***
— Всё готово. Астория, Драко, спасибо за вашу помощь. Все документы составлены, когда мы будем совершать проверку, возможно, потребуются кое-какие уточнения, в этом случае мы с вами свяжемся, — Гарри прекрасно выдерживал будничный тон, смотря исключительно в глаза и не боясь зрительного контакта. — Касательно артефактов лучше обращайтесь сразу к Драко, в этом я совершенно не сильна. К любым другим просьбам и услугам всегда готова. — Астория была сдержана и деликатна. Она почувствовала некую власть над этими глупыми мальчишками, которые так бестолково разыгрывали перед ней спектакль равнодушия. Горечь предательства ещё проступала на вкусовых рецепторах, но выиграть этот турнир лицемерия она была обязана. Не ради себя, ради Скорпиуса, по которому безумно скучала. Ей даже доставляло какое-то садистское удовольствие наблюдать за их горящими глазами, за вспыхнувшей бессильной яростью мужа и ледяным тоном Гарри. Когда все до единого авроры скрылись в аппарционной дымке, Астория медленно прошлась по залу. — Странные ощущения… — О чем ты? — Драко повернулся на голос супруги. — Столько дней и ночей я провела в этом месте, знаю каждую книгу на полке, знаю все реликвии и артефакты: всё на своих привычных мне местах, но стоит дотронуться, — она коснулась старинного корешка, — как иллюзия рассеивается, словно рябь по воде бежит. — Это вынужденная мера, как бы я ни относился к аврорам, но Поттеру доверяю, он точно знает, что делает. — Нет, я не жалуюсь, просто делюсь своими мыслями. Авроры на моих глазах создавали подобие книжных стопок из воздуха, а я до сих пор удивляюсь этому, как маленькая. — Она немного помолчала. — Так и в жизни: живешь, а в один момент посмотришь вокруг себя, а всё оказывается лишь иллюзией: спокойствие, стабильность… безопасность. Тихо выстукивая каблуками по мраморным плитам, Астория подошла к Драко. Наслаждаясь каждой минутой собственного триумфа, она взяла его за руку. Если бы она не знала, если бы она по чистой случайности не нашла заплаканного домовика, ей бы ни за что не почувствовать того секундного смятения, которое Малфой ощутил прежде, чем ответить на прикосновение. «Надеюсь, тебе больно, Драко».***
— Черт бы побрал эти грёбаные артефакты! Это ж надо жить жизнь, собирая это барахло, а самое главное — для чего? — Уизли пыхтел над третьей коробкой, но дело к концу не близилось. — Пользы — ноль, только пыль собирать, а я, между прочим, аллергик. — Ради Мерлина, Рон, помолчи хоть пару минут, голова уже пухнет от твоего бубнежа, я не могу сосредоточиться, когда на фоне ты скулишь. — Не менее злой и уставший Поттер составлял миллионный протокол. — Скулишь… ох и словечки у вас, господин Главный Аврор. Гарри вздрогнул. Только один человек на всем белом свете использовал это обращение как оскорбление, и услышать его в дружеской обстановке было неожиданно. Следующий час они провели в гробовой тишине, лишь перья скрипели по бланкам. — Нет, послушай, вот ты сейчас сидишь, дружище, и думаешь, что я не хочу работать, но ты в корне не прав, — рыжие тонкие брови стремительно приближались к линии роста волос, — я хочу работать, но работать тем, кем я являюсь по договору, — заместителем Главного Аврора, а не его секретаршей!.. — Думаешь, ты бы не справился? — Гарри в голос заржал. — Вертеть задницей и каждый раз со стоном заходить в твой кабинет? — Мис-стер Пот-т-тер… к Вам… посетите-е-л-ль, — тот самый мистер Поттер поправил невидимый внушительный бюст и пошло простонал. Рон захлебнулся в слезах истеричного смеха. — Не-е-ет, так я точно не смогу, эта красотка Мини на тысячу шагов впереди меня. — Мини? — О-о, наш главенствующей совершенно не участвует в жизни коллектива! Где ты пропадаешь? Короче, твоя поддверная подружка каждую неделю укорачивает юбку на пару сантиметров и увеличивает вырез на кофточке на пару сантиметров. Я поставил на то, что через год она заявится к тебе голой. — Упаси Мерлин! — Представляю, что бы с ней сделала Джин. — Рона очень позабавила картинка свершения суда над разодетой секретаршей. — Всё, поигрались и хватит! — Почему-то Гарри уколол этот невинный разговор про кокетливую рабочую единицу под его кабинетом. Ещё чуть-чуть и он бы провел незримую параллель между поцелуем с Драко и карой Джин, но мозг ловко избежал болезненной темы, переключившись на очередной толстенный фолиант. — Я больше так не могу! — взвыл Гарри, когда поставил кляксу уже на третьем экземпляре подряд, ему никак не удавалось без ошибок дописать название магической книги. — Предлагаю сбежать из этого болота, завтра я вызову Малфоя, пусть помогает. Рон ничего не ответил, лишь вскинул руки к небу, с благодарностью и слезами счастья принимая снизошедшую до него благодать. — Обед! От этих слов на душе полегчало. Потолкавшись немного в столовой, пообедав на одной ноге за маленьким столиком, Гарри и Рон вышли на балкон покурить. Было как-то удивительно легко на душе. Приятно вспыхнула сигарета, а легкое потрескивание табака доставляло небывалое удовольствие. Даже Уизли сегодня как-то удачно шутил с коллегами в курилке, что очень забавляло Поттера. Однако где-то глубоко в сознании из стройного ряда красивых картинок выпадал один фрагмент: непонятное темное пятно, двадцать пятый кадр, который есть, совсем не заметный невооруженному глазу, но внушающий какую-то истину. Вернувшись в прохладу кабинета, Гарри с дикой тоской взглянул на возвышающиеся коробки, расставленные по всем углам и полкам. Нужно было подкрепление. Он сел за стол, достал лист, взялся за перо и испугался. Надо было писать Малфою. Писать. Малфою. После скандала в лесу он так и не появился, прошло уже несколько дней. Поттер усердно убегал от этих мыслей, но сейчас столкнулся с ними лицом к лицу. Зверь, под именем Страх, впился в шею Гарри, не убивая до конца, но и не выпуская из пасти, лишь немного пуская сладкую кровь, чтобы ослабить жертву и вдоволь нарезвиться перед тем, как проглотить её целиком. Собравшись, Поттер написал короткое и сухое приглашение, в котором просил Драко быть на следующий день в назначенное время.***
— Здравствуй, Драко. Вместо ответа кивок. Гарри решил избрать самую верную тактику: не обращать внимания на это кислое лицо, не вестись на провокации, а делать свою работу. Но всё же он ужасно волновался. Чем ближе подходило время встречи, тем сильнее начинало холодеть внутри, а желание сбросить всю работу на Рона росло с сумасшедшей скоростью. Конечно, Драко не стал бы на него кидаться, не стал бы предавать огласке их недоотношения, но хотелось конкретики, не хотелось разрываться и съедать себя ночами мыслями о том, кому ты противен. Гарри явно ощущал, что всем было лучше и проще, пока они дергали друг друга за ниточки, пока безнаказанно флиртовали друг с другом (если взгляды и нахождение в одной комнате можно назвать флиртом), ведь никого к ответу не призовешь, потому что никто никому ничего и не обещал. Проводя вечер наедине с пачкой сигарет, Гарри почувствовал, что ему мало: мало общения, мало времени и мало этой жизни, чтобы провести её так, как он хочет. Выбор оказался странным и неожиданным, но он был, этот выбор был сделан самостоятельно, по зову сердца и души, поэтому Поттер вцепился в него зубами, не желая упускать. — У нас тут возникли некоторые трудности с рядом артефактов, нужен твой совет, чтобы ускорить процесс. — Хорошо. — Малфой сел за стол напротив Поттера и, не поднимая взгляда и не спрашивая разрешения, взял стопку бумаг, явно посвящённых описи его богатств. — Вам надо будет разложить все книги и самовозгорающийся кристалл по разным комнатам, сам понимаешь, иначе ваша конторка со мной не расплатится и до конца дней. Гарри вздохнул, сел в своё кресло и принялся за сортировку. Позвать Малфоя нужно было давно, дело пошло намного быстрее и легче: коробки пустели, артефакты раскладывались по всем правилам, и всё это превратилось из бедствия в увлекательное знакомство с новым. Разговор был, они часто обращались друг к другу, смотрели в глаза, но он был таким… сухим. Взгляд Драко не выражал ровным счетом ничего, он просто делал свою работу, не обращая внимания на человека и его с ним отношения. Поттер даже в какой-то момент терялся: не придумал ли он себе этот поцелуй, не очередной ли это бред его воспаленного уставшего мозга. Словно и не было захлестнувшей страсти, словно Гарри не растворялся в запахе Драко. Каждая клеточка тела исходила мелкой дрожью от обрушившегося желания. Хотелось перебраться через стол и поцеловать: жадно, дико, сладко, показать всю страсть, кипящую в его груди, вылить на Драко чувственность и бешеное влечение. Прижаться грудью, запрокинуть ему голову, придерживая шею дрожащими руками. Оставлять на теле скользкие быстрые поцелуи, распуская по молочной коже мурашки трепетного возбуждения и дикой неутолимой жажды. Услышать первый глухой стон, прижать его тело к себе с такой силой, чтобы затрещали кости, а после снова нырнуть с головой в этот дурман: беспорядочно касаться губ, кистей, тазовых косточек под брюками и колотящегося, как сумасшедшее, сердца. — Прости, я прослушал, повтори ещё раз. — Думаю, на сегодня достаточно… Лучше продолжим заниматься этим завтра, — Драко бросил снисходительный взгляд на Гарри и встал. А внутри все замерло, словно сейчас решалась дальнейшая жизнь: умирать или жить. И какое решение Драко приведёт к какому результату, было совсем не понятно. Гарри встал вслед за ним. Внутреннее волнение всё чаще давало о себе знать легким ознобом, как от осеннего промозглого ветра. Кончики пальцев слегка подрагивали. — Я буду завтра в это же время. И на этих словах Драко развернулся, прошелся к камину и сел в свое излюбленное кресло. Гарри сначала не поверил своим глазам. Затем очень удивился. Затем простоял несколько мгновений в шоке. И только после этого с невидимой улыбкой сел на своё кресло. «Сдался». Поттера хватило на час. Мирно сидящий в кресле Драко отвлекал одним своим безмолвным присутствием, а когда шуршали странички перелистываемой им книги, то в голове сверкала мысль: «Он действительно здесь, настоящий и желанный». Гарри тихо подошел к креслу. Драко замер. Хоть выпусти себе в лоб Аваду, хоть бросься под поезд или скинься с астрономической башни: к Поттеру тянуло, душа рвалась в его сильные объятия, ритм сердца успокаивал, убаюкивал все печали и страхи. Если есть на свете дом, то он рядом с ним, Драко это ощущал, но страшно представить, скольких усилий стоило ему гнать от себя эту мысль. Тихо щелкнул замок, послышался еле различимый шелест магии за спиной, и комнату накрыло куполом непроницаемой молочной дымки. — Я рад, что ты остался. На плечо Драко легла горячая ладонь. Обожгло сразу же, как тогда в склепе: рядом, совсем близко, такой горячий и нужный. «Нужный для цели, для сына». Вранье! С самого начала глупый самообман, Драко здесь не только из-за сына, не только ради выгоды, сладкая нега разливается по телу не из-за нужды в помощи, не от безысходности щекочет где-то под ребрами. Это Гарри, он во всем виноват. Тихо потрескивает пламя в камине. Поттер любит живой огонь из мира магглов: из дров, спичек и бумаги. Не вечно скачущее пламя, а непостоянное буйство красок, неповторимые резные язычки, задорно перепрыгивающие с одного полена на другое. А когда всё прогорает до конца, то в золе жидким золотом отблескивают угли. Их раскаленные до красна бочки играют волшебными переливами от алого до золотого, покрываясь всеми оттенками, лишь стоит подуть ветерку. В этом была своя особая магия. Они долго смотрели на резвящийся огонь, прежде чем Драко положил поверх свою руку. Чувства вспыхнули с новой силой: это прикосновение между ними было первым осознанным и открытым. Драко легко бегал подушечками пальцев по костяшкам, словно играясь, пробирался выше по руке, почти касаясь запястья. Он вырисовывал невидимые узоры по бархатистой коже, заставляя Гарри безотрывно следить за хитрыми движениями пальцев, будто это не хаотичные действия, а древние, старательно выписываемые руны. Драко согнул пальцы, медленно провел ногтями на кисти Гарри, оставляя четыре белёсые дорожки, а потом мягко вплел свои пальцы в его и слегка сжал руку. Поттер лишился остатка кислорода, лишь покусывая изнутри губы и редко моргая. Не хотелось пропустить ни одного движения. Касания были легкими, от них становилось немного щекотно. У Драко щемило сердце: такие неправильные вещи он делает, но испытывает такое не сравнимое ни с чем удовольствие. Он рядом, он наконец рядом. Без лишней болтовни для отвода глаз и ночных фантазий о недостижимом, они вместе, и теперь ничего не помешает исполнить каждую мечту, каждое желание. Прощались молча. Драко никак не мог отпустить руки, всё хотелось держаться за Гарри, как за спасательный круг: с ним ничего не страшно. А Гарри просто уже не мог без него. — До завтра, Гарри, — и дальше лишь медленный томительный поцелуй.