Как быть?

Проявление демона во время секса с Дитричем надолго выбило меня из колеи – я никак не мог понять, чем это вызвано. Ранее спонтанное появление внутреннего демона было невозможно, я всегда прикладывал усилия к обороту. После встречи Нового Года я, как и задумал, устроил себе каникулы. В город выходил только за продуктами. Несколько раз за это время выводил Эльфи проветриться – он радовался как ребёнок. Ожидаемый мной провал во сне в демонический домен Аул Бит не состоялся, уж не знаю почему. Хотя я ждал этого с ночи в ночь. Дитрич затих и не проявлял себя – микропортал молчал. Наконец-то наступили такие долгожданные спокойные дни, я расслабился, потихоньку осваивал давно запланированное артефактное искусство – из вынутых из моих неудачных оконных рам стёклышек создавал светящиеся стеклянные шары на мостик, веранду и купальню. Долго бился над автоматическим включением - сами шары исправно горели, напитываясь Великой Силой разлитой в воздухе, а вот добиться их самостоятельного включения с наступлением темноты и такого же автоматического выключения при наступлении дня я не мог никак. Плюнул на это дело – если не получается надо отложить – мысль для реализации задуманного придёт обязательно, но потом. Сиджи и Ют освоили русский язык, правда артикуляция так и оставалась прирождённой немецкой (как говорили на латыни, никто не знает и любой её изучающий подгонял произношение под своё привычное) и частенько скатывались в «млеко, курка, партизанен пуф-пуф». Но дети стремительно прогрессировали в менталистике, засыпАли меня вопросами по внедрённой в них русской литературе. С женским полом я выкрутился, сказав, что в русском языке по отношению к омегам употребляется женский род и оба с удовольствием, говоря на русском, отзывались о себе «она». Вопрос только в том, что, как скоро я услышу вопрос, а почему я о себе не говорю в женском роде. Решив реализовать свою мысль по установке Эльфи русского языка, в одну из спокойных ночей я пробрался в его мозг и был неприятно удивлён царящим там хаосом. Работа с собственным сознанием и сознанием Сиджи и Юта позволила выработать определённый алгоритм, я знал, как работать с памятью, долговременной и оперативной, как можно воздействовать на подсознание, чего можно ожидать, корректируя те или иные установки личности. Но Эльфи… Он, конечно, омега, следовательно, всю сознательную жизнь существовал в буре эмоций – я имел неоднократную возможность убедиться в этом и в замке и здесь, в Майнау. Но не до такой же степени… Хотя, что я от него требую – достаточно вспомнить его истерики по поводу чтения и письма в пределах первого класса земной начальной школы! Мутная, непроглядная, неподдающаяся никакому воздействию пелена висела передо мной, когда я смог погрузиться в мозг Эльфи (давно надо было это сделать! ещё когда он впал в ступор после нападения демона). Отзвуки испытанных за день эмоций захлестнули меня, налетели и закружили яркой, пёстрой волной, бессмысленно расходуя внутренние силы разума омеги. Всё, всё, что он помнил за последние недели, преобразовалось в эмоции и никак не осознавалось омегой, не позволяя их осмыслить, отрефлексировать и двигаться дальше. Большинство этих эмоциональных переживаний ходили по кругу, зациклившись на каком-либо особенно ярком эпизоде. Осознав себя внутри сознания Эльфи, я шуганул налетевший на меня рой мотыльков-воспоминаний – часть из них распалась, истаивая разноцветными клочками, и почувствовал, что вишу в серовато-розовой мгле, изредка разрываемой серебристыми полосами тумана. Память, где его память? – искал я, хаотично двигаясь в этой смеси непонятно чего. Беззвучно кувыркаясь на меня налетел обрывок бумаги испещрённый каракулями – я удержал его около себя просто пожелав этого (рук-то нету). Оглянулся вверх, вниз (направления, не имея тела, можно только почувствовать), где-то далеко подо мной опять же во мгле, прошлогодними листьями была насыпана кучка обрывков бумаги – судя по всему, сознание Эльфи так интерпретировало память. Изредка в этой кучке встречались целые листки. Никаких стопок книг, как у Сиджи и Юта, и уж тем более полок с папками, как у меня тут не было. Налетел какой-то ветерок (откуда? Вот уж точно – сквозняк в голове!), разметал кучку с обрывками, при этом, часть из них просто растаяла, рассыпалась прахом в окружающей мгле. Это что? Не хочу и не помню? Выходит так. Эх, Эльфи, Эльфи… Звякнуло. Ко мне выкатился золотистый узорчатый тубус. Я придвинулся к нему, пытаясь понять, что это такое. Узоры на тубусе начали меняться, повинуясь моему желанию знать, что он из себя представляет. Навыки косметолога! – догадался я. Оглянувшись, заметил, что ко мне начало прибивать обрывки бумаги с записями. Клочки разного цвета (видимо, разная эмоциональная окраска), записи, где ровные, как на подбор, где просто чудовищные каракули, сделающие честь любому врачу. Формирую папку-файл и начинаю волей перебирать бумажки, разглаживая мятые и аккуратно укладывая их в папку. Поначалу много в одну папку класть нельзя – у Эльфи, очевидно, нет привычки систематизировать свои воспоминания и перегружать ёмкости для памяти нельзя – непривычная к этому голова просто не выдержит. А где его языковые файлы? Стоило только выразить желание, как мне тут же была показана обшарпанная картонная папка с обрывками ботиночных шнурков вместо завязок (грамотей, мать его!) из которой в разные стороны торчали разрозненные листки с обломанными от ветхости и рваными краями. Так сознание Эльфи откликнулось на моё желание увидеть его знание языка – немецкого, естественно! К папке тянулись ассоциативные связи разной толщины – всё таки, говорит-то Эльфи нормально, не заикается, хотя его словарный запас довольно беден. Среди этой путаницы мне удалось, просто посмотрев на опутывающие папку нити, вычленить сравнительно недавно появившиеся связи письменного языка. Есть результат от наших занятий! Есть! И с той стороны папки, от которой тянутся эти нити сама папка, как будто выглядит получше. Мало того, с этой же стороны от папки идут связи куда-то вдаль, разветвляясь пушистым пучком. Мелкая моторика! Она и так у Эльфи неплоха – трудно заниматься маникюром с плохой моторикой. Но дополнительное улучшение никогда не помешает. А во что превратится том русского языка в таком бардаке? Эщельме-бещельме? Ладно, продолжим осмотр. Двинувшись в сторону от кучки обрывков, периодически взметаемых сквозняком, я заметил сетку спускавшуюся сверху вниз. Это ещё что? Откуда? Отвел тонкие поблёскивающие кручёные нити в сторону, наткнулся на ещё одну сеть. Цвет у них разный, одна угольно-чёрная, другая радужно-переливчатая. Ткнулся в радужную, пытаясь понять, что это. Пришло осознание – это наша с Эльфи связь, делающая нас истинными по отношению друг к другу. А расцвечивает её любовь Эльфи ко мне. А чёрная? Ткнулся в неё. Травма от гибели Лило и последующее повреждение сознания, а багрово-коричневая часть этой же сети, уходящая глубоко вниз – изнасилование. Чёрная сеть кусками опутывает сознание омеги, то пропадая, то проявляясь, её следы видны даже среди бумажных клочков памяти, чёрные нити переплетаются между собой, пронизывают окружающее пространство. Время от времени они набухают и становятся толще, как будто высасывая что-то, напитываясь силой из сознания омеги и тогда в этих местах мгла становится реже, тоньше, кажется, ткни и оно порвётся в клочки как воздушный шарик, разрушая всё вокруг, и уничтожая личность Эльфи. Вот с чем стоит побороться! Травма высасывает, разлагает личность моего омежки. В перспективе опасна – чем она завершит свою разрушительную деятельность неизвестно. И прежде чем грузить слабые вычислительные мощности его мозга русским языком следует разобраться с чёрной сетью. Приближаюсь к сети и, пожелав, начинаю разрушать истаивающую чёрным дымом мерзкую сетку, прогрызая в ней дыру. Остановился. Огляделся вокруг. Кусок сети, растворённый мной, снова начал проявляться! Она восстанавливается… Похоже не всё так просто. Надо искать источник из которого она подпитывается. Удар должен быть нанесён туда, а уж потом следует ликвидировать периферию. А ещё изнасилование. Эльфи никогда не был с альфами (насчёт Лило не уверен) и пусть он мало что осознавал (по крайней мере, вначале), но психологическую травму от интимного общения с альфами получил, к тому же он на тот момент уже был моим истинным. А сексуальная связь для привязанного омеги с посторонними альфами (омеги не в счёт) всегда психологически травматична (только Дитрич почему-то выбивается из этого ряда, надо в этом покопаться. Потом... А впрочем... - ясно как день - я не альфа. Со мной можно...). Добровольная и вовсе невозможна. В поисках источника существования чёрной сети рванулся вверх, туда, где конусом сходились натянутые, деформированные ромбы крученых нитей. К высшим слоям сознания. (О! математикой с ним надо позаниматься, а то больно уж здесь пустынно). Нет. Не тут… Вниз, к багрово-коричневым следам изнасилования, ниже, в горячую глубину безусловных рефлексов. Сеть здесь едва видна, опускаюсь ещё и вижу, наконец, как она оканчивается, постепенно истаивая в багровой духоте. Инстинкты ей неподвластны. И то хлеб… Всплываю и замечаю, как в сторону, теряясь в этой отвратной мгле (серо-розовое сочетание!) уходит неприметная воронка растянутых нитей. Туда! Рвусь по этой связи и упираюсь в узкогорлый кувшин толстого, зеленоватого с пузырьками, бугристого стекла в котором мечется, втягивая чёрные нити, ком бурого тумана. Вот оно! Стараясь не касаться туго натянутых нитей, заглядываю в горлышко корявого кувшина. Бурый ком, видимо, что-то почувствовав, рванулся ко мне, пытаясь захватить и отпугивая одновременно. Тело Эльфи задрожало, он, не просыпаясь, застонал. Тише, тише, хороший мой, тише… Я осторожно… Так. Чтобы сотворить такое?.. Мысленно формирую толстую, как раз по диаметру горлышка затычку из коры пробкового дерева и, не обращая внимания на тянущиеся в горлышко чёрные нити сети, втискиваю её в кувшин. Пробка трётся о стекло, визжит, передавливает нити, а то, в кувшине, начинает метаться в нём, угрожая разорвать его. Удерживая потихоньку затискиваемую глубже и глубже пробку, лихорадочно думаю: чем можно укрепить кувшин снаружи, чтобы его не разорвало. Я даже боюсь представить, что будет, если это случится. Вот! Латунь самый пластичный сплав. Но пластичней золота металлов нет... Стенки кувшина достаточно толсты, а металл сверху плотно прижатый к стеклу поможет кувшину выстоять. Латунь же у нас жёлтенькая? Во-от… захотел и проявил полосу латуни которая стала быстро оборачиваться вокруг стеклянных стенок уродливого сосуда плотно заполняя все неровности и обжимая кувшин. Пробка втиснута вровень с краями горла. Миг, и по моему желанию на неё светящимися голубоватым светом микроскопическими рунами наносятся надписи: «прочность», «непроницаемость», «сила». А полоса светло-жёлтого металла всё накручивается и накручивается, и вот уже и пробка затянута в металлический кокон. Поверх него наношу те же надписи, только покрупнее. Металлический сосуд повисает среди мглы сознания омеги полностью отсечённый от резко ослабевшей чёрной сети. Она ещё сохраняется, но это ненадолго – я обязательно её разрушу. Сейчас мне надо выйти – я уже достаточно долго орудую в голове Эльфи, а это не очень хорошо, ибо, как сказано мудрыми людьми: голова – предмет тёмный и обследованию не подлежит. * * * На следующую же ночь я провалился в демонический домен. Опять знакомый коридор. Снова прокрадываюсь мимо комнаты Эдесс, выхожу к тренировочной площадке Аул Бит. Она скоро появится тут, поэтому не задерживаюсь и, цокая по камню копытами, торопливо иду по дорожке прихотливо вьющейся между пышно цветущими кустами. А вот интересно, размышлял я, мои попадания сюда стали происходить после того как я начал гонять в огненной пещере демонов и одного из них убил. Значит ли это, что если я уничтожу их всех, то перестану попадать в тело инкуба? Или есть что-то ещё, провоцирующее моё попадание сюда? Демонический оборот в мире Эльтерры тоже способствует попаданию к демонам. И ещё, интересный факт – перед тем как мне первый раз попасть в домен Аул Бит (он реально существует – слишком уж много подробностей), в моём подсознании рядом с Улькой появился Великий Змей. Вечно молчащий, почти не реагирующий на раздражители, но в то же время серьёзно помогший сохранить нас обоих, окружив своим телом мою и Улькину личности. Нет ли здесь взаимосвязи? Рядом со мной затрещали кусты – Лислис как танк пробирается к площадке. Там ещё где-то рядом Муника ползает. Я присел на корточки и затих – вот чего я не хочу так это, чтобы меня увидела Лислис. Дракошка ещё ребёнок, шумна и непосредственна, иногда даже утомительна. Общаться с ней я не хочу. А где Лислис там и нага. Просто на шум приползёт. Я конечно, инкуб, получаю силы от секса, но пока несколько не готов трахать нагу (так-то готов, просто именно сейчас не хочу). Эдесс говорила, что в домене ещё есть какая-то Адалхендис и гоблинша. А ещё я до сих пор не сталкивался с Аул Врени – второй владелицей домена… Дорожка вилась и вилась, ветви деревьев низко нависали над ней, так что мне иногда приходилось наклоняться, проходя под ними, елдища шлёпала и шлёпала по бёдрам, дошло до того, что по моей спине пробежали мурашки, а бесстыжее орудие решило, что есть настоятельная необходимость быть в полной боеготовности. Член встал, головка наполовину обнажилась, глаз уретры чуть приоткрылся, готовясь выдать порцию преякулята. Не-не-не, нам такой хоккей не нужен! Я попытался опустить член вниз, к ногам, надеясь, что он успокоится и можно будет продолжить исследование домена. Давил, на него давил, вроде бы утих, но стоило убрать руку, как коварное орудие, радостно подскочило обратно вверх и с размаху шлёпнуло меня по животу, а затем опять уставилось вперёд. - Ну и чёрт с тобой! Пойду так, а ты торчи, если нравится. По крайней мере польза есть – не будешь об ноги тереться, - пробурчал я недовольно, раздражённый своеволием собственного члена. Сделал ещё пару шагов и услышал за спиной хихиканье. Оглянулся. Никого. А хихиканье раздалось ближе, но опять откуда-то сзади. Я напряжённо завертел головой, пытаясь увидеть существо, судя по всему издевавшееся надо мной. - Вигдис, Вигдис с членом пришёл, - тоненько пропищало в кустах. Да кто там? Я развёл ветки с крупными белыми одуряюще пахнущими цветами в стороны. Опять никого. Ну и тьфу на вас. Ну пришёл, ну с членом. А что, без члена что ли должен был придти? Я отвернулся и пошёл по дорожке дальше. Не успел я сделать и пары шагов, как на меня навалилась аура старшего демона. Хотя и не такая тяжёлая, как у Аул Бит. Дышать всё же можно. Но… Меня против воли потянуло вперёд. Через десяток шагов, завернув за куст, вокруг которого вилась дорожка, я увидел площадку на которой стояло широкое ложе, с него, поднявшись мне навстречу, встала высокая, ростом с Аул Бит демоница. Тело её, полное, но не толстое, а такой приятной пропорциональной полноты, частично было обёрнуто прозрачной невесомой тканью, концы этого своеобразного парэо были застёгнуты на правом плече крупной фибулой. Ткань не скрывала ничего. Край парэо проходил ровно по середине тела и правая огромная роскошная грудь была полностью открыта, также как и пышное бледно-розовое бедро. Половина промежности тоже не была скрыта я увидел на лобке, в точности как и у Аул Бит густые зелёные волосы росшие трезубцем. Волосы не закрывали половые губы – вокруг них волос не было. У Аул Врени ат Ерсэль, а это была она, вообще все волосы были тёмно-зелёного цвета – на голове, на ногах у самых копыт, на хвосте, также как и у Аул Бит, до половины ими покрытом. Только в её волосах, поскольку она, как мне рассказывала Эдесс, была магом природы, росли белые цветы с желтыми и розовыми чашечками. Те, которые были с розовой чашечкой, были мелкими-мелкими, а с жёлтой, наоборот крупные. Рога на голове, в отличие от Аул Бит, были не прямыми а загибались друг у другу, как у коровы. Длинная зелёная грива волос спускалась до самого крепкого пышного зада. В основаниях листовидных ушей, у головы росло по крупной бледно-розовой розе. Протянув обе руки ко мне, так, что левая рука задрала парэо и оно свесилось треугольником, закрывая волосы промежности, Аул Врени, обворожительно улыбаясь и сложив кулаки вместе, поманила меня пальчиками с длинными острыми чёрными, отливавшими зеленью когтями. На руках звякнули узорные браслеты… Ох-х… Я шёл и шёл к демонице, не отрываясь от её манящих миндалевидных сиренево-фиолетовых глаз. Губы, эти тёмно-бордовые губы раскрылись в благожелательной улыбке, открывая белизну зубов с крупными клыками по краям. Я подошёл и Аул Врени колыхнув монументальной манящей грудью грациозно, села, а затем, поддёрнув парэо и оперевшись на локоть, прилегла на ложе напротив меня. Демоница изящно тряхнула кистью и узорные металлические браслеты, звякнув, сползли от запястий ближе к локтю. - Малыш, расскажи мне, где ты был? – услышал я глубокий, чуть выше, чем у Аул Бит голос, ласково спрашивающий меня. Придавленный аурой и очарованный обликом Аул Врени, я молчал, не в силах вымолвить ни слова. Да и что я могу рассказать? Как здешний инкуб я ничего толком не знаю... Аул Врени поманила меня ближе, тело моё, повинуясь старшему демону, сделало шаг, другой, я стоял вплотную к ложу. Демоница протянула ладонь руки, на локоть которой опиралась, полулёжа на этой кровати (диване?) и мой член, так и не опавший, а наоборот воспрявший ещё сильнее, оказался прямо в её ладони. Аул Врени накрыла другой рукой моё пульсирующее орудие и лукаво посмотрела мне в глаза. - Ты молчишь? – она потянулась ко мне, втянула воздух и, казалось, сразу всё моё существо было, как рентгеном просвечено и оценено ей. Старший демон же… Да ещё и хозяйка домена. А я кто? Житель домена?.. Раб?.. То, что куплен – это точно… Значит раб… Рабами демоны торгуют. С удовольствием торгуют. Эдесс просветила… Слабость одолевала меня под пристальным, хотя и не враждебным взглядом Аул Врени. Ноги мои задрожали. Аул Врени, удерживая мой член ладонями, потянула меня ближе к себе, так, что я вынужден был встать коленями на ложе. Голова закружилась и меня повело прямо на демоницу Лицо Аул Врени оказалось близко-близко рядом с моим и она прошептала, укладывая мою головешку в свою гигантскую ладонь: - Какой ты слабенький. Огромная грудь чуть шевельнулась, сосок напрягся и – кап. Капелька светящейся ароматной жидкости упала мне на верхнюю губу. Кап. Упала ещё одна, уже мне в рот – я успел поймать каплю божественного нектара, взорвавшегося у меня во рту чудесным фейерверком силы, вкуса и бог знает ещё чего. Сила, огненной волной пробежала по моему телу, а Аул Врени, расстегнув фибулу и откинув невесомую ткань в сторону, аккуратно переложила меня на ложе, и направив в своё лоно мой задеревеневший член, села на него. Гигантские груди колыхнулись прямо перед моим носом, соски их порозовели, набухли и из них, вдруг вырвались и разлетелись, прихотливо извиваясь в воздухе светящимися искорками, капельки той самой божественной жидкости. Запахло жасмином, иланг-илангом, а Аул Врени, сидя на мне, поелозила влагалищем, устраиваясь поудобнее, и опёрлась звякнувшими браслетами руками, в ложе по бокам моей головы. Ну да – я инкуб, раб домена, моя обязанность таскать из внешнего мира энергию и делиться ей и с доменом и с его обитателями, и уж, конечно, с хозяйками. Способ дележа – один. Другого для меня нет. Способ, конечно, приятный. Но… Всегда есть какое-то но… Член мой, зажатый каменными мышцами демоницы, едва двигался и только её обильная смазка, а также мой безостановочно истекающий преякулят помогали ему скользить в тесном, не по размеру тела, влагалище Аул Врени. Но всё равно, с ней мне было не в пример комфортнее, чем с Аул Бит. Постепенно демоница распалялась, начала двигаться активнее, выше поднималась и с силой насаживалась на меня, груди её колыхались истекая колдовским соком. В прямом смысле колдовским! Светящиеся капельки разлетались по саду домена и растения тянулись к ним как к живой воде! Поглощали и на глазах раскрывались бутоны, почки выкидывали молодые клейкие листочки, почва едва заметно шевелилась тревожимая активно растущими корнями. Интересно, после столь бурного цветения плоды будут? Между нашими телами скопилась обильно текущая смазка и сейчас она хлюпала, растекаясь по моим бёдрам. Аул Врени немного приподнялась надо мной, давая мне возможность двигаться самому и я, освобождённый от её веса и обрадованный снявшимся спазмом влагалищных мышц демоницы, начал, повинуясь её желанию, двигаться под ней, вколачивая свой член в податливую горячую глубину. Решив похулиганить (а-а, семь бед – один ответ – не съест же она меня в самом деле), я, мягкой лопастью своего хвоста нащупал плотно сжатый анус демоницы и осторожно, стараясь не спугнуть подвернувшийся шанс погладил его. Есть! Получилось! Аул Врени нагнула голову, улыбнулась и, чуть прищурив светящиеся глаза, посмотрела на меня. Она всё понимает и видит меня насквозь. А если не возражает – значит можно! Не пытаясь просунуть хвост внутрь Аул Врени, я самым кончиком упёр его в розетку ануса и так и оставил его там, касаясь внешних самых чувствительных поверхностей сфинктера. Сам я, видя перед собой роскошные формы демона-мага природы, коснулся ручками пышных бёдер, расслабленно двигавшейся на мне хозяйки домена – мягкая нежная кожа и где-то глубоко под ней железные мышцы старшего демона. Тактильный контакт был настолько потрясающим своим сочетанием мягкости и внутренней силы, что я положил вторую руку на кругленький мягкий животик (это у демона-то в два раза больше меня). Внутри её живота происходило действо, непосредственным участником которого был и я – я чувствовал, как мой член входит во влагалище, толкает его стенки, а они плавно обжимают его будто выдаивая… Аул Врени не захотела больше приподниматься надо мной и разом, резко выдохнув и закатив глаза от наслаждения, села на мой член, благодаря чему он проскользнул глубже, чем до этого, а кончик моего хвоста, который я не успел отдёрнуть от ануса демоницы, до половины заскочил в него, чем заставил её низко зарычать. Ага! Клитор, стремительно восставая, дерзко выглянул из малых половых губ, демоница чуть прогнулась в пояснице и он, разрастаясь больше и больше, стал тереться своей головкой о мой лобок в такт моим и её фрикциям. Быстрее, быстрее, ещё, ещё. Демоница ускоряла свои движения, вколачивая меня своим весом в ложе, едва-едва сотрясающееся от наших прыжков. И вот уже щёки, шея и грудь демоницы покраснели, клитор отёк и побагровел, Аул Врени закусила свою губу, сильнее упёрлась руками в многострадальный диван и только её монументальный восхитительный зад, дёргаясь роскошными, без капли целлюлита, ягодицами вверх и вниз, ходил как заведённый. Я ждал чего-то – не может быть, чтобы без сюрпризов. И дождался! Влагалище демоницы, увитое, судя по ощущениям, мощными мышцами сжалось так, что меня прострелило болью, и в глазах взорвалась блеснувшая ярким белым светом звезда. Хо-о! Как больно! Моё розовое тельце скрутило, пониже пупка, как будто воткнули ледяной кол и он проворачивался и проворачивался внутри… Аул Врени, стоя на надо мной на четвереньках и не снимаясь с члена – я бы просто не смог освободиться от кончающей демонессы, низко-низко рычала, судя по всему на инфразвуке, так как я не слышал её, только внутри меня всё ходило ходуном, а потом в голове что-то лопнуло и из носа потекло… Хозяйка домена перестала сотрясаться в оргазме и обратила, наконец, на меня внимание, спазм её влагалища отпустил мой многострадальный член (со старшими демонами трахаться непросто! весьма), она снялась с посиневшего разрываемого болью орудия, из развёрстых губ влагалища увенчанных покрасневшим здоровенным клитором с головкой чуть меньше моей, потянулась взбитая в пену смазка. Член пульсируя от боли повалился на мой живот – из него так и тянулся густой прозрачной струёй преякулят. А я не кончил! Никак не смог – под таким катком, пусть и симпатичным, не смог и всё! Провёл рукой по лицу - в чём-то испачкана. Кровь, не кровь. У демонов нет крови, в человеческом смысле. Ихор. От инфразвукового рычания старшего демона лопнул сосуд и из носа потёк ихор... Хиловат я для неё. А футки без проблем выдерживают и ту и другую... Аул Врени, понимая моё состояние, как маленького ребёнка (а с её размерами в её руках я и выглядел маленьким ребёнком) переложила меня рядом с собой. Удерживая мою голову рукой, как это делают с ещё не умеющими держать головку младенцами, она пристроила меня повыше к себе, так, что мой посиневший мокрый «богатырь», оказался между её грудей, и начала баюкать меня и слегка дуть сверху. Не знаю точно, что мне помогло, то ли ласка старшего демона, то ли несколько пойманных капель светящейся густой жидкости, попавших мне в рот из чудовищных сосков Аул Врени. Только я очнулся от своих переживаний и начал откликаться на дрочку члена грудями демоницы. Аул Врени улыбалась, глядя на меня, а я, качаясь в её руках, как на ласковых волнах тёплого моря, чувствовал как мой член становился всё чувствительнее и чувствительнее. Роскошные мягкие груди Аул Врени сотворили чудо – мой член двигаясь между них захотел продолжения! Ушки мои дрогнули, прижались к голове, я, в полной мере переживая все ощущения от возбуждённой парасимпатической нервной системы и почти прослеживая каждый нервный импульс, тонул в захлестнувшей меня волне удовольствия. Гигантская простата инкуба, дернулась, раз, другой, третий, а затем начала, по-прежнему подёргиваясь, освобождаться от секрета, толкать его через все четыре семенных бугорка. Мои руки, лежавшие на огромных тёплых грудях Аул Врени, задрожали, чем дальше тем сильнее. Сладостный тремор перешёл на тело, и на мою грудь, расплёскивая брызги попавшие и на демоницу, выплеснулась первая струя голубоватой светящейся спермы. Не осознавая себя, я захватил огромные соски демоницы и как смог сжал их. Но что ей мои усилия! Ей было не больно, да я и не старался причинить боль хозяйке домена. Просто её соски диаметром сантиметров пять и длиной с мой большой палец, плыли и плавились в моих руках, а она глядя на всё это, прикусила губу. Я дёрнулся сильнее, подтягивая таз выше и вторая более сильная струя плеснула, попав на подбородок и губы. Ещё, ещё ра-а-аз! А-а-ах… Я открыл полные слёз глаза. Окружающее плыло, переливалось и распадалось четырёхлучевыми звёздочками. Я проморгался и с ужасом увидел как Аул Врени, крепче сжав перед этим мое тело, наклонилась к моему лицу и, открыв рот, полный белых зубов провела тёмно-розовым языком по острейшим клыкам… А-а-а! Забилось, запаниковало всё моё существо. Вот как, оказывается, демоны едят друг друга! Паникующий организм дёрнулся и последняя самая густая струя спермы вылетела, напоследок даря окончательное самое сильное ощущение и кайфа и опустошённости. Ну и пусть! Съедят – так тому и быть, надоело бояться. Футки пугают, Аул Бит давит, теперь эта! Проснусь быстрее… я чуть повернулся к Аул Врени и закинул голову назад, открывая горло и затаив дыхание. Кусай быстрее! Аул Врени, видя и чувствуя моё состояние, наклонилась ещё ниже – я почувствовал на нежной коже шеи её горячее ароматное, с запахом цветов, дыхание и провела длиннющим языком по моему подбородку и губам, слизывая выплеснутое мной богатство. А затем, просунула свой, весь перемазанный в моей же сперме, язычище ко мне в рот, прикусила клыками губу и, усмехаясь отстранилась, так и не выпустив меня из крепких рук. Но вот, что-то произошло, произошло одно ей ведомое. Она бережно положила меня на ложе, несмотря на выдающиеся габариты, грациозно и быстро поднялась, подхватила небрежно отброшенную ткань, закрепила её на плече и, сверкая половиной обнажённого тела, и колыхая монументальной ягодицей с обалденно привлекательной ямочкой сбоку, цокая по камню дорожки, пошла в сторону тренировочной площадки. Я остался один… Огляделся по сторонам. Никого. Ложе со всех сторон закрыто густыми кустами, ставшими после секса с Аул Врени как будто ещё гуще. К ложу ведёт только одна дорожка. Фу-ух. Легко отделался. Я растянулся на ложе на спине. Серо-синее тусклое небо давало рассеянный свет. Солнца нет. Свет просто идёт сверху...Интересно... Но как же всё-таки больно трахаться с хозяйками! Почему? Они обе давят и давят. Аул Бит сильнее, Аул Врени чуть мягче. Но всё равно… Да я и жив-то остаюсь каждый раз только потому, что они подкармливают меня своими телесными жидкостями. Одна смазки в рот запихнула, а другая молоком поит… В кустах опять раздалось знакомое хихиканье. Да кто там? Я, оглядываясь, приподнялся на локтях над ложем и откуда-то сверху из-за головы мне на грудь, прямо в лужу спермы спикировала здоровенная летучая мышь! Ай! Я инстинктивно дёрнулся, пытаясь прогнать противную тварь. Но она захихикала и я увидел, что это не мышь. Невысокая, примерно в полторы пяди ростом, с симпатичным личиком, обнажённая фейка (?) с перепончатыми как у летучей мыши крыльями за спиной, пристроилась у меня на груди на четвереньках и, далеко высовывая красный язычок, быстро-быстро, как кошка слизывала расплескавшуюся сперму. Она подняла головку, на меня уставились сощуренные голубые глазки и раздалось знакомое хихиканье. Так вот это кто! Бледно-розовое пузико её наполнилось, так, что даже начало выпирать. Она, по прежнему оставаясь на четвереньках, утёрлась маленькой ручкой с крохотными красными ноготками и, попятившись назад, откляченной попкой упёрлась в головку моего члена из которой ещё сочились остатки спермы. Ох! Ты что творишь, мелочь! Я дёрнулся. А она не обращая внимания на моё состояние, начала активно вертеть своей попкой по гигантской для неё головке члена. Красный язычок облизнул губки фейки, щёчки её покраснели, она привстала и освободившимися ручками прихватила свою маленькую грудь и начала тискать торчавшие булавочными головками соски. Вторая кончает. Э-э-э… Что я вам всем тут дался! Фейка пыхтела на моей груди, не отрываясь, призывно глядела на меня и наконец, кончила. Тельце её сотрясло судорогой оргазма и она обессиленно распласталась у меня на груди. Эй, не спи! Я осторожно приподнял вверх фейку за ножку. Отрубилась, что ли? Не выпуская тонкую ножку, пощекотал промежность ноготком. Услышал возмущённый писк и по моей руке заколотили крохотные кулачки. Дунул ей в личико и потоком воздуха маленькие листовидные ушки прижало к голове. Фейка, стоя на одном колене – вторую ножку держал я – корчила страшные гримаски и грозила кулачком: - Вигдис, я на тебя Аул Врени пожалуюсь. Фу, какой… Ну ладно, ладно не буду. Я выпустил ножку фейки и потянулся на ложе, хрустнув косточками и вытянув за голову руки. Хорошо… Фейка по моей груди подошла к лицу, я обратил на неё свой взгляд. Уперев ручки в бока, она стояла и разглядывала моё лицо. Тяжело выдохнула, скорчила страдальческую рожицу и пропищала: - Где твой язычок, демон? - А что? - Давай сюда, - потребовала мелочь. Я выдал требуемое: - На… - Больше! Я высунул язык так далеко, как смог, а смог почти до диафрагмы. Фейка, как будто так и надо, тут же уселась на него верхом, прижавшись своей маленькой промежностью в мокрой горячей податливой плоти. Поелозила и, вдруг, меня пронзило жгучим, и в то же время невыразимо приятным свежим вкусом, вокруг разлился сильный цветочный аромат. А фейка, закинула ручки за лысенькую головку, прикрыла глазки и ещё поелозила по моему языку. Тот стал неметь, а на меня накатило ощущение опьянения – вот, как будто вина выпил, и вина роскошного, изысканного, голова слабо-слабо закружилась, тело стало расслабляться… Фейка, между тем, поднялась с языка, я, хлюпнув, втянул его и продолжил балдеть: - Сто эфо? – прошепелявил я немеющим непослушным языком. Фейка снова растянулась на моей груди, раскинула в стороны крылья, ручки и ножки. Хихикнула. - Это я так могу… Хочу… И делаю! – закончила она безапелляционным тоном, - а что, понравилось? - Ага… - Ну вот… Аул Бит тоже нравится, - начала было фейка, - А Эдесс меня гоняет… Фейка надулась. - А мне разные языки нужны. А она… - Зачем ты с ней ссоришься? Она хорошая, - ответил я, уже более менее нормально. - Хорошая? Да она… Она меня хлыстом гоняет, - пафосно воскликнула фейка, садясь и подтягивая коленочки к тельцу. - Интересно, за что? - невинно поинтересовался я. - Ну я это…, - фейка помахала ручкой в воздухе, - книжка там у неё одна… Была… Я вздохнул. Ясно. Кто-то беспределит, а потом жалуется. Фейка завозилась, широко развела ножки в стороны и начала что-то там разглядывать, ощупывая. - Натёрла? – поинтересовался я. - Не-е. Так, просто приятно трогать. Здесь цветы такие есть. Крупные. У них, знаешь, пестики большие, толстые, длинные. Заберёшься на цветок, сядешь на него, а он качается, а здесь, - фейка дотронулась до плоского животика, - так, тепло… приятно… Она покосилась на меня внимательно слушавшего её рассказ. - Зря я тебе это говорю…, - он выдохнула. - Нет-нет, я слушаю. Просто интересно. Ты такая маленькая… Как у тебя это всё… происходит, я же инкуб – мне всё надо знать, - торопливо пояснил я. - Да ну тебя! Нечего там знать. Всё как у всех, - отвертелась фейка. - А зачем тебе разные языки? Ты сейчас говорила, - спросил я. - Ну… это… я так чувствую, что разные нужны. Они даже у футок наших разные, а они сёстры. А на языке приятно. Очень, - фейка вздохнула и опять подобрала ножки. Да ты маньячка у нас. Сексуальная. - Ты знаешь, у меня иногда бывает…, - я помолчал, - я, когда откуда-то возвращаюсь, мне надо вспоминать всё, что тут было. Так вот… Я забыл, как тебя зовут… Фейка пожала плечиками: - Ну, Вигдис, знаю я про это. Адалхендис меня зовут, - фейка развернулась ко мне, встала на четвереньки, пробралась к моему носу и ткнула в него пальчиком, - Адалхендис… Я вытянул губы, потянувшись её поцеловать, но хулиганка резво развернулась и подсунула мне попку. Я, увидев такое, взял и дунул, попав в самую серединку. Фейка, кувыркаясь, слетела с груди и, взлетев, возмущённо запищала, грозя кулачком: - Вигдис, я тебя укушу. У меня клыки есть. Прямо в головку укушу… - Ладно, не злись. Я не нарочно. Иди сюда, - поманил я фейку, подставив раскрытую ладошку. Хм, клыки у неё есть, ага... Она, надув щёчки и сложив на груди ручки, подлетела и села на неё свесив ножки. Посидела. Опять повозилась, поелозила попкой. Шило у неё там что ли? Я сел на ложе, Адалхендис так и осталась на моей ладони. - Слу-ушай, какие у тебя крылышки красивые, - начал я, поглаживая одно из перепончатых крыльев пальцем, - прям все косточки видно. - Ай! Не трогай! Лислис в прошлый раз порвала, - подскочила фейка, - я три дня летать не могла, пока не заросло… - Ну я осторожно… - Ладно...Если только осторожно, - сдалась фейка. Я легонько погладил тёплое крылышко. Фейка зажмурилась, растопырила оба крыла и потребовала: - Ещё… Я погладил ещё. И ещё. Адалхендис поплыла, разнежилась и, пошатываясь, попробовала ножками перейти с ладони на предплечье. Чуть не упала. Ножки не держали разомлевшее тельце. Я пересадил забалдевшее существо на бедро. Она завалилась на спину, широко развела согнутые в коленях ножки и потребовала: - Здесь! Я потёр подставленное местечко. Фейка, терпела, терпела, а затем, резко сжав ногами мой палец, закрыла глазки на покрасневшем лице и задёргалась в экстазе. Тельце её обмякло, она беспомощно валялась на моей ноге, раскинув крылья, ручки и ножки, а я с интересом наблюдал за её действиями – при мне кончила уже несколько раз. Куда в неё лезет столько? -Ох, Вигдис, я с тобой опять…, - фейка томно подняла головку, пошевелилась и тоненькая струйка сквирта, брызнула мне прямо на колено. Ну так, на то я и инкуб… - Иди, я тут посижу…, - шепнула обессилевшая Адалхендис. - А пойдём я тебя с Эдесс помирю, - предложил я. - Инкуб, ты хочешь моей смерти, - печально ответила она, - эта… она убьёт меня. И ты будешь в этом виноват, - она наставила на меня свой пальчик, - а впрочем, пойдём… Помиримся… Эдесс сейчас не до тебя будет – её Аул Бит наказала. Попробуем помириться. Я встал, так и не высохший член свалился вниз и повис между ног. Адалхендис по её просьбе я пересадил себе на плечо и мы пошли в дом. * * * В обеденном покое, с высоченным, как всё на первом этаже, потолком Аул Бит развалилась в огромном, под стать её кресле, ноги её были широко разведены и между них на коленях стояла Вилда, старательно, жмурясь от удовольствия, вылизывавшая влагалище хозяйки домена. Канно, черпая из роскошного кратера вино, наливала его в полупрозрачный сапфировый кубок. Аромат вина, смешанный с феромонами старшего демона, с выделениями её влагалища, и феромонами самих футок, обслуживавших хозяйку, наполнял огромное помещение, стены которого были задрапированы шитыми золотом бордовыми портьерами, скрывавшими за собой несколько входов сюда и ниши с серебряной и золотой посудой. Аул Врени, поводя полными бёдрами, вошла в покой. Откинув парэо и опершись на локоть, улеглась на обеденное ложе, стоявшее напротив кресла, в котором сидела Аул Бит. Канно, наполнив ещё один кубок, в этот раз изумрудный, подала его Аул Врени. Та отхлебнула, пробуя вкус напитка, провела языком по нёбу. - Рассказывай, - прозвучало в голове Аул Бит (демоницы разговаривали телепатически). - Легат вызывал, - выдохнула она, - Через декаду две когорты идут в Хёгланд. Поведу я. Идём через Намсскёган, Бастанвик, Катавикен. - Там же война, как вы пройдёте? - Война. Обещали порталы через каждый мир. Предпоследние два мира – огненные. Поход на десять декад. Тебя вызывают к трибуну второго легиона. Что-то там у них затевается – всех магов собирают. Ждут через пять дней. - А ты когда уходишь? - Три дня у меня есть. - Кто ещё идёт? - Ещё? Второй когортой Аул Лене командовать будет, - Аул Бит брезгливо поморщилась, - хотя легат сказал, что он мне будет подчинён. Ладно, хватит об этом уроде…, - Аул Бит хлопнула ладонью по подлокотнику. Вилда, видимо, стала подбираться к результату – Аул Бит начало потряхивать от приближающегося оргазма. Она отставила кубок, который тут же приняла Канно, обхватила одной рукой голову Вилды, сильнее прижимая её к промежности, а второй рукой схватила затрещавший подлокотник. Голова её откинулась на спинку, глаза закатились, из горла раздался низкий рык… Через некоторое время демоница отдышалась, опустила голову вниз и посмотрела на так и удерживаемую во влагалище Вилду. Красная фута не прекращала работать своим искусным языком, обхватив им клитор Аул Бит, выросший до гигантских размеров, и посасывая его. Лукаво щуря зелёные светящиеся глаза, фута нежно, как леденец обсасывала горячий клитор, водя его головкой по своим губам. Хозяйку домена сотрясло ещё раз, уже слабее и она смогла поднять повлажневшие глаза на Аул Врени: - Вигдиса, инкуба нашего с собой возьму. - Почему его? - А кого? Поход дальний. Этих что ли? – она указала на футок, - Или сучку… Эдесс… Не…Не надо. - Он самый слабый из всех…, - напомнила Аул Врени. - Так и хорошо, если что, в любой момент между мирами проскочит. Всех остальных самой таскать придётся, - воскликнула Аул Бит. - Хм. Ладно. Давай посмотрим, что с доменом нашим, - решила Аул Врени. Она в несколько взмахов зажгла перед собой сиреневый круг диаграммы испещрённой символами рун и знаков демонического письма. Когда-то она сама разработала эту визуализацию состояния домена и часто ей пользовалась, чтобы посмотреть, что с ним происходит. - Вот смотри, - она когтем показала на сектор, медленно вращавшийся слева направо, - это воздействие секса на домен. Здесь, - она опять указала пальцем, - видно, как распределяется энергия по домену. Расширение, укрепление границ, рост разнообразия внутри. Каждый из этих параметров напрямую завязан на количество и качество обитателей домена. Постоянных обитателей! Сейчас домен на таком этапе, что больше одного инкуба не выдержит, природных суккуб тоже пока только одну. Остальные могут колебаться между этими разновидностями демонов или вообще не быть ими и здесь не учитываются. Но без инкуба, привязанного инкуба, домен не сможет нормально развиваться. Аул Бит хмыкнула, наблюдая за разворачивающимися окнами диаграммы с разными показателями. - Нам с тобой повезло, что у нас есть дракон. Энергетика дракона настолько сильна, что позволяет стабилизировать домен в момент переходных состояний во время роста, - продолжила Аул Врени, - дракон лоялен домену и пока это так, домен будет расти без потрясений. - Дракошка наша, - напомнила Аул Бит, - Да. Лояльна. Я знаю, у некоторых центурионов, кому достались яйца драконьего гнезда, часть вообще не вылупилась, часть погибла после вылупления в течение пяти-шести декад. А взрослую самку, даже совсем молодую, мы не потянем. Да и не дадут уже. Всех расхватали. Причём, у многих они тоже на последнем издыхании. - Сегодня в северо-западном секторе произошёл небольшой рост внутренних связей домена. После стабилизации, а это пара декад, возможен новый рост в том направлении. Единственное наше направление, куда можем двигаться – там нет контакта с другими доменами, - пояснила Аул Врени, показывая ещё на один сектор, окрашенный в лиловый цвет, - я там с нашим инкубом потрахалась. Вилда, не отрывавшаяся от клитора Аул Бит, чуть интенсивнее стала вылизывать нежный орган и Аул Бит снова накрыло. Демоница спустилась ниже по креслу, чуть приподняла таз и стала двигать им вверх и вниз. Аул Врени, колыхнув грудью, протянула полную руку и коснулась пальцев Аул Бит. Та оторвалась от спинки кресла, потянулась к Аул Врени и демоницы, надолго задержав дыхание, чувственно поцеловались. Соски на грудях обоих напряглись, а Канно, ничем не занятая в этот момент и застывшая у кратера с вином, глядя на хозяек домена, со стоном провела рукой по висящему члену и, забравшись в промежность ухватила себя за мошонку, так, что крупные породистые яички остались свободны, и сильно потянула её вниз. С губ футы сорвался мучительный стон наслаждения. Когда-то давным-давно когда Аул Бит и Аул Врени ещё не имели приставки Аул, означающей владетельного демона, т.е. имеющего домен, а были просто Бит ат Вибек и Врени ат Ерсэль - мелкие демонюшки, у которых и сиськи-то ещё не отросли, из дружественных кланов Вибек и Ерсэль, относящихся к разновидности демонов йихаа. Демонов-воинов, демонов-служителей. На одном из сборищ, устраиваемых старшими демонами кланов, они и познакомились. Росли, учились в кланах, каждая в своём. А затем, архидемон, которому принадлежала та складка реальности был уничтожен в результате конфликта. Вообще архидемона убить невозможно - они не могут умереть. Просто, в результате разрушения весьма прочного тела, их информационная матрица на некоторое время (чем сильнее демон, тем дольше) исчезает из демонических миров, набирается сил и когда она становится способна воплотить себе тело, архидемон возвращается. Первое время он слаб - его легко убить снова, многое не помнит, но по мере роста его сил, память и сила возвращаются. Домены кланов Вибек и Ерсель, а также ещё двух десятков им подобных были разрушены внутренней войной за власть. Бит и Врени подростками (демоны взрослеют долго) пробрались в реальность архидемона Ишшу (их слабость тогда позволила им пройти между мирами), болтаясь без дела в общественном торговом домене (в реальности каждого архидемона есть такой) вместе отбивались от посягающих на их свободу, жизнь и честь (да, именно в такой последовательности – демоны любят рабов), вместе попали в легион, где и росли в силе и чинах. Врени рано обнаружила склонность к магии, а оторва Бит продолжала двигаться по военной линии, не забывая, впрочем и о магии, но так, вторым номером. В итоге Врени стала магом-воином, а Бит воином-магом. На семнадцатой ступени им обоим за заслуги после одной из тех битв, от которых зависит существование реальности того или иного архидемона, даровали возможность получения собственного домена, развитием которого они активно и занимались до сих пор. И вот теперь Аул Бит ат Вибек была центурионом второй когорты первого легиона Господина Ишшу, а Аул Врени ат Ерсэль магом шестой степени магического ареопага Господина Ишшу (к архидемону обращаются только Господин) и имели неплохо развитый домен, что свидетельствовало об их способностях не только к силе и магии, но и к стратегии развития. Сейчас Господин Ишшу затеял какую-то очередную войнушку, где-то на краю доступных демонам миров. Аул Бит ат Вибек посылали с двумя когортами, по сути, в отвлекающий манёвр, а Аул Врени ат Ерсэль совместно с другими магами ареопага Господина Ишшу должна была готовить магический удар по основным силам противника. * * * Я с фейкой на плече пробрался по знакомому коридору с факелами. Вот и дверь к Эдесс. Суккуба лежала на животе на диване. На левой ягодице – уже знакомые глубокие царапины. Она лежит уткнувшись носом в спинку дивана, локоть под щекой. - Эдесс…, - позвал я шёпотом. Молчит. - Эдесс, Адалхендис помириться хочет. Сиреневое ушко дёрнулось. Я со вздохом, стараясь не уронить с плеча фейку, сел на пол и привалился спиной к дивану, напротив головы суккубы. Девочки. Опять поссорились. Ну сколько можно? Ладно Адалхендис – у неё голова маленькая – мозгов мало. А Эдесс-то. Взрослая тётенька, а туда же. А, кстати, куда? - Эдесс… У тебя, говорят, ушки…, - я помолчал, провоцируя суккубу. - Кто говорит? – буркнула она, не поворачивая головы. - Все говорят, даже Аул Врени…, - соврал я. - Вигдис, если ты с ней поёбся, это не значит, что она тебе говорила про мои ушки, - суккуба повернула к нам лицо и привстала на руках, массивная грудь, освобождённая от давления тела, качнулась, задев сосками сиденье дивана. Нос и губы опухли, личико заплаканное. - Ой…, - сморщилась она от боли разодранной ягодице. - Что такое? Давай подую, - решил я подсуетиться. - Ей вон подуй, - кивнула рогами Эдесс на фейку. - Точно, Вигдис, подуй мне, - пропищала та, разводя ножки пошире. - Давай так, я подую на твою попку, чтобы не болела, а ты, - я кивнул в сторону смотрящей на меня суккубы, - ей подуешь, как она просит. - Обойдётся! – надула губы Эдесс, - и вообще… Где мой хлыст? Адалхендис, услышав про хлыст, вскочила, взмахнула крыльями и начала парить в воздухе, в любой момент готовая сорваться из комнаты. - А вообще, что произошло? Я не в курсе, расскажи, - толкнул я топорщащуюся суккубу плечом. - Эта вот, - Эдесс ткнула пальцем с остро заточенным маникюром в сторону фейки, - у меня книгу стащила. Пергаментную. Настоящий пергамент. - Брала? – обратился к фейке. Та потупила глазки. Ясно. - Зачем брала-то? Читать? – спросил я мелкую похитительницу. - Не умеет она! – воскликнула суккуба. - Я не умею?! Да я лучше тебя читаю! В пять! Нет, в десять раз! – завопила Адалхендис, кружа по комнате. - Да?! Это когда ты научилась-то! Когда на футовские члены садилась? – выкрикнула Эдесс. - А тебе завидно?! Да? Завидно?! - Так! Ну-ка тихо! Обе! – рявкнул я. Подскочив поймал, пискнувшую фейку за ножку, сел и, толкнув затылком, успокоил суккубу, снова лёгшую на живот. - Книга! Она у меня единственная такая была, - бурчала, шмыгая носом, в согнутую в локте руку Эдесс. Ещё немного и расплачется. - Зачем брала-то? – шепнул я фейке. - Пахнет от неё… так вкусно…, - начала та размазывать слёзы по личику, видя как суккуба начинает плакать. Блядь! Вот так номер! Сожрала! Всхлипывания со стороны Эдесс усиливались. Фейка не отставала. Всё, в резонансе они! - Она…,она…, книжку мою, - задыхалась от слёз Эдесс. - Да я не специально…, так вышло..., - вторила фейка. - Эдесс, а что хоть за книжка-то? – спросил я. - Мо… Молот ведьм, - едва выдавила она сквозь слёзы. - Чё? Ты «Молот ведьм» не знаешь? Не может быть? – поражённо воскликнул я. - Зна…знаю, наизусть помню, - выдохнула суккуба, хлюпая носом. Я пересадил плачущую в голос Адалхендис на плечико Эдесс и фейка, привалившись к ней, разрыдалась ещё сильнее. Только и слышалось: - Знаешь как обидно… - А ты… ты… меня-я-я хлыстом… - А мне жалко-о-о… такая книга… - А я как… - А ты… Наревевшись, обе, глубоко вздыхая и размазывая слёзы по мокрым моськам, обнялись. Эдесс осторожно приобняла фейку, а та, приложив свою гладкую головку к ушку суккубы прикрыла глазки и приобняла суккубу растопыренным перепончатым крылышком. Ну, вот и хорошо, вот и ладушки… Пойду-ка я…