по неправедно добытому великодушной Аной льготному проездному. Пусть это звучало совсем ребячески, в глубине души Эзра Фелл был убеждён: его ожидает блестящее будущее, только дайте сроку! Какое бы мнение вы ни составили о нашем герое, дорогой читатель, осмелюсь просить вас: не называйте загодя Эзру Фелла простачком! Возможно, на первый взгляд, мечты и стремления его безыскусны, бесхитростны и не слишком масштабны... Важно не это. Восемь лет в Лондоне стали тяжким испытанием сначала для мальчика, потом – для юноши... Но он не озлобился, не очерствел сердцем и не растерял с детства присущего ему оптимизма. Да, Эзра жил фантазиями и зачастую – погруженным в них... Но а как бы поступили вы на его месте? Где бы вы черпали силы вставать по утрам, зная, что чай и молоко закончились позавчера, а на обед вас ждёт стаканчик лапши быстрого приготовления из ближайшего pound shop?..