***
Мама весело щебечет что-то о куче пробок и столпотворениях в магазинах, разбавляя неловкую тишину за праздничным, каким-то невеселым в этом году Новогодним столом. Изуку слушает одним ухом, мягко улыбается в нужные и подходящие моменты по-глупому хихикая и поддакивая, стараясь прикрыть свою незаинтересованность и желание побыстрее пойти к своим друзьям-знакомым за бесконечным поеданием какого-то салата. Достаточно безвкусного и пресного для него, такого же бесполезного, как и его попытки встать на путь истинный опять. Дома у них, как всегда, как и в любой другой год по-праздничному уютно и тепло. Все в какой-то глупой мишуре да гирляндах. С включенным телевизором на фоне, кучей салатов и блюд на столе и счастливой, действительно радостной мамой. Всё как всегда, но от чего-то не так, как-то по необычному неправильно. Не так уютно, удобно, весело и хорошо. Просто не так. Когда стрелки часов приближаются к одиннадцати Изуку не выдерживает, прерывает мать тем, что поднимается из-за стола с пустой тарелкой в руках. Ему пора. — Извини, — фальшиво зевает он. — В этом году я, похоже, не досижу с тобой до двенадцати, жутко клонит в сон, — пожимает плечами он быстрым шагом подходя к раковине и закидывая пустую тарелку в нее. Удачно, к слову, та даже не разбивается, превращаясь в горку осколков. Инко запинается на полу слове, но через секунду, её лицо вновь становится мягким. — Ничего страшного, не в праве тебя задерживать, — улыбка у нее грустная. Изуку жаль. — Твой отец как раз обещал позвонить, — Изуку знает, что отец не позвонит. Опять отговорится кучей работы, как и всегда. Как и каждый год. — Не думаю, что тебе будет интересно слушать нашу болтовню, — машет пухленькой ладошкой его любимая мама. Изуку жаль. Его отец — просто гребанный мудак, который, все-таки, исправно скидывает деньги. Хоть за это поблагодарить можно. — Да, прости еще раз, — улыбается напоследок скрываясь в своей комнате, и в который раз благодаря себя из прошлого, что куртку он вновь забыл повесить в коридоре, и совершенно позабыл положить обувь туда же, и теперь она стоит здесь, прямо у окна, что теперь часто служит ему дверью. На то, чтобы одеться уходит всего пару минут. На то, чтобы добежать до ближайший остановки, попутно обходя стороной толпы счастливых, празднующих людей — еще пара. Поездка на быстро пришедшем автобусе до грязных и неухоженных окраин города занимает больше всего времени, и Изуку то и дело обеспокоенно поглядывает на часы, в надежде, что успеет до полуночи. Дверь в квартиру Томуры — потому что, серьезно, у кого-то кроме него есть своя отдельная квартира? — открывает явно пьяный, с полу пустой стеклянной бутылкой пива в руках Даби. Тот поначалу хмурится, а потом щурит глаза в усмешке, заметив сбившееся от бега дыхание и краснющие от гуляющего по улице холода щеки. — Ууу, — насмешливо тянет он, в очередной, вероятно, раз, прикладываясь к горлышку бутылки. — Какой мы чести удостоились, к нам спешил сам, — он беззвучно хлопает в ладоши, все так же стараясь удержать опасно скользящую в руках бутылку. — Мидория как-тебя-там, — Изуку хмурится недовольно, он ожидал что все как по старинке будет, и дверь ему откроет кто угодно, но не Даби. Хотя, пожалуй, он благодарен что не Тога. Ему хватило ее общества. — Че, со своими дружками вообще в падлу отмечать? Или с мамочкой? М? — Изуку сжимает кулаки. Если бы у него был выбор, если бы у него действительно были те, с кем он мог бы отметить — он бы отмечал, а не торчал тут. В этом обществе. С этими людьми. Где угодно, но не здесь. Но сейчас, его место именно тут, на самом дне, а не где-то на возвышенности со своими все-еще-одноклассниками. Он не достоин. — Лад, проходи чего. Вместе с нами поугораешь над Томурой, мы выкупили у него право на присутствие в его обители за бутылку коньяка, — ржет урод затаскивая внутрь за злосчастный, настрадавшийся локоть. — Оу, — неопределенно пожимает плечами Изуку, так и не снимая болотную куртку, поскольку в квартире Томуры — почти как на улице. Как и всегда. — Ни «Оу» а Вау! — толкают его в плечо, прямо по старому синяку. — Правда пришибленный этот нормально не празднует, засел на диване, блядина, — шикает Даби. — Не, я натурально уже не вывожу общество блондиночки. У меня, между прочем, половина окружения — пришибленные на голову блондинки. — Знакомо, — вздыхает застывший в коридоре Изуку. Есть у него знакомые блондины.. — Ебанные блондины, — заключает Даби, насильно пропихивая его в не очень просторную, и совсем неукрашенную гостиную. — Изу-чан! — буквально сбивает его с ног блондинистое пятно под именем Химико Тога. — Даби-Даби, я начинаю любить тебя! — взвизгивает она наводя изрядный беспорядок. — Ты привел мне лучший подарок вкупе с праздничным ужином! — подскакивает на ноги увлеченно начиная описывать танцевальные пируэты вокруг дезориентированного Изуку. Тот испуган, пожалуй даже больше чем обычно. Химико Тога не шутит в таких вещах. — Нет уж, обойдусь как-то без твоей всеобъемлющей любви, — катит глаза плюхнувшийся на стол, и игнорирующий стулья Даби. — Пей его кровь, маньячка, не мою. — Ой-ой-ой, будто я в твоей шибко заинтересована, — злостно морщит носик. — Если вы оба заткнетесь, у вас есть шанс не вылететь от сюда, — мертвенно спокойно оповещает спасительный голос Шигараки Томуры. Громкое «ой» от Тоги служит концом мучениям Изуку. — Если собрался выгонять нас, коньяк верни! — прикрикивает все так же сидящий на столе, и закинувший на него ноги Даби. — Пожалуйста, — высовывается из-за спинки дивана наглющая рожи Шигараки. Тот выпускает абсолютно пустую бутылку из рук, и та с дребезгом разбивается о пол. — Ты в одну харю! — обиженно с нотками грустного-шока корчит лицо в гримасе Даби. — Гадость, какая гадость! — притопывает ногами Химико. — Еще бы спирт пили! Животные! — Я пробовал! — поднимает руку Даби заходясь заливистым смехом. — Надеюсь твои органы сгорели от него, и ты в скором времени откинешься, — язвит Шигараки. Изуку хихикает тихо. Иногда, все они похожи не на группу опасных преступников и злодеев, а, скорее, на группу друзей-шалопаев. — Вероятно, сгорели, — зачем-то подает голос поднимаясь на ноги. — О да, — тянет широкую ухмылочку Томура. — Видно, — Тога секунда хмурится, а потом подскакивает к Даби, увлеченно что-то щебеча, и тыкая пальцем в обгоревшие участки кожи. Изуку, пока никто не видит, на цыпочках подходит к Томуре, присаживается на пол у дивана. Привычно и даже как-то удобно. Даже весело, причем не так мрачно-весело, как иногда, а по-настоящему, действительно! — Ты серьезно согласился на этот балаган за коньяк? — вопросительно поднимает голову, укладывая ее на подушки дивана. Волосы красиво ложатся на серую обивку. — Они не отставали, ебут мозги оба, причем конкретно, — щерится Шигараки откидывая телефон в сторону, тот загорается всего на секунду. До нового года всего ничего, какие-то глупые две минуты. Изуку успел, и от этого осознания глупая улыбка сама плывет по лицу. — Свали с пола, если порежешься о осколки, эту, — короткий кивок в сторону все так же достающей Даби Тоги. — Останавливать не буду и пытаться. — Точно, — распахивает глаза. — Тога. — Да, — хмуро кивает. — Она в основном и была за всю эту хуйню с праздником, хотела натащить украшений, шибанутая, — Изуку, кажется, знает что стало с украшениями. — А Даби? Кажется, ему все нравится, — хмыкает слегка поворачивая голову, чтобы увидеть, как вышеупомянутый Даби отчаянно роется в громко шуршащем пакете. — А ему все нравится, пока можно выпить, мерзость, — потягивается Томура недовольно языком прицокивая. — Да, пожалуй, выглядит на то похожим, — устало кивает Изуку прикрывая глаза. Кажется, маме он все же не соврал, в сон клонит. — Эй, — Даби появляется рядом как-то очень уж неожиданно. — Ты, — тычет пальцем Изуку прямо в лицо. — Пьешь? — Эээ, — по-глупому пару раз моргает пересевший на диван Изуку. — Пробую? — Прекрасно, — прихлопывает в ладоши Даби. — Двигайся тогда, — кивает он и сам пихает Изуку под бок пристраиваясь рядом на просторном диване. — Все нормальное выдул этот хмырь, — косится сторону Шигараки, и Изуку неуместно прыскает. — Поэтому есть только пиво, оно хуевое конечно, но пойдет. Шигараки вновь подхватывает в руки телефон. До нового года меньше минуты. — Вот, держи, не отвлекайся, — пихает ему в руки уже начатую бутылочку. Изуку изнутри съедает неправильность всего этого. Начиная от его нахождения здесь, заканчивая тем, что он делает. Но ему, пожалуй, уже слишком давно нечего терять. — Из горла ебашь, — безразлично машет рукой черновласка. — Всем похуй, — и Мидория согласно кивает. Ему тоже уже плевать. Плевать на кучу вещей. На других людей, себя, свой организм. Даже на то, что он делает. Даже на то, что он не должен делать ничего этого. Пиво на его вкус, вещь примерзкая, с первого глотка тошнит. На тухлую пшеницу похоже, пускай он никогда ее и не пробовал. Но эй, позорится не хочется, вот он отважно и делает несколько глотков подряд. — Мы все пропустили! — вскрикивает неожиданно голос ненадолго успокоившейся Тоги. — Все-все! — отчаянно тыкает пальцем с красивым крестным маникюром в экран своего телефона, указывая на время. — Не мельтеши, — морщится Шигараки. — Ниче мы не пропустили, хорошо все. Сядь. — Ну уж нет, — упирает руки в бока, пока Даби незаметно воруют бутылку с алкоголем у Изуку из рук. — У меня штука одна есть, секунду, — присаживается на колени скидывая с плеч небольшой рюкзачок. — Вот! — вскидывает руку с находкой вверх. Мидория щурит глаза в попытки разглядеть. — О! — Даби вскакивает на ноги. — Люблю эту херню! Она искрит хорошо, как ее там, блять.. — Бенгальские огни! — вскидывает подбородок Тога. — Вы не будите жечь эту херню в моем доме! — прикрикивает на компашку господин-Лидер. — Если кто-то из вас уродов, испортит мою квартиру, я испорчу вам лица. — Не будем мы жечь их тут, глупости! На улицу пойдем конечно же, —подбегает к входной двери подпрыгивающая от нетерпения Химико. — Изуку-Изуку, пойдем с нами! — машет руками в воздухе отчаянно подзывая к себе. — Пойдем ну! Весело будет, и красиво-красиво! — младший мягко улыбается. Такое ощущение, что ей на него действительно не плевать. Но ему пожалуй, только кажется. — А Томура? — хлопает глазами в недоумении он. — А Томура, — передразнивает его вышеупомянутый. — Не идиот. — Ой-ой, — фыркает Химико. — Нафоткаем тебе, и нормально будет. Пойдем, Изу! — Изуку мнется на месте. Без Томуры Шигараки как-то не так, и да, Ками, он давно нашел причину этому. Но признавать не будет. Потому что это неправильно, мерзко, отвратительно. Они с Томурой максимум знакомые, не близкие даже. Не больше. Потому что это «больше» отвратительно и просто невозможно. Изуку каждый раз тошнит от неправильности. Изуку каждый раз противно от самого себя. — Не пойдешь? — грустно моргает, поднимаясь на ноги. Шигараки окидывает его непонимающим взглядом, отряхивает руки о колени, поднимается вслед за ним. — Пойду, — закатывает глаза и у Изуку сердце в пятки уходит. Нет, так не должно быть. То, о чем он думает — не правильно. То, что он чувствует неправильно. Мерзко. — Мне не нужен труп под домом, — морщится уже обутый Шигараки внедряясь в удивленную компанию Тоги и Даби. — Нихуя, — заключает Даби мысли абсолютно всех. А Изуку до сих пор тошно от себя. — Ну пошли, раз уж это тоже с нами. Честь решил оказать, — Химико счастливо хихикает, подхватывает Изуку с Даби под локти, утаскивая вниз, в холод зимы. По выходу из подъезда Изуку получше кутается в плотную ткань куртки. — Зажигалки у нас нет, но есть Даби, — заявляет Тога. — Не сожги все, — предупреждает перед тем, как протянуть пачку бенгальских огней в обгоревшие руки. — Да я популярен, — усмехается тот легким движением распаковывая упаковку. Мидория слегка поворачивается к Томуре, тот прячет голову поплотнее в воротник явно не зимнего плаща. Изуку жаль. Наверное, поэтому Шигараки не хотел выходить. Сбоку раздается громкое шипение, и Изуку в испуге поворачивается туда. — Ну кто ж знал что оно так ебанет? — Даби держит ярко искрящие, абсолютно все подожжённые бенгальские огни в вытянутой вперед руке. — Даби, идиот! — прикрикивает по-кошачьи отскочившая подальше Тога. — Я же говорила, не жечь всё! — Ты думаешь тебя кто-то слушает? — Урод! — Швабра! Изуку отворачивается от начавшейся перепалки, сталкивается взглядом с усмехающимся уголком губ Томурой, и тихо смеется. Томура поддерживает еле слышным смехом. И, пожалуй, это самое лучшее что происходило с Изуку за последнее время.А еще, подрагивающие отблески в кровавых глазах Томуры выглядят очень даже красивыми.