мир на моих плечах

— Такемичи! — громкий возглас огрел подобно молоту — Шиничиро поморщился и приоткрыл глаза. Ещё немного, и он в самом деле забудет своё настоящее имя, пока будет прикидываться тем, кем не является. Но разве вселенная оставила ему выбор? Спросила, хочет ли он умереть или жаждет всю оставшуюся жизнь провести в дешёвой театральной постановке, пытаясь вновь выстроить разрушенные мосты? Неделю к нему не заявлялся никто, не считая родителей. Врач заявил его «друзьям», что больному с амнезией необходим покой, а если он окажется разом окружён столькими незнакомыми людьми, то неизвестно, как сильно это травмирует и не станет ли наоборот препятствием в восстановлении памяти. Как говорится, всего по чуть-чуть, поэтому и начать стоит с самого необходимого — семьи. Пускай эта семья и не была настоящей для него, но Сано вполне устраивал подобный вердикт. Было бы неплохо поскорее во всём разобраться, но раз уж новое тело пострадало от аварии и стены больницы пока покинуть не суждено, лучше и правда не грузить себе голову незнакомцами. Неделя пролетела незаметно, словно бы он на мгновение прикрыл глаза и открыл их из-за тех самых воплей. В голосе позвавшего слышалось счастье пополам с отчаянием, будто Такемичи успели похоронить и мысленно продолжали верить в его смерть, пускай врач и сказал, что операция прошла успешно и пациент идёт на поправку. «Ах, подростки, сколько в их сердцах любви к драматизации. Наверное, я бы тоже уже вознёс молитвы за своих друзей, будь на их месте, — подумалось Шиничиро, а потом кирпич по кирпичику вспомнились его приятели из прежней жизни. — Впрочем, ладно, некто вроде них скорее кого другого на тот свет сошлёт». — Ты кто? — глядя в наполненные слезами глаза двенадцатилетнего мальчишки, прямо заявил Шиничиро. С тех пор, как он чудесным образом вернулся к жизни, этот вопрос стал его любимым. А ведь родители пытались мягко подготовить его к встрече с друзьями, по чуть-чуть рассказывая о каждом. Если припомнить многочисленные услышанные истории, можно понять, что перед ним Ацуши. Но зачем портить себе веселье? Всё же, это единственное развлечение в больнице. Сендо был наслышан о том, что у Такемичи амнезия, но слышал и о том, что родители парнишки рассказали ему так много, как могли. Да и знать о ситуации и видеть её в реальности — разные вещи, потому паники стало больше. Прежде, чем он успел открыть рот и выдать тираду, полную тревоги и отчаяния, Шиничиро со вздохом произнёс: — Аккун, я в порядке. Шиничиро был готов поклясться, что почувствовал, как сердце «друга» ёкнуло, что и стало причиной внезапного сочувствия. Теперь он и остальные — его компания. Нельзя просто прийти, получить возможность прожить жизнь заново и разрушить всё, что было важно погибшему в той аварии человеку. «Когда кто-то умирает, трагедия случается не с ним, а с теми, кто его окружает, — подумалось Сано, — я не могу быть эгоистом». — Слава богу! Такемичи, как же тебя угораздило? Как ты там вообще оказался? Почему ты отправился на стрелку без нас? От вопросов закружилась голова, и прежде, чем этот шквал устаканился в голове молодого человека, он выдал: — А где остальные? Ацуши растерянно посмотрел на него, а потом обернулся и встрепенулся, словно бы вспомнил о том, что хотел рассказать сразу при появлении в палате. — Доктор сказал, что большая компания собьёт тебя с толку и нам лучше навещать тебя поочередно пока. — О. — Ну так? Шиничиро посмотрел на приятеля как на идиота. Спрашивать у человека с амнезией о том, почему и где он оказался перед тем роковым случаем? Идея, конечно, так себе. До Сендо это, видимо, дошло, потому что мальчишка стушевался и опустил взгляд. Выглядел он отчего-то крайне виновато. — Прости, из головы вылетело, — негромко произнёс Ацуши. — В день аварии ты с утра столкнулся с парнем из параллели и вы повздорили, он позвал тебя встретиться на футбольном поле недалеко от школы. Мы знали, что он позовет своих друзей, и еле уговорили тебя позволить нам пойти вместе. Ты согласился и мы должны были встретиться у главных ворот, но… ты не пришёл, Такемичи. Мы решили ты обманул нас и были даже готовы принять факт, что ты струсил, а потом услышали про аварию. Знаешь, спустя пару дней я понял, что тебя сбили неподалеку от того стадиона, и не уверен, спешил ли ты так подраться или тебя толкнули. Надеялся, ты помнишь хоть что-то, тогда мы… Ацуши не договорил, но Шиничиро и без того понял, что хотел сказать парнишка. Руки того сжались в кулаки от отчаяния и немного дрожали. Если бы кто-то толкнул Ханагаки под машину, его друзья собрались бы и нашли обидчиков, чтобы отпинать за грязные фокусы, но теперь правда о том случае никогда не всплывёт наружу. Прошло достаточно времени, чтобы, на худой конец, всплыли неясные образы, но этого не произошло, и Шиничиро пришёл к выводу, что память Такемичи к нему не вернётся. Ему нужно заново устанавливать связи и создавать новую историю, не зная, кем и каким он был для других, чем жил и к чему стремился. Он может реализовать цели прежней жизни, но для окружающих его людей это будет выглядеть как беспорядочные всплески странных интересов. Ему нужно будет заслуживать признание семьи, друзей, оправдывать ценность своих увлечений. Такова цена жизни. Внезапная догадка поразила Шиничиро: он же был главой Чёрных Драконов, что мешает ему создать банду вновь? Такемичи, судя по всему, нередко дрался, раз не позволил пойти своим друзьям с ним, а те искренне желали помочь, значит, не видели в этом ничего предрассудительного. — Всё в порядке, Аккун, — как можно мягче отозвался Сано, взгляд его лучился усталостью и решимостью. — Что было, то прошло, разве не важнее, что я жив и мы можем начать всё сначала? — Ты прав, — согласился Сендо. Было видно, что ободряющие слова не успокоили его тревог, но перед пострадавшим другом он не хотел давать слабину. — Не помню, что случилось тогда, но как насчёт того, чтобы вместе создать свою банду и защищать друг друга в следующий раз, когда кто-то захочет навредить тем, кто нам дорог? Ацуши посмотрел на него немного потерянно: мало бы кто ожидал от перебинтованного и побитого человека, явно уставшего от пребывания в больнице, услышать столь воодушевленную речь о возможных драках. — Это просто предложение, — Сано пожал плечами. — Можешь сам сказать об этом остальным или мы дождёмся моей выписки. Я… Хочу бороться за то, что важно для меня. В Токио слишком много банд, и я не уверен, безопасно ли оставаться в стороне такими неопытными и зашуганными.

***

Наступил долгожданный день выписки. Острая боль давно перестала беспокоить, рёбра прошли, бинты и гипс сняли, разве что порой неприятно раскалывалась голова, будто до сих пор помнила удар, полученный той ночью. Не самое приятное и трепетное воспоминание. У Шиничиро было слишком много дел: необходимость натренировать это хилое тело, установить связи с ближним кругом, собраться с духом и вновь пойти учиться в школу, создать свою банду и… Приобрести одежду поприличнее. Всегда неприятно лишаться того, что позволяло чувствовать себя уверенно, в своей тарелке, вот и Шиничиро не хотел просто принимать чужую судьбу и оставлять её неизменной до самой смерти. Родители подвезли его до парка, в котором Сано должен был встретиться с новоявленными друзьями. Те, едва завидев его, наперегонки бросились стискивать в объятиях. Такуя, Макото, Ацуши, Ямагиши — его новый круг общения, и каждого из них нужно узнавать заново. Ведь по своему опыту Шиничиро знал, что дети никогда не рассказывают родителям всех тонкостей своей жизни и уж тем более подробностей о своей компании, вне зависимости от того, была ли та прекрасна или состояла из одних хулиганов. — Такемичи, — воодушевлённо начал Ацуши, отступая на шаг назад и переглядываясь с остальными. — Я рассказал всем о твоём предложении. Знаешь, мы постоянно лезем в драки, но только тумаков получаем. Возможно, ты прав, нам стоит действовать вместе и подойти к этому ответственнее, пока все в школе нас не зашпыняли. Сано чуть склонил голову вбок, уголки губ его приподнялись в улыбке. Со стороны могло показаться, что юноша растроган поддержкой друзей, на деле же сам Шиничиро был рад, что сможет на шаг приблизиться к тому порядку жизни, к которому привык. Перед смертью он так и не стал достаточно хорош в драках, но всё поправимо, не так ли? Навыки не стёрлись из его памяти, нужно было лишь отработать их и приучить это тело к нагрузкам, тогда всё станет как прежде. — Тогда, — протянув ладонь, отозвался юноша, — будем стоять до самого конца? — Будем стоять до самого конца! — бурно и вразнобой отозвались приятели, опуская ладони поверх его. Шиничиро рассмеялся, было странно чувствовать себя… ребёнком? Он остался прежним, но новое окружение неизбежно могло сказаться на его личности. Интересно, к чему же это приведёт? Краем глаза юноша уловил смутно знакомую фигурку и обернулся, пропустив мимо ушей предложение пойти в компьютерный круг. Минуя ворота парка, юная девушка неторопливо прошла мимо. Плечи её были опущены, словно нечто невидимым грузом лежало на них, задумчивый взор направлен себе под ноги, всегда аккуратная и безупречная прическа растрепалась, а от неумелого и лёгкого макияжа, который она трепетно наносила каждое утро, не осталось и следа. Ничто не прятало пролёгшие под глазами тени, не скрывало бледность кожи и сухость губ. Даже не заметив его, — совершенно незнакомого сейчас человека, — Эмма прошла мимо. Шиничиро почувствовал, как горло сдавило тисками, и с трудом сглотнул, глубоко вдохнув. — Такемичи! — некто, отчаянно пытающийся обратить на себя его внимание уже пару минут, не выдержал и толкнул в плечо. — Так ты идёшь с нами или нет? Решай живее, у нас завтра контрольная по математике. — Иду, — неохотно обернувшись, отозвался Сано, одарив наконец Такую взглядом. — А что мы вообще проходим по математике. — Ты что, совсем не открывал домашнее задание в больнице?! «Мне нужно узнать, как Майки и Эмма», — крутилась навязчивая мысль в голове, сердце билось неровно и тревожно. О какой математике вообще могла идти речь?