***
Ближе к обеду, после посещения почты, не получив ни единого письма от Вайрэ, Намо снова столкнулся с Йаванной в скалах, и, получив неоднозначное предупреждение не сходить с троп, в несколько обеспокоенном настроении вернулся в замок. В зале его встретил не менее обеспокоенный Лангон: — Рад видеть вас в здравии и добром расположении духа. Какие новости, доктор Намо? — По счастью, никаких. — Ой, а я весь в переживаниях — проктолог вытер испарину со лба платочком, нечаянно выронив из кармана проклятую спринцовку — С одной стороны, у меня большая радость: я помог вылечить геморрой у тяжело больного Феанора, что большой праздник. Но, с другой стороны, от перенапряжения он вскоре истек кровью, и вся его родня собирается меня засудить! Отвлекшись от попыток взломать бар, юный лорд расхохотался от столь дивной истории. Лангон такой реакции не оценил: — Вот вы смеетесь, сэр Мелькор, а с нашими валинорскими законами такая толпа кого хочет в Чертягу отправит! Особенно Тингол, хоть и не знаю, какое ему дело до дел каких-то Нолдо. Иной раз и по десять тяжб ведет за раз! В зал зашел Саурон, сопровождая гостей, и гордо представил их, оторвав хозяина поместья от проклятого замка. — Мистер и Мисс Кементари! Когда за ужином дворецкий открыл бар и наконец отвадил угнетение от души сэра Мелькора, последний, изрядно набравшись, вел развеселую беседу с соседями. Как ни странно, особенное внимание он уделял брату Йаванны, рассказывая заграничные анекдоты и забавные курьезы. Взгляд выдавал в Ауле некоторое беспокойство, но он охотно отвечал на заигрывания, тонким языком намеков сближаясь с лордом Дарквиля. Намо стало неловко от наблюдения за воркующими, и он решил завести беседу: — Мисс Кементари, я полагаю, вы часто бывали в этом доме? Вот мы с сэром Мелькором чувствуем себя как гости. Крайне эстетично вытерев рот салфеткой, дама ответила: — Да, мы раньше часто бывали здесь. Сэр Манвэ был очень гостеприимен, можно сказать был душой нашего общества. Лангон кивнул, подтверждая ответ садовницы, и вдруг ее брат, припомнив диалог с архивариусом, решил кое-что уточнить: — Вы надолго приехали в наши края? Юный лорд, подняв бокал, словно для тоста, заявил со всей уверенностью и гордостью, что могли дать ему его аристократичные корни: — Я думаю — сэр Мелькор кокетливо взглянул на садовника — Что теперь уже отсюда никуда не уеду.***
Проснувшись посреди ночи от странных звуков, доктор Намо вскочил с постели, быстро оделся и, ориентируясь на шум, отправился к башне замка. Там его встретил камердинер, машущий свечой у окна. — Саурон, что вы делаете? — Ничего, сэр. Это окно, и я всегда проверяю на ночь, чтобы они были заперты. — Даже в башне? — Да, сэр, во всём доме. Совсем не трезвый лорд, слегка пошатываясь, возник из темноты с вопросом: — Послушайте-ка! Саурон! Довольно изворачиваться! Что вам здесь запонадобилось, м?! — Я ничего дурного не делал, сэр. Просто посветил свечой в окошко и… — А для чего вы светили свечой в окошко, м?! — Не спрашивайте меня, сэр Мелькор. Это не моя тайна, и если бы это касалось только меня, клянусь вам… Намо потер подбородок и прервал оправдания дворецкого: — Видимо, это условный знак. — В каком смысле? — В прямом. Сейчас проверим, будет ли на него ответ. За окном показалось несколько огоньков. — А! А! Намо, вы это видели? Вы это видели? А… Какой негодяй… Саурон, это же сигнал! Кто ваши сообщники? — Это моё дело. — Кто ваши сообщники! Говорите немедленно! — Это моё дело. — В таком случае, вон отсюда! Вы уволены, вон отсюда, Саурон! — Слушаюсь, сэр. Видимо, ничего не поделаешь. — Я выгоню вас с позором! Саурон, наши предки столько веков жили под одной крышей, и теперь вы что-то замышляете против меня?! Внезапно в разговор вмешался Тьелпэ, всё с тем же быстрым говором, который было невозможно разобрать нормально: — Нет-нет сэр! Не против вас! — Вот, Тьэлпэ, чего ты добился — нас увольняют. Можешь пойти собирать вещи. Эльф возмутился и начал тираду: — А, я добился?! Нет, вы только послушайте, что он говорит! Сэр Мелькор, я вам врать не буду. Впрочем, если в этом есть что-то дурное, то поверьте, мой муж это сделал только ради меня. Его избаловали с детских лет, ему потакали во всём, и конечно он вообразил, что ему всё дозволено, что весь мир существует только для его удовольствия! Пьяный лорд едва не осел от такого потока информации. — Я ничего не понимаю. — Сэр Мелькор, если бы вы знали, какой это был чудный отец! Я могу вам показать старый портрет, это был… — Не надо мне ничего показывать! Я не хочу… — …настоящий ангел! Он просто попал в дурную компанию! — Его отец — Куруфинвэ, сэр. — Ну очень хорошо, я не знаю! Ну и что? Намо вдруг оживился: — Значит, убийца Курво ваш отец? — Да сэр! Он погибает в скалах от голода, Саурон подает ему знак, что еда готова, а он показывает куда ее принести. Вот и всё. Мы каждый день надеемся, что он уйдет, но пока он здесь, мы не можем его бросить! — Я ничего не понимаю! Отец, скалы… Какой обед может быть в скалах? Ой побери… Саурон взял за руку неумолкающего супруга и с прежним спокойным тоном попросил: — Тьелпэ, пойдем… Тьелпэ. — Мы конечно виноваты, сэр Мелькор, нужно было сказать вам раньше. Я говорил об этом Саурону, Саурон сказал, что ничего не надо говорить, а я говорю «Саурон, нужно сказать сэру Мелькору, а то сэр Мелькор на нас рассердится»… — Не понимаю ничего. Саурон, заберите этого эльфа, я не хочу ничего слушать. Когда дворецкий удалился с продолжавшим говорить юношей, лорд продолжил: — Я ничего не понимаю. Доктор, объясните мне, что они сейчас тут говорили? — В горах сидит полоумный Курво, отец Тьелпэ. Они его кормят. — Да что вы говорите! Слушайте, а давайте его поймаем! Алкоголь заметно подействовал и на доктора, потому что всегда рассчетливый и осторожный Намо с неожиданностью для себя заявил: — Давайте! — И всё кончится! — Не кончится. Вооружившись молотком и револьвером, мужчины накинули на себя верхнюю одежду и отправились прямо в ущелье.