Волк и пёс императора

      Таоли, крепко вцепившись в руку, с упорством и целеустремлённостью муравья тащил Фредерика за собой. Тот приличия ради старался сдержать откровенный ржач и даже пытался упираться и тормозить — в основном перед появлением в поле зрения кого-то из долинцев. Верноподданные при виде стремительного императора с недоуменной торопливостью сгибались в поклонах и застывали почтительными статуями — тот отмечал их старания досадливыми кивками, долженствовавшими означать светозарнейшее приветствие и благоволение.       — Дела государственной важности! — делая страшное лицо, оправдывал Фолг божественного Дэйвэна в глазах озадаченных долинцев и откровенно тащился… за ним дальше.       — Стальной, что-то случилось? — настораживались встреченные кигги, словив на свой поклон лишь быстрый кивок от Таоли, но Фредерик успокаивал и их:       — Косяк только мой. Светозарнейший отругать торопится.       — Наверное, опять архинам морды начищал втихаря от своего… — понимающе хмыкали бойцы и, незаметным жестом пожелав удачи боевому вождю, сочувственно смотрели вслед.       Когда хранители дверей императорских покоев невозмутимо закрыли за ними створки, Фредерик подхватил настырного Таоли на руки и, более не сдерживаясь, рассмеялся:       — Сегодня ты впервые сам торопил своих разряженных бездельников — твой церемонимейстер едва дар речи не потерял!       — Это он твоему поведению изумлялся, — уверенно возразил Дэйвэн, нетерпеливо указывая светлейшей дланью в сторону спальни, — ты тоже в первый раз вздумал выслушать все доклады до конца…       — Так меня полмесяца не было во дворце. Вдруг что важное произошло?       — Думаешь, я один бы с этим не справился? За полнедели?.. пока тебя ждал!       — Не бухти, светоч мой, — промурлыкал Фолг, торжественно внося императора в спальню. — Я спешил к тебе изо всех сил. Даже в Дальнюю крепость не заехал, хотя Обик звал и ждал.       — И Пух, — ядовито дополнил Таоли. — Он же сейчас оттуда следит за «волками»?       Хранитель не потрудился зажечь свет, но его ехидную ухмылку было прекрасно видно и в свете луны, падавшем на императорскую постель из широкого окна.       — И Пух, — кивком подтвердил Фредерик, аккуратно укладывая свою беспокойную ношу на огромных размеров кровать. — Оттуда. А я их кинул и рванул к тебе.       — Ничего, перетерпит, — буркнул Дэйвэн, внезапно начиная отбиваться от наглых рук, лезущих ему под одежду. — Стой! «Позже» — это сейчас. Раздевайся и ложись.       — О, так ты поэтому спешил со мной уединиться? А я надеялся, что ты просто соскучился по моему… по мне.       Фредерик, выпрямившись во весь рост и застыв в выверенной позе, показушно напряг мускулы и издевательски медленно потянулся к застёжкам безрукавки.       — А ты не спешил, что ли? — мгновенно заподозрил неладное Таоли. — Ты не соскучился по моей… божественной, как ты выражаешься? Тоже сможешь перетерпеть?       — Смогу, наверное, — лениво протянул Фолг, неторопливо ковыряясь с застёжками, — хотя, конечно, не хочу…       — Ты где был?! — взвился с кровати разгневанный император и, стремительно подлетев к своему хранителю, попытался запустить руку ему в штаны.       — Не психуй, светозарный! — уже не в силах сдерживаться, заржал Фредерик и, повинуясь яростным тычкам и пиханиям, упал спиной на постель. — Я был только в купальне! Подрочил чуток…       — Один? — вдруг замерев, внимательно посмотрел на него Дэйвэн.       — Ну ты же был на очередной церемонии. А я был один… совсем один… с твоей ночнушечкой, которую ты утром снял. И панталончиками…       — Извращенец! Я же приказывал их унести!       — Ага, мне за них почти драться пришлось с твоим выхухолем…       — Господин Вэйхэл не выхухоль! Он мой камердинер, служивший ещё моему отцу! И он выполнял мой приказ! А ты не выполняешь!       — Выполняю, — Фолг наконец стянул с себя безрукавку и вместе с майкой отшвырнул в сторону. — Я уже разделся… почти.       Один ботинок лихо отлетел к двери, со вторым дело застопорилось.       — И тебе удалось… просто нюхая мою одежду? — повторил Таоли, подозрительно щурясь.       — Совёнок, у тебя сейчас такое лицо, — насмешливо фыркнув, Фредерик всё же приподнялся и потянулся к упрямому ботинку. — Вроде: «Как ты посмел кончить — без меня?!»       — Но ты смог?       — Угу, хотя было сложно. Пришлось представлять тебя очень сильно. И то, что я сделаю с твоей божественной попкой…       — Перетерпишь, — мстительно прошипел Дэйвэн. — «Позже» настало. Ты обещал: всё, что захочу и сколько захочу. Снимай штаны!       Фолг хмыкнул, но, сексуально выгнувшись, приподнял задницу и послушно стащил с себя последнюю одежду, оставшись в одном ошейнике.       — Только давай без игр в Пуха, ладно? Ну не возбуждает он меня.       Император задумчиво посмотрел на своего хранителя, но затем милостиво кивнул и как фокусник вытащил из просторного рукава тонкие кружевные ленточки:       — Запястья к изголовью, — строго приказал он, и Фредерик уныло вздохнул, послушно заводя руки за голову:       — А может, обойдёмся без хлипких ниточек? Вдруг порву?       — Это память о моей матери — уж постарайся не порвать, — ехидно напомнил Дэйвэн, но, заметив тень, набежавшую на лицо Фолга, шепнул уже гораздо мягче: — Ну в прошлый раз же всё получилось… А когда я тебя верёвкой привязал, ты так жутко нервничал… Выломал резьбу и всю кожу на запястьях содрал — я очень переживал…       — И так чудесно зализывал вину… — мечтательно вздохнул Фредерик, но долго предаваться воспоминаниям ему не дал оценивающий взгляд Таоли.       — А ты за эти дни похудел, — отметил он, огладив ладонями бока и бёдра своего хранителя. — Но это тебя ничуть не портит, наоборот… мне показалось, в последнее время ты чуть распустил себя…       — Чуть? — насмешливо фыркнул Фолг. — Счастье моё деликатное, я ж почти месяц жрал как не в себя и на тренировки забил. У меня задница уже в обычные штаны не влазила…       — Так это ты… чтобы впечатлить «волков»? — внезапно осознав, пробормотал Дэйвэн.       — Угу, я же обленившийся и разжиревший Стальной, старый и безобидный.       — В твою безобидность ещё долго никто не поверит…       Таоли осторожно затянул бантики на кружевных ленточках, проследив, чтобы пальцы Фредерика даже случайно не дотянулись до хвостиков.       — Ну хоть в шпагат меня не растянул, — выдохнул тот с улыбкой. — В прошлый раз всё так затекло — я едва коленки сводил. Но удачно получилось: все видели, как у меня ноги подкашивались… над телом Криса.       — Молчи! — Белая ладонь уверенно легла на губы, разглаживая ехидную ухмылку. Фолг быстро лизнул тонкие пальцы и попытался засосать их в рот, но Дэйвэн внезапно поднялся и направился к двери в уборную под разнёсшиеся по покоям возмущённые вопли:       — Тао, ты куда?! Твою ж мать!.. На ленточки щаз порву… ленточки твоей матери! Таоли!!!       — Не кричи, — величественно оглянулся император. — Ты же подрочил — без меня! — значит, сможешь немного потерпеть.       — Я дрочил, чтоб не выебать тебя в тронном зале — прям при всех! — обиженно проорал Фолг в сторону закрывшейся двери. — В следующий раз выебу! Прям с дороги! Пыльный и потный! И платьишком твоим белым вытрусь! Так тебя отжарю, что ходить не сможешь! Несколько дней! Нет, неделю — не меньше!!!       Вернулся Дэйвэн достаточно быстро, но красиво возлежавший в лунном свете Фолг уже вовсю кипел и примерялся убийственным взглядом к бантикам на запястьях. Конечно, короткая — до середины бедра — лёгкая туника, сменившая многослойное императорское одеяние, смогла привлечь его внимание… но недостаточно, чтобы забыть об усиленно демонстрируемой обиде.       — Молодец, хороший мальчик, — величественно и снисходительно отметил Дэйвэн, но, заметив мрачный прищур, примиряюще улыбнулся: — Дотерпел же.       — Я уже собирался развязать эту фигню и уйти! — хмуро буркнул Фредерик, но Таоли, не поверив его показной оскорблённости, не сдержал смешка:       — Уйти?! Куда?       — Куда… К тебе! Нагнуть раком, задрать подол и как засадить!.. С размаху и по самые яйца!       Дэйвэн царственно и грациозно прошествовал к императорской кровати под голодным обжигающим взглядом своего хранителя и благожелательно пояснил:       — Не сегодня. — Белые пальцы легко коснулись мощного бедра, чуть потянув: — Раздвинь и подними колени. Прижми к бокам.       — Тебе, светозарнейший? — злобно прошипел Фолг.       Таоли нежно провёл кончиками пальцев по его ноге вверх. Забрался на постель, чтобы потянуться дальше — по животу и груди. Рядом с мускулистым бедром на постели предусмотрительно угнездилась баночка со смазкой. Сияющие в лунном свете руки завораживающе танцевали по напряжённо выступающим мышцам, лаская и разминая. Император применил все свои дипломатические умения, добавив в голос максимум мёда и елея, в воздухе мелодично переливались слова:       — Фрей, ты обещал. Всё что захочу. Послушание тоже входит.       — Радуешься, что не надо удовлетворять меня пять раз за день? — мстительно прищурился тот. — Потому что чьё-то шантажистское величество коварно воспользовалось ситуацией и в обмен на заслуженное наказание затребовало исполнения желаний?       — Прости, — послушно повинился Дэйвэн. — С моей стороны было очень неосмотрительно вслух мечтать о том, как я тебя отлюблю… В следующий раз я обязательно осмотрюсь, чтобы твои бойцы больше не слышали таких непотребств.       — Давай, издевайся, — насупился Фредерик. — Больше никаких обменов. Захочешь ещё — придётся потрудиться пять раз.       Таоли кротко кивнул, нежно оглаживая волосатые коленки:       — Я очень рад, что в этот раз мне не придётся так трудиться. Это весьма утомительно.       — В этот раз ты так неутомим, что аж два раза себе выманил, — обиженно буркнул Фолг, но под настойчивыми прикосновениями коленки таки согнул и подтянул к груди.       Таоли заворожённо оглядел представшее взору зрелище и собственнически огладил внутреннюю поверхность бёдер, чуть надавливая и заставляя развести шире.       — А ты согласился, Фрей.       Белые ладони сползли ниже и медленно провели по возжеланным ягодицам — уже не таким загорелым, как во времена их знакомства.       — Угу, — грустно подтвердил Фолг и неожиданно пожаловался: — Знаешь, как чесалось? После того, как ты меня опалил как поросёнка… Просто жуть.       Белые пальцы легко закружили вокруг сурово поджатого ануса.       — Не ной. Сейчас ты забудешь обо всём, — величественно отмахнулся Дэйвэн от его стенаний и потянулся к баночке со смазкой.       Обиженно прищурившись, Фредерик дождался, когда влажные пальцы чуть надавят меж ягодиц, и ехидно поинтересовался:       — А ты не забыл ни о чём? Например, задницу мне промыть своими светозарнейшими ручками? В прошлый раз ты упросил меня в виде исключения заняться этим самому, а сегодня император мне и слова не изволил сказать: отволок в спальню и швырнул на кровать! Как гулящую девку в пошлом романе! Или ты теперь настолько брутален, что готов говно месить?       От его слов с лица Таоли сползали царственность и снисходительность, сменяясь растерянностью и огорчением:       — Фрей?.. А ты не мог бы сейчас…       — Не-ет! — мстительно ухмыльнулся тот. — По приказу светозарнейшего я, жестоко привязанный, лежу здесь и не ною. Но если ты сейчас — по своей воле — решишь развязать меня и закончишь этим нашу игру… ох, как я разъебу твою божественную попку! У меня сил на многое хватит.       — Фрей… — Дэйвэн выглядел откровенно раздосадованным и обиженным даже больше, чем Фолг недавно. Он с неловкостью пробормотал: — Я помню, как ты не любишь, когда я тебя таким… не очень чистым внутри, но… я сейчас тебя так хочу, что меня это, наверное, не смутит. Потерпишь немного, ладно? Я понимаю, тебе и так трудно кончить, когда я тебя…       — Тао, ну какой же ты… — внезапно фыркнул Фредерик. — Вот вроде махровый эгоист, но местами такой заботливый… Не парься из-за меня. Я догадывался, что тебе будет невтерпёж, и промыл себя в купальне.       — Фрей, — вновь протянул Дэйвэн, — ты опять меня…       — Обманул? — прищурившись, предположил Фолг.       — Не-ет…       — Поимел?       — Имеешь ты меня постоянно, — предвкушающе вздохнул Таоли, аккуратно ввинчивая палец в задницу своего хранителя, — даже сейчас: привязанный, раскрытый, послушный…       — А ты имеешь мне мозг — иногда аж сбежать хочется. Зато когда я́ тебя имею, ты кайфуешь прям на зависть, — хищно оскалился Фредерик.       Дэйвэн опустился перед ним на колени и, поставив баночку под руку, зачерпнул смазки. Добавил ещё палец и нежно обхватил другой ладонью тяжёлую мошонку.       — Кайфую, но… почему тебе не нравится, когда я тебя?.. Нет, я, конечно, вижу, что тебе приятно, иногда ты даже кончаешь, но…       — Почему я не выпрыгиваю из штанов, желая оседлать твой член? — Фолг откинул голову, старательно расслабляясь всем телом. — В отличие от…       — Да, — смущённо прервал его Таоли торопливым согласием.       — Так я уже говорил.       — Ну, я помню, что у тебя был неприятный опыт в первый раз… разы — с Тео, со мной…       — Я говорил не об этом, а о мелком эгоистичном пофигисте, который посреди… процесса срывается, забывает обо всём и долбится как кролик по весне.       — Прости, я сегодня постараюсь…       — А затем прекрасно кончает — и меня бы это искренне радовало, — словно не слыша, продолжал Фредерик, — если б после этого не начинались виноватые стенания и безмерные страданья.       — Ну Фрей!..       — Вместо того, чтобы просто кайфовать и радоваться этому, ты начинаешь душевно терзаться — а это мне жуть как не нравится. Даже когда ты начинаешь зализывать вину…       — Но я же хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие!       — Нет, ты хочешь, чтобы я получал такой же кайф от твоего члена, как ты от моего. Забывая, что удовольствие нам приносят немного разные вещи.       — Я не эгоист! — не сдержавшись, взвился Дэйвэн, явно задетый за живое.       — Не только, — хмыкнул Фолг, — ты ещё и император. И тебе уже привычно, что удовольствие доставляют тебе, а не ты. — Его словно совсем не смущали чужие пальцы в заднице, он невозмутимо продолжал: — И мне это нравится.       — Нравится, когда я забываю о тебе?!       — Когда тебе сносит крышу от твоего удовольствия. И мне, глядя на тебя, тоже. В этом нет ничего плохого, когда нам обоим в кайф.       — Тебе правда моё удовольствие важнее, чем твоё? — замер Дэйвэн, внимательно вглядываясь в глаза любовника.       — Конечно — чтобы самому кончить, — с показной утомлённостью произнёс Фолг. — Я ж говорил.       — Говорил… — Таоли вытащил пальцы и ласково огладил удивительно нежную кожу промежности и вокруг ануса. Отрастающие волоски, внешне ещё не особо видимые, уже кололи кончики пальцев. В этом контрасте весь Фредерик — грубая нежность и скрывающая заботу колючесть. — Но ты можешь кончать первым.       — Могу, и что? — пренебрежительно выдохнул Фолг и досадливо цыкнул языком, изо всех сил показывая своё недовольство. Закатил глаза и откинулся на подушки, прикрывая веки и прячась от пристально-серьёзного взгляда венценосного любовника — слишком внимательного для того, кто в данный момент лапал его зад, собираясь отыметь.       — Но не хочешь?       Фредерик демонстративно зевнул, качнул выставленной задницей и со скукой в голосе поинтересовался:       — Тао, ты уже натрепался? Давай трахаться, а?       — А ты, значит, и разговаривать не хочешь? — оскорблённо вскинул подбородок император. — Плохой пёсик. Что ж, займём твой ротик чем-нибудь полезным.       Фолг мстительно прищурился и уже готов был равноценно ответить на «пёсика», но Дэйвэн, встав и развернувшись, перешагнул его грудь одной ногой и, чуть выпятив попку, начал приподнимать подол туники прямо над его головой. Фредерик и так-то замер, засмотревшись на возбуждённый член и аккуратные яички, нависающие над ним, а уж когда из-под светлой ткани показалась ложбинка меж ягодиц и навершие анальной пробки, так вообще забыл, как дышать. Его ноги как-то сами сползли вниз, пятки упёрлись в перину, все мышцы напряглись, словно Фолг готовился немедленно вскочить и подмять любовника под себя…       Таоли, оглянувшись и оценив выражение лица своего хранителя, стянул тунику и откинул её в сторону. Фредерик судорожно сглотнул, облизывая взглядом стройные икры, прижавшиеся к его бокам, раздвинутые бёдра, чуть отведённые назад, и аппетитную задницу прямо над его головой…       Торжествующе улыбнувшись, Дэйвэн стал медленно опускаться на колени, почти садясь Фолгу на лицо. Устроив острые локти на чуть расплывшемся загорелом брюшке, он удобно лёг животом на широкую грудь и легонько подул на головку налитого члена. Его собственную промежность обожгло горячее дыхание, когда Фредерик позади проскулил:       — Та-ао, развяжи мне руки, и я полезно… полезу тебе…       — Языком, — мстительно приказал Дэйвэн.       Мощное тело под ним напряглось, внушительный член Фолга, неожиданно дрогнув, шлёпнул по подбородку. С губ сорвался стон, когда анальную пробку из него резко выдернули — зубами, очевидно, чем же ещё? И как только смог?       — Плохой пёсик… — протяжно выдохнул Таоли и обхватил губами подрагивающую перед лицом головку… И глухо застонал, когда пробку одним движением загнали обратно внутрь. — Даже сейчас… — стонуще выдохнул он, повторяя свои недавние слова.       Ну вот как Фредерик умудряется творить такое — со связанными-то руками? Даже в таком положении он всё равно ведёт: настойчиво толкается членом в рот и нагло трахает анальной пробкой!       — Вернул на место, — жарко прорычал Фолг, опаляя дыханием влажную от смазки задницу. — Теперь я хороший?       Горячий язык собственнически обвел розовые края растянутого пробкой ануса, надавливая и шершаво вылизывая чувствительную кожу. Дэйвэн, невольно задохнувшись от ощущений, молчал, не в силах вымолвить и слова — не то что подобрать. Пробка вновь дёрнулась и издевательски медленно поползла наружу.       — Ты забываешься, — собрав всю свою выдержку, надменно процедил Таоли и завёл руку назад, отбирая у Фредерика игрушку, — и забываешь, кто сегодня кого…       — Я — тебя! — с жадной яростью рявкнул Фолг. — Всегда!       И тут же в разнеженный анус проник уже язык — горячий, ярый, усердный. Таоли сдавленно заскулил, вновь повторяя:       — Ты даже сейчас… О-ох… Хоро-оший пёсик…       Дэйвэн качнулся чуть вперёд, чтобы снизить интенсивность ощущений, — Фолг под ним судорожно дёрнулся и возмущённо замычал, перестав дотягиваться языком. Усыпляя его внимание и негодование, Таоли вновь обхватил губами головку его члена и неторопливо, осторожными толчками начал вбирать в рот остальной ствол — столько, сколько мог. Ропщущий мык позади сменился довольным сопением.       — Тао, освободи… Хочу тебя… пальцами…       Дэйвэн, оглянувшись, торжествующе улыбнулся и вслух расшифровал хриплые стоны по-своему:       — Освободить твою страсть? Хочешь меня порадовать, наслаждаясь моими пальцами?       — Таоли! Зараза…       Гневный окрик сорвался в судорожные вздохи, когда император милостиво даровал своему хранителю интимную ласку, аккуратно скользнув смазанными пальцами между ягодиц.       — Ох, Тао, на какую ж ответку ты нарываешься… Реально же ходить не сможешь!       — Позже, — снисходительно уточнил Дэйвэн, — а сейчас…       Пальцы сменил кончик отнятой пробки — Фолг тихо прорычал что-то угрожающее, но довольно невнятное и старательно расслабился, слегка раздвинув бёдра. Таоли досадливо заёрзал, усердно работая пальцами и нетерпеливо пытаясь пропихнуть пробку глубже, но в его положении это было как-то несподручно, да ещё и Фредерик лежал в неудобной позе, и ягодицы его были слишком напряжены, и мускулистая нога, в которую упирался локоть, то и дело дёргалась и жуть как мешала…       Сочтя наконец любовника достаточно подготовленным, а скорее, не в силах больше сдерживать зудящее нетерпение, Дэйвэн отбросил скользкую пробку, вновь развернулся, потоптавшись коленками по раскормленному брюшку под недовольное шипение, и торопливо ткнулся членом меж гостеприимно разведённых бёдер. Внутри было обжигающе жарко и очень сладко… Таоли судорожно толкнулся в скользкую горячую тесноту, и ещё раз, и ещё… Надо было быстрее и глубже, хотелось чего-то ещё большего…       Дэйвэн вздрогнул, запнувшись безвольно блуждающим взглядом об ухмылку — спокойную, удовлетворённую, полную умиротворения и неотъемлемой фолговской самоуверенности. Но вот того, что жаждал разглядеть Таоли, того, что сам он много раз видел в зеркале или на безмятежной водной поверхности, — безумного, просто крышесносного удовольствия от секса — на лице Фредерика что-то не наблюдалось. Тот, заметив, что любовник смятенно замедлился, ласково ему улыбнулся и вкрадчиво промурлыкал:       — Чувствуешь же, что тебе чего-то не хватает? Освободи мне руку — я помогу.       — Только одну руку! Вторая не считается! — запоздало уточнил Дэйвэн, когда, развязав бантик, вспомнил, что он притягивал к изголовью оба запястья одновременно.       Взгляд Фолга сверкнул насмешкой, но всё же он с серьёзнейшим выражением лица завёл левую ладонь за голову и вцепился в металлический кованый завиток. Правая рука уже жадно огладила и стиснула светозарнейшую попку, сильные пальцы аккуратно проникли внутрь — и Таоли сладко застонал, выгибаясь в пояснице.       — Чувствуешь, чего тебе не хватало? — продолжал мурлыкать искуситель, словно читая мысли по выражению лица.       — Да-а, — стонуще выдохнул Дэйвэн.       — Понимаешь, чего хочешь?       Ох, как он понимал… и хотел до безумия. А император не обязан отказывать себе в желаемом!       Таоли, оттолкнувшись от мускулистых бёдер, покинул горячую задницу. Привстав, он переполз вперёд и при повсеместной поддержке фреевских рук насадился сам на его возбуждённый член. Он не заметил, когда успел обессилеть и приникнуть к широкой груди, когда его жёстко зафиксировали, удерживая за бока… Но вот предсказанный кайф он прочувствовал в полной мере, когда Фолг задвигал бёдрами, вбиваясь в него безжалостно чётко и размеренно.       — Фре-ей! — счастливо заскулил он, ощущая наконец то всеобъемлющее распирающее блаженство, от которого все мысли стекали вниз — туда, где мощно двигался внутри большой твёрдый член.       И уже не было сил сдерживать сладостные стоны. Не хватало внимания, чтобы заметить хищную победную ухмылку. Не осталось разумения посчитать, что вообще-то — вопреки его уточнению — не одна, а две ладони сжимали его бока, приподнимая и вновь нанизывая… Самым главным и важным было лишь желание: получить больше, глубже, полностью. Присвоить себе всё, впитать без остатка всю эту силу и мощь, заботу и блаженство, не уступая ни капли кому-то другому, не позволяя никому даже касаться своего хранителя, не давая возможности увидеть Фрея в таком состоянии. Всё это было только его. Только для него.       — Быстрее! — требовательно выдохнул Дэйвэн и — для придания веса приказу и усиления исполнительской бодрости — алчно сжал зубами коричневый сосок, так удачно оказавшийся перед лицом.       Фредерик прошипел что-то невнятное, но темп послушно ускорил. Таоли восторженно заскулил. Судорожно выгнувшись и разглядев наконец на лице Фолга желанное выражение безумного кайфа, Дэйвэн от блаженства и облегчения буквально взвыл и ликующе обкончал любовнику весь живот. Напряжённо задёргавшийся Фредерик ненадолго от него отстал…       …Светозарнейший император Долины лежал на широком плече личного хранителя, задумчиво рисуя узоры на его торсе своей собственной спермой — уже подсыхающей, но всё ещё мерцающей в лунных лучах.       — Отмывать сам будешь, — лениво зевнул Фредерик, разглядывая скупые, но чёткие абрисы диковинных цветов и листьев. — Нормально отмывать, как себя.       — Позже, — сонно отмахнулся Таоли, закидывая ногу на бёдра любовника. Ладонь его вяло доползла до груди, да там и остановилась, так и не дорисовав тычинки очередного цветка.       — Как пожелаешь… Всё как ты пожелаешь, — тихо выдохнул Фолг, постепенно погружаясь в дрёму, — мой… император.