***
Другим утром, совсем не выспавшийся и мучившийся от непривычного для его образа жизни похмелья, доктор наук пытался прийти в себя с помощью запасенной на такой случай настойки. Воспользовавшись тем, что барчик был открыт, вала спасался от головной боли через бутылку бренди. — Вам тоже плохо, Намо? Их мученические страдания лишь усугубил дворецкий, своим строгим баритоном призвавший к завтраку. — Ой, что ж вы так кричите всегда, Саурон, ну что вы кричите? Что здесь, глухие все сидят? Что ж такое… ооой… — Я очень удивился, милорд, узнав, что вы собираетесь поймать Куруфинвэ. Уверяю вас, мне не хотелось бы наводить на его след. И без того несчастному старику плохо. — Ой, да причем здесь вы, скажите пожалуйста? При чем здесь вы? В конце концов не вы, а ваш супруг сказал нам всю правду, и то после того, как мы нажали на него порядком. И всё-таки согласитесь, он же убийца! Разоритель огородов! И подумайте, в округе нигде поблизости нету жилища, каково мисс Кементари и ее брату? Если что-то случится, им же даже неоткуда ждать помощи. — Уверяю вас, Куруфинвэ совершенно не опасен. — Ну… — Он собирается сбежать в Белерианд и ждет судна. Его уже и искать перестали. Сидит в горах тише воды, ниже скалы. — Я не понимаю, как он не боится этого паука в ущелье, просто… — Боится. Очень боится. Сэр Мелькор, и так не ставший ценителем классического валинорского завтрака, страдая от похмелья, с еще большим неудовольствием пытался победить кашу. Тем же временем Тьелпэ, с привычной резвостью появился в зале и стал разливать кофе по чашкам. — Послушайте, Саурон, дружище. Не обижайтесь. Мы ж не собираемся никому доносить. Так что можете быть спокойным, м? — Да благословят вас Короли, сэр. Вдруг эльф оживился и решил поучаствовать в разговоре: — Вы так добры, сэр Мелькор! — Ой, опяяять… — Вы так добры к нам! Может быть, я напрасно так долго молчал. Может быть, полиции это тоже было бы интересно. Но когда в деле замешаны Нолдор, тут надо действовать осторожно. А если речь идёт о достойных людях, то ничего хорошего из этого не может получиться. А нашему несчастному хозяину, вашему родственнику, добрейшему сэру Манвэ, уже ничем нельзя помочь. Правда, я каждый день убираюсь в его кабинете. И даже на следующий день после его смерти я смахнул пыль и с бюро, и с желтых тапочек, и с каминной полки… Намо словно проснулся и, вспомнив о своем долге перед детективом, решил спросить: — Вы нашли что-нибудь в комнате? Тьелпэ покраснел и повернулся к архивариусу. — Вы только не подумайте, что я рылся в его бумагах, сэр! Я никогда не роюсь в его бумагах, у меня нет такой привычки — рыться в чужих бумагах, сэр. — Но вы что-нибудь нашли? — Я знаю, почему он стоял у ворот в столь поздний час! — Почему? — У него было свидание с женщиной! — Откуда вы знаете? — Я нашел в глубине камина обгоревшее письмо! Совершенно случайно сэр, я… Вы ничего дурного не подумайте, пожалуйста! — Ну так что вы нашли? — Можно сказать пепел, оно рассыпалось у меня в руках! Юноша прочитал текст по памяти, подчеркнув то, что внизу была подпись. Лютиэн.***
После завтрака, уже прийдя в чувство, архивариус столкнулся с Лангоном и Готмогом, направлявшимся к почте и учтиво пригласившим его на прогулку. Они ехали в повозке через ущелье, и всегда молчаливый, балрог грузного вида крайне увлекательно поведал об истории этих мест, о других балрогах и происхождении гор. Как доктору наук, Намо было очень интересно, но он решил свернуть разговор в более приоритетное для него направление: — Как ваша тяжба? Проктолог удивился: — Какая тяжба? — Вы говорили, что местные эльфы хотят подать на вас в суд за неудачную процедуру. — Да скорее не Нолдор, а Тингол. Совсем полоумный старик. Спустил всё свое состояние на судебные изыскания. Надеюсь, у него не хватит пороху на меня, он живет неподалеку. — Совсем один? — Зато горд, как сокол. — У него нет детей? — Есть дочь, Лютиэн. — врач вдруг покраснел и отвел взгляд, чем заставил Готмога немного воспылать. — Лютиэн Тинувиэль? — Лютиэн Эдайн. Она вышла замуж за солдата по фамилии Эдайн. Он приезжал сюда по работе. А потом — беспардонно бросил ее. Сама Лютиэн покатилась по наклонной плоскости. — Чем она живет? — Отец вряд ли дает ей что-нибудь, его дела в крайне плачевном состоянии. Каковы бы ни были её прегрешения, нельзя же позволить, чтобы она скатывалась всё ниже и ниже. Поэтому соседи — Ауле, я и сэр Манвэ — помогали ей. Дали ей возможность честно зарабатывать на жизнь. Мы хотели… чтобы она выучилась готовить леденцы. Проктолог красноречиво подмигнул архивариусу, от чего балрог был едва ли не вне себя, не издавая никаких звуков, кроме бурления магмы внутри. Через мгновение вдали послышалось клацанье жвал, и Готмог, рассвирепев и отборно выругавшись, схватил хлыст, привязанный к поясу, перепрыгнул через борт повозки и отборно полируя свою ярость не менее жгучим, чем его пламя, валарином, рванул прямо к источнику звука. Лангон вскочил и остановил перевозчика. — Готмог! Готмог стой! Простите меня, Намо, я должен догнать этого обормота! Покинув повозку, Лангон, спотыкаясь и роняя вещи по пути, отправился вслед за балрогом.***
В то же время, сэр Мелькор в своём поместье вновь сражался со стихией, пытаясь одолеть сложный замок ящика со спиртным. Бар не поддавался, и любые попытки взлома приводили к тому, что юный лорд резался об отмычку. Неслышно хохоча про себя, Саурон возник за спиной Дарквиля и гордо заявил: — Это я запер, милорд. — Ну так откройте-же! Угу, спасибо! Выхватив драгоценный виски и налив себе в стопку, вала остановил уходившего дворецкого: — Послушайте, Саурон… Я давно у вас хотел спросить вот о чём. Этот ваш Курво… правда видел паучиху в горах или это всё сказки? — Не видел, но слышал. — Ну и что же? — Очень испугался. Только и мечтает поскорее убраться отсюда. — Ндаа… Недолго поволновавшись, сэр Мелькор опрокинул стопку и стал разглядывать бегущие по поленьям камина языки пламени.***
Спустя час после инцидента, Намо добрался наконец до дома Тингола, и оказавшись у него в гостях, был крайне удивлен фактом того, что на всех поверхностях до самого потолка стояли хроники всех его судебных поражений и побед, иногда разбавляясь затертыми фотографиями какой-то майа. И не менее удивлен он был его осведомленностью, пусть и приметил, что ранее кто-то поглядывал на него из телескопа. — Сегодня у меня торжественный день! — заявил пожилой эльф, увядший скорее не своим видом, но вымотанным взглядом — Настоящий праздник! Я выиграл два процесса! Теперь здешняя публика поймет, что закон есть закон! В моем лице они имеют дело с эльфом, который не побоится обрушить возмездие на головы непокорных! — Как же вам это удалось? — Хм, обратитесь к архивам, сэр. Вы не пожалеете! Я просто выполняю общественный долг, и пусть мой дом стоит не в деревне, я чувствую себя членом общины! Я не одинок, сэр! — Так ваша дочь живет вместе с вами? Лицо эльфа резко нахмурилось и приняло грозный вид. — Грубо работаете, мистер ищейка! Коль вам нужна распутница, могли бы действовать и хитрее! — Чем я вас обидел, сэр? — Чем?! А тем, что каждая особь мужского пола начинает поиск моей развеселой доченьки с меня! С одинокого, старого, несчастного отца! У реки она живет, вы найдете быстро! Разъяренный Тингол быстро выставил недоумевавшего архивариуса за дверь. Пожав плечами, Намо оставалось лишь спускаться по ручью к дому загадочной миссис Эдайн.