Волк и пёс императора

      Мать говорила, что его кровный отец — самый коварный и подлый человек на Островах. Отчим, который назвал его гласным сыном в день, когда Крис сразил своего первого водяного волка, говорил, что его кровный отец — самый лживый и мстительный человек в мире. Бойцы клана «волков» по возвращении с итилано-готронской войны говорили, что его кровный отец — лучший военный вождь кигги всех времён.       Иногда некоторые удальцы, полные гордости и радости, и вовсе бесстрашно заявляли, ехидно поглядывая на Ветра, что Стальной Фолг — величайший боец всего народа кигги, когда-либо рождённый на Островах. Отчим в ответ насмешливо скалился, отшучивался и называл их предателями — вроде глумливо, но очень искренне. И предатели исчезали с Волчьего острова — нередко вместе со своими семьями и скарбом. Слухи о дальнейшей их судьбе — боевых подвигах, свадьбах, похоронах — если и долетали до «волков», то обсуждались втайне от Ветра и то шёпотом.       У Криса были единокровные братья — его ровесники, рождённые или девками из общинного дома, или юными дурёхами, за которыми не уследили родители, или даже относительно порядочными матронами, на удивление сохранившими после такого адюльтера вес в обществе. Братья считали их кровного отца лучшим человеком на свете, хотя встречались с ним три раза в жизни.       Сам Крис видел Фредерика Фолга всего единожды, и то издали — из окна верхнего этажа, — когда тот в последний раз посещал Волчий остров. Он успел заметить лишь мощную фигуру с короткими светлыми волосами, самоуверенно плывущую сквозь окружившую толпу — словно хищная рыба через косяк сардин, — и все вокруг реагировали на каждое движение Фолга так же чутко, как рыбёшки на хищника. Жаль только, больше рассмотреть не удалось: мать слишком быстро нашла Криса у окна и устроила такую истерику!..       …Ничего, скоро он хорошенько рассмотрит легендарного военного вождя! Проводники-кигги сообщили, что Замко́вая крепость уже недалеко. Главное, не попасть под очередной обвал — но в этом Крис полностью полагался на прекрасную реакцию, доставшуюся от кровного отца…       …Последний визит «тюленей» на Волчий остров был коротким — всего на день, они даже ночевать не остались — и вылился в многомесячные обсуждения этого события «волками». Особенно часто ровесники Криса пересказывали неожиданное решение Стального покинуть место за пиршественным столом, где было море еды, и развлечься тренировочными боями непременно с «будущими бойцами лет четырнадцати». Понятно, что Фолг захотел пообщаться именно со своими внебрачными детьми, проверить их на крепость в бою, понять по разговорам их чаяния и настроения.       Правда, на тренировочную площадку с ним вышли не только те, кого он ждал: шестеро «волчат», похожих друг на друга — и на Криса — как капли воды, трое возможных кровинок Стального, которые внешностью пошли в материнский род, и даже сутулый сирота со странностями из общинного дома. От авантюры ещё не удержались и двое их погодок, бывших старше на несколько месяцев и уж точно не приходившихся Фолгу сыновьями. И Стальной, чей ум все столь превозносили, оказался таким идиотом, что даже не додумался: последние двое по возрасту никак не могут быть его детьми — и общался с ними абсолютно так же, как и со своими кровными сыновьями.       Конечно, Крис, которому родители запретили выходить из дома и даже приставили охрану, в боях не участвовал. В дальнейшем он старательно выказывал равнодушие к этой теме, но чужие разговоры не прерывал и с демонстративным пренебрежением слушал, как же там Стальной смотрел и разговаривал, шутил и хитрил с организацией боёв — да так, что подоплёка была понятна даже детям. Как удивительно быстро он двигался, раздавая бодрящие тычки и подзатыльники — а то и крепкие шлепки по заднице особо зарвавшимся. Какие советы давал по манере боя, какие упражнения предлагал и показывал для тренировки отдельных умений. Всем мальчишкам, без разбора — будто был не в состоянии отличить своих кровных детей от чужих.       Хотя позже, уже во время разговоров, Фолг лишь сыновей расспрашивал о своих подарках, и те торопливо доставали из загашников удобные литки для игры в бабки… Действительно удобные — Крис сам проверял, но сделать себе такой же литок так и не смог и просто перестал играть со сверстниками в эту глупую детскую игру. А ещё эти придурки взахлёб обсуждали с Фолгом мореходные качества корабликов, которые запускали в регаты по ближайшим ручьям лет с пяти и ревностно хранили все эти годы, а тот со смехом им рассказывал, как вырезал эти игрушки, следуя советам по остойчивости и плавучести от лучших мореходов Островов и при этом пытаясь спрятаться в спокойный уголок от соклановцев, заполонивших его дом после потопа на Тюленьем.       Единокровники Криса гордо демонстрировали Стальному маленькие ножички — девять штук, все разные, — подхалимски распинаясь, какие они оказались удобные и как пришлись по руке, будто и вправду верили, что у военного вождя «тюленей» было время самолично подбирать каждому из кучи детей подходящее оружие. Ножа не было только у сутулого чудика из общников, но Фолг и до него снизошёл, спросив, подошла ли тому какая-то книга, переданная невысоким жилистым парнем невнятного возраста, который в тот визит от своего вождя не отходил.       Крис помнил этого вроде молодого кигги с обманчиво располагающим лицом и непривычно дружелюбной улыбкой. Тот часто появлялся на берегу, когда корабли «тюленей» прибывали торговать, и шлялся по Волчьему острову, будто что-то вынюхивая. Отчим раздражённо называл его шпионом и обычно приставлял кого-то для надзора, а иногда гонял сам.       Однажды этот парень подстерёг Криса и внезапно спросил, какой подарок от кровного отца он хотел бы получить в следующий раз. Крис, следуя указаниям отчима и матери, машинально послал псевдоторговца глубоко в подводные пещеры и поспешно сбежал под его задумчивым взглядом. Хотя позже всё же задумался над вопросом и спросил у родителей, что значило это «в следующий раз». Отчим ядовито поинтересовался, не желает ли он тоже стать фолговой шлюхой, продавшись за подарки, а мать вновь закатила истерику, заявив, что много раз объясняла «похотливому мерзавцу и его холуям», что Крису ничего не нужно от бросившего его кровного отца.       Когда Крис попытался узнать что-нибудь об этом шпионе у «волчат», выяснилось, что те его отлично знали. Парня звали Мелконом, был он наймитом Стального, которого Фолг выкупил с Кошачьего острова, и действительно занимался торговлей. За определённую мзду он передавал сообщения с острова на остров, выполнял небольшие поручения и даже привозил что-то на заказ, торгуя по мелочи с женщинами и детьми. Коробейничал Мелкон неофициально, вне межклановых отношений — бисерным жемчугом, добытым мальчишками, женским рукоделием и всякими поделками. Конечно, цены у него за тот же жемчуг были менее выгодными, но зато и плата шла не клану, а самим мальчишкам.       Именно он несколько раз привозил кровным детям Стального подарки от занятого папаши. Узнав от Криса, что он грубо послал Мелкона, единокровки засыпали брата язвительными насмешками, нелестно отзываясь о его умственных способностях и в очередной раз хвастаясь подарками, полученными от Фолга. Сам Стальной в последний визит так демонстративно тепло общался с этим Мелконом, иногда что-то тихо уточняя и советуясь, что даже самые последние недоумки сообразили, что тот — его очень доверенное лицо.       Почти так же неотлучно рядом с Фолгом держался и мертвенно-бледный седой юноша, которого мать с отчимом называли «долинской шлюхой». Правда, не в лицо, а позже, наедине — Крис и тот случайно услышал. Даже Ветер, его отчим, будучи самым сильным бойцом «волков» и их военным вождём, при Фолге не рисковал выказывать неприязнь его спутнику — видимо, по́хотному мальчишке.       Крис был уверен в верности своего предположения: все говорили, что тот хоть и был бледноват, но отличался удивительной, непривычной для Островов красотой. Стальной хоть и называл его то ли «гласом», то ли «глазом императора» и обращался весьма уважительно, но кто бы поверил, что кигги будет держать рядом невероятного красавчика и не трахать того при каждом удобном случае?       Сам Крис во время визита в Долину собирался как следует насладиться обществом всех более-менее смазливых долинцев. Даже их божественный император не брезговал ложиться под Стального, а уж Крис-то явно моложе и свежее будет! Конечно, шикарные шрамы его кровного отца восхищали все Острова, но долинцы — он узнавал — как и готронцы, наоборот, считали шрамы изъянами внешности, так что Крис с его гладким лицом точно должен пользоваться здесь ещё большей популярностью.       Тогда, на Волчьем острове, бледный наложник Стального держался с ледяным высокомерием, что совершенно не соответствовало его положению, и Крису до сих пор было непонятно, почему восхваляемый всеми Фолг, имея все возможности, не обломал гордеца… и почему такого вопроса не возникло у тех, кто видел этого раскрасавца. Говорили, что ожил бледный только после упоминания сутулым придурком неких книг, после чего эти двое чудиков проболтали в сторонке почти всё оставшееся до отъезда «тюленей» время.       Уже в гавани провожавшие гостей «волки» заметили сутулого, робко мнущегося у сходней с небольшим узелком в руках и книгой под мышкой. Бледный шепнул Стальному буквально несколько слов, и тот со смешком сообщил хозяевам, что забирает странного общника себе, дав за него цену хорошего бойца.       Позднее, отчим вместе с главой клана весь вечер спорили с матерью: та радовалась, что Фолг отвалил кучу денег за паршивую овцу, дед психовал, что она отдала общника без его разрешения, не дав возможности поторговаться, а Ветер напряжённо искал подвох в действиях Фредерика Фолга — впрочем, как и всегда…       …И тут вдруг, вырывая Криса из воспоминаний, русло извилистой бурной реки, с грохотом перемалывающей булыжники на дне узкого ущелья, в очередной раз изогнулось. Тропа, ползущая по одной из почти отвесных каменных стен, тоже резко повернула. Сузившееся ущелье упёрлось в высоченную преграду из шеренги чёрных скал. Прямо из ровного строя утёсов — с дальнего от гостей края — бил мощнейший поток воды, над ним возвышались крепкие стены с бойницами, а за этими стенами прижималась к тёмным скалам такая же мрачная цитадель, небольшая, но опасная даже на вид.       — Замко́вая крепость, — гордо произнёс Горкон — глава торгового каравана, к которому «волки» присоединились в Дальней крепости.       Вообще-то этого смышлёного парня, как и многих кигги до тридцати лет, звали Конрадом — в честь Папаши Фолга, отца Фредерика и кровного деда Криса. Всё же выдающаяся семейка — даже для Островов! К большинству Конрадов обычно, чтобы не путаться, обращались по кличкам. То, что Горкон смог сохранить хоть часть имени, говорило о каких-то его выдающихся качествах. Первой же частью прозвища, очевидно, он был обязан родному клану «горностаев», откуда, судя по его рассказам, больше семи лет назад он перешёл к «тюленям».       В свои неполные тридцать Горкон успел и повоевать с пресловутыми архинами в Западной крепости, заимев одёжку из бурой кожи собственной добычи, и послужить в Лунном дворце этому их хвалёному императору, и попутешествовать с торговыми караванами, недавно став главой одного из них. Для островитянина он, правда, был низковат — видно, не чистый кигги, а с примесью итиланской крови. Наверное, поэтому он так панибратски общался с местными коротышками, запретив «волкам» ещё в Дальней крепости даже смотреть с каким-то сексуальным подтекстом на его худосочных помощников. А Крису не особо и хотелось: всё равно больше, чем на один раз, никто из бесполезных недоносков не сгодился бы.       Хотя и не совсем бесполезных… Судя по оборонительным сооружениям Замко́вой крепости, эти мелкие долинцы умудрились обуздать их бешеную реку, загнав в искусственное русло и используя вместо крепостного рва.       В принципе, Крис ожидал чего-то подобного — после виденных ранее хитромудрых придумок. Очень уж вчера его впечатлило, когда спустя полдня пути по Ахеронскому ущелью, уже отойдя от тягостных впечатлений из-за неожиданных обвалов и от Костяной отмели — серой и угнетающей, — вереница одинаковых коротконогих лошадёнок, тяжело груженных странной формы вьюками и заметно утомлённых дорогой, взбодрилась и ускорила шаг при подъезде к заставе. Лошадки практически без присмотра караванщиков, организованной колонной, одна за другой начали проходить в небольшие воротца под загадочной конструкцией со свисавшими крюками. Там животных уже встречали несколько молодых долинцев, усердно возившихся под брюхом каждой коняги, и высокий кигги, цеплявший крюки за металлические кольца на верхушках вьюков.       К удивлению «волков», первый вьюк взмыл в воздух, неторопливо пополз, болтаясь под странной конструкцией, и перелетел через высокую стену заставы. Освобождённая от груза лошадь радостно и явно привычно потрусила за угол стены, её место в воротцах уже заняла вторая, но узнать подробнее о происходящем «волкам» не дали спутники по каравану, спешно потащив их «обедать, пока не остыло».       На узком дворе заставы уже были накрыты столы, стояли котлы с горячим супом и блюда с запечённым мясом и овощами. После торопливой трапезы, когда обожравшиеся «волки» ещё и залились доверху сладким ягодным отваром, но всё равно хищно косились на оставшийся целым каравай вкуснейшего хлеба, один из местных просто указал им на отдельно стоящий стол. Тот был завален бумажными свёртками в обвязке и увешан поверху гирляндами сушёных продолговатых тыкв. Караванщики споро расхватывали свёртки и снимали с крючков тыквы, и Крис последовал их примеру. Когда он сразу же развернул первый сцапанный пакет, воздух наполнился сладким ароматом фруктовой выпечки.       Подошедший Горкон указал ему на пакеты из тёмной бумаги, рекомендовав один обязательно взять на полдник, и вручил тыкву-горлянку, посоветовав пить бодрящий настой маленькими глотками в течение всего пути. Мелкие долинцы, однако, предпочитали свёртки из светлой бумаги, и Крис таких себе тоже захватил: там оказались фрукты и овощные пироги. Зато из тёмных пакетов, к радости ещё троих подошедших «волков», в нос шибанул густой мясной дух горячих рулетов. А Горкон уже торопил их на выход.       За следующими воротами заставы четверо «волков» с удивлением обнаружили уже других лошадок — бодрых и полных сил, нагруженных теми же обвязанными вьюками с металлическими кольцами сверху. И торговый караван вновь змеёй растянулся по узкой тропе на почти отвесной каменной стене ущелья, энергичным темпом продолжая путь после стремительного обеденного привала. Однако внимательный Крис отметил, что тюков стало меньше — пропали самые объёмные. Шедший рядом Горкон спокойно пояснил, что в них были продукты для Стальной заставы и сено для лошадей — по Среднему перегону их не возят, а на Дядюшкину заставу доставляют из Замко́вой крепости.       Мелкие долинцы в пути вовсю точили захваченные на десерт фрукты и организованно складировали огрызки вокруг попадавшихся по дороге молодых деревьев, обложенных кучками перепревшего навоза и высокими бортиками из грубо подтёсанных камней. Судя по зелёным плодам, висевшим на ветках, через пару месяцев — ближе к осени — на Стальной заставе будут грызть уже свои, а не привозные яблоки.       До следующей заставы караван добрался на закате. Измученные долгой дорогой и внезапными обвалами люди, которые даже полдничали на ходу захваченной со Стальной заставы провизией, устало столпились перед тёмной скалой. Лошадки самостоятельно отправились к уже знакомым воротцам под сооружением с крюками. Из находившегося рядом длинного помещения раздалось ржание — очевидно, обитатели местной конюшни приветствовали прибывших собратьев. Караванщики же по очереди протискивались в узкий проход в сплошной скале с заметными следами от ударов кайлом в районе талии, с загадочными смешками называя это занятие «повторением подвига Дядюшки Кро». Крису пришлось даже развернуться боком, чтобы пройти эти полсотни шагов в узкой каменной кишке, — иначе застревали плечи.       Герои, свершившие подвиг таинственного Дядюшки, по одному радостно вваливались в такие же узкие ворота заставы и, наскоро смыв грязь и пот с лица и рук, плюхались на лавки у накрытых столов. После плотного и столь же вкусного ужина несколько молодых психов из «тюленей» собрались «купаться на речку». На вопрос про бешеное течение Ахерона эти недоумки радостно загомонили: «Ага, здоровски быстрое! Аж волосы с жопы сдирает! Пойдёшь с нами?». Крис отговорился желанием осмотреться на заставе, и психи, насмешливо на него косясь, свалили купаться. Однако исследовать Дядюшкину заставу ему не дали: Горкон выделил четверым «волкам» две гостевые комнаты, выходившие во двор, объяснив это теснотой общих казарм внутри самой заставы.       «Тюлени», не пожелавшие купаться в Ахероне, и их спутники-долинцы воспользовались общественными душевыми и уборными, которые находились на том же дворе, и отправились ночевать во внутренние помещения заставы. Когда Крис, такой же голый после принятия душа, как и караванщики-кигги, попытался со всеми за компанию проскользнуть внутрь, его вежливо, но решительно развернули и настойчиво проводили в гостевые апартаменты — отдыхать.       Крис был уверен, что на заставе точно есть шлюхи: нормальные кигги в ограниченном пространстве без постоянного секса уже давно бы озверели и передрались. Но следов боёв на местных «тюленях» видно не было, значит, они явно постоянно кого-то трахали, только вот делиться с гостями не желали. Местные долинцы самостоятельно, без компании островитян, во двор не выходили, и Крису пришлось отказаться от идеи быстренько кого-нибудь поймать и сбросить накопившееся напряжение. Да и тяжёлая дорога достаточно его утомила.