Аллодоксофобия

      Слишком сильный для середины лета ветер поигрывал сорванными с веток деревьев листьями, шуршал ими в нескольких сантиметрах от асфальта закручивал в гипнотизирующие круговороты, завораживал и не давал отвести взгляд. Будто отвлечешься на секунду, а листья пропадут как не было, растворятся в лучиках неяркого утреннего солнца, унесутся куда-то далеко-далеко, и ищи-свищи их. Вот Изуку и не отводил взгляда, смотрел и смотрел как зачарованный, пропуская мимо ушей нудный урок. На зевоту пробивало нещадно, да он и не сильно-то сопротивлялся подступающей сонливости, и лишь изредка посматривал на спрятанный в кармане телефон, проверяя оставшееся до перемены время, и надеясь, что из-за секундного отвлечения, красивые круговороты ещё зеленой листвы не пропадут. Рассветное солнце тоже играло злую шутку, слепило глаза, заставляя посильнее жмурится, пускай и придавая какой-никакой летний уют. Не хватало только витающего в воздухе аромата только-только испеченных пирожков, чтобы окончательно предаться воспоминаниям и вернуться в столь беззаботное детство. Детство, когда не нужно было думать о будущем, ведь всё и так было понятно, герой — вот его будущая профессия. В детство, когда можно было со спокойной душой ложиться спать, не думая о том, что стоит посидеть ещё немного, остаться в этом дне ещё хоть на минуту, задержаться в этом моменте, не идти дальше, не начинать новый с его проблемами и кучей новых дел. На душе из-за таких моментов каждый раз тяжело, а когда особо тяжело аж до бессмысленных слез пробивает, и последующей противной, какой-то тяжелой и ноющей боли в голове.       Изуку непроизвольно, совсем легко вздрагивает, когда чья-то рука аккуратно легла на плечо. Изображение на секунду плывет перед глазами, и вот уже вместо возникших в поле зрения каштановых волос — пугающие пепельно-голубые, вместо участливо прищуренных карих глаз, такие же прищуренные, но алые, вишнево-алые, и столь знакомо-ехидные что аж ранее ушибленный затылок вновь начинает болеть. Он щурится, восстанавливает целостность картинки, возвращается в реальность. Никакого Шигараки Томуры, только обеспокоенная Урарака Очако, картинно отчитавшая его пару дней назад перед всем классом. Рука в тот злосчастный день в какой-то Томуровской манере потянулась к шее, в надежде что причинение себе боли физической, поможет от боли душевной. Не помогло. Зато глупая привычка впиваться ногтями в кожу осталась, м-да уж, расклад не очень. Особенно отвратительно стало, когда Изуку поймал себя на неосознанном почесывание запястья, а потом внимательно наблюдал как под кожей появляются алые жгучие пятна. Мерзость.       — Деку, — аккуратно потрясла его за плечо Урарака. Тот несколько раз моргнул. Помогло. — Выглядишь потерянным, не выспался? — Изуку медленно кивнул. — Учитель попросил тебя подойти после урока, мы подождем тебя у двери, хорошо? — Мидория неуверенно нахмурил брови, неужели он прослушал просьбу учителя? И когда успел.       — Нет-нет, не нужно, — вымотано улыбнулся он. — Идите в столовую, я потом догоню, не должны же меня задержать на всю перемену, — тихонько хихикнул и одарил девушку ещё одной вялой улыбкой. Та лишь расплылась в ответной, и вслед за остальными выскользнула из класса, сливаясь с единой, всепоглощающей массой учеников. Растворилась как не было, толпа пожрала её. Сам же Изуку лишь тяжело вздохнул, ожидая кроткий разговор, в котором его в очередной раз отчитают за сон на уроках, да-уж. Классный руководитель, правда, обычно на такие разговоры не щедрился, ограничивался словами о том, что, если они что-то проспят — проблемы исключительно их. Но вот Изуку вероятно исключение, не очень-то приятно, но правда. Мрачная фигура Айзавы маячила у доски, тот, к счастью, смотрел не на него, взгляд устремлен в бумаги на столе. Изуку подошел неуверенно, слегка помялся на месте не зная, как обратить на себя чужое внимание. Становилось до жути неловко в пустом кабинете и отражающимся от стен эхом. — Вы хотели поговорить со мной? — осмелился прервать тишину он. Голос, как он и ожидал, отразился от полуголых стен, будто с громким шлепком ударился о ровную поверхность.       — Да, — всё так же увлеченно глядя на стопку бумаг протянул Айзава, машинально как-то постукивая кончиком ручки о стол. — Хотел, — ручка с чуть-ли не грохотом свалилась на стол.       — Я извиняюсь, — неловко потупил глаза. — Не выспался просто, вот и прослушал сегодня немного.. Но я обязательно, — затараторил быстро, как, в прочем, и всегда.       — Не об этом, — устало откинулся на спинку стула Айзава Шота, одной из рук потирая переносицу и наглядно, как и всегда, хмуря брови. — По поводу ваших временных лицензий, — рука переместилась на висок, совершая массажные движения. Мидория же мысленно хлопнул себя по лбу. И ведь точно, лицензии! Он-то, дурак, пропустил неделю школы, кучу материала да тренировок, поэтому его, наверное, и попросили подойти. Известить о дополнительной нагрузке вероятно. — Ты не сдаешь экзамен, — Изуку шокировано распахнул и так большие глаза. Что?       — Что? — испуганный восклик и непроизвольный легкий удар по учительскому столу. — Но как же стажировка? Почему? — испуганно, слишком пугливо и загнано. Шота вздыхает слишком удрученно, будто устал объяснять простую истину.       — Ты сдашь потом, с теми, кто не пройдет этот экзамен.       — Но почему? — вновь пошатнулся Изуку, и на всякий случай оперся о столешницу. — Из-за того, что я пропустил неделю? Я всё подучу! Я успею! До экзамена ещё так много времени, я обязательно справлюсь! — рука судорожно сжимает школьную форму.       — Дело не в этом, — отрицательно качает головой, отхлебывает из неизвестно откуда появившейся кружки. Кофе — зачем-то подмечает Мидория. — К тому же, решение не мое, — тот запрокидывает голову, будто богов молит о том, чтобы этот разговор прекратился побыстрее. — Послушай, — на этот раз вздыхает как-то тепло, по-родному, даже неспокойное море внутри немного унялось. — Тот инцидент с Убийцей героев, потом Летний лагерь, — слегка качает головой. — Честно, без понятия что происходило между всем этим, но твое состояние каждый раз оставляет желать лучшего.       — Но я в порядке! — заверяет тихим голосом Изуку. — Даже с причудой научился работать, да и все раны зажили! Всё ведь хорошо, — рука по приобретенной дурацкой привычке тянется к запястью, но Изуку одергивает себя. Нельзя.       — Дети, — тяжело, скорее для себя бормочет мужчина. — Я говорю не о физической форме, благо, у нас в Академии прекрасные лекари. Мидория Изуку, — тон голоса меняется резко, становится совсем строгим и холодным, деловым. — Твое психическое состояние оставляет желать лучшего, решение о том, что твой экзамен на временную геройскую лицензию стоит отложить, было общим, — Изуку неосознанно отступает на пару шагов назад, зрачки сужаются. Он уверен, что выглядит жалко. Но ведь так не должно быть. — Тебе нужно время, — холод из голоса пропадает так же быстро, как и появляется. — Пообещай мне, Проблемный ребенок, — глаза безразлично прикрыты, где-то в глубине плещется беспокойство, и Изуку от чего-то из-за этого жгуче грустно и обидно на душе. Глаза слезятся, и это плохо. Он несколько раз моргает, благо, помогает. — Что не будешь встревать в неприятности хотя бы несколько месяцев, — Мидория не знает что сказать, да и, он и так чувствует что если скажет хоть слово, позорно разревется. Поэтому он лишь одаривает учителя кивком и уверенно нахмуренными бровками. Ему кажется что Айзава одобрительно приподнимает уголок губ, но, наверное, это просто игра света, поэтому он лишь аккуратно кивает на прощание и выбегает в коридор, как и Урарака сливается с толпой, и, не в силах сейчас идти в столовую, обессилено проскальзывает за дверь туалета. Спрятавшись поглубже в одной из самых приличных кабинок, обнимает себя да ударяется головой о кафельную стенку, горячие слезы льются нескончаемым потоком по щекам. Он провалил даже это.       — Отвратительно, — одними губами шепчет он. От этого слова плотину нескончаемой грусти вновь прорывает, потому что он полный идиот. Позволил своим чувствам повлиять на будущую карьеру, позволил своей глупости помешать. — Отвратительно, отвратительно, отвратительно, — бормочет не прекращая, зарывается руками в волосы, впивается, да так, чтобы побольнее и тянет дрожащую, слишком уж кривую улыбку, потому что это должно помочь.       Последующие недели проходят чересчур быстро, пролетают совсем незаметно, и Изуку даже невольно вспоминает слова матери о том, что ему стоит ценить время, и о том, что с каждым годом время летит всё быстрее. Хотя, Изуку знает это уже давно. Его, к слову, всё так же допускали к тренировкам, все так же давали сидеть на уроках, но внутри было такое же как и раньше чувство пустоты. Он продолжал чувствовать себя всё так же неправильно отвратительно, потому что Айзава был прав. Но откладывать экзамен на временную лицензию было нельзя, никак нельзя. За эти несколько недель, что им давали на подготовку, ему следовало доказать, что всё в порядке, что с ним всё просто отлично, невероятно хорошо. Но он идиот, и признает это сам, причем уже какой раз. Он засыпал на уроках, временами забывал про домашнее задание, нервно дергался при неожиданных прикосновениях и сумел окончательно сбить свой режим сна. Это мало кто заметил, и это просто волшебно. Каждый раз Изуку по-глупому улыбался этим мыслям, и надеялся, что это чистая правда.       Мидория почувствовал, как падает в блаженное небытие, а душа на секунду вырывается из тела, с огромной скоростью устремляется вглубь пропасти. Вздрагивает и быстро-быстро старается проморгаться. Похоже, действительно вновь клюет носом во время еды, уже как-то неловко. Урарака, на плече которой он успел задремать во время обеденного перерыва встречает его слегка алеющими щеками, и немного удивленным взглядом. Сидящий напротив Киришима одаривает намекающей улыбочкой, а Изуку лишь в непонимании приподнимает бровь, тут либо намек дерьмовый, либо проблема все же в нем, и это он ничего не понимает.       — Всё ещё не высыпаешься? — участливо уточняет девушка. — Тебе стоит побольше отдыхать, — осуждающе хмурит аккуратные бровки, и Изуку невольно тихо прыскает. Кажется, дневной сон на него плохо влияет. — Я серьезно! — повышает тон Очако, и со знанием дела поднимает палец к потолку.       — Она права, бро, — Изуку с непривычки неловко ерзает. Манера общения Киришимы слегка непривычна. — Скоро экзамен, нам все стоит хорошо подготовится, и оставаться такими же мужественными. Правда? — пихает локтем увлечено сверлящего тарелку взглядом Каминари. Блондин обиженно морщится и картинно потирает ушибленный бок. Театрально прикладывает руку ко лбу и, прикрыв глаза, медленно падает на пустой край скамейки.       — Ужас! Нападение, да ещё и средь бела дня!! — строит обиженный тон голоса, тихо кряхтит в попытке подняться. — Правда-правда, — всё же отвечает на заданный ранее вопрос. — А помочь нет? — тянет руки к красноволосому, старается ухватить того за плечо. Сонное состояние пропадает достаточно быстро, стразу же, после слов о экзамене. Его так и не допустили. Глупо и обидно, но сказать одноклассникам — друзьям? — нужно. Потому что потом, когда все радостно направятся на экзамен, а он так и останется сидеть в школе, будет ещё хуже, и ещё сложнее всё объяснить. Сердце бьется как-то неправильно, не быстро, не медленно, скорее слишком гулко, нагнетающее и болезненно. Он прикусывает губу, звук как выключили, поэтому, за шуточной перепалкой поваленного на скамейку Киришимы и так и не вставшего с неё Каминари приходится наблюдать застывшим взглядом в почти полной тишине. Если он не скажет сейчас — не скажет потом. Сейчас или никогда. Делает глубокий вдох, и так, на всякий случай прячет руки под стол.       — На счет экзамена, — прерывает происходящее за столом действо Мидория. — Я, — замолкает на пару секунд, решая, как лучше сформулировать мысль. — Не сдаю его в этот раз.       — Как так? — взволнованно прикладывает руку ко рту шатенка. — Ты имеешь в виду что боишься не сдать? — выгибает брови слегка испуганно. — Все волнуются, но ты сдашь, я верю!       — Дело не в этом, — отводит глаза он. Опять выразился не так, как хотел. Идиотизм. — Учитель сказал что я, — прикусывает губу, посвящать никого в свои проблемы не хочется. — Что меня не допустят. Что я смогу сдать экзамен потом, не со всеми, — все трое сидящих за столом недоуменно хлопают глазами.       — Деку, — сочувственно тянет руку к его плечу, недолго мнется, но аккуратно кладет на него руку. — Мы можем поговорить с учителем, я уверенна, он поймет, что это важно для тебя. Хочешь, мы можем прямо сейчас пойти и поговорить?       — Не знаю, что там произошло, но да! — прихлопывает руками по столу Киришима. — Это действительно важно! И почему тебя вообще отстранили? — спрашивает скорее себя, легонько хмурит брови. Быстро поднимается на ноги и подхватывает Изуку под руку. Пойдем поговорим с ним, у нас ещё есть время до звонка, я думаю, он сейчас в учительской!       — Не надо! — Изуку машинально вырывает руку. Не хочется позорится ещё больше, не хочется идти к учителю и упрашивать о чем-то, умолять. Не хочется чтобы его посчитали слабым, неспособным сделать что-то одному. На этот раз сердце всё же срывается на бешенный ритм, и Мидория жмет руку поближе к груди. Киришима взволнованно застывает на месте.       — Деку, — рука Урараки все так же лежит на плече, слабо поглаживает. — Мы можем поговорить если хочешь. Если тебя что-то беспокоит, то ты можешь поговорить со мной, с нами, — вторая её рука непроизвольно сжимается в кулачок. — Всё будет хорошо, — вновь аккуратно поглаживает по плечу.       — Всё и так прекрасно, — надрывно хихикает он и убирает с себя чужую руку. — Я пойду, пожалуй, не успел доделать домашку, — придумывает отговорку на ходу и поднимается на ноги, сопровождаемый тремя парами глаз.       — Я могу дать тебе списать, — неуверенно наклоняет голову в бок Киришима. — Пойдем провожу тебя до класса, — поддерживающе хлопает по спине.       — Нет-нет, я успею доделать сам, не беспокойся, — машинально отнекивается он. — Всё хорошо, — убеждает других. — Всё в полном порядке, — на этот раз старается убедить в этом себя. Дальше никого не слушает, выскальзывает за дверь столовой и облокачивается об стену.       — Мидория, — отдышаться ему не дала скрипнувшая дверь столовой, и неожиданный голос одноклассника. Голос Ииды. Воспоминания из больницы накрыли волной, ссора, разговор с Тодороки, тянуще мерзко и обидно. Изуку спас, Изуку помог, Изуку сделал всё что мог, а старания его не приняли, накричали, назвали эгоистом. Обидно. Мидория обернулся чересчур медленно, встретился взглядом с одноклассником и обиженно нахмурил брови. — Я, — вздыхает он и слегка приподнимает очки, чтобы знакомым жестом потереть переносицу. — Мне жаль. В тот раз я повел себя неправильно, слишком импульсивно, — резко, как и всегда склонился в поклоне. — Очень извиняюсь! — рука протянута вперед для рукопожатия.       — Всё хорошо, всё хорошо! Пожалуйста выпрямись! — быстро замахал руками Изуку. Странные у него знакомые, с не менее странными привычками.       — Ещё раз очень извиняюсь. Я был не прав, за меня говорили эмоции, — качает головой Тенья. — Мой брат идет на поправку, а благодаря тебе, в порядке и я.       — Знаешь, — тупит взгляд Изуку. — Ты был прав, я поступил ужасно. Я бросил человека хотя мог..       — Не отрицаю, — вздыхает. — Но я не считаю, что мы те, кто вправе судить или размышлять о подобном, — рука его с какой-то теплой тяжестью ложится на его плечо. — Тебе не легко в последнее время, а тут ещё и я, — кивает чему-то своему.       — Всё ещё считаешь, что я поступил неправильно? — пинает ногой воздух.       — Я не знаю что думать, — неопределенно качает головой, смотрит куда-то поверх него. — Скажем так, я просто предпочитаю не думать об этом. Возможно позже, когда-нибудь потом, но не сейчас. В данный момент, есть вещи куда важнее.       — Пожалуй, — тихо шепчет Изуку. — Мысли слегка, — отчего-то усмехается. — Мешают. Даже не слегка, — Иида кивает, наверное, он один из немногих кто хоть слегка понимает его мысли. Он повторяет позу Изуку, так же облокачивается о стену коридора.       — На самом деле я тоже много в чем виноват. Не нужно мне было лезть в драку с Убийцей, честно, без понятия, о чем думал тогда.       — Да, многие поступают необдуманно, прерогатива людей как-никак, — на этот раз пяткой несильно пинает стену. — И мы не исключения, так что и ты меня прости, — слабо улыбается, повернув голову к другу. — Хорошо, что ты вообще решил подойти, — неловко почесывает затылок, да взгляд всё же отводит. — Я почему-то никак не решался, извини.       — Тогда, я рад что всё разрешилось, — уголки губ его дергаются вверх. Бросает быстрый взгляд на часы и отталкивается от стены. — Пойдем, а то опоздаем ещё, — Изуку непроизвольно ойкнул, вспомнив, что оправдание придуманное им для Урараки, является чистой правдой, и он действительно забыл сделать домашнее задание. Изуку встрепенулся и быстренько зашагал вслед за Теньей, потому что шанс успеть ещё был, ну, или может, всё же списать у кого-нибудь.

***

      Урарака блистала улыбкой в его воспоминаниях, радостно показывала лежащую на ладони карточку временной лицензии, чуть ли на месте от счастья не прыгала. С образом обеспокоенно перебирающей прядки волос девушки, что так волновалась о том, что не сдала, у Изуку в голове это как-то не складывается. Но это и хорошо. Ещё Очако успокаивающе поглаживала его по вихрящимся кудряшкам волос, диктовала спокойным голосом, что всё будет хорошо, что экзамен не такой уж сложный, что он обязательно сдаст. На образ волнительно ходящей из стороны в сторону Урараки это так же не накладывалось, и вот это уже было не так славно. Иида подбадривающе приподнимал уголки губ, Киришима радостно хлопал по плечу, и всё выглядело слишком спокойно чтобы быть правдой.       Изуку пнул мелкий, совершенно не мешающей ему камешек носком ботинка любимых, пускай стареньких и давно потрепанных кед. Недовольство своим же поступком съедало изнутри, окунало душу в трясину черного-черного волнения, потому что прогуливать уроки не хорошо, а он хороший мальчик, и должен следовать установленным правилам. Да вот только он ломает чужие, пускай он и не знает чьи, ложные надежды — прогуливает уроки, что идут у него вместо стажировки. Делать он так не должен, потому что нельзя, но он делает, ломает свою же жизнь, и очень надеется, что у учителей не появится ненужных вопросов. Решение не идти появилось неожиданно, совсем спонтанно, этим же утром, когда голова спросонья как-то слишком сильно раскалывалась, а мысли меленькими скопищами копились в голове, не давали выловить ни единой здравой идеи. Душу жгла неоправданная обида на одноклассников, потому что они могут идти на стажировку, могут получать такой нужный опыт, могут, могут, и ещё раз могут. Могут всё, ведь они такие сильные, прекрасные, великолепные, умные, особенные. У них всё вышло так легко, и это просто выводит его из себя. А вот он не такой, и это обидно аж до позднего подросткового бунта вперемешку с фальшивой улыбочкой.       Гулять по улицам вместо уроков оказалось на диво легко и весело, если не брать в расчет первые несколько минут своеобразной прогулки, когда так и казалось, что сейчас его поймают, сцапают да публично отчитают. Но ничего такого ожидаемо не произошло, вот остальная часть прогулки и удалась на диво славной и чудесной. Даже забытые в комнате общежития наушники не сильно омрачили хорошее утро. Главное было не попасться на глаза кому-нибудь из проходящих стажировку одноклассников, вот Изуку и отправился подальше, в другой район, в котором уж точно никого не должно быть. Проблем возникнуть не должно. Сегодня их точно не будет. Точно.       Изуку сбивают с ног как-то слишком неожиданно для приятного летнего денька. Он приземляется на твердый, больше похожий на наждачку асфальт, обдирает кожу ладоней до крови и отвратительного щиплющего покалывания. Мидория болюче прикусывает губу, дает колющей боли уйти из рук, лишь потом поднимает взгляд встречаясь глазами с испуганным алым взглядом. Низенькая девочка с пепельно-голубыми, чересчур знакомыми волосами смотрит не него загнанно, потерянно, с сияющими в глазах брильянтовыми дрожащими бусинками слез. Тело ребенка пробивала нещадная безжалостная дрожь, рубиновые глазки метались по улице быстро-быстро, поймав его взгляд остановились, зрачки сузились. Изуку знаком с подобной паникой, что-то уж точно не так, дети не должны себя так вести. Девочка же срывается с места, в одну секунду бросается к только-только успевшему подняться на ноги Изуку, прижимается поближе.       — Что такое? — тихо-тихо проговаривает Изуку, так же испуганно, как и бедная девочка. Хорошего настроения от утренней прогулки как небывало, а его пожелание, и надежда на то, что сегодняшний день пройдет хорошо, окончательно испаряются.       — Помоги, — девочка шепчет на полувздохе, почти не слышно в шуме-гаме улицы. Она жмется к нему отчаянно, крепко-крепко, и Изуку почти чувствует как грудь ее тяжело вздымается, из горла вырываются отрывистые всхлипы. Мидория теряется окончательно, руки ложатся на плечи девочки, в голову ударяет ощущение непонятной опасности, и он прижимает ребенка покрепче. Что-то не так, причем ощущается это остро. Но с дальнейшими действиями, как и со своим будущим определится сложно до ужаса.       — Эри, — раздается хриплый, пугающий до дрожи, но совершенно не знакомый голос. Отражается от стен темной подворотни, липкая темень которой наконец-то показывает скрывающегося в ней человека. «Якудза» проносится в голове быстрой строчкой, и Изуку ещё сильнее прижимает ребенка к себе. Что-то не так. — Опять сбегаешь, — Мужчина в маске, смахивающий на вороний клюв, качает головой. Изуку читал о таких масках, Изуку знает о «Восьми Заветах Смерти», и это очень плохо. — Прошу простить шалости моей дочери, — улыбается одними глазами, слегка брезгливо отдергивает руку в белой пребелой перчатке. Что-то не так. — Дети, понимаете же, всегда их сложно понять, — запускает руку в волосы на затылке, поправляет крепления маски. Что-то не так. Мозг отчаянно кричит об опасности. — Девочка слишком много бегала по округе, я так волновался, — Изуку знаком с этим методом — убеждение.       — А вы, — Мидория приподнимает голову, показывает свое лицо на всеобщее обозрение, вопросительно выгибает бровь.       — Я её отец, — вздергивает подбородок. — Мы слегка повздорили, вот она и убежала, — подходит на шаг ближе, девочка, вероятно Эри, вцепляется в футболку Изуку крепче.       — Не уходи, — мотает головой, говорит так, чтобы услышал только сам Изуку. И он слышит.       — Ваша дочь, она кажется напуганной, — он хмурит брови, краем глаза видит знакомое, мельком увиденное в школе лицо. Стоит потянуть время. Кто-нибудь обязательно придет.       — Конечно, я же отругал её, — тянет руки вперед, в приглашающем жесте, подзывает девочку к себе. — Ну же, Эри, пойдем.       — Что у вас тут? — Тогата Мирио, ученик последнего курса их академии тянет веселую ненавязчивую улыбку, упирает руки в бока, всем своим видом показывает успокаивающую непринужденность. Изуку выдыхает поспокойнее, Мирио Тогата обязательно поможет бедной девочке. И ему. Желательно ему.       — Эри, своим поведением ты вызываешь всё больше волнения, — якудза качает головой, старается имитировать в голосе добрые нотки. Изуку не верит. — Простите нас, кажется, мы уже начинаем мешать работе героев, — тихий смешок. — Моя дочь никак не хочет возвращаться домой, понимаете же, дети, — пожимает плечами повторяя уже будто бы заученную фразочку. — К слову, — бросает взгляд на Тогату из-под полуприкрытых век. — Не видел Вас раньше, Вы из какого-то нового агентства? — руки всё так же вытянуты вперед в ожидании того, что девочка наконец вернется.       — Нет-нет, — мотает головой всё так же легко, но Изуку так и видит как в голове того быстро-быстро вертятся шестеренки мыслей. Вероятно, не один Мидория понимает, что здесь что-то не так. — Всего лишь начинаю свою карьеру, — тихо скорее из вежливости посмеивается Тогата. А дальше всё происходит слишком уж быстро, и Изуку даже не успевает заметить, как, и почему, девочка по имени Эри, что так слезливо просила его остаться вырывается из его рук и бежит навстречу якудзе в маске с золотистыми вставками. Сердце Мидории чуть ли не пропускает несколько ударов, когда он подмечает как беззащитно выглядит Эри на фоне пугающего мужчины.       — Неужто ты прекратила обижаться? — шипяще интересуется якудза. Девочка ожесточенно кивает и хватает его маленькими пальчиками за руку. Такое ощущение, что предотвращает что-то страшное, и Изуку пробирает невольная дрожь. — Ещё раз хочу извиниться перед вами, — мужчина слегка клонит голову, обращается сразу к ним двоим. — Девочка слегка бунтует в последнее время, — Эри легко, почти что незаметно даже для Изуку вздрагивает, когда чужая рука ложится ей на голову.       — Раз уж всё разрешилось, — прихлопывает в ладони ученик старшего курса. — Мне, пожалуй, пора, работа, сами понимаете, — мужчина кивает, и под ручку с бедной, дрожащей, перемотанной бинтами девочкой удаляется куда-то далеко. Изуку чертовски больно это видеть, но тело замирает на месте, не дает побежать следом, вырвать Эри из чужих, уж точно страшных лап. Ему правда жаль. С Тогатой Мирио он почти не знаком, виделись они лишь мельком, в коридорах школы да во время того, как «Большая Троица» заходила к ним в класс. От того и говорить с ним сейчас не хочется до ужаса, но вот страх за девочку сильнее, поэтому, пора начинать пересиливать себя.       — Этот человек, — начинает неуверенно. — Он из Якудза, так ведь? — хмурится резко, быстро поворачивается натыкаясь на пронзительный взгляд небесно-голубых глаз. Слегка ежится.       — Да, в этом районе это не редкость, — успокаивающе машет рукой, делает вид что все хорошо. Изуку не верит. Изуку знает, что что-то не так. — Ты ведь тоже из ЮЭЙ кажется, — приветливо улыбается, но Мидория так и видит, как быстро шестеренки мыслей крутятся у него в голове, как он старается придумать, что же делать дальше. Но Изуку подыгрывает, кивает.       — Из первого А класса, — молится всем богам чтобы его вспомнили, чтобы факт того, что он тоже почти герой, помог в вызнавании дополнительной информации. Потому что Мирио Тогата что-то знает, в таких вещах Мидория не ошибается.       — Точно-точно, — слегка ударяет кулаком по ладони. — Кажется припоминаю. Ты здесь на стажировке? — неопределенно осматривает его внешний вид. Да уж, на геройский костюм нынешняя одежда не очень смахивает. Нужно врать, хоть о чем, но врать. Говорить правду — не лучшая идея. Не сейчас.       — Нет-нет, моя стажировка, — он запинается, надеется на то, что секундная пауза незаметна. — Начнется завтра, — пока ему не успели задать ещё вопросов, поймать на лжи, Изуку переводит тему на нужную ему. — Той девочке нужна помощь! — руки сжимаются в кулаки, отросшие ногти впиваются в мягкую кожу и так поврежденных ладоней. Мидория хмурится как-то уж слишком жалостливо. — Я не знаю что происходит, но она.. — он запинается, сам не замечает как принимает более замкнутую позу. Это придает спокойствие, ощущение, что всё будет в порядке. — Она просила не уходить, — он прикусывает губу изнутри. Боль отрезвляет. — Я не знаю почему я..       — Дети часто ссорятся с родителями, я уверен, что всё в порядке, — его одаривают яркой улыбкой, что отчего-то очень смахивает на улыбку Символа мира. Мирио врет умело, старается отвлечь внимание от произошедшего. Не ввязывать «мирное население» в геройские дела. Мирио поступает правильно, но Изуку откровенно плевать. Потому что Эри нужно спасать, и он чертовски уверен, что не ошибается.       — Пожалуйста, — тупит взгляд. — Я знаю, что что-то не так. Дети не ведут себя так, дети не ходят в таком количестве бинтов из-за обычных ушибов. Она очень напугана и, — в носу от одних воспоминаний начинает противно, в преддверии слез щипать. Эмпатия — вещь не лучшая. — Я понимаю, что, наверное, ты не имеешь права говорить мне что либо, — пальцы перебирают ткань футболки, а Тогата в ответ лишь тяжко вздыхает.       — Тебя не обмануть, — улыбается как-то вымучено. — Прости, но знаю не больше твоего, — ему опять врут, но теперь хотя бы, не так нагло, и это успокаивает. — Я расскажу начальству о произошедшем, и я уверен, там что-нибудь придумают, — Изуку хмурится, не верит. Мозг подсказывает здравые идеи, к примеру забить на это всё, и дать героям выполнить свою работу. Но кем он тогда будет?       — Я могу пойти с тобой! — зачем-то вновь лезет не в свое дело. Идиот. Но Иида прав, ему пора браться за свою будущую карьеру героя, и переставать быть чертовой эгоистичной мразью. Иида прав. — Может я смогу как-то помочь! — если стажировка не идет к нему, он сам пойдет к стажировке.       — Не думаю, что Сэр будет рад, — качает головой блондин. — Но, та девочка, она просила тебя не уходить, да ведь? — Изуку потерянно кивает, перед глазами испуганное детское личико. — Хорошо, — вздыхает собеседник и на секунду задумывается. — Мне нужно закончить патруль, может, проводить тебя? — Мидория всё так же молчит, лишь отрицательно мотает головой. Хватит ему на сегодня. На прощание он тоже легонько кивает, сливается с бесчинствующей толпой людей. Он обязательно придумает как спасти Эри, потому что сдаваться — не в его стиле.

***

      Изуку просыпается неожиданно, глаза просто распахиваются, впериваются в почти незаметный в темноте потолок. Во рту непривычно сухо, да до такого состояния, что от сухости аж горло до боли дерет. Легкое головокружение, как всегда, сопутствует поднятию на ноги после сна. Свет включать не хочется, так как он сразу же разрушит некий ночной уют, помешает вновь заснуть. Руки шарят по столу в поисках недавно приобретенной бутылки воды, та, к огромному сожалению, оказывается пуста, внутри ни капли. Приходится аж пошире глаза распахнуть, да окинуть комнату внимательным взглядом, в нелепой надежде найти хоть что-то. Ожидаемо пусто. Изуку тяжело вздыхает, отпирает дверь своей комнаты, и тихо-тихо, так, чтобы точно никого не разбудить, спускается вниз. Застывает на месте при первом намеки на тихий шепот. Прислушивается, и удивленно хмурится, распознав голос Урараки. В последнее время, она, Асуи и Киришима выглядели слегка более чем утомленными, и, конечно, подслушивание — не самый лучший вариант узнать о проблемах своих друзей, но Изуку гонит эти мысли прочь, прислушивается получше, таится в мраке лестницы.       — Вам тоже пришло? — вкрадчивым шепотом уточняет голос девушки. Мидория не видит, что происходит, но догадывается, что ее собеседники кивнули.       — Надеюсь это по поводу той девочки, — непривычно тихий голос Киришимы. Изуку удивленно распахивает глаза. Девочки?       — Скорее всего, да, — отвечает Асуи, а кто же ещё?       — Надеюсь им удалось выяснить, где она, — тон голоса Очако чересчур грустный. — После того, что мы узнали про дела тех Якудза.. — девушка тяжело вздыхает, а у Изуку непроизвольно спирает дыхание. Слова о непонятной девочке, и Якудза, складывались в ясную, понятную картинку. Эри.       — Я уверен, что они выяснили, не зря же мы патрулировали те районы, — Мидория благодарен всем богам за своё сегодняшнее ночное пробуждение. Слишком много важной информации чтобы ее проспать. Пазл сложился быстро, скорее всего, последние пару недель, вымотанная после стажировки троица занималась патрулем у расположенных по всему городу баз Восьми заветов. И Изуку чертовски повезло, что на это дело действительно обратили нужное внимание. Мидория непроизвольно чертыхается, и одноклассники его замолкают, прислушиваются к тишине ночи, поэтому, приходится тихо-тихо ускользнуть обратно, наверх, в свою комнату. Поход вниз принес куда больше пользы чем стакан воды, за котором он изначально шел. И почему туда взяли их, а не его? Черт.       Следующее утро проходит, правильнее будет сказать, впопыхах. К счастью, надежды его оправдались, трио из Урараки, Киришимы и Тсую присутствовало на завтраке, поедая свою порцию слишком быстро, с каким-то маниакальным интересом глядя куда-то в пустоту. Все нервные до жути, и это только подтверждает их ночной разговор. Заснуть, честно говоря, в эту ночь так и не вышло. Изуку всё ворочился и ворочился, найти себе место от волнения никак не удавалось. Но спасать Эри нужно, причем обязательно, и пока он лично не убедится, что с ней всё в порядке, ничего в порядке не будет.       — Выглядите слегка взволнованными, что-то случилось? — интересуется на всякий случай, проверяет время, в которое они будут выходить.       — О, ничего страшного, — поспешно отвечает Очако. Слишком быстро, чтобы не думать о том, что она заранее продумывала ответ. — Нас просто пораньше позвали на стажировку, вот и спешим, — по лицу Киришимы расползается нервная улыбка, тот кивает, и вновь утыкается лицом в тарелку.       — Прямо с утра? — Мидория строит удивленное лицо, улыбка предательски подергивается в такт ноге. Все от чертовых нервов.       — Да, представляешь, — воровато отводит глаза Очако. — Только позавтракать и успеем, — веснушчатый сочувственно кивает.       — Тогда удачи вам, — мягкая улыбка.       — Ты тоже скоро сможешь ходить на стажировку! — Киришима воспринимает его подрагивающий голос не совсем правильно. — Это интересно, вот увидишь! — в ответ Изуку лишь тихо хихикает, оканчивая их диалог на этом. Мидория почти упускает их из виду когда троица поднимается из-за стола и скрывается за дверьми. Он поспешно извиняется перед оставшимся за столом Иидой, быстро привирает о неважном самочувствии, и, подхватив сумку-шопер под ручку, последовал примеру одноклассников. К счастью, отыскать в толпе ярко-алые волосы оказывается просто, ориентироваться по ним так же легко. Вся компания постоянно оглядывается по сторонам, мешает идти за ними следом, приходится постоянно скрываться за углами домов, другими людьми да деревьями. Здравый смысл уже не просто кричит, орет в голове что пора прекратить это всё, вернуться в школу, отсидеть все уроки, да оставить это задание на тех, кому оно поручено. Но Изуку не может, хочет, всей душой хочет, но не может. Он не обещал ничего этой девочке, не обещал ничего и никому, но он всё ещё помнит, как выглядело её перепуганное личико, как испуганно она жалась ближе, как не хотела уходить. Помнит, и не может оставить всё как есть, без своего вмешательства.       Небольшая группка его одноклассников, как и ожидалось, идет не в разные районы на свои стажировки, а в один определенный, находящийся совсем недалеко от того места, где некоторое время назад ему выдалось повстречаться с Эри. Они пропадают в дверях высокого здания, вероятно, геройского агентства, туда соваться Изуку не решается, подождет у двери, где-нибудь за аккуратно обстриженным кустом. Даже задремать ненадолго удается, и то счастье. Когда двери вновь распахиваются, из них вываливается толпа, нет-нет, целая куча героев. В этот момент Изуку понимает — всё действительно серьезно, и для надежности натягивает капюшон на слишком узнаваемые зеленые кудри. Следить за большим количеством людей — легче. Вот он и не скрывается почти, идет почти спокойно, запрятав руки в карманы, и беззвучно пощелкивая пальцами в нервном ожидании. Идут не долго, останавливаются подойдя к группке готовой к штурму полиции, расположившихся у массивных ворот. Изуку же в отличии от них медлить не собирается, в неразберихе и шуме легко перемахивает через невысокую для него стену. Времени нет.       Угождает он прямо в какой-то куст, но это, наверное, и к лучшему, потому что заметно его так гораздо меньше. И даже слетевший капюшон рушит его маскировку не сильно, потому что цвет его волос на удивление сочетается с листвой. Единственная проблема, очередная куча царапин на незакрытых одеждой участках тела. Неприятно. Поднимается он с сопутствующим хрустом, к счастью, не своих костей, а лишь ломанных веток под ногами. Выбирается из куста как можно тише, хотя смысла в этом, честно говоря, уже нет. Во внутреннем дворе небольшой резиденции разразилось небольшое, но громкое сражение. Краем глаза Изуку удалось уловить промелькнувшие лица Урараки и Асуи, Киришимы рядом не нашлось, как и ещё одной части героев. Вероятно, те пошли внутрь. Просто волшебно, меньше шансов что его узнают. В этой неразберихе даже есть шанс что примут за своего. Но, не смотря на всё это, осторожность стоит соблюдать, поэтому ко входу приходится идти аккуратненько, по стеночке. Он делает несколько вздохов и выдохов, успокаивает пульс, прямо как учила мама. Уже было собирается решительно обогнуть дверной косяк, окончательно вступив на территорию заветов, как его резко хватают за шиворот, настойчиво тянут назад на себя. Изуку не ожидает этого, по-глупому падает на пол, задыхается воздухом, кашляет в локоть, потому что нельзя привлекать внимания. Всё и так плохо. Сердце замирает, когда он открывает глаза и сталкивается с легким прищуром золотистых глаз.       — Изуку, — сладко тянет девушка, присаживается на колени и клонится поближе к его лицу. Чужие ладошки приземляются на его щеки, оставляют легкие царапины острыми коготками. — Даби сказал что тебя зовут Изуку, твоё имя такое волшебное, такое сладкое, — щечки Тоги Химико заметно алеют.       — Химико! — окликает неожиданный голос. — Кажется нам пора. А куда спешить? — Изуку предпринимает попытку выбраться, вскакивает на ноги, слышит обиженное шипение девушки, впивается взглядом в стоящего за её спиной мужчину в странноватом черно-белом костюме. Что чертова Лига Злодеев здесь делает? Этого не должно быть. Нет-нет-нет. Только не это, что угодно, но не это. Взгляд мечется по улице, ни Шигараки ни Даби нет, и на том спасибо. Но чокнутая блондиночка — страшнее в несколько раз. Аж шея с давно зажившим порезом болезненно ноет при взгляде на неё. Нужно бежать, куда угодно, хоть к героям или якудза в лапы. Оставаться здесь нельзя. Голова медленно покручивается от убийственной смеси адреналина и подступающей к горлу паники. Плохо, очень-очень плохо. Что подумают герои, увидев его тут? Как объяснится? Что скажет? Что вообще ему делать? Руки берет страшный тремор, тело деревенеет. Зачем он вообще сюда пошел?       — Ты прав-прав! — взволнованно вскакивает на ноги Химико. Переминается с ноги на ногу, что-то обдумывает. — Изу-Изу, ты пойдешь с нами, — тянет страшную ухмылку оголяя маленькие острые клычки, Изуку вообще не уверен, что человеческие губы могут так растягиваться. Но у нее вот всё работает не так, как нужно. Тело отмирать и не думает, поэтому девчушка с легкостью подхватывает его под локоть, тащит за собой. — Пойдем-пойдем! — тараторит она. — А то как заметят сейчас, да схватят! Чертовы шавки Чисаки, — раздраженно скалит зубы. Неужто Лига не в ладах с Заветами?       — Что вы тут делаете? — вырывается непроизвольно, как-то жалко. Тога замирает на секунду, в задумчивости прикладывает одну из рук ко рту. — Что вообще происходит, — Изуку хмурит брови, делает вид, что не страшно ни капли.       — Нет-нет-нет, — мотает головой девушка, пока ее напарник мрачным силуэтом маячит у приоткрытой решетки вентиляции. — Пойдем быстрее, у меня от всех этих якудза нервный тик! — показушно вцепляется в его руку сильнее, и вновь тащит уже не сильно сопротивляющегося Изуку за собой.       — Этот пацан, разве не тот же что был тогда? Совершенно его не помню, — маска закрывает всю площадь лица, но не отнимает у мужчины излишней эмоциональности.       — Он! Мы с моим Изуку теперь так часто видимся! Ты пришел чтобы увидеть меня, Изуку? — Мидория моргает испуганно, мотает головой отрицательно, быстро при быстро. Ну уж нет, с кем угодно, но не с ней. А она же лишь губки обиженно дует. — Он просто стесняется, — она горделиво вскидывает носик.       — Куда мы идем? — осмеливается спросить. Тога — не Даби и не Шигараки. Если что, с ней есть шанс справится. Всё под контролем, всё хорошо.       — Как куда? Внутрь конечно! Представляешь, этот урод заставил нас с ним сотрудничать! А ещё он убил Сестрицу Магне! — она щерится, топает ногой по земле. — Я просто не переношу его! Его все-все ненавидят, правда, Твайс?       — Да! — несогласно мотает головой окончательно дезориентируя Изуку.       — Я бы лично хотела перерезать ему глотку, — она переходит на шипящий, злой шепот. Становится больно от давления на захваченную ей руку. — Но Томура сказал, что мне нельзя этого делать. Томура такой злой! — Изуку хмурится. О ком всё это время говорила злодейка? Интерес окончательно перекрывает чувство неправильности этой ситуации. Пока его не хотят убить, — всё хорошо. Пока всё хорошо, — он будет пытаться узнать как можно больше важного. — Но Чисаки ещё хуже! Он нам всё-всё запрещает, — продолжает тянуть Изуку за собой. — Но ничего-ничего, сегодня всё сложилось так удачно! — подпрыгивает на месте. — И мы сможем исполнить план Лидера! Пойдем-пойдем, — говорит столь ожесточённо, что даже интересно становится. — Ты поможешь нам! Поможешь же? Ты пришел отдельно, ты же здесь не с этими герояшками? Зачем ты тут, И-зу-ку? — его имя протяжно тянет, облизывается. Мидория же прячет руку поглубже в карман, сжимает её в кулак. Если что, он сможет сбежать, обязательно сможет. Но то, почему Тога так твердо уверенна что Изуку будет им помогать, непонятно до жути. Он болезненно прикусывает губу, что-то нужно решать, да желательно побыстрее. Сделать хоть что-то, предпринять хоть одно здравое решение, оттолкнуть злодейку, пока есть шанс схватить, отвести к так удобно расположившимся прямо под боком героям, уже потом объяснять, что он тут делает. Он может всё исправить. Он может. Но не сейчас, когда-нибудь потом, ему обязательно предоставится ещё один шанс. Он ведь поступает правильно? Он ведь делает всё возможное! Он просто действует по ситуации. Он не в чем не виноват.       — Я хочу спасти одну девочку. Она тут, я знаю, — он моляще оборачивается к Тоге, а та застывает, явно залипая на его лицо. — Её зовут Эри, ты знаешь что-нибудь? Хоть что-то? — Химико ойкает, переглядывается со своим напарником. Наконец отпускает его руку и совершает несколько танцевальных пируэтов строя задумчивую мордашку.       — Эри, Эри, Эри, — переминается с носка на пятку. — Знаю кое-что! — Изуку выдыхает. Это хорошо, значит бедный ребенок действительно здесь, значит он сможет помочь спасти её. — Тогда ты поможешь нам, а мы поможем тебе! Хорошо, Изу? — Мидория задумывается на секунду. Помогать злодеям плохо, это то, чему его учили с детства, и это чистая правда. Но сейчас отступать нельзя, поэтому, он кивает, соглашаясь на временное сотрудничество. «Очень зря» — нашептывает голос разума. Изуку гонит его прочь. Это только его дело. Это только его проблемы.       — Ура! Только не это, — вздыхает Твайс. Кажется, у него явные проблемы, и Изуку невольно задумывается о том, что когда — точно не если! — Твайса схватят герои, ему стоит попробовать выпросить отправить его не в тюрьму, и не на эшафот, а в психиатрическую клинику.       — Тогда, ты лезешь с нами в вентиляцию, перемещаться по их подземным тоннелям просто невозможно! — прикрывая улыбочку кулаком хихикает Тога. — Пойдем-пойдем, а то действительно кто-нибудь сцапает, — Твайс любезно пускает Тогу первым, дальше, не менее любезно пропускает Изуку вперед себя. Но лично Мидории кажется, что ему не доверяют так же, как и он им, вот и пресекают возможность побега. Плохо, это очень плохо. В вентиляционных трубах до жути душно и тесно, и ползти за Тогой не то чтобы удобно, но выбора особого нет. Как говорится, хочешь жить — умей вертеться. Вот Изуку и вертится как может, старается, делает всё на что способен. Девушка застывает на месте, с чем-то возится, потом, аккуратно переползает на противоположную сторону открытого ей люка. Так, чтобы уж точно туда не упасть. — Смотри, — говорит тихо-тихо, обращается к Изуку, и это пугает. Неужто собралась скинуть его в самую пасть врага? — Видишь вооон тех вот, с пистолетами? — выглядывает в коридор через отверстье, призывает его сделать тоже самое. Изуку кивает, когда действительно подмечает несколько людей с огнестрельным оружьем. — Они-то нам и нужны! Мы грохнем парочку, да заберем патрончики себе, Лидер сказал что они нам жуууть как нужны, — хмыкает девушка. Дыхание у Изуку учащается неожиданно даже для него. Он не готов убивать кого-либо, даже если этот кто-то — злодей. — Ох не волнуйся, милый Изуку, — блондинка замечает его волнение. — Я уверена, — она перегибается через открытый люк, прислоняется своим носом к его, заставляя табун боязливых мурашек пробежать по телу. Мидория отшатывается. — Ты выглядел бы просто отпадно, если бы грохнул несколько этих уродов, так и представляю как красиво ты мог бы оторвать их уродливые бошечки, — тело трясется боязливо. Ни за что. Он не тронет никого, он не сможет, никогда бы не смог. Не поступит так отвратительно, не согрешит. Он не имеет права никого убивать, никто не имеет такого права. Все они люди. Он не будет. Химико Тога отвратительна если её радует подобное, она сумасшедшая до мозга костей. Ужасная, неправильная, мерзкая. Она улыбается, столь радостно вещая о таких ужасных вещах, так не должно быть. Никто не должен упиваться убийствами, никто не должен радоваться смерти. — Но, — меж тем продолжает девушка, выставляет вперед указательный палец. — Я не заставляю тебя этого делать, просто прикроешь нас, хорошо, сладкий? — Изуку вновь дергается из-за странного обращения. Этот вариант звучит лучше, но все так же устрашающе. Он герой, он не должен способствовать ничьей смерти. Его точно вырвет. — Ну же, Изуку, — ухмыляется, уже не улыбается. Наслаждается чужими страданиями, чертова сука. — Решайся, если что просто прикроешь свои очаровательные глазки, хорошо? А я помогу тебе с милой голубоволосой девочкой, — в руках вновь ощущение теплоты от плеч бедной, выскользнувшей из рук Эри. Изуку думает, думает всего пару секунд — по ощущениям, часов. И кивает. Химико отвратительна, но права. — Отлично! Тогда давай, прыгай за мной, — хихикает она и выпрыгивает вниз с достаточно приличной высоты. Изуку следует её примеру, правда, без причуды этот трюк повторять не решается. Причуда же отзывается услужливо, будто скучала по настоящим сражениям, растекается по венам, проникает в каждый капилляр. Дает чувство защищенности. Когда Твайс оказывается рядом с ними на полу Изуку аж вздрагивает. Он как-то позабыл о нем. Их конечно же замечают, ну а как с производимым ими шумом оставаться незамеченными?       — Вы из Лиги, так? — громко и грубо произносит мужской голос. — Что вы делаете на нижних этажах?       — Мы совсем тут потерялись! — недовольно прицокивает Химико. Уверенным шагом идет вперед, тащит недоумевающе поправляющего вновь слетевший с головы капюшон Изуку за собой. — Ваши коридоры наверху постоянно меняются, просто ужас какой-то, — упирает руки в бока. — Если вы проведете нас наверх, — подходит совсем близко. Двое якудза заметно напрягаются. Лига и Заветы явно не доверяют друг другу. — Будет очень-очень мило! — члены Восьми Заветов недоверчиво переглядываются.       — Вас должно быть двое, — твердо заявляет якудза. — Откуда третий? — верхняя половина его лица не прикрыта маской, поэтому Мидория прекрасно видит, как сильно тот хмурит брови.       — Откуда? — задумчиво тянет Тога. — Откуда, ах откуда же, — пропевает себе под нос. Изуку вздрагивает когда острие ножа бабочки пролетает в нескольких миллиметрах от чужой шеи. Мужчина отскакивает назад, успевает избежать смертельного удара. — Откуда нужно, — противненько скалится и перехватывает ножик покрепче.       — Блять, — выругивается один из якудза. — Я же говорил! — обращается неизвестно к кому. — Говорил, что вам нельзя доверять! — Химико громко фыркает, срывается с места молниеносно, сокращает расстояние между ними в считаные секунды, вновь пытается полоснуть ножом. Терпит очередную неудачу и корчит противную гримасу. Изуку поспешно оглядывается вокруг в поисках Твайса, того нет нигде, и это чертовски странно.       Тога уворачивается от ударов умело, двигается с неимоверной легкостью, будто бы гимнастикой тут занимается, а не сражается за свою жизнь. Обращается с ножом так же уверенно, машет им не бездумно, будто заранее продумывает удары, пытается подметить слабые места противников. Его будто невидимая сила вперед дергает когда Химико, излишне увлеченная попыткой добраться до одного из мужчин пропускает сильный, чересчур сильны удар в живот. Девушка испуганно ойкает, подвывает от неожиданной боли, теряет концентрацию, на секунду застывает на месте, подставляясь под очередной удар. На этот раз в спину. Она шипит, всё ещё уверенно стоит на ногах, неудачно отскакивает в сторону. Изуку вспоминает о обещании помочь. Сейчас не происходит ничего критичного, а Тога почти такой же человек, как и все. Тоге Химико тоже нужна помощь. Он не думает, когда подлетает к склонившемуся над блондинкой мужчине. Не думает и когда слегка закручиваясь, повторяет трюк этого мужчины, ударяет в одно из самых незащищённых мест — живот. Тот отлетает куда-то назад, и Изуку чертовски благодарен своей причуде. Химико поднимается на ноги быстро, будто и не было ничего. На этот раз она склоняется над мужчиной, плывет в ухмылке, слишком сумасшедшей ухмылке. Заносит нож да втыкает тому в самое горло, вытаскивает, повторяет процедуру. К горлу подступает рвота, Изуку отворачивается, забывает дышать, чувствует, как горячие брызги попадают на его ногу, щеку, руку. Отступает на несколько шагов назад и валится на колени, боль от отбитых коленей проходится волной по всему телу. Левая рука размазывает чужую кровь по лицу. Нет. Он не мог, просто не мог помочь убить кого-то. Он не мог. Не мог, не мог, не мог, не мог. Тело бьет крупной дрожью, рука отрывается от лица. Ладонь полностью измазана алым. Он поднимает взгляд на Тогу, ищет спасение, но та слишком увлечена. Капли крови вновь брызгают на лицо. По щекам текут слезы. Это, блять, пиздец. Всё это.       Он успевает только вытянуть руку вперед в попытке спасти, когда замечает появившегося за спиной Химико второго якудза. Он не успевает. Тот приставляет пистолет к её спине, стреляет несколько раз, а испуганная девушка застывает на месте, ловит взгляд Изуку, распахивает глаза. Резко меняется до неузнаваемости, радостно усмехается, хрипло, кашляя кровью посмеивается, расплывается в непонятную, черную жижу, роняя черный нож-бабочку на мертвое тело. Якудза застывает на месте в непонимании. Застывает на месте в последний раз, так как Химико выскакивает черт знает откуда, повисает у него на шее. Проворачивает с ним тот же трюк что и с предыдущим, забрызгивает кудряшки волос и застывшую, всё ещё протянутую вперед в попытке спасти руку Изуку алой кровью. Ударяет мужчину ногой в спину, неловко роняет чужое тело на труп его товарища.       — Ты отлично справилась, Тога! — хлопает в ладоши черт знает откуда появившийся Твайс.       — Ты тоже умница, — благодарно хихикает Химико. — Моя копия, просто чудо! Непрочная только, а жаль, — прокручивается на месте, осматривает место происшествия. Сталкивается глазами с застывшим на одном месте Изуку, дружелюбно улыбается и присаживается на колени, знаком указывая Твайсу на трупы якудза. — Ты тоже молодец, Изуку. Такой молодец, — радостно пропевает. Кладет ладошку на его щеку, подушечкой большого пальца размазывает алые пятна ещё больше, слегка сжимает его лицо. — Ты таааак храбро кинулся защищать меня, — благодарно, манерно тянет гласные. Заигрывающе заправляет прядку волос за ухо, отрывает руку от его лица, слизывает с большего пальца кровь. — Тебе так идет то, как ты сейчас выглядишь, — радостно взвизгивает. — А кровь этого мужлана просто отвратительна, уверенна, твоя куда слаще, милый Изуку, — приближается совсем близко. Изуку вскрикивает, отталкивает её, вскакивает на ноги, с надеждой осознать происходящее отходит назад, упирается спиной в стену, скатывается вниз. — Неужто ты впервые видишь чью-то смерть, — взволнованно охает, вновь подбегает к нему. — Так значит, в свой первый раз ты был со мной, как волшебно, — она хватает его за руки, заставляет подняться на ноги, напяливает ему на голову. — Твой капюшон опять слетел, представляешь! Тебе стоит найти что-то по надежнее, не находишь? — Изуку не отталкивает чужие руки, наоборот, сжимает посильнее в попытке удержаться здесь, в этом чертовом мире.       — Я закончил, — машет рукой Твайс.       — Чудно-чудно, — оборачивается к нему Химико. — Держим путь к Эри! — указывает рукой на люк в потолке.       — Есть, мой капитан! — радостно подыгрывает злодей. Тога же наконец отпускает его, дает свободу действия, шанс уйти. Но Изуку не пользуется им, слепо идет за парочкой чокнутых на всю голову злодеев, наблюдает за тем, как эти двое, с помощью какой-то акробатической ловкости добираются до открытого люка, собирается повторить за ними, но невольно застывает на месте. Из-за угла раздается грохот, оттуда, выставив руки в оборонительную позицию, выскакивает Киришима, вслед за ним, один из членов Заветов. Озлобленный, скорчивший мерзкую рожу в страшной гримасе. До Изуку доходит слишком поздно, только в тот момент, когда он сталкивается взглядом с одноклассником. Он натягивает капюшон на лицо, пытается скрыть столь заметные веснушки, поднимает голову вверх, натыкается на протянутую Тогой руку. Хватается как за спасательный круг. Наконец-то забирается наверх. Киришима не мог его узнать, просто не мог. Не должен был. Если узнал, то конец всему. Всё очень плохо.       — Пойдем, — подгоняет его Тога и поглубже прячет что-то в карман. Они ползут не долго, и Изуку даже успевает пару раз удивиться, пытаясь понять, откуда девушка так хорошо знает устройство вентиляции. Она вновь останавливается, слышится скрип прокручиваемых болтов, и девушка неожиданно спрыгивает вниз. Изуку повторяет за ней, потому что выбора у него уже нет. Они проходят несколько шагов по коридору, заворачивают за угол, уверенными шагами идут вперед, к охраняемой одним человеком двери.       — Кажется, зона вашего патруля не здесь, — качает головой он. — Вы должны быть наверху, помогать с атакой.       — Да, конечно! Мы там и были, — кивает Тога. — Только вот Чисаки-сан, — мужчина, стоящий у двери, мгновенно выпрямляется, услышав имя Главы. — Попросил кое-что вам передать, — она шарит по карманам, будто действительно что-то ищет. Изуку знает, что будет дальше. Жмурится и натягивает капюшон на глаза. Он не хочет видеть это опять. Поднимает глаза лишь тогда, когда слышится глухой удар мертвого тела об пол. — Представляешь, они всё становятся такими невнимательными стоит назвать его имя, — надменно фыркает девушка, попутно шаря по карманам уже трупа. — Нашла! — радостно взвизгивая поднимая в руке обычный серый ключик. Несколько секунд она возится у замка, а потом, уступает место Изуку, роняя тихое: — Вот, спасай её, гер-рой.       Открывшаяся взгляду комната унылая, с выключенным светом и полупустыми стенами завешенными яркими детскими рисунками, хоть как-то разбавляющими мрачную, в какой-то степени педантичную обстановку. Маленькая детская фигурка находится в углу комнаты, девочка обнимает свои колени, тихо всхлипывает. У Изуку аж сердце от такой картины сжимается.       — Эри, — зовет тихо, шепотом, чтобы не напугать ребенка, но девочка всё равно вздрагивает, поднимает на него взгляд испуганных глазок и удивленно ойкает. Изуку снимает капюшон, показывает свое лицо подставляя его под свет ламп коридора. — Помнишь меня? — присаживается на колени, продолжает говорить полушёпотом. — Я пришел помочь тебе, я обещал помочь тебе.       — Помню, — проговаривает одними губами и вскакивает на ноги утирая личико руками. — Помню! — уже громче говорит она, но всё так же продолжает пугливо стоять на месте. — Что ты тут делаешь? — спрашивает испуганно, смотрит за его спину, проверяет, нет ли там никого.       — Я пришел помочь тебе, пойдем с нами, я вытащу тебя отсюда. Всё будет хорошо, — заверяет дрожащим голосом, тянет руки вперед, но девочка лишь отрицательно мотает головой.       — Нет, уходи отсюда! — жмется в углу, смотрит умоляюще. — Он снова поймает меня, и сделает с тобой что-то плохое! — мотает головой, жмурится. — Он сказал, что если я сбегу ещё раз, он обязательно разберет людей, к которым я убегу, — обхватывает себя за хрупкие плечи. — Он сказал, что я поступила правильно, когда вернулась к нему, — девочка всхлипывает. — Сказал, что не тронет тебя, он пообещал, что если я не буду сбегать, всё будет хорошо. Пожалуйста уходи! — девочка шмыгает носом. — Я не хочу, чтобы он разобрал и тебя, — она вновь садится в угол, утыкается личиком в колени, захлебывается в слезах. Изуку смотрит шокировано, он не знает как справляться с подобным, он не знает как остановить свою подступающую панику, что тут говорить про чужую.       — Не волнуйся, милая, — неожиданно выскакивает из-за двери блондинка. — Сестренка Тога обязательно разберется со злыми-злыми дядями, которые держали тебя тут, — девушка оголяет белесые клычки в улыбке. — Потому что сестренка сильнее чем какие-то якудза, — показушно и как-то по-детски высовывает язык Химико. Эри удивленно поднимает взгляд и вновь качает головой в отрицании.       — Нет! Уходите пока он не пришел, пожалуйста, — шепчет она.       — Всё будет хорошо, я обещаю! — Изуку клянется, старается поверить сам себе. — Он не придет больше, я обещаю. Герои уже схватили его, я уверен, — в душе молится, чтобы его слова оказались правдой.       — Герои? — недоуменно моргает Эри.       — Да, герои! — кивает Изуку, всё так же тянет руки к бедному ребенку. — Они уже точно со всем разобрались, теперь всё будет хорошо, пойдем с нами, хорошо? — взгляд девочки медленно оттаивает, на этот раз, она моргает задумчиво.       — Что с твоим лицом, ты поранился? — она интересуется недоверчиво, но обеспокоенно.       — Нет, всё в порядке, — нагло врет Изуку, говорить ребенку страшную правду нельзя. — Я просто испачкался, — как-то чересчур нервно для фразы «всё хорошо» оглядывается назад, проверяет. — Пойдем быстрее, — тянет губы в мягкой улыбке. — Тебя никто не тронет, я обещаю. Меня тоже, — добавляет в ответ на неуверенный взгляд он. Девочка поднимается на ноги, мнется на месте, никак не решается пойти вперед.       — Ты обещаешь, что все будет хорошо? — ждет ответа, будто это единственное что удерживает ее тут. Изуку кивает. Девочка срывается с места, жмурит глаза и делает несколько неуверенных шагов на встречу, потом ускоряется. Как маленькое пушечное ядро врезается в Мидорию. Тога счастливо взвизгивает. Изуку осторожно поднимает ребенка на руки, прижимает к себе. Теперь всё будет хорошо.       — Ты будешь держать глаза закрытыми, пока мы не выйдем на улицу, хорошо? — Эри легонько кивает, утыкается лицом ему в плече.       — А теперь побежали! — радостно хихикнула Химико.       — Разве мы не пойдем, как и раньше, через вентиляцию? — интересуется Изуку.       — Конечно нет, дурашка! Лезть вниз, дело одно, а вот вверх, совершенно другое! — качает головой девушка. — Да ещё и с ребенком. Придется по лестницам, — пожимает плечами. — Тут не должно быть далеко, система этих страаашных подземелий мешает спускаться, но вот подняться легко, — хихикает она. — Побежали, Изу! — они быстро преодолевают несколько лестничных пролетов, один раз путаются в лабиринтах коридоров, но, благодаря смекалке блондинистой девушки все же находят выход. Сотрудничать с Химико Тогой полезно. До выхода на улицу остается всего нечего, каких-то пару несчастных этажей, Изуку делает глубокий вдох. Готовится к последнему рывку, кладет руку на голову Эри. Девочка держит обещание, крепко жмурит глаза, не смотрит по сторонам, не пытается сбежать или выбраться. Всё шло хорошо почти до самого конца. Не единого человека на пути, лишь следы недавней драки. Остается один этаж. Лестница по которой они шли обвалена, приходится спускаться на пролет ниже, вновь идти через лабиринты коридора.       — Мы уже близко? — спрашивает ранее молчавшая Эри, покрепче стискивает свои руки на его одежде.       — Да, — мягко отвечает. — Осталось совсем чуть-чуть, ты молодец, скоро мы выйдем наружу и.. — они заворачивают за очередной угол, застывают на месте. Целая толпа Заветов. Все хуже, чем плохо. Троица не сговариваясь отскакивает назад, Химико плотоядно облизывается, хмурится, достает из кармана нож-бабочку, готовится к атаке.       — Что-то случилось? — испуганно интересуется Эри. Всё ещё держит глаза закрытыми. Всё под контролем.       — Нет, — дрожаще хмыкает Изуку. — Все, — он запинается, сталкиваясь взглядом с одним из якудза. — Хорошо.       — Черт возьми, — хрипит якудза. — Шавки из Лиги, какого хуя девчонка с вами? — Изуку чувствует дрожь Эри, переводит взгляд на нее слишком поздно, не успевает закрыть её глаза ладонью. Она с разбега сталкивается с тяжелой реальностью. Её рот приоткрывается в испуге, она начинает биться в руках неожиданно, влепляет Изуку неловкую пощечину, ударяет ножкой под дых и спрыгивает на пол. Изуку не успевает, не успевает ничего.       — Не трогайте их! — смелая девочка бежит на встречу своим мучителям, загораживает троицу собой. — Я больше не буду, не буду сбегать, я обещаю, — она жмурится, мотает головой из стороны в сторону. — Я никогда, никогда больше! — откуда-то сверху слышится грохот, с потолка сыпется побелка. — Если вы отведете меня обратно он обязательно наградит вас! — девочка прикусывает губу. С потолка подают маленькие камушки. Эри подбегает ближе к группе Заветов, хватает одного из них за руку. — Ну же, — дергает на себя. — Я обещаю что никогда больше.. —потолок проваливается с громким треском, последнее что слышит Изуку перед тем как уши заполняет белый шум — громкий, такой короткий и испуганный девичий визг. Перед глазами всё чернеет, видно лишь оседающую везде пыль, он вдыхает её полной грудью, кашляет в попытке выплюнуть собственные органы. Отталкивает кого-то, кто пытался ухватить его за руку, идет вперёд, идет туда, где должна быть Эри. Глаза болят от летающей в воздухе каменной крошки, но он продолжает шагать слепо, в надежде что дойдет, найдет, вытащит, спасет. Игнорирует ноющую боль в ноге, скорее всего, в неё просто отлетел камень, ничего страшного. Главное, что с Эри всё хорошо. Он спотыкается обо что-то массивное, поднимает голову наверх, туда, откуда падает яркий солнечный свет. Щурится, шарит руками по полу, пальцы колют осколки мелкого камня. Эри нигде нет. Никого нет нигде. Ничего нет нигде. Есть лишь массивный осколок плоского камня. Рука спускается чуть ниже, нащупывает что-то вязкое, теплое. Он поднимает руку кверху, щурит глаза ещё сильнее, в глубине души и так понимая, что это. Всё помещение пропитано запахом раскрошенного камня и крови. Руки продолжают шарить по полу. Эри должна быть тут, должна стоять рядом. Она точно стояла дальше, чем все якудза. Она стояла ближе к нему. Она точно в порядке. Она прямо сейчас сидит где-нибудь, маленькая, такая беспомощная, нужно поскорее найти её, исполнить обещание, вытащить наружу, может быть, сводить в какое-нибудь кафе. Сделать что-нибудь, что её развеселит.       — Изуку, — его руку перехватывает чужая ладошка. Эри? — Пойдем, нам нужно выходить отсюда, пока здание не обвалилось окончательно, пойдем, ну же! — канючит Тога, тянет на себя. И как она не понимает? Ему нужно найти Эри. Он не уйдет без Эри. — Изуку! — бессильно вскрикивает Тога. На лице нет улыбки, это странно, она должна улыбаться. Блондинка выглядит слишком серьезно, так не должно быть.       — Подожди, — обессилено хрипит Изуку, руки вновь проходятся по гладкому камню. — Я заберу Эри и мы пойдем. Наверное, она очень напугана, — бормочет тихо, продолжает искать.       — Изуку, ну же, — Тога нетерпеливо тянет в сторону ещё целой лестницы. Изуку молчит, наклоняет голову вниз, оглядывается по сторонам. Эри нет. Наверное, она убежала в какой-нибудь угол и теперь плачет там. Нужно побыстрее найти её. Звонкая, влепленная Тогой пощечина мешает. — Изуку, посмотри на меня! — на лице Химико не играет азартной улыбки. Почему? — Эри мертва. Мер-тва, её нет. Её, как и остальных придавило. Её не вытащить. Поэтому, нам нужно идти, пока и нас можно вытащить не по кусочкам! Пожалуйста, Изу!       — Нет, — Изуку смотрит на свои окровавленные, трясущиеся ладони. — Нет, — уже громче. — Ты ведь врешь? — Химико качает головой и с мольбой оборачивается к Твайсу. Тот пожимает плечами и показывает на запястье, намекая, что нужно ещё немного времени. Изуку не знает до чего.       — Приди в себя! — девушка не плетет сладких обманчивых речей. — Кровь на твоих руках её! Они все мертвы, Изуку!       — Не может быть, — тупит взгляд, мотает головой, поднимается на ноги и хватает Тогу за плечи. — Пожалуйста, — шепчет одними губами, утыкается в чужое плече. Она ведь обманывает?       — Пойдем дурашка, — злодейка поглаживает по спине, обнимает легко, запихивает в непонятную прохладу и невесомость. Они оказываются в неожиданной, бьющей по ушам тишине. Кто-то усаживает его на что-то мягкое, кажется, диван. Его треплят по голове, аккуратно шлепают по щекам. Но честно, уже так плевать. Потому что всё не так. Потому что Эри мертва.