Stabilize Into Equilibria (I)

      

***

      Стены Сторожевой Башни давили на неё с каждым днём всё сильнее, и Ава не могла поверить, что прошлым летом отказывалась покидать космический штаб Лиги Справедливости, плакала, боялась оставаться одна. Что-то за минувшие месяцы успело поменяться в ней — не то все пережитые приключения наложили на её личность отпечаток, не то инопланетное наследие пробудилось и повлияло магическим образом на её характер... Год назад Ава бы наплевала и на та'ульцев, и на супергероев, просто отреклась бы от свалившихся на неё способностей и сделала вид, что ничего сверхъестественного не случилось. Теперь же... она чувствовала, что ей стоило бы если не отомстить убийцам своих биологических родителей, то хотя бы предотвратить — вместе с Лигой Справедливости — надвигающийся межпланетный конфликт. Конечно, вряд ли землянин Лекс Лютор устроил бы внезапный геноцид жителей Та'улы просто так, без повода, но Ава не зря не любила интриганов и подковёрные игры — она не понимала, как себя вести, как просчитывать ходы заранее и прогнозировать, что сделает другой человек. Спрячет оружие? Пустит его в ход, чтобы разозлить Супермена? Оставит всю затею в целом и переключится на другие, более выгодные планы? Ж'онн упомянул как-то однажды, что в конфликте изначально участвовала некая третья сторона, поэтому Ава спрашивала себя: а что помешает появиться новой, четвёртой? — «Если вокруг Лютора вьётся куча инопланетян, то рано или поздно кто-нибудь из них может узнать о природной энергии Та'улы и соблазниться, попытаться украсть её. Для чего? Да для чего угодно — создать огромную межпланетную бомбу, ракеты, ещё какую-то военную технику, вывести магические растения-убийцы… Я не разбираюсь в этом, но энергия никогда не бывает лишней. Та'ула уже вымирает из-за внутренней политики, сопротивляться некому, там и сражений не случится, захватчики задавят числом...»       Бэтмен, чтобы не подставлять Аву под дополнительные неприятности, привёз в консерваторию очередные фальшивые медицинские справки. Тем не менее, она всё равно беспокоилась. Во-первых, её необъяснимо долгое отсутствие расшатывало её и без того сомнительную репутацию. Во-вторых, руки жаждали практики и упражнений. «В-третьих» было почти как «во-первых» — Ава переживала, что как только она вернётся к учёбе, за её спиной вновь начнут шептаться и утверждать, что она спит с кем-то значимым.       К выходным Ава отпросилась домой — на один вечер. Она хотела прыгнуть в Централ-Сити и провести немного времени с Уолли наедине, но Бэтмен запретил ей это делать, чтобы не подвергать себя и его опасности. Ава печально вздохнула. Она подозревала, что Аманда Уоллер была в курсе о повседневной личности как Уолли, так и самого Бэтмена, поэтому просто промолчала и кивнула в ответ. Приглашать друзей к себе Ава тоже не стала — написала им сообщения о том, что ей стало лучше, и она вот-вот вернётся на учёбу. — «Ещё не хватало втянуть их во всё это… Пусть живут спокойно, насколько это возможно в мире музыки, конечно. Но вдруг я больше никогда их не увижу? Погибну на Та’уле, потому что ритуал не состоится? Что тогда придумает Бэтмен? Как объяснит мою смерть? Покончила с собой из-за депрессии? Спилась, не выдержала? На Башне одиноко, но не страшно ни за себя, ни за других. В Нью-Йорке… страшно. Я могу поехать в город прямо сейчас, но что, если на меня там нападут? Пострадают невинные люди!»       Ава вдруг пожалела, что телепортировалась домой. В штабе Лиги — даже в изоляции — можно было похохотать, выпить инопланетных коктейлей и потренироваться с Шайерой, поспорить с Джоном, обсудить с Суперменом что-нибудь… Тот, кстати, оказался неожиданно эрудированным, образованным, с ним было очень интересно разговаривать. Ава думала, что на Земле Супермен, наверное, работал каким-нибудь менеджером по связям с общественностью — очень уж ловко и грамотно тот маневрировал в беседах. — «А внешне он похож на не слишком умного бодибилдера или манекенщика, надо же, какой контраст!»       За окном лил дождь, изредка сменяясь тающим прямо в воздухе мокрым снегом. Ава поставила грязную чашку с остатками чая на подоконник, положила обе ладони на холодное стекло, упёрлась в него лбом и опять вздохнула. Ей решительно не нравилась вся эта супергеройская конспирация и чрезмерная осторожность, но отступать было уже некуда. — Между прочим, — сердито пробубнила она вслух, — не знаю, как в параллельном мире, но если говорить об этом, то в Сиэтле реально теплее, чем в Нью-Йорке! Подавитесь Вашими придирками, мисс Уоллер!       Следующие пару часов Ава провела за инструментом. Пальцы привычно легли на клавиши, и какое-то время она не думала ни о чём — просто отдалась музыке, её мелодии и ритму, всплывающим в голове образам… Очнулась она в тот момент, когда перед её мысленным взором возникла цирковая арена, в центре которой танцевала стройная девушка, облачённая в яркий наряд.       Цирк.       Ава отняла руки от пианино, и музыка сразу же оборвалась диссонансным аккордом — по звуку было похоже, что кто-то уронил в раковину несколько керамических тарелок одновременно. Она бездумно уставилась куда-то перед собой. Все предыдущие недели она как-то справлялась, отвлекалась от навязчивого желания забраться в Интернет и поискать там информацию о Робине с Бэтменом вместе; теперь же, когда Ава осталась одна, у неё под кожей словно вспыхнул целый миллиард искр, даже, кажется, от волнения покраснели щёки. — «Не надо, остановись, пока не поздно, — взмолился здравый смысл, — ты уже подставила Флэша той осенью, неужели тебе не жалко Робина, несчастного ребёнка?» — «Этот так называемый несчастный ребёнок, — про себя возразила ему Ава, — гнёт голыми руками железные прутья и явно может за себя постоять. В конце концов, вдруг я на самом деле умру и никогда не узнаю их личности? Будет обидно!»       Она так разволновалась, что у неё буквально взмокли ладони — не из-за того, что её могли бы снова похитить, и даже не из-за того, что потенциально ей чертовски влетит от Бэтмена, если её проделка вскроется. Ава чувствовала себя предательницей, слабачкой, человеком, зависимость которого оказалась сильнее него. Закусив губу, она всё-таки открыла браузер и занесла руки над клавиатурой. Аву словно бы неумолимо тащило течением к водопаду — страшно, надо бы барахтаться, сопротивляться, но на это не осталось уже никаких сил.       Поиски привели к неожиданным результатам. По запросам об убитых в городе Готэм, штат Нью-Джерси, артистах цирка Ава нашла целых несколько страниц со статьями и репортажами, посвящёнными неким «Летающим Грейсонам» и труппе «Цирк Хейли». Она просматривала фотографию за фотографией, читала заметки и сосредоточенно хмурилась. На портретных снимках семьи Грейсон симпатичная миниатюрная брюнетка и приятный шатен среднего роста обнимали стройного жизнерадостного мальчишку с ярко-голубыми глазищами и густой иссиня-чёрной шевелюрой. Двое воздушных акробатов, Джон и Мэри, разбились насмерть, исполняя номер — не выдержали тросы, к которым крепилась трапеция. Полицейское расследование забуксовало, виновных так и не нашли. — «Трагедия в «Цирке Хейли» случилась в двухтысячном году. Робину тогда было семь, но везде пишут, что сыну Грейсонов, Ричарду, на тот момент исполнилось одиннадцать лет. Что-то по датам не бьётся! Ещё и мальчик на фото совсем другой, не ширококостный, не массивный, а изящный, лёгкий, как и положено воздушному гимнасту, глаза голубые... Ричарду сейчас двадцать. Робин только ждёт шестнадцатилетия в августе! Это не он. Получается, он мне соврал? Или его родители были убиты не в Готэме? Вообще не в Америке?»       Ава слегка подкорректировала запрос и продолжила чтение. Из громких трагедий нашёлся только террористический акт в Германии: там в шатёр гастролирующего цирка ворвался обвешанный бомбами смертник. Погибли несколько десятков зрителей, артисты, которым не повезло в ту минуту оказаться на арене, и даже животные. Аву передёрнуло. — «Кем нужно быть, чтобы взрывать цирк?! Там же не только взрослые, но и куча детей! Они-то в чём провинились?! Ну и мразь!»       Но ни к Робину, ни к Бэтмену её это не приблизило — немцы пострадали ещё в начале девяностых, до рождения Робина. Ава вернулась к «Летающим Грейсонам» и задумчиво хмыкнула. — «Робин услышал в детстве о трагедии и примерил её на себя? Он не выглядит, как человек, который любит врать для привлечения внимания. Может, у него синдром Мюнхгаузена? Психическое расстройство? Он настоящий, биологический сын Бэтмена, никогда не жил на улице, просто страдает нездоровой фантазией?»       Она, расстроившись, собралась выйти из браузера и захлопнуть ноутбук, но тут её взгляд зацепился за ещё одну новостную заметку. Ава кликнула по ссылке и медленно, не веря своим глазам, прочла вслух: — «В крокодильем загоне центрального зоопарка Готэм-Сити найдены останки тел двух известных цирковых акробатов». Господи!       Если неполадки с трапецией, по мнению Авы, можно ещё было списать на несчастный случай или недосмотр работников цирка, то крокодилы оказались для неё жестокой, кровавой неожиданностью. Она даже не стала предполагать, как именно несчастные артисты очутились в зоопарке, просто пробежалась взглядом по тексту, подмечая основные моменты, и после этого вбила в поиск очередной запрос. Как ни странно, широкого резонанса в прессе трагедия не получила. Журналисты высказывались коротко, без слезливых подробностей. Аве удалось найти несколько прижизненных фотографий акробатов. Как и Грейсоны, те были семейной парой — Джозеф и Трина Тодд, молодые, счастливые; породистая статная голубоглазая красотка с блестящими каштановыми волосами и не особо выразительный внешне высокий золотисто-рыжий мужчина, похожий на стебель сухого рогоза. — «Они погибли практически сразу после Грейсонов, всего-то полтора года прошло! Какой кошмар! Выступай я в цирке, ни за что не включила бы Готэм в тур!»       Труппа, в которой числились Тодды, называлась «Цирк Слоуна» — её артисты тоже гастролировали практически по всему миру. Аве удалось выяснить, что у Джозефа и Трины остался сын, Джейсон; тот тоже выступал на арене, но не вместе с родителями, как Ричард Грейсон, а отдельно. Если уж на то пошло, то Джозеф и Трина Тодд не были дуэтом — муж крутился на трапеции, а жена прыгала в партере, не поднимаясь под купол. Фотографии, которые попались Аве, были сомнительного качества, однако она сумела подробно разглядеть рослого, упитанного рыжего мальчика с неожиданно тяжёлым для его возраста взглядом. Выражение его лица будто транслировало — «эй, ты, держись от меня подальше». — «Хм, в этом малыше чисто визуально есть что-то от Робина. Сложно сказать — где восемь лет, а где пятнадцать… Но Робин тёмненький, а Джейсон Тодд, сын цирковых артистов, рыжий, почти как Уолли. Интересно, если я прямо сейчас прыгну в Бэт-пещеры и спрошу у Робина, Ричард он или Джейсон, он подобьёт мне правый или левый глаз?»       Ава нервно хихикнула и, сохранив несколько фотографий в качестве вещественных доказательств, закрыла браузер. Разумеется, ни в какие Бэт-пещеры она не собиралась — к ночи её ждали на Башне. Внезапно в её голову пришла ещё одна мысль, и Ава опять развернула поисковик. — «Хорошо, допустим, что Робин — сын Тоддов, который для чего-то выкрасил волосы. Может, рядом с Бэтменом ему несолидно быть рыжим, или вроде того. Он сначала жил у родственников, потом бродяжничал, пока не попал по воле случая под опеку Бэтмена. Куда тогда делся Ричард?»       Ответ на её вопрос обнаружился за полминуты. Сына погибших Грейсонов вскоре после трагедии взял под опеку известный готэмский мультимиллиардер, Брюс Уэйн. От изумления Ава даже присвистнула. Фамилия богача была ей отлично знакома — благотворительный фонд «Марта Уэйн Фондейшен», как раз принадлежащий ему, выделил Аве грант на обучение в консерватории Нью-Йорка. Правда, Бэтмен сокрушался, что напрасно провёл средства через учреждение с громким именем, так что вряд ли ей это о чём-то говорило… Она открыла фотографию Брюса Уэйна, чтобы увеличить изображение, и внимательно оглядела её. Он был не совсем во вкусе Авы: очень высокий — она предположила, что в нём, пожалуй, все шесть и три, бледный, словно по улицам передвигался исключительно по ночам и с зонтом, с выразительным, правильным, но излишне хмурым лицом. В Брюсе Уэйне чувствовалась стать, сила, но его мрачный взгляд исподлобья и квадратная нижняя челюсть как бы «смазывали» образ благородного джентльмена, делали его жёстче и злее. — «Выглядит, как бандит, который отсидел срок и решил взяться за ум, — Ава вдруг вспомнила о своём брате. — Представляю себе заголовки про Остина Арчера, как он внезапно разбогател, начал помогать бездомным, сироту под опеку взял…»       Всё веселье разом слетело с неё, когда Ава почитала биографию самого Брюса Уэйна. Тот потерял родителей в раннем детстве — их застрелили в подворотне прямо у него на глазах. Брюс унаследовал от них капитал и преумножил его; не сорвался в алкоголизм или азартные игры, не растратил безумно деньги, а создал свою корпорацию на базе отцовской, открыл сразу несколько благотворительных фондов, успевал вести активную светскую жизнь. Он купался во внимании красивых женщин, посещал различные мероприятия… Иногда его сопровождал и Ричард, который за девять лет вырос в красивого стройного брюнета с классическим «модельным» лицом. В отличие от хмурого Брюса, его приёмный сын был улыбчивым, обаятельным, смешливым — чуть щурился, позируя фотографам, и слегка запрокидывал голову, будто вот-вот собирался расхохотаться прямо в объектив или полезть к снимающему его человеку с объятиями. Внешне их с господином Уэйном не объединяло ничего, кроме чёрных волос и голубых глаз. — «Ричард точно не Робин, вообще другой парень. Но что-то есть в нём знакомое, никак не пойму, где мы с ним могли бы пересечься».       Ава провела пальцем по тачпаду, перелистывая страницу, и тут её рука непроизвольно дёрнулась. В одном из давних интервью Брюс произносил слова благодарности своему дворецкому, Альфреду Пенниуорту — тот после смерти родителей Уэйна-младшего стал его полноправным опекуном. — «Это же… Да ладно?! Охренеть! С ума сойти! Быть того не может!»       С экрана на Аву меланхолично взирал дворецкий Бэтмена, тот самый, который приносил в Бэт-пещеры чай с печеньем и одеяла. Она моргнула, протёрла глаза, ущипнула себя за бок, но Альфред Пенниуорт никуда не исчез. Ава отняла руки от ноутбука и прижала их к щекам. Картинка сложилась идеально. Миллиарды долларов не приносили рано оставшемуся без мамы и папы, надломленному Брюсу счастья, он ездил по всему миру, изучал какие-то духовные практики, а тут в его родном городе среди бела дня лишился родителей голубоглазый черноволосый мальчишка… Наверняка Брюсу, который смотрел то выступление в цирке, пришлось заново пережить свою детскую травму. Неудивительно, что тот дрогнул и пригрел Ричарда. — «Супермен потерял всех сородичей, кроме кузины, и стал спасителем миров. Бэтмен трагически осиротел и… поклялся искоренить преступность в Готэме, когда вырастет? Это логично. Опять же, Робин говорил, что Бэтмен живёт в особняке. У Брюса Уэйна есть огромное фамильное поместье, под него запросто войдёт целая пещера с летучими мышами. Днём он изображает светского льва, приличного бизнесмена и филантропа, а по ночам надевает костюм с плащом и идёт сражаться с бандитами. Спит, видимо, раза три в неделю. Получается, Бэтмену всего-навсего тридцать шесть, я думала, он гораздо старше… И фонд не чей-то там, а его личный! Он оплатил моё место в консерватории! Вот кого за глаза зовут моим спонсором, якобы, я заработала стипендию через постель Брюса Уэйна!»       Ава не знала, радоваться ей или плакать. Кто известный не только в Америке, но и в других странах миллиардер, и кто она, безымянная пианистка, песчинка в пустыне. Сплетники, кажется, ей очень сильно льстили. Вокруг Брюса Уэйна вились куда более красивые и эффектные леди, чем она. — «И как мне теперь возвращаться на Башню? Ж’онн узнает, что я в курсе, что… Ладно, я попрошу его вытереть эту информацию из моей головы. Он так умеет».       Раскрытие личности Робина Ава тоже успешно осуществила. На прошлогодних снимках с публичных мероприятий Брюс «засветился» уже не с одним приёмным сыном, а с двумя. Робина она узнала моментально — при встречах с ней он не прятал лицо, как Бэтмен и Найтвинг. Они стояли, дежурно улыбаясь в камеру, все трое: Брюс Уэйн, Ричард Грейсон и Джейсон Тодд — именно так было подписано под фотографией. Брюс выглядел уставшим, Ричард — расслабленным и уверенным, Джейсон — настороженным и напряжённым. В голове у Авы промелькнула мысль, что господин Уэйн, возможно, испытывал нездоровую страсть к мальчишкам-сиротам, и она встревожилась. Один Ричард — ещё куда ни шло, хотя как такому молодому мужчине доверили воспитание практически подростка? Брюс подкупил органы опеки Готэм-Сити? И зачем ему понадобился Джейсон? Брюс Уэйн задался целью усыновить всех цирковых детей, которые остались без родителей? Комплект собирает — брюнет, рыжий, следующим будет блондин? Абсурдная мысль рассмешила Аву, и та неприлично хрюкнула себе под нос. — «Брюс Уэйн! Бэтмен. Обалдеть! Интересно, Супермен тоже богатый и знаменитый?»       О личной жизни здоровяка с Криптона Ава за всё время не выяснила ровным счётом ничего, хоть и пыталась. Супермен, вроде бы, говорил много и красиво, но прыгал по верхушкам, не углубляясь ни в одну тему. Как-то в его рассказе проскочило слово «ферма», однако, понятное дело, что по такой примете Ава искала бы его до глубокой старости. — «У него совершенно не запоминающееся лицо! Вроде такой крупный, мощный, но я ни за что не нашла бы его в толпе среди похожих мужчин. Ну, брюнет, ну, челюсть квадратная, как у Брюса Уэйна… Наклеит себе усы или бороду, так я спокойно пройду мимо, даже не подумаю, что этот дяденька и есть Супермен. Бэтмен зато спрятался под маской с ушами, а я всё равно его вычислила — по дворецкому! Даже странно, что я не наткнулась на мистера Пенниуорта раньше. Если бы я лично приехала в фонд «Марта Уэйн Фондейшен» после беседы с Амандой Уоллер, то могла бы увидеть Альфреда там».       Ава потянулась и хрустнула пальцами. У неё затекли ноги и спина, она страшно проголодалась, устала от непрерывных размышлений и внезапных открытий. Пока Ава наспех перекусывала консервированным супом из банки — всё скоропортящееся ей пришлось выбросить — и прокручивала в голове новую информацию, она всё сильнее убеждалась, что прямо сейчас на Башню ей возвращаться нельзя. То, что она «не в своей тарелке», будет понятно не только телепату Ж’онну, но и всем остальным членам Лиги. — Так! — она закашлялась, едва не подавившись, потому что её в очередной раз осенило. — Выходит, что Ричард Грейсон — старший сын Брюса Уэйна и приёмный брат Джейсона Тодда. Он — Найтвинг, лучший друг Уолли?! — «Крылышко, да ты настоящий мастер! — обрадовался Найтвинг. — Почему Крылышко?.. — её разрывало от любопытства. — В позапрошлом году он был вот такой, — Дик показал ладонью чуть ниже своей груди. — И я, как Большая Птица, торжественно назначил его нашим Маленьким Крылом. Крылышком, то есть». — «О посторонних людях не говорят с такой теплотой, — Ава покачала головой, — Большая Птица, Маленькое Крыло… К тому же, Дик — уменьшительное от Ричарда! Он до сих пор занимается акробатикой, продолжает цирковую династию в память о маме с папой. Конечно, я узнала его на фото, хоть и не поняла этого сразу. В Бэт-пещерах темно, а к тому моменту, когда мы поднялись в особняк, я устала от акробатики и уже не приглядывалась к Найтвингу, привыкла. Он очень хорош внешне. Наверное, у него есть целый легион девчонок — богатый, красивый, молодой. Налетай, что называется, пока не забрали».       Ава беспокойно послонялась по кухне, села за пианино снова, встала, открыла окно, закрыла его… Она боялась, что от тревоги у неё сгорят размещённые в теле чипы; ругала себя за любопытство и несдержанность. Внутри неё расшатывались тектонические плиты, начиналось землетрясение, и зарождающееся цунами грозилось обрушиться на первый попавшийся на пути берег. — «Нужно отвлечься».       Почему-то картинка с побережьем никак не выходила у неё из головы. Ава нахмурилась и помассировала пальцами вертикальные складки между бровями. Решив, что терять ей уже нечего, она присоединила контроллер к костюму и телепортировалась в бухту Готэм-Сити, приземлившись неподалёку от порта. До этого Ава побывала там всего однажды и сразу же сбежала, не выдержав местных «ароматов» и контраста со своим любимым городом из параллельного измерения. На улице темнело, с неба сыпался мелкий дождик, больше похожий на взвесь конденсата в нагретой ванной. Дождавшись, пока головокружение отступит, Ава поморщилась. От воды пахло просто омерзительно — канализационными стоками, химикатами, гнилыми водорослями… В её родном Готэме побережье было чистое, загадочное, на грани мистики, почти всегда затянутое густым белёсым туманом. Она любила гулять вдоль самой кромки воды и мечтать об успешном будущем. Здесь же сама береговая линия оказалась закрыта — огорожена сетчатым забором с повторяющимися через каждые несколько шагов табличками «ВХОД ВОСПРЕЩЁН, ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ». — Естественно, опасно, — пробубнила Ава, после чего чихнула и утёрлась ладонью. — Тут сдохнуть можно даже без утопления. Как люди работают в этом порту? У них атрофировались носы? Или они все надевают скафандры?       Всего за пару минут Ава поняла, что выбрала максимально неподходящее место для размышлений. Но вместо того, чтобы прыгнуть обратно, она приняла облик человека, активировала контроллером чипы и медленно двинулась вдоль ограждений. Думая о том, что если кто-то спросит её, что она здесь забыла, Ава прикинется заблудившейся гастролирующей гимнасткой — её костюм вполне позволял ей это сделать — она шагала вперёд и не особо разбиралась, куда именно её несли ноги. Огромные подъёмные краны, установленные на специальных платформах, не выглядели зловеще, как и бесчисленные контейнеры с грузами. Смущало другое — все рабочие словно вымерли, вокруг царила какая-то гробовая, не свойственная публичным местам тишина. Ава слышала плеск воды, лёгкий стук и шорох дождевых капель, ровный гул механических двигателей и вопли прибрежных чаек, но не людские голоса. Дойдя до одной из служебных построек, она остановилась и замерла. Окна здания светились мягким желтоватым сиянием, и Аву неожиданно потянуло к нему, как мотылька — к пламени свечи. Она сделала несколько робких шагов и зачем-то постучала в дверь, после чего опомнилась, отдёрнула руку и буквально приготовилась бежать прочь.       Ей помешали две вещи. Во-первых, Ава не знала дороги. Во-вторых, было уже поздно. Она будто бы вылетела из своего собственного тела и наблюдала со стороны за тем, как створка распахнулась, и из-за неё выглянула женщина — знакомая до боли, до слёз, до крика… — Мама, — прошептала Ава. — Мамочка! — Напугала? — та вежливо улыбнулась. — Вы потерялись, юная леди? Или по служебным вопросам к нам? У нас сегодня выходной. Загляните в понедельник. — Мама, — оторопело повторила Ава. — Вы, должно быть, обознались, — призрак Шерон Арчер протянул Аве руку. — Зайдите внутрь, на улице мокро и холодно. Работаете здесь, новенькая? Я раньше не видела Вас. Или с чьего-то экипажа? — Мама, почему ты в порту? Как ты тут оказалась? — Аву затрясло, и она искренне понадеялась, что просто надышалась испарений, от которых у неё начались красочные галлюцинации. — Так, — та посерьёзнела. — Кому позвонить, чтобы тебя забрали домой? — Брюсу Уэйну, — от шока выпалила она. — Бедный ребёнок, — призрак Шерон печально вздохнул. — Ты лечишься в больнице? Удрала из палаты, пошла на корабли смотреть? В клинике уже весь персонал, наверное, на ушах стоит. Как фамилия твоего психиатра? — У меня его нет, — честно ответила Ава. — Но ты не в порядке, — та аккуратно проводила её из коридора в кабинет и усадила там в потёртое кожаное кресло для посетителей. — Или я неправа? — Вас зовут Шерон. — Всё верно, — она слегка удивилась. — Шерон Спектор. — Ты вернула девичью фамилию?! — Ава чуть не подскочила на месте. — Да, после разво... — Шерон осеклась. — Откуда ты знаешь? — А была Арчер? — Нет, Фельдштейн. Стой. Кто-то недавно спрашивал у меня, не носила ли я фамилию Арчер... Точно! Ты — та девочка с фотографии, которую мне показывали. Позволь-ка спросить: с чего ты взяла, что я умерла? — Я... ошиблась, — она запаниковала и попыталась вывернуться из западни. — Это моя приёмная мама умерла. Не биологическая. Не Вы. — Нет у меня никакого рака крови, или что там мне называли, — рассердился мамин двойник, — не было никогда, и надеюсь, что не будет! И сердце не болит, мы по два раза в год, потому что условия вредные, проходим медкомиссию. Я бы знала о серьёзном заболевании. Есть проблемы со здоровьем, да, но пока не фатальные. Милая, у вас массовое помешательство. — Не может быть, — одними губами твердила Ава. — Не может быть. — Вот, смотри, — она вынула из кошелька фотографию молодого темноглазого парня с чуть вздёрнутой верхней губой, которая придавала его лицу грустное выражение, — это мой сын, Джош. Он — единственный ребёнок у меня. Я всегда мечтала о дочке, но не сложилось. Он уже женат, недавно невестка родила мальчика. Я никак не могу быть твоей мамой, понимаешь? — Извините, — вместо желания заплакать на Аву навалилось какое-то отупение. — Наверное, я и правда... погорячилась насчёт Вас, — разумеется, объяснять Шерон Спектор историю своего появления в параллельном мире она не собиралась; во-первых, та бы вряд ли ей поверила, а во-вторых, это могло подвергнуть местную версию мамы опасности. — Кому ещё ты сказала, что я — твоя мать? — Брюсу Уэйну, — невидящим взглядом смотря куда-то за Шерон, ответила Ава. — Брюсу Уэйну, — эхом отозвалась та. — Угу, что ж. Ладно. Где вы с ним познакомились? — Я выступаю в цирке, — невпопад произнесла она, чувствуя, как кости начинало ломить, а в голове изрядно помутнело. Похоже, у Авы не то от переживаний, не то от воздействия токсичной химии из залива стремительно поднималась температура. — Он когда-то усыновил двоих мальчиков из цирка, — Шерон включила маленький электрический чайник. — Об этом во всех газетах писали. Тебя тоже? — Нет. — Будешь кофе? — Нет, — повторила Ава. — А чай? — Нет, — на неё вдруг обрушилось запоздалое осознание того, что это и в самом деле не её мама, не та Шерон Элизабет, которая гладила ей концертные блузки, готовила завтраки и помогала собирать портфель, ибо рассеянная Ава вечно забывала половину нужных школьных вещей дома; не мама, сидевшая всегда в первых рядах во время выступлений, преданная своей семье и детям, невероятно сильная духом женщина. — На тебе цирковой костюм? — зачем-то уточнила Шерон. — Да, — Ава коротко кивнула. — Чем ты занимаешься в цирке? — Стабилизирую равновесие, — это сочетание слов вырвалось у неё, потому что Ава думала о параллельных мирах. Называться гимнасткой или помощницей иллюзиониста было опасно — вдруг мисс Спектор попросила бы продемонстрировать ей что-нибудь? — Эквилибристка, значит, — сделала вывод Шерон. — Вроде того.       Около минуты они обе молчали под недовольное бурчание, шипение и стоны чайника. Дождь усилился — крупные капли забарабанили по крыше и окнам, их равномерный гул убаюкивал. — Кто показывал Вам моё фото? — Ава догадывалась, что вариантов ответа всего два. — Чиновница из Вашингтона, — абсолютно спокойно ответила мисс Спектор, — подзабыла фамилию. Её команда строит научный городок. Каждое утро, пока собираюсь на работу, попадаю под репортажи по телевизору. Погоди, разве Брюс Уэйн участвует в этом проекте? — Что за городок? — она нахмурилась. — «Кадмус», как и лаборатория. — Нет, не участвует. — Тогда я ничего не поняла, — Шерон уселась напротив Авы. — Причём тут я? Сначала она явилась с расспросами, теперь ты мамой зовёшь... Повторяю английским по белому — я не провожу никакой контрафакт! И кому я перешла дорогу, раз такое устроили?! — Я думаю, это внутренние игры у политиков и спонсоров, — Ава сконцентрировала все оставшиеся у неё силы, чтобы сочинить нечто внятное. — «Кадмус», «S. T. A. R.», «Лекскорп», лаборатории Уэйна... Бодаются друг с другом, думают, как вывести конкурентов из строя. Я случайно обнаружила, что приёмная, и ищу теперь, когда моя мачеха умерла, своих настоящих родителей. Наверное, Аманду Уоллер прислали к Вам, чтобы она выяснила, мама Вы мне или нет. Это... нужно им для шантажа. — Точно, — та щёлкнула пальцами, — Аманда Уоллер. В принципе, звучит почти логично. И, поскольку я в самом деле тебя не рожала, ко мне больше не придут? — Надеюсь, — без особой уверенности в голосе ответила Ава. — Как ты проникла на закрытую территорию порта? — вдруг насторожилась Шерон. — Перелезла через забор, — она инстинктивно вжала голову в плечи. Будь перед ней её настоящая мама, та сразу поняла бы, что Ава врёт. — Но по нему ток пропущен, — мисс Спектор изумлённо округлила глаза. — У меня перчатки с изоляцией, — она вытянула руки вперёд и пошевелила пальцами. — И сапоги. — ...зачем, — Шерон окончательно растерялась. — Как зачем, — Ава пристально взглянула на неё. — Я хотела поговорить с Вами. — И вместо того, чтобы нанести официальный визит, надела свой цирковой наряд и наугад полезла под электричество, — мисс Спектор укоризненно покачала головой. — Тебе повезло, что я зашла сюда в выходной. Позвонили в обед, стали плакаться, что опять перепутали бумаги. Я приехала, сделала всё, а потом решила дождаться, пока кончится дождь. Не судьба, видимо, — она поморщилась, прислушиваясь к отстукивающим неровный ритм по крыше каплям. — В Готэм-сити всегда дождь? — Практически, — Шерон развела руками. — Если хочешь, можем вместе доехать на такси в центр, я оплачу. Ты не живёшь здесь? — Нет, я гастролирую, — Ава продолжала неумело лгать. — Далековата я от цирка, так бы посмотрела на тебя, — мисс Спектор встала со своего места и плотнее закуталась в кардиган. — Кофе можно и дома попить. Я вызываю такси, ты согласна?       Ава опять кивнула. Всю дорогу до автобусной станции она молчала — догадывалась, что Шерон Спектор посчитала её молодой любовницей Брюса Уэйна, работающей в передвижном цирке. С другой стороны, это практически не противоречило сплетням из консерватории, поэтому Ава не волновалась. — «Брюс Уэйн, если что, за себя постоит, а отвести подозрение от личности Уолли будет не лишним».       Ава с Шерон неловко, скомканно попрощались, и автомобиль такси поехал дальше. Поплутав немного по городским кварталам, она нашла безлюдный закоулок и, спрятавшись, деактивировала защитную систему в своём теле. Сразу же стало легче дышать, но капли дождя начали неприятно колоть кожу. Ава представила себе кухню Сторожевой Башни и уже в следующий миг оказалась там. Джон, листая какую-то книжку в мягкой обложке, мирно попивал кофе. — Ава, — он поднял на неё взгляд. — Всё в порядке? Ты испуганная какая-то. — Да, я просто нечаянно прыгнула в Готэм-Сити. — Зачем? — По старой привычке, — она пожала плечами. — А там грязно, всегда дождь и в заливе рыбы передохли. — Насчёт рыб точно, — Джон отложил книгу. — Я сам из неблагополучного района, но Готэм... даже для меня слишком. — Почему с этим городом всё так плохо? — Очень дешёвая аренда жилья, — пояснил Зелёный Фонарь. — Туда съезжаются маргиналы со всей страны. Вроде как, лучше в криминальном городе, чем вообще без крыши над головой. Полиция не справляется, Бэтмен с помощниками — тоже. — Почему не поднять цену?.. — не поняла она. — Представь масштаб протестов обычных жителей, — Джон постучал пальцем по столу. — Власти Готэма сами себя загнали в ловушку. Замёрзла? Кофе будешь? — Да, — когда Шерон Спектор исчезла из поля зрения, спазм, сжимающий горло Авы, ослаб, и ломота понемногу отступала. — Только без тридцати семи ложек сахара. — Не поминай Флэша вслух, — Зелёный Фонарь закатил глаза. — У нас с Дианой замечательная тихая смена. Не надо. Кстати, скоро моя очередь садиться за мониторы. — Я сама сделаю кофе, — она устало улыбнулась, — дочитывай спокойно.       Джон и не думал спорить. Обнимая руками в перчатках стакан с горячей жидкостью, Ава медленно пошла в свою каюту. Ей не хотелось сталкиваться с Чудо-Женщиной — Ава её откровенно побаивалась. Костюм уже успел просохнуть, но ей всё равно было неприятно: ощущение липкости и чего-то постороннего на коже не исчезало. Мысли разбегались, как кухонные тараканы. Пока Ава стояла под душем, она не смогла оформить ни одного предложения в своей голове. — «Я не буду говорить Уолли о том, что встретила местный вариант своей мамы, — решила она. — И про Бэтмена, и про Найтвинга, и про Робина. Надо бы, конечно, но Уолли чётко соблюдает субординацию, он сразу передаст это самому Бэтмену. Я хочу сохранить это в секрете... пока что. Наверное, единственный, кому я призналась бы — сам Робин, он ведь не прятал лицо. Но он тоже будет не в восторге. По сути, я раскрыла Бэтмена из-за его ошибки. Конечно, никто не мешал мне телепортироваться в Бэт-пещеры каждый день. Однажды я бы столкнулась там с мистером Пенниуортом, когда-нибудь ещё увидела бы его в новостях... вот только это могло бы занять годы».       Позже, когда Ава улеглась в кровать, её мысли вернулись к Та'уле. Она знала, что даже если Супермен в борьбе за магический артефакт решится на открытое противостояние, то ей, Аве, делать там будет нечего — враждебная магия если не убьёт её на месте, то ослабит до состояния новорождённого котёнка. Супермен планировал добыть магическое оружие, запечатать его, транспортировать на Та'улу и деактивировать. Согласились ли на это местные жители, он Аве пока не сказал. Не объявлялся и Раа'ши. Ава примерно помнила дом Ша'мур, но ей не хватало сил, чтобы прыгать между планетами. — Вряд ли кто-то во Вселенной так умеет, — сказала она сама себе, — закатай губу. Тоже мне, блин, избранная. Радуйся, что тебе не надо ездить от Готэм-Сити до Нью-Йорка автобусом.       В ту ночь Аве снилось, что она и в самом деле выступала в цирке, а мама, как и раньше, сидела в первом ряду и следила за каждым её движением. Во всём происходящем Аву смутило только то, что ей следовало бы быть не на арене, а в оркестре.