Красные пионы

Антон всю ночь ворочался и никак не мог уснуть. Он слишком много думал. Хотелось снова увидеть того нежного Арсения Сергеевича, который гладил по спине и прижимал крепкими руками, но этого можно было добиться только одним способом — добиться наказания. «Вроде бы это было и не так больно» Но Антон не хочет становиться игрушкой босса, одним из многих. Он должен чем-то запомниться. С того времени, как Арсений Сергеевич отшлёпал его, прошло три дня. Их общение никак не изменилось. Начальник всё так же оставался отстранённым, что жуть как бесило. Следы уже почти пропали. Антон даже смотрелся в зеркало. Это было довольно странно. Наконец Шастун тяжело вздохнул, приняв решение, что отложит «наказание» до лучшего времени, повернулся на бок и уснул. <—•—> — Антон, завтрак для Арсения Сергеевича готов! — крикнул Макар, — Кофе только-только приготовил, не обожгись. — Да, хорошо, — Антон аккуратно взялся за тарелку с салатом и кофе. Довольное странное сочетание для завтрака, но и сам Арсений Сергеевич не сказать, что нормальный. Он вновь постучал два раза и вошёл. Начальник, как обычно, сидит за своим столом и заполняет документы. — Ваш завтрак, — Антон ставит тарелку и чашку, но видимо Шастун плохо учил в школе физику — чашка, оказываясь на самом краю стола, падает, испачкав белоснежную рубашку Арсения Сергеевича. — Чёрт! — мужчина оглядывает свой внешний вид. Кофе действительно оказался горячим — он оценил, — Твою мать, Антон! Антон стоит как истукан, глупо хлопая глазами, но потом берёт со стола салфетки и падает перед начальником на колени. Он пытается оттереть кофе с рубашки, а потом перемещает руки на брюки, куда тоже попало.

Кто-нибудь скажет ему, что это бесполезно? Ну ладно.

Арсений как завороженный смотрит на то, как руки его подчинённого оглаживают тело. С этого ракурса Антон смотрелся просто восхитительно, вот бы он ещё находился на коленях при других обстоятельствах. А как бы его прекрасные пухлые губы обхватывали его… — Что ты делаешь? — Антон поднимает свои невинные глаза наверх. — Простите, я всё уберу, правда. Я сегодня не выспался, н-но я всё исправлю… — пальцы юноши почти дрожат, но все эти махинации больше похоже на «лапание босса», нежели на помощь. Антон, решив, что сейчас самое время, проводит ладонью по выпуклости на брюках и слегка сжимает. Арсений Сергеевич от неожиданности резко вдыхает воздух и хватается за подлокотники. Нет, он не может так непристойно желать своего секретаря. Попов прекрасно помнит, чем это кончилось в прошлый раз, поэтому он решает, что самым лучшим решением будет заменить похоть на агрессию. — Шастун, тебе в прошлый раз было мало?! Быстро поднялся, — Антон от испуга роняет салфетку и встаёт, — Развернись спиной и ляг грудью на стол, — Арсений Сергеевич сам поднимается и скидывает все бумаги на пол, освобождая место. Антон послушно ложится на поверхность стола. «Вот ты и доигрался, Антон» — Сейчас ты познакомишься с моим стеком, милый, — мужчина подходит к шкафу в углу комнаты. Арсению приходится всерьёз покопаться, но когда он наконец-то находит стек, то довольно усмехается и заходит за спину парню. Шлёпнув по своей ладони, он замечает, как Антон подпрыгивает от волнения. Арсений Сергеевич стягивает чужие брюки вместе с боксерами, — Ты будешь считать каждый удар и просить прощение, усвоил? — Да. Свист и шлепок! — Один. Простите, — Арсений Сергеевич сразу начал с сильных ударов. Свист и шлепок! — Два. Простите. Свист и шлепок! — Три. Прошу прощения. Свист и шлепок! — Четыре. Простите меня. Свист и шлепок! — П-пять. Простите, — голос дрогнул. Задницу уже пекло. Это было гораздо больнее, чем ладонью. «Ты сам этого хотел. Вот теперь получай. В следующий раз будешь думать» Шлепок! Шлепок! Шлепок! — Простите! — Хочешь, чтобы я продолжил? — Нет! — тут же выпалил Антон. — Это не будет наказанием. Шастун задумался. Разве порка бывает приятной? Он вроде бы не мазохист. Но его раздумья снова прервал удар. В этот раз он был не сильным, совсем лёгким и не вызывал боль, а только покалывание. «Но это же не стек… Это ладонь?» Арсений продолжает и останавливается на пяти шлепках. Он наклоняется, прикасаясь губами к округлой заднице Антона, а затем широко разводит в стороны ягодицы и проводит пальцем по розовой дырочке. «Твою ж мать…» Дыхание юноши останавливается. Тогда Арсений Сергеевич ещё раз притрагивается к этому месту, и из груди подчинённого вырывается предательский всхлип. Попов открывает баночку и наносит немного смазки. Парень и не заметил, как тот достал её из шкафа. Антон дёргается, когда палец мужчины ныряет внутрь. — Т-ш-ш, я не сделаю ничего, что бы тебе не понравилось, — Начальник распространяет скользкий гель по плотным стенкам, слушая сопровождающую мелодию из мычаний парня. Он ведь сам хотел вылить на Антона агрессию, отшлёпать того, довести до слёз и выгнать, а сам… Почему же он перестал думать? Почему перестал быть равнодушным к этому парню? Почему опять сорвался? Антон чувствует жжение и предельную наполненность внутри, но это не доставляет ему невыносимой боли, и он позволяет Арсению пробраться дальше. Через пять минут, в течение которых он сжимает и разжимает мышцы вокруг его пальцев, Попов решает нарушить тишину. — Как ощущения? — Угу, — всё, что может выдавить Антон. На самом деле у него уже затекло всё тело, в особенности руки, а ещё ноет низ живота от желания кончить, но Арсений Сергеевич как назло то давит на простату, то двигается слишком медленно. Пальцы мужчины почти полностью вошли в Антона. Меняя ритм и подстраиваясь под движения чужих бёдер, Попов проникает чуть глубже каждый раз, когда Шастун сам насаживается на них. — Чёрт, я скоро… — Антон сжимает пальцами край стола, извивается и стонет. — Думаешь, ты уже заслужил? — издевательски тянет Арсений Сергеевич. — Да-а, пожалуйста… — Шаст задыхается от того, настолько становится хорошо, когда Попов притрагивается к его члену и начинает двигать вверх-вниз по стволу. Мужчина подстраивается под один ритм с обеими руками, и юноше хватает пятнадцати секунд, чтобы излиться в его кулак с протяжным стоном. «Кажется, нас слышали» Арсений Сергеевич подходит к шкафу, достаёт пачку влажных салфеток и обтирает руки. Антон бессильной тушей падает на пол, всё ещё оставаясь в послеоргазменной неге. Начальник вытирает стол, отправляет салфетку в мусорное ведро и выходит из кабинета. Шастун непонимающе вертит головой. «Куда он?» Парень натягивает боксеры и штаны, осматривает кабинет в последний раз и выходит. Антон приходит в комнату и укладывается на кровать, пялясь в потолок широко раскрытыми глазами. Стыд обжигает изнутри. «Или это возбуждение?» Он до сих пор до конца не верит в произошедшее. А может, ему показалось, и Арсений ушёл не из-за чего-то плохого? Но нет, это глупости, потому что голову не приходит ни одна позитивная причина, почему бы он мог уйти.