Волк и пёс императора

      Старики тихо вспоминали былые времена. И ладно бы говорили о чём-нибудь героическом, так они чесали языки, обсуждая глупости, которые творили они сами или их давно умершие приятели-идиоты. Клык явно уже решил участвовать через месяц во внеочередном отборе в клан «тюленей» и даже успел напроситься на проживание в том же доме, где Фолг будет держать свою девку — если вдруг приедет с Волчьего острова раньше, чем начнётся отбор.       Вот же сукин сын… точнее, змеев — сын калечной рабыни со Змеиного острова. Надо думать, управится Клык быстро: неженатый сирота из общинного дома, которому собраться — только продать холостяцкий домишко. Вместе с живой собственностью — несколькими стариками, что за этим домом приглядывали. Да он ещё наверняка сразу же заберёт всё свое золото, которое глава пускал в оборот под процент: Клык точно решил переехать в Долину, судя по его переглядкам со Стальным. Надо же, кинуть вырастивший его клан и должность сотника ради какой-то бабы, которую увидел сегодня первый раз в жизни! Что мешало отчиму подумать о клане и женить Клода раньше? Так бы и прохлопал именитого бойца, если бы не предусмотрительность его пасынка, который думает о боевом клане уже больше, чем сам вождь.       Крис молча грыз яблоко, усердно занимая рот, чтобы проще было сдерживать рвущиеся с языка слова и невольные гримасы. Гора огрызков на блюде рядом с ним медленно, но неуклонно росла и была уже в два раза выше отцовской. Хоть в этом его лидерство было бесспорным и никем не осуждаемым… Энергично работая челюстями, он молча кивнул в ответ на быструю улыбку Стального: тот вновь явно гордился кровным совпадением вкуса — остальные «волки» налегали на персики. Правда, и в крисовой победительной горке затерялось с десяток крупных косточек — персики тоже были хороши: ароматные, бледно-розовые, с белой мякотью — нежной и сладкой. Ярко выделялись лишь багровые полосы солнечного загара на тонкой кожице — словно следы розог на незагорелой попке…       Девушки, принёсшие чай и выпечку, а также новые корзинки с фруктами, споро убрали со стола лишнее, обнуляя его огрызочные достижения. Крис проводил их мрачным взглядом. Зря он рассчитывал, что выпивка поспособствует сближению: трое старших «волков» и в клане отличались устойчивостью к алкоголю, а Стальной так лишь улыбаться стал ещё больше. Перекосило его, лишь когда Крис, надеясь утихомирить Клыка, предложил совместно оприходовать явившихся девок. Фолг холодно пояснил, что женщин, ему принадлежащих, он ещё с Тюленьего острова против их воли ни под кого не подкладывал, а уж в Долине такое принуждение прямо запрещено императором. И если Крис не желает тратить время на вариант «по взаимному согласию», то вечером его проводят в местный бордель.       С самого детства краем уха Крис слышал множество восхищённо-сопливых сказок о Стальном Фолге: и в схватках он всех раскидывал одной левой, и на войне планы придумывал один хитрей другого, и с королями он запанибрата, и бабы к нему сами толпами на член прыгали… Отчим с матерью уверяли, что это по большей части враньё. Разве мог Крис предполагать, что последнее окажется вроде как правдой?       — А это что? — Клык взял с блюдца продолговатое округлое корневище и сковырнул ногтем светлую кожицу. Он с любопытством попытался откусить волокнистый кусочек и недоуменно скривился: — Странная штука.       Стальной даже отвлёкся от болтовни с Банником и Гусем:       — Не грызи. Это лучше употреблять по местным традициям.       «Волки» с интересом наблюдали, как Фолг, искусно управляясь с ножом, быстро чистит и нарезает корень тонкими пластинками поперёк волокон. Один из предложенных всем ломтиков тут же стащил упёртый Клык, закинул в рот и вновь поморщился:       — Не показалось: даже жжётся немного.       — Через пару минут ещё лучше прочувствуешь. Лучше кинь в чашку несколько штук, — с улыбкой посоветовал Фредерик. — Мне так больше нравится, особенно когда свеженарезанный.       Крис посмотрел, как Банник и Гусь, следуя примеру Клыка, плюхают себе в чай тонкие ломтики, и из чувства противоречия потянулся за очередным яблоком. Вспомнив гордую улыбку кровного отца, он даже пожалел, что взял не персик — но сквозь бледную полупрозрачную кожицу яблока так маняще просвечивала светлая, чуть розоватая мякоть, полная сладкого сока с лёгкой кислинкой…       Крис откусил провоцирующий бочок и мрачно задвигал челюстями. Вот почему когда разваливался Тюлений остров, Стальному так вовремя под руку попались и итиланский король, и долинский император со своими землями? Теперь приличным кигги на Итилан не напасть — там уже живут «тюлени» и их боевой клан всеми силами будет защищать королеву из клана Фолгов и её детей… и её муженька-итиланца, ставшего по законам Островов собственностью Папаши… и их имущество — всё королевство.       — Фред, я тебе серьёзно говорю: как бы на Волчьем ни сложилось, как бы к тебе ни относились Оффер и Ветер, мы не опустимся до подлости, как «быки», — убедительно вещал Банник.       — Особенно, помня, как ты порвал Лиса и Шакала, не глядя, что они родственнички Фолгам, — поддакивал ему Гусь.       Выпивка всё же действовала на стариков, развязывая им языки до неприличия. Но они были правы: даже если бы сейчас Острова решили объединиться, они бы не смогли одолеть обе части боевого клана «тюленей», который поддержали бы ещё армия Итилана и император Долины.       Правда, «быки» — самый многочисленный клан на Островах — пытались… Даже не разорвав мирный договор между кланами. Аккурат после того, как Папаша гостеприимно предложил бывшим соседям, чей остров погружался в пучину, поселиться на землях «тюленей» в Итилане и влиться в их клан. Эта новость разлетелась по Островам мгновенно — Папаша очень удачно выбрал время… Ведь на следующий день все Острова узнали о ночном нападении «быков» на крепость Мара — и их позорнейшем поражении, когда бойцы клана сдавались целыми сотнями, едва завидев Стального Фолга. Тот вместе с частью боевого клана — по абсолютной случайности, понятно! — именно в ту ночь навестил общину «тюленей» в долине, которую облюбовали для захвата «быки». И конечно же, там невзначай оказалась дюжина его бойцов — выходцев из «быков», которые легко запудрили мозги бывшим соклановцам напоминаниями о чести и обычаях Островов.       Выжившие «быки» с помощью неслучившихся врагов перевезли семьи в Итилан, поселив их в общинных домах «тюленей», а сами, следуя данным обещаниям, добровольно отправились в рудники — на годовую отработку долга, назначенную Стальным. Крис слышал, что позже кого-то из них забрали в Долину вместе с семьями, кого-то отправили разнорабочими ближе к родным, кого-то назначили в охрану торговых караванов — и некоторые так втянулись, что остались на прежнем месте даже после отработки долга — уже за плату.       — Фред, да я ж так умею расписывать! Зуб даю — на твой отбор явятся сотни бойцов из нашего клана, — распинался Гусь. — У нас уже многие задумываются о будущем…       Криса передёрнуло — мало того, что старый крысюк собрался бежать с корабля, так он за собой и остальных «волков» пытался утянуть. Чёртов сплетник!       — Да я рад помочь, — понимающе кивал Фолг. — Что, не помню, что ли, каково было нам, когда Тюлений разваливался? Только ты ж понимаешь — я буду выбирать бойцов не по дружбе, а как себя в схватке покажут.       — Если так, то я не только сыновей с зятем привезу, но и сам попробую, — проронил Банник и в ответ на внимательный взгляд кивнул: — Простым бойцом, я помню, Фред.       — Ну, если отбор пройдут сотни думающих бойцов, ими тоже надо будет кому-то командовать, — ухмыльнулся тот. — Не сразу, конечно, но посмотрим.       — А тех, кто не попадёт в Долину, можно будет где-нибудь в Итилане пристроить? — предусмотрительно поинтересевался Гусь.       — Я поговорю с Папашей, — великодушно пообещал Стальной.       Только по изменившемуся вкусу во рту Крис понял, что зажевал яблоко вместе с огрызком, растерев по зубам горечь мелких косточек. Усилием воли он взял себя в руки и спокойно улыбнулся обернувшемуся Фолгу. Ничего. Пусть сотники боевого клана уже поставили крест на тонущем Волчьем острове. Пусть не видели выхода смирившиеся родичи и истерящая мать. Пусть хмуро молчали спавший с лица дед и мрачный отчим. У Криса был план спасения клана «волков».       Стальной вдруг насторожился и повернулся в сторону, прислушиваясь. Пока на Фредерика было обращено всё внимание остальных «волков», Крис, не сдержав любопытства, незаметно стянул с блюдца последний ломтик загадочного корешка. Всё же долинская кухня принесла ему сегодня немало новых гастрономических ощущений — надо бы смазать приятное послевкусие.       Фолг, видимо, что-то расслышав наконец, расслабился, но жестом приказал всем соблюдать тишину. Крис торопливо засунул за щеку тонкую сладковато-жгучую пластинку и замер, пытаясь понять, что же могло вызвать такое опасение в императорских покоях посреди защищённой крепости. Фредерик глянул на опустевшее блюдце, молча взял самое крупное корневище и начал беззвучно очищать его от кожицы, периодически поглядывая в сторону неплотно прикрытой двери, ведущей дальше в императорские покои.       Наверняка там была спальня. Интересно, кого в ней прятал Стальной? Было б неплохо, если императора — хоть своими глазами посмотреть на этого красавчика. Хотя Фолг вроде говорил, что для общения с императором нужно тащиться в какой-то дворец… Да и разве могли церемонные местные заморыши не знать о визите своего светозарнейшего? Значит, в спальне была любовница? Которую Фредерик почему-то не опасался показывать «волкам»…       В послушном безмолвии все уже слышали тихое шлёпанье неуверенных шагов по каменным плиткам пола. Босая. Размерами не особо отличается — наверняка местная. Чуть спотыкается, походка неверная — Стальной ей ноги помял, что ли? Или так жёстко выеб?       Крис огляделся. Фолг задумчиво и аккуратно срезал ножом выступы, выглаживая корневище до овальной формы. Старшие «волки» беззвучно жевали мелкие местные булочки, закидывая в рот по одной, и с лёгким любопытством косились в сторону прикрытой двери.       Та медленно и как-то дёрганно отворилась. Крис едва рот не раскрыл, оглядывая внезапного гостя, одетого лишь в странный капюшон из светлой кожи, облегающий голову почти полностью. Открытым для чужих взглядов оставался лишь рот, но и тот был заткнут кляпом, крепившимся ремешками всё к тому же капюшону. Изящная фигура, присущая большинству из местных — и невероятно белая кожа, жемчужно отсвечивающая и удивительно нежная даже на вид. Крис с разгорающимся в крови возбуждением разглядывал лиловые пятнышки маленьких сосков, подрагивающий от нервного дыхания подтянутый живот и непривычно безволосый пах с небольшим членом — таким же перламутрово-бледным.       Вот, значит, как выглядели сородичи Гуйгэна под своими хламидами… Только этот долинец явно был моложе: жемчужная кожа, гладкая и свежая, просвечивала нежной розоватой мякотью — как наливное яблочко в ладони. Крис усилием воли расслабил пальцы и беззвучно слизнул капли сока, защекотавшие запястье. Остальные «волки», осмотрев парня, вернули своё внимание выпечке. Фолг, коротко поглядывая на визитёра, продолжал орудовать ножом, увлечённо вырезая глубокую канавку вокруг более широкого конца корня.       Загадочный гость, двигаясь чуть боком и нащупывая путь маленькими босыми ступнями, медленно направился к стене с целым рядом шкафчиков. Крис сглотнул, когда тот чуть повернулся и стало видно, что́ удерживает изящные руки заведёнными за спину. С капюшона, который парнишке был явно большеват и топорщился на голове крупными складками, вниз по позвоночнику спускалась полоса из той же светлой кожи, прямая и твёрдая. Скорее всего, эту жёсткость обеспечивали металлические или деревянные вставки. Закреплённые на конце полосы́ два широких кожаных браслета — один над другим — плотно обхватывали тонкие запястья с проступающими под кожей лилово-голубыми венками.       Вот такого светлячка Крис точно отымеет. Жаль, аппетитную задницу было видно только сбоку — он практически наяву видел, как впивается пальцами в упругие половинки, разводя их, и загоняет напряжённый член в розовое и тугое… Крис сглотнул слюну, чувствуя, как тонкий кусочек корня начинает припекать щёку изнутри. Он ещё раз облизал взглядом гладкую белую кожу, совершенно безволосую, невольно любуясь пусть неуверенными, но грациозными движениями стройных ног и нервным подрагиванием изящных пальцев на пояснице. Зрелище даже вынудило его расставить ноги пошире.       Невозмутимый Фолг закончил наконец снимать стружку с корня и сунул его в свою чашку с чаем. А что ж он его пластинками не нарезал для всех — как раньше? Когда Фредерик бесшумно поднялся, неотрывно глядя на долинца, Крис даже рискнул поправить член в штанах — сидеть ему было уже очень неудобно.       Спотыкающийся парнишка добрался до стоявшего в углу буфета, кое-как нащупав его коленками и локтями, повернулся закрытым лицом к безмолвным кигги, чуть присел и начал скованными руками вытягивать один из выдвижных ящиков. Тот от резких движений позвякивал — и долинец замирал, пытаясь прислушиваться сквозь плотный кожаный капюшон. Непослушный ящик всё никак не хотел выдвигаться и звенел всё громче — парнишка нервничал, не понимая, что ящик аккуратно придерживал нависавший над ним Фолг.       — Ты должен был ждать меня в постели.       При звуке низкого голоса над самым ухом долинец испуганно дёрнулся от неожиданности, но тут же надменно выпрямился и яростно промычал нечто высокомерное и властное даже через кляп. И столь неожиданным было такое поведение для голого заморыша со скованными руками, что Гусь не сдержался и весело всхрюкнул. Вслед за ним сорвались и заржали остальные «волки». Фолг подхватил запаниковавшего парня под живот и пошёл к столу, спокойно выговаривая:       — Непослушный мальчик, воспитывать тебя и воспитывать…       Придвинув стул ближе к Клыку, Стальной сел и прижал долинца животом к своим коленям, удерживая за скованные запятья. В воздухе стремительно взбрыкнули белые ноги с синюшно-розовыми пятками — практически перед лицом Криса, на расстоянии меньше полушага… Парень был бледным аж в лиловость: наверняка замёрз, пока расхаживал по холодному полу, да ещё и голым. А вот Фолг, заранее отодвинувший свой стул и предоставивший жертве достаточный простор, чтобы вволю побрыкаться и согреться, оказался на редкость предусмотрительным. Крис убедился в этом в очередной раз, когда разглядел, как тот аккуратно и быстро подставлял ладонь, чтобы лягающийся парнишка с размаху не долбанулся коленками о ножки стула.       — Воспитанник твой? — с усмешкой переиначил его слова Банник, и Стальной кивнул с такой же широкой ухмылкой:       — Светозарнейший милостив и бунтарей из знатных родов, почти поголовно ему родственных, не казнит, а отдаёт на перевоспитание мне.       — С этим помогу, — выпалил Крис прежде, чем успел подумать.       Покосившись на чересчур прыткого сыночка, Фредерик покачал головой:       — Эти игрушки слишком хрупкие. По приказу светозарнейшего после моего воспитания не должно оставаться шрамов, выбитых зубов, сломанных костей и прочих… неприятностей.       — Как же тогда воспитывать? — Крис залип взглядом на белой заднице утомившегося долинца.       Тот уже гораздо более смирно лежал животом на коленях Стального, но продолжал плотно сжимать ноги. К невольной досаде Криса — он бы очень хотел заглянуть между… И не только глазами. Но как бы парнишка ни старался устроиться, то перенося вес тела на неудобно согнутые колени, то напряжённо повисая на удерживаемых Фолгом запястьях, в конце концов ему всё же пришлось нормально выпрямить ноги, прогибаясь в пояснице под тяжёлой рукой и невольно выпячивая манящую задницу.       Звонкий шлепок разорвал тишину! Крис успел заметить, как на миг проявился на лилейных ягодицах ещё более бледный отпечаток ладони — и стремительно начал наливаться алым. Долинец гневно взвизгнул сквозь кляп и вновь взбрыкнул ногами. Стало понятно, почему Фредерик расположил воспитуемого задом к Крису — просто под правую руку, а вовсе не в знак какого-то особого доверия кровному сыну.       — Вот так и воспитывать, — запоздало ответил на его вопрос Фолг.       — Это не император? — с лёгким удивлением уточнил Клык, глядя на возмущённо мычащую голову в светлом капюшоне, свисающую в его сторону с коленей Стального. Видимо, соклановец пришёл к таким же выводам, что и Крис намного раньше.       — Императору тридцатый год. Он унылый вдовец, почти не покидающий Лунный дворец и чрезмерно занятый делами государства и воспитанием шилопопой дочери, — вздохнул Фолг. — Это меня дела носят по всей Долине, а иногда и дальше. Но светозарнейший милостив — и периодически снабжает меня свежим мясцом.       Крис понимающе хмыкнул: он бы тоже особо не задумывался, выбирая между гладким юнцом и тридцатилетним мужиком. Хотя, учитывая смазливое личико их императора… Жуть как хотелось содрать кожаный капюшон с головы этого «воспитанника» — для сравнения мордашек… и не только. На этот раз парнишка устал и угомонился гораздо быстрее.       — И рукой по жопе прям воспитать можно? — не поверил Крис, глядя на упрямо сжатые ноги и откляченную в его сторону аппетитную попку.       Фредерик улыбнулся ему и чуть наклонился, громко прошептав в чуть выступающую выпуклость уха под капюшоном:       — Сам раздвинешь лапки или мне помочь — как вчера?       Воспитанник аж окаменел от этих слов. После ободряющего поглаживания зада, он нервно дёрнулся и с видимой неохотой всё-таки расставил ноги. Ох, секрет этого фокуса узнать просто необходимо!       — А что было вчера? — судорожно сглотнул Крис.       Стальной ухмыльнулся и кивнул на опустевший графинчик, в котором ранее был самогон — чистый, как слеза младенца, один из самых крепких и самый приятный на вкус из всех, что когда-либо пробовал Крис.       — Отмечали встречу, — негромко пояснил Фолг в ответ на вопросительный взгляд кровного сына. — Я употреблял неразбавленным через рот. Он — разбавленным и не через рот.       У Криса в горле резко пересохло. Буквально неделю назад они с приятелями забавы ради устроили попавшемуся под руку итиланскому мальчишке клизму с самогоном. И обнаружили двойную пользу: и кишки ему промыли, чтоб говно не месить, и мальчишка окосел — практически мгновенно и неожиданно сильно от пары разбодяженных стопок. Крис не обратил внимания, чья это была идея, но прекрасно помнил, как они с приятелями трахали пьяно хихикающего и крайне расслабленного итиланца, его безвольную тушку, над которой они измывались, как хотели…       Стоило только представить, как в эту долинскую жопку насильно заливался самогон, как колбасило надменного аристократа от неудержимых позывов продристаться, как быстро он пьянел и терял над собой контроль…       Крис во все глаза разглядывал напряжённую бледную задницу. Зрелище завораживало. Меж лилейных ягодиц, раскрашенных алым отпечатком ладони, ярко розовело — парня совсем недавно хорошенько оттрахали. Скорее всего, Фолг жёстко отодрал его прямо перед встречей с «волками»… Вот, значит, почему он не мог их встретить — шлюший зад оказался для него важнее кровного сына!       Фредерик тем временем достал из чашки очищенный корень и быстрым плавным движением вогнал в растраханную дырку! Крис помимо воли потянулся рассмотреть, как выступающий за канавкой внешний кончик корня придавливает припухшие края ануса — и едва со стула не грохнулся. Парнишка же от такого сюрприза в заднице истерично взвыл, но Фолг уже взял его за бока и аккуратно, как хрупкую вазу, поставил на пол.       — Можешь стоять как хочешь, — великодушно разрешил он, — или сидеть. С места не двигайся — и я тебя не трону без твоей просьбы.       Тот немедленно выпрямился — надменно и, несмотря ни на что, невероятно гордо. Крис вздрогнул, получив очередной шлепок по руке — его ладонь практически сама, без участия разума потянулась к манящей заднице.       — Крис, ты забыл, что я сказал?! — рявкнул Стальной, и Крис уже в который раз виновато понурил голову.       Стыдно ему было прежде всего перед собой — никогда ещё он так не терял самоконтроля. Он пошевелил языком кусочек корня, который уже ощутимо припекал щёку, и, представив, что будет твориться в бледной заднице через некоторое время, судорожно сглотнул и зажмурился, лишь бы не пялиться на стоявшего рядом долинца.       — У тебя же хорошая память! — раздражённо процедил Фолг. — Почему ты про моё имущество никак не можешь запомнить? Или не хочешь?..       Банник, сидевший по правую руку от Криса, тут же постарался вновь отвлечь старого приятеля.       — Фред, так ты, и правда, теперь по мальчикам? Все ж девки твои были! Что, совсем неинтересно стало?       — Я по всем. Но нашим мальчикам хочется если только подзатыльник дать… или в морду, — тот хмуро покосился на кровного сына и перевёл взгляд на Банника. — На кого встаёт — на мальчиков или девочек, — тех и раскладываю, я не привередливый… — Он чуть задумался и, хмыкнув, добавил: — Ан нет, привередливый — я только по людям, каким бы ни было настроение.       Гусь с Банником, очевидно, вспомнив нечто, только что ими обсуждённое, с готовностью заржали. Стальной ещё и масла подлил, веско уточнив:       — По живым людям.       Тут к ржачу присоединился уже и Клык:       — Ага, по тем, что шевелятся. А уж расшевелить-то ты мастер!       Крис подвинул языком жгучий кусочек корня, прижимая его к щеке, и с закрытыми глазами впитывал ощущения, прикидывая, как скоро гордого аристократёныша проймёт целиковым корнем, разогретым в чае. Он сглотнул слюну и скромно потянулся к персикам, стараясь смотреть на голого долинца как можно незаметней. Тот уже явно не мог стоять неподвижно и гораздо более напряжённо сжимал ноги. Крис разломил персик на две половинки, чтобы занять обе руки и предотвратить их самостоятельные поползновения в сторону фолговского имущества. Пока фолговского.       Остальные кигги продолжали по-стариковски тихо веселиться, вспоминая общих товарищей и их при́дури. Крис покосился на долинца, а потом — уже с некоторым непониманием — на соклановцев. Ладно Фредерик — он собирался вволю наиграться с мальчишкой в будущем, — но остальные вообще внимания не обращали на его «воспитанника». Банник с Гусем оказались на редкость закостенелыми подкаблучниками, а Клык зациклился на своей девчонке — вон, весь вечер расспрашивал о ней Стального. Прям раздухарился весь, стоило только узнать, что у Фолга нет на неё личных планов.       Тем временем Крис отдавал должное выпечке и чаю, уже смелее поглядывая на долинца, который начинал ёрзать задницей. Тот постепенно повернулся лицом к своему «воспитателю» — медленно и незаметно для всех, кроме Криса. Он был единственным, кто видел, как парнишка напряжённо выгибал поясницу, приподнимая ягодицы — нежные, сочные и аппетитные как половинки персика в ладонях — словно для лучшего обзора Криса.       Белые бёдра болезненно подрагивали. Стройные ноги постепенно раздвигались, открывая взгляду широкое и продолговатое основание пробки. Мышцы бледной задницы судорожно сокращались, пытаясь вытолкнуть едко-пекущее корневище, но Фолг выбрал форму с умом и наглядно большим опытом. Видно было, как слегка двигалось туда-сюда основание: растраханно-розовый анус натужно выдавливал искусно вырезанную пробку наружу, но вдруг рефлекторно сжимался — и жгучий корень проскальзывал обратно внутрь. В этот момент маленького аристократа аж волной дрожи продирало — а Криса словно кипятком окатывало: таким возбуждением, какого он в жизни не испытывал.       Молодой «волк» коротким взглядом уверился, что остальные кигги поглощены своими старческими разговорами, и, вновь поправив горящий нетерпением член, шире расставил колени. Внимательное наблюдение за беспокойной бледной жопкой сейчас — без возможности присунуть — и несколько дней воздержания до этого распаляли возбуждение неимоверно. Крис свирепо зажевал мягкую ароматную булочку, усилием воли удерживая себя от того, чтобы вонзить зубы или член в голую задницу, маячившую рядом. Терпеть оказалось сложнее, чем он думал… но он выдержит.       Долинец нервно переступал подрагивающими ногами. Дыхание его становилось всё более частым, даже со спины было видно, как ходили ходуном рёбра. Он ещё сильнее прогнулся в пояснице, задирая вверх и выпячивая ягодицы. Капли пота ползли по позвоночнику и стекали ниже по ложбинке — прямо к розовой дырке, распяленной жгучим корневищем. Широкие кожаные браслеты, обхватывающие хрупкие запястья, чуть растянулись, поддаваясь упорным усилиям. Но всё равно, тонкие белые пальцы едва доставали до торчавшей из задницы пробки и, неспособные зацепить, бессильно царапали продолговатое основание, лишь вдавливая его глубже.       Наконец мелкий аристократ смирил непомерную гордость и, что-то невнятно скуля, шагнул на голос Фолга, наткнувшись голой ногой на его колено в потёртых кожаных штанах.       — Хочешь о чём-то попросить? — обратил тот внимание на своего «воспитанника». — Ты знаешь как.       Долинца передёрнуло, но он тут же торопливо опустился на колени и положил голову на ноги хозяина, поднырнув щекой под ладонь. Фредерик ослабил туго натянутый ремешок и вытащил кляп из распяленного рта. Парнишка задёргал подбородком, пытаясь свести затёкшую челюсть, и едва слышно зашептал — оcипло и умоляюще. Фолг хмыкнул и тихо, едва не ласково пророкотал в ответ что-то на местном. Долинец как можно быстрее поднялся, лёг животом ему на колени и широко расставил ноги, нынешней покорностью являя разительный контраст себе недавнему.       Фредерик медленно потянул пробку наружу под мучительные вздохи мальчишки. Крис заворожённо смотрел, как вспучивается розовая плоть, как растягивается вокруг самой толстой части корня. И только когда пробка выскользнула полностью, оставляя взору на миг зияющую пунцовой глубиной дырку — тут же судорожно сжавшуюся, — Крис вспомнил, что надо дышать. Долинец тоже выдохнул — с явным облегчением — и попробовал подняться, но Фолг с понятным намёком надавил ему на поясницу, прижимая животом к своим коленям, и тот с вынужденным послушанием замер.       Крис очень вовремя потянулся к выпечке, потому что в этот момент Фредерик перевёл взгляд на него:       — Если твой отчим так Клода жаждал женить, представляю, как он парил мозги тебе.       — Что? А, да, — кивнул Крис, торопливо припоминая тему, на которою свернул разговор остальных кигги. — Меня просватали в два года, но невеста заболела и умерла за год до свадьбы. Почти как у тебя.       — Мы очень похожи, — медленно кивнул Стальной, глядя на кровного сына с некоторой печалью и даже сочувствием.       — Сначала Ветер не мог определиться с невестой, а потом я сказал, что найду невесту сам, — пожал плечами Крис, на что Фредерик мягко улыбнулся:       — Представляю, что на это устроила Сюзи.       — Истерику, что ж ещё… — преувеличенно сильно поморщился Крис. — Да и Ветер не рад был. Давай не будем об этом. Выпечка у вас вкусная.       Он демонстративно потянулся к горячему чайнику, налив чая себе и — тут уже не попрыгаешь — в протянутые чашки Фолга и остальных кигги.       — Ешь, конечно. С дороги хорошо заходит, — деликатно отозвался Стальной и, отвернувшись к старым приятелям, наконец отстал — вместе со своими ненужными пониманием и сочувствием.       Крис уткнулся носом в чашку и незаметно скосил взгляд на голого долинца. Оказывается, Фолг тоже расставил ноги шире и мальчишка сейчас вполне удобно лежал животом и грудью у него на коленях. Фредерик по-хозяйски бессознательно, как любимую кошку, поглаживал его по белым ягодицам. И у Криса внутри всё вскипало и переворачивалось, когда он видел, как загорелые пальцы лениво проходились по ложбинке и сжавшейся дырке, края которой ещё сильнее припухли и покраснели.       Не отвлекаясь от перешучиваний с Гусем и Банником, Стальной сунул руку между раздвинутых бёдер долинца ему под живот, вынуждая чуть приподняться, — и такой гордый аристократёнок ныне и не пикнул! Загорелое предплечье контрастно прижалось к белой заднице, жёсткие светлые волоски наверняка неприятно тёрлись о воспалённую кожицу ануса, но долинец покорно терпел. Когда Фолг вытянул из-под его живота розовато-белый член — заметно увеличившийся и явно возбуждённый, — Крис просто обалдел!       Фредерик обхватил нежно-лиловую головку кольцом пальцев и потянул вниз. Мальчишка послушно опустился обратно ему на колени, разведя ноги шире. Фолг по-хозяйски огладил бледный член, прижимая к своему бедру, и стиснул в горсти светло-розовую мошонку, небрежно играя пальцами с маленькими яичками в тонкой кожице. Долинец с громкими вздохами заёрзал задницей, потираясь вставшим членом о серую кожу фолговых штанов и позабыв напрочь о своей аристократичной гордости.       Вот, значит, в чём секрет Стального — в сопливо-бабской ласке? Поэтому на член Стальному готовы были добровольно прыгать не только девки, но и так называемые мужчины из местной знати — такие высокомерные и неприступные на первый взгляд? Или они не такие уж и ледышки, какими хотели казаться, раз их так распаляли розовые сопли и близость крепкого киггского члена? Ничего, скоро Крис обо всём узнает. Сам.