Красные пионы

Антон просыпается со странным чувством. Он резко открывает глаза, откидывает одеяло, а потом оборачивается на шум. Он уснул с телефоном в руке, отчего тот упал на пол. — Хорошо день начался. Он достаёт телефон и смотрит на экран, по которому растянулась тонкая царапина. — Зашибись. А потом смотрит на часы, которые гласят: 09:23. Осознание приходит мгновенно, поражает, будто молния. — Что?! Нет! Я не мог, я не… мне пиздец. Всё, точно пиздец. Он меня уволит. Точно уволит, — Шастун закрывает лицо руками. Идти к нему в кабинет — идти на верную смерть, — Надо что-то придумать. Может сказать, что я заболел? Да, хорошая идея. Наверное. В дверь стучат, а потом та отворяется. В комнату входит запыхавшаяся Оксана. — Антон, ты чего? Проспал? Там Арсений Сергеевич рвёт и мечет. Он как с утра начал на всех орать, так до сих пор не успокоится. — Да, проспал. Он меня уволит, если покажусь. Скажи, что я заболел. Умоляю! — Ладно, скажу. Ты тогда не высовывайся до вечера. Я попрошу Лёху, он тебе обед и ужин занесёт. — Обожаю тебя! — Всегда пожалуйста. Антон выдохнул, расслабился и откинулся на подушки. Значит теперь можно спать до обеда спокойно, но перед этим и в телефоне посидеть. Тревога улетучилась. Сегодня он устроит себе выходной. Если бы только всё было так просто. Уже спустя десять минут раздался стук в дверь, а затем в проёме появился… Арсений Сергеевич. — З-здравствуйте, — Антон испуганно сжимает одеяло, пытаясь накрыться с ног до головы. Вот его он точно не собирался видеть. — Заболел, значит? — Арсений Сергеевич усмехается, вальяжно подходит ближе и садится на кровать, — Правда? — Неважно себя чувствую… — О, неужели? Тебе не стыдно врать своему начальнику, милый мальчик? — Антон явно словил флэшбэк, услышав «милый мальчик». — Но, я… — а слов нет, ведь его действительно спалили. И теперь ничего не поделать. Антон уже представил, как будет возвращаться в родной Воронеж, устроится на какую-нибудь работу с зарплатой двадцать тысяч в месяц и… — Знаешь, я такие проступки не прощаю… — Знаю. Простите меня. — «Простите» в карман не положишь. Я думаю, ты заслужил наказание. Ты изрядно потрепал мне нервы, Шастун, — Арсений Сергеевич встаёт и откидывает одеяло в сторону. Антон лежит в одних боксерах и серой футболке. — Что Вы делаете?! — Шаст принимает сидячее положение. Что он надумал с ним сделать? Изнасиловать? Убить? Да, пожалуй такое Попов может сделать. — Ляг ко мне на колени, — Арсений Сергеевич садится на кровать и хлопает себя по бедру, — Делать всё быстро в твоих же интересах. Я не буду повторять дважды, — Антон неуверенно приближается к коленям начальника и смотрит на них с опаской, в затем медленно ложится. Арсений Сергеевич приспускает нижнее бельё под возмущение Шастуна. Попов поднимает руку. Шлепок! Антон вскрикивает, но скорее от шока. Ещё один шлепок. Через несколько секунд каждый удар отдаёт неприятным жжением. Антон непроизвольно пытается ускользнуть от карающей руки, но Арсений крепко хватает его за талию, не давая сбежать. Мышцы ног дёргаются при каждом ударе. Шастун хочет пнуть его, но заставляет себя не сопротивляться. «Это всё закончится через пару минут. Спасибо, что не увольнение»

«Ты идиот? Тебя шлёпает взрослый мужик. Это не норма»

Мысли Антона мешаются голове. Одна его часть считает, что это гораздо лучше, чем лишиться работы, а вторая, что это самое унизительное, что с ним могло произойти. Ведь действительно. Его никогда и никто не шлёпал, даже в шутку, а тут нарисовался хрен с горы с какими-то нездоровыми наклонностями. Шлепок! Шлепок! Шлепок! — А-а-арсений Сергеевич! Прошу, хватит, — каждое движение обжигает болью, а на глазах Антона проступают слёзы, — Умоляю… — Ну, может быть, если ты попросишь меня как следует, я смягчусь, — «Как следует»? Что это, мать твою, значит? — Арсений Сергеевич, умоляю Вас, прекратите. Я уже понял свою ошибку. Больше такого не повторится. Начальник подносит руку к ягодицам и медленно оглаживает их. По бёдрам Антона бегут мурашки. «Боже, почему становится…приятно?» — Ты понял, за что я тебя наказываю? — За то, что я проспал. — Правильно. Этот урок ты усвоил, а теперь разберёмся с враньём. Я не терплю лжи! Шлепок! Шлепок! Шлепок! Антон взвывает от боли. На задней части тела разгорается настоящий пожар. Он хватается одной рукой за край кровати до побеления костяшек, а другой за бедро Арсения Сергеевича. Арсений гладит огненно-красные ягодицы. Совсем недавно они были молочно-белыми, но так им, по мнению Попова, гораздо больше идёт. Пока он массировал пальцами истерзанную кожу, до него доносились тихие всхлипывания. — Всё нормально, к этому нужно привыкать постепенно. Наказание окончено, — начальник хлопает секретаря по бедру, и тот медленно сползает на пол, натягивая боксеры и утирая выступившие слёзы. Он почти дрожал, — Т-ш-ш, иди сюда, — Арсений Сергеевич тянет его за собой, усаживая к себе на колени. Он ласково поглаживает спину Антона, помогая успокоиться. Юноша окончательно теряется. «Как он может быть таким? Это возможно?» Шастун наконец-то выдыхает, выпустив из своего тела оставшееся напряжение. Боль продолжала усиливаться, но менялась. Он странно себя чувствовал. Что-то определённо изменилось, но пока не понятно, что именно. — Ты запомнил, что мне нельзя врать? — Антон кивает, — Если такое повторится ещё раз, одной ладонью не отделаешься. У меня очень большая коллекция и мне бы не хотелось применять её на тебе. — Извините, я всё понял. — Надеюсь. Иди, — Арсений Сергеевич вновь надел холодную маску и стал отстранённым, что было неудивительно. Что ж, Антону придётся ещё долго разгадывать его, но он чувствует, что уже близко к истине. Когда его предчувствие ошибалось? Всегда. <—•—> — Антон, отнеси ужин Сергеевичу, — крикнула Оксана спускавшемуся парню. — Окей, — Антон взял ужин и понёс в кабинет Арсения Сергеевича, постучавшись, как всегда, два раза. Начальник сидел за столом и говорил с кем-то по видеосвязи. — Арс, ты в край ебанулся?! — секретарь узнал голос Павла. Он кричал, и Антон, впервые это услышав, был крайне удивлён, — Хоть на метр к нему подойди, я сам приеду и так тебя отхуярю блядь, ты неделю ходить не сможешь! — Арсений откашлялся и закрыл ноутбук, делая вид, что ничего не произошло. — Ваш ужин, — Шастун решил просто поставить ужин и уйти. Попов кивнул, дождался когда юноша уйдёт и снова открыл ноутбук, но Антон решил остаться под дверью и подслушать. Что могло так разлить Волю? — Паш, успокойся. Это была воспитательная мера, — тяжело выдохнул Арсений Сергеевич. — Какая к чёрту воспитательная мера, а? Мы оба прекрасно знаем, чем это кончится. Как с Серёжей, помнишь? — Заткнись и не лезь в мою жизнь! — это явно было болевой точкой, и Паша знал, куда метить. — Я не лез, и во что это вылилось? Почему Матвиенко сбежал от тебя, как только появилась возможность? Да потому что ты никого не ценишь, Арс. Почему от тебя должны страдать твои же работники? Этот парень…Он ведь такой хороший, а ты…У меня нет слов. — Разговор окончен, — послышался звук хлопнувшей крышки ноутбука. Антон отпрянул от двери и побежал на первый этаж. — О, Тох, ты как раз вовремя. Макар приготовил ужин. Садись, — Лёша указал на соседний стул, и Антон сел на него, слегка морщась. Он уже и забыл о своей «маленькой» проблеме. — Ребят, у меня такой вопрос… Вы случайно не знаете, почему другие секретари увольнялись? — Не знаем. Но Стас один раз видел кое-что интересное, — шёпотом проговорила Оксана, — Расскажешь, Стас? — С чего бы? — Пожалуйста! — Антон смотрел почти умоляюще. — Ладно… В общем, я как-то раз застал его с другим работником. Они целовались. Спустя три дня тот уволился. По собственному. Но перед этим я слышал звуки ударов. Наверное, он поднял на него руку, — «Так значит он шлёпал своих работников? И Серёжу? Вот тот и сбежал в Америку, чтобы наверняка… И многих он так? Я стал одним из них?» — Понятно. — На самом деле это было давно. Больше ничего похожего не происходило, так что не бойся за свой зад. «Уже поздно, теперь осталось только молится»