Нет
Эри. Точно Эри! Он же шел за ней, точно-точно! Вспомнил. Волшебно, просто прекрасно. Где Эри? Он же держал её в руках! И верно ведь, держал, точно держал! Она худая, такая худая, чуть ли не истощенная, и нести её было так легко, совсем просто. В руках до сих пор чувствуется тепло хрупкого тела. Где же Эри? Он оглядывается по сторонам — пусто. Он смотрит на Даби, тот даже не лыбится, молчит. Почему? «Со слов психованной суки, девочку ту размозжило прям.» О чем это он? Девочку. Размозжило. Камнем. Глаза метают быстрый взгляд на собственные ладони, на них кровь. Чья кровь? Его? Нет не его. Точно не его. Чья кровь? Он убил кого-то? Нет. Он не убивал. Пытался спасти? Точно-точно, он же герой! Пытался спасти кого? Кого же. Пытался спасти Эри, и почему он забыл. Спасти Эри от чего? Камнем. Девочку. Размозжило. Какую ещё девочку? Каким камнем? Руки все так же в крови, точно не в его крови. Его кровь яркая-яркая, он помнит. А эта темная, неправильная, чужая.Приди в себя! Кровь на твоих руках её! Они все мертвы!
Химико из воспоминаний строит страшную рожу, трясет за плечи, обнимает поперек туловища. Чья кровь на его руках, кто мертв? Прийти в себя, нужно прийти в себя, точно.Эри мертва. Мер-тва, её нет.
Глаза расширяются резко, рука зарывается в волосы, вторая вцепляется в ткань футболки. Вздохи выходят частыми-частыми, настолько частыми, что даже кислорода хватать перестает. Уровень углекислого газа в крови снижается быстро-быстро, вдохи слишком поверхностные, слишком неглубокие. О нет. Нетнетнетнетнет. Эри. Он же обещал спасти. Он же обещал помочь. Он же так хотел сводить её в кафе, может угостить чем-то сладким? Сводить в кино, возможно в театр? Заставить бедного ребенка улыбнуться. Волосы пачкаются её кровью. Футболка пачкается её кровью. Лицо пачкается её кровью. Все перепачкано, осквернено. Невозможно, просто не может быть. Только не с ним, только не с ней. Она была так напугана, в тоже время так храбра. Так счастлива и так грустна. Она была живой, самой настоящей. Она любила рисовать, точно любила. Он понял это по разбросанным по полу маркерам. Он мог нарисовать для нее что-то. Он мог. — Эй-эй-эй, у меня больше нет воды! — прикрикивает на него чей-то голос. Чей? Знакомый. Чей-то знакомый. Его сильно встряхивают, в плечи до боли впиваются. Это помогает, взгляд вновь фокусируется, перед глазами его маячит стремное лицо Даби. — Я те тут не врач чтобы откачивать, — вау, хмурит брови. — Терпеть не могу припадочных, — корчит рожу омерзения. Почему? — Как тебе помочь то, — хмыкает неопределенно, рука его метается к карману. — От сердца отрываю, — сует что-то похожее на флешку в руки. — Щедрый я, добрый, — насмешливо фыркает. — Что? — хрипит Изуку в ответ. — Бля, ты что, из этих что ли, — Даби кашляет. — ЗОЖников? — Мидория хлопает глазами недоуменно. Чего? Рассматривает мутным взглядом отданную ему вещицу. — Чего? — злодей сверлит его взглядом так и говорящим, что он видит в нем кретина. Мило. — Не куришь что ли, реально? — его прищелкивают по лбу. Мидория мотает головой. Не курит. Его окидывают внимательным взглядом. — Да ладно, — вещицу зажимают покрепче в его руках. Кожа на ладонях у Даби грубая, действительно мертвецкая. — Терять те, честно говоря, нечего, — Изуку разжимает кулак, щурит глаза посильнее, становятся понятнее. Точно, человечество же изобрело электронные сигареты, какая дурость. — Не пренебрегай Мидория Изуку, — чужой локоть болючей тяжестью ложится на плече. — Чужой милостью, — в голосе проскакивают сумасшедшие нотки, прямо-таки под стать образу. Изуку бросает умоляющий взгляд, а Даби лишь лыбится, давай мол, попробуй. Ладно, от одного раза же ничего не будет? К тому же, может чертов урод и не врет, может это и поможет. Принцип курения он понимает, не особо вся эта тема его волновала раньше. Да и сейчас. Он просто попробует, ага. И вообще смысла во всем этом он не видит. Набирает пар в рот, быстро выдыхает, потому что к черту. Даби кривит уголок рта в презрении, дергается резко, вырывая сигарету из рук. — Продукт мне не переводи, — резко гаркает на ухо. Изуку вздрагивает, но отшатнуться не дает всё так же лежащая на плече рука. — Что? — вновь глупо роняет. — Не что, а в затяг, — кривится тот. Богатая мимика у Даби, даже не смотря на наполовину сгоревшее лицо. Интересно, почему ожоги на коже столь ровные? — Куришь как дышишь, понимаешь, — откидывается на спинку и мечтательно в потолок смотрит. Затягивается сам, выдыхает дым тонкой струйкой. Воняет непонятной химозой. Ягоды? — Суть понимаешь? — по лбу ему стучат костяшками пальцев. — А так не тебе не в кайф, не мне не весело, — и вновь протягивает свою отраву. Изуку берет просто из интереса, так, попробовать. К тому же, кажется, Даби выбора не дает. Становится мерзко от того, насколько всё это не гигиенично. Курить то же, что курил Даби. Дрянь. Аж блевать тянет. Он следует совету, вдыхает полной грудью. Дым обжигает горло, проникает в легкие своими мерзкими щупальцами. Изуку же сворачивается, пополам заходясь в кашле, пока Даби на фоне как-то слишком уже радостно заливался хриплым хохотом. — Солевая! — радостно хихикает он. — Двадцать процентов никотина, — и вновь хихикает злобненько. Слова его не говорят ничего. Голова покруживается приятно, связанно с кашлем, панической атакой, или этой штуковиной? Горло все так же неприятно саднит, а кружащаяся голова неожиданно тянет куда-то вниз. На удивление приятно, хоть и бьет по мозгу. — Я могу..? — ну а что, у него похороны его психики и траур. Почему бы и нет. — Да без проб, — хмыкают ему в ответ. — Я эту ебень вообще на улице нашел, — Изуку давится воздухом. Чего? — Да не дрейфь, я ж не идиот, так что норм всё, не парься, — и Изуку не парится, просто забивает, потому что урод Даби впервые прав. В этот раз по горлу бьет не так сильно, уже легче. Зато в голову ударяет всё так же хорошо. «Яблоко» подмечает младший под себя наконец разобравшись со вкусом. Дым летит наверх красивыми клубами. Даже завораживает, отвлекает. Изуку повторяет за своим собеседником, тоже запрокидывает голову, в потолок смотрит. Курить в таком положении не рискует, задохнётся еще. Ну уж нет. Женский силуэт маячит в дверном проеме, недовольная Химико Тога, торжественно задрав подбородок и хмуро надув щеки проследовала в ещё один дверной проем. Изуку успел и позабыть о ней, надо же. Из той же комнаты показывается недовольно, злющее лицо Шигараки Томуры. Вверх ногами тот выглядит даже смешно, и Изуку невольно прыскает, зажимает рот ладонью всем телом к Лидеру поворачивается и пальцами в спинку дивана впивается. Идеи Даби не такое уж дерьмо, даже как-то не стремно теперь. — Ты опять накурил здесь своей херни, — морщит нос Томура, да вновь лицо раздраженное корчит. — Не виновен я, истеричка гребанная, — вскидывает руки. — Я тут детей от смерти спасаю, вот такой вот я, — громко хмыкает. — Герой. Папа бы гордился, — рукой ерошит волосы, и заходится в кашле, давясь своим смешком. Шигараки игнорирует все картинно, явно намерено. Круто, Изуку ждал драки. — Скажи мне, — с шипящими интонациями к нему обращается. Вау, так его заметили и даже не игнорируют. — Почему тебя так тянет сдохнуть, — подпирает собой стену. — Меня не тянет, — обиженно тупит взгляд. Его правда не тянет, все выходит случайно. Всегда. — Тогда, — голос повышают, неприятно, теперь страшно. — Потрудись разъяснить, — пальцы Лидера всё сильнее вцепляются в его же руки. Спасибо, что не в чужую шею. — Что ты здесь делаешь? — Я, — он моргает по-глупому. А он знает? — Тога, — пожимает подрагивающими плечами. — Исчерпывающе, — злобно щурится в ответ. — Откуда мне знать?! — вскрикивает раздраженно. — Я не хотел! Вообще ничего из этого не хотел, — прихлопывает рукой по дивану. — Почему я? — прикусывает губу, и с надеждой смотрит на старшего, может объяснит в кои-то веки? Тот глаза закатывает, не отвечает, зато ближе подходит да за шиворот хватает заставляя встать. Даби продолжает ржать на фоне, пока Изуку отчаянно трепыхается, пытаясь выбраться да отойти куда-то подальше. Ему не дают, тащат за ворот футболки, слегка придушивают. Больно. Плохо. Его грубо впихивают в коридор, припечатывают лбом в дверь. — Умойся, — отрывают его лицо от двери. — Выглядишь так, будто бы сейчас откинешься, — рот приоткрывается в недоумении. Чего? — Вали побыстрее, а, — вновь встряхивают за шкирку. — Заебал, — его неловко роняют на пол. — Ненавижу таскаться с идиотами. — Спасибо? — хватается за дверную ручку, поднимается на дрожащие ноги. — Выход там, — указывает пальцем в конец коридора. — И это последний раз, Мидория Изуку. Последний раз когда ты сможешь уйти, — зло хмурит брови, да с отдающимися от пустых стен шагами уходит куда-то в темноту. Чего?