Как быть?

«Его Светлости, оме Ульриху Фрейтагу Генриху фон Фалькенштейну, маркизу Аранда, младшему сыну Герхарда Фридриха седьмого Великого герцога Лоос-Корсварм от Главы Совета вольного города Лирнесса Вольфрама Альбрехта Хартманна фон Адельманнсфельдена, рыцаря Великой Силы, помощника ректора Схолы Лирнесса, второго десятника факультета стихии Схолы Лирнесса, магистра ордена Рыцарей Замка, комтура Сумисвальда, Ципплингена, Мергентхайма и Южных островов. Ваша Светлость, оме Ульрих Фрейтаг Генрих фон Фалькенштейн, маркиз Аранда, младший сын Герхарда Фридриха седьмого Великого герцога Лоос-Корсварм, поскольку сделалось Нам известно, что Вы с Личным Слугой Вашим и подопечными Вашими в проживании в вольном городе Лирнессе желание возымели, извещаем Вас, Ваша Светлость, оме Ульрих Фрейтаг Генрих фон Фалькенштейн, маркиз Аранда, младший сын Герхарда Фридриха седьмого Великого герцога Лоос-Корсварм, что в целях удовлетворения означенного желания Вашей Светлости оме Ульриха Фрейтага Генриха фон Фалькенштейна, маркиза Аранда, младшего сына Герхарда Фридриха седьмого Великого герцога Лоос-Корсварм, надлежит Вашей Светлости, оме Ульриху Фрейтагу Генриху фон Фалькенштейну, маркизу Аранда, младшему сыну Герхарда Фридриха седьмого Великого герцога Лоос-Корсварм сего месяца тертиуса в тридцать восьмой день 857 от создания Схолы года в присутствие Главы Совета вольного города Лирнесса Вольфрама Альбрехта Хартманна фон Адельманнсфельдена, рыцаря Великой Силы, помощника ректора Схолы Лирнесса, второго десятника факультета стихии Схолы Лирнесса, магистра ордена Рыцарей Замка, комтура Сумисвальда, Ципплингена, Мергентхайма и Южных островов прибыть. В остальном, Ваша Светлость, оме Ульрих Фрейтаг Генрих фон Фалькенштейн, маркиз Аранда, младший сын Герхарда Фридриха седьмого Великого герцога Лоос-Корсварм, и Совет вольного города Лирнесса в том постановляет, да будет Ваша воля.» И витиеватая подпись размером в полладони того самого Вольфрама Альбрехта Хартманна фон Адельманнсфельдена, помощника, рыцаря, магистра, комтура и прочая. Аристократичная толстая желтоватая пергаментная бумага, твёрдая как фанера. Такое письмо на стену можно вешать. С трудом пробиваясь через нагромождения немецкого языка с его чудовищно длинными словами, и каллиграфические завитки рукописного почерка (вот у кого Лисбету писать надо учиться!) я разобрал, что меня ждут у Главы Совета города 38 тертиуса, а точнее через пять дней. Интересно, зачем? Официальные власти города решили посмотреть на оме-менталиста? А с учётом того, что в Лирнессе есть посольство Тилории, а наверняка не только Тилории, но и Барбанула, Оспана и ещё кого-то, то… Наверняка закрутится какая-то политическая интрига, к бабке не ходи… А в чём идти? У меня из приличного (условно приличного), только мой серый охотничий костюм ещё из замка и сапоги. А в чём вообще положено идти? Наверняка, дресс-код какой-то есть. Ох-хо-хо… Надо к Лисбету сходить, поспрашивать. Он, наверняка, участвовал в официальных мероприятиях. Как одеться знает. Да и погляжу на своего… того… этого… - Эльфи, собирайся, к оме Лисбету пойдём… - Это зачем? Эльфи, после того как мы заселились в дом и кое-как в нём обжились стал просто невыносим. Всё ему было не так, омега распоряжался всеми (ну, кроме меня, естественно). Решал, кто куда должен идти и что делать. А поскольку особого опыта в этом у него не было, то частенько возникали различные неприятные коллизии. Так, например, возжаждал я блинов, но выяснилось, что муки и масла в доме нет, а те запасы, что были захвачены ещё из Майнау, по указанию Эльфи выбросили. На вопрос – зачем? Тот ответил, что старьё нам не нужно и надо купить свежей. В то же время, на следующий заданный вопрос о том, где у омеги деньги на возмещение выкинутого, Эльфи потупился и сказал, что не подумал. - Так! В чём дело, Личный Слуга? Твой сюзерен выразил желание идти. Куда, и зачем тебя не касается. Ты просто берёшь и идёшь. И вообще, я до тебя доберусь! Сегодня же! И не надо тут мне глазки строить! Эльфи, зная меня, научился широко распахивать глаза и умоляюще смотреть на меня снизу вверх, сложив кулачки под горлом. Вылитый кот из Шрека! Манипулятор, блин! Или манипулист? Пока шли по поднимающимся вверх улицам, я выносил мозг своему Личному Слуге: - Эльфи, скажи мне, кто в нашем доме главный? - Вы, оме… - Я оме! Вот! Тогда объясни, почему ты взялся всеми распоряжаться? Кто вчера велел Адельке подметать двор и в итоге весь первый этаж утонул в пыли? Кто сказал, что Сиджи теперь у нас будет греть воду? Кто велел Юту стирать бельё? Кто всё это делает? Ты сам вообще чем занят, а? Кто решил, что Сиджи, Ют и Аделька будут жить внизу? Почему ты так поступаешь? (я, как только узнал, что Сиджи, Ют и Аделька по указанию Эльфи поселились на первом этаже, тут же перетащил всех спать к себе под бок – как и привык в последнее время). - Но, оме… я же для вас… чтобы они к вам не приставали… - Ты меня спросил? Чтобы не приставали… А если я хочу, чтобы они приставали? Или ты не считаешь, что они все наши? - Но, оме… Вы их где-то подобрали… А я… я с самого начала с вами, оме… - И что? Это даёт тебе право командовать? И потом… они не хлам какой-то который, как ты говоришь, я подобрал. Они люди! Живые… Сиджи и Ют вообще оме. Кстати, про тебя тоже можно сказать, что я тебя подобрал… Вспомни, ведь это вы с Лило припёрлись ко мне в апартаменты и попросились жить. И я вас принял. Как ты думаешь, почему? Эльфи молчал. - А потому, что я человеколюбив и благостен, - я наставительно поднял палец, - Понял теперь, мой Личный Слуга, насколько тебе повезло? - Ну, уж.., - дёрнул плечиком Эльфи. - Не «ну, уж»! Под твоим «чутким» руководством у нас скоро денег не останется. Кто велел муку выкинуть? А? Или ты предлагаешь мне в порт идти работать? Грузчиком? Я-то, конечно, справлюсь – вопросов нет, но долго ли мы сможем жить на зарплату грузчика? Вас у меня шестеро, с кошкой вместе. Сейчас, вот увидишь, сколько придётся потратить на одежду… Тебя, между прочим, тоже одевать придётся. - А… оме… зачем? - А ты не догадываешься? Меня вызывают к Главе города, а теперь скажи мне – я, как человек, имеющий Личного Слугу, могу туда пойти без него? Молчание, а в эмоциях удовлетворение – ещё бы, у Эльфи новый костюм будет, оме точно уж разорится на что-то выдающееся. На глаза мне попалась деревянная раскрашенная скамеечка. - Присядем, - сел я на неё. Эльфи пристроился рядом. Переходы поперёк города в гору весьма утомительны и власти города, зная это, с маниакальным упорством расставляли во всех доступных местах деревянные резные скамейки. С Эльфи надо что-то делать. Я уже неоднократно пытался донести до него, что его нынешнее окружение – это свои, которым надо доверять и заботиться о них, но то ли незрелость омеги, то ли его ревность, то ли ещё что-то служили постоянным источником конфликтов – по крайней мере, я это видел, пусть другие наши о них и не догадывались. - Эльфи, скажи мне, вот у тебя ребёнок родится, а Сиджи и Ют вырастут – они будут о нём заботиться? - Ну… да. Будут… - Уверен? - Да, оме. - Но ребёнок-то твой, а не их. - Будут, оме, - уверенно кивнул головой омега. - А почему, ты не задумывался? - Ну… это, - казалось такая простая истина ни разу не приходила в голову Эльфи. - Потому что ты и твой ребёнок для них свои, - разъяснил я, - и они будут его любить. - А… да… наверное… - Наверное? – саркастически наморщил я нос, - теперь давай дальше рассуждать. Веник – альфа. Тоже вырастет. По твоему мнению, он будет о вас заботиться? - Будет, оме, - уверенно ответил Эльфи. - А помнишь, когда мы жили в овраге, ты его обозвал – «ваш ребёнок»? Молчание. Помнит, конечно. Тогда был один из первых выносов мозга, которые я ему устроил по поводу моего, тогда ещё крохотного, окружения. - Причину, почему он это будет делать, назвать или сам догадаешься? Эльфи молчит. - А Аделька? За всё время, пока он с нами, он хоть раз кому-то отказал в помощи? Или поссорился с кем-нибудь, сказал что-то плохое, позлорадствовал? Эльфи молча помотал головой. - А как ты сказал про него, когда мы на лодке плыли и ночевать остановились, помнишь? Эльфи повесил голову. - Ты тогда сказал: «давайте, оме, оставим его здесь». А за что? Он маленький ещё. Глупый. Помнишь, как он плакал в шатре? Ты тоже с ним рядом ревел. Забыл? Омега тяжело вздохнул. - Ответь мне, Слуга мой Личный. За что? Эльфи вскинул голову в немом вопросе. - За что ты не любишь людей, которые не сделали тебе зла, помогают сейчас и будут помогать тебе в будущем? - А…, - Эльфи задумался, действительно о таком взгляде на то, что происходит в нашем маленьком коллективе, он не задумывался, - но, оме, я вас… люблю. - Хороший повод с остальными сраться? И потом, у всех остальных те же аргументы, Эльфи. - В смысле, те же? - Они тоже, Эльфи, меня любят, - вздохнул я тяжело, да это так – я центр всей нашей развесёлой компашки, - и даже Веник, вот увидишь, подрастёт и выдаст то же самое… Помолчали. - Ты пойми, Эльфи, завтра меня не будет, что с вами станет? Живя в одном доме, передерётесь на второй день? Или друг у друга крысить начнёте? - А… оме, почему с вами что-то может случиться? - Ну… ты вспомни… вспомни… Я в последний раз едва выжил. Это всё бесследно не проходит… Эльфи так и сидевший с повешенной головой всхлипнул. - Оме…, - омега разревелся, схватил меня в объятия и начал заливать обильными слезами мою рубашку на груди. - Понял ли? – буркнул я, сжимаемый тонкими ручками Эльфи. Тот, не отрываясь от меня, покивал головой. Эх-х… Понял он. Так и придётся корректировать его бестолковую головёшку. Ладно уж. Побредём дальше. На стук в дверь оме Лисбет выскочил сам – увидел нас в окне: - Ой, оме Ульрих, я вас так ждал! Вот прямо, чувство какое-то было, что увижу вас сегодня. Проходите скорее, сейчас мы с вами чаю попьём. Лизбет, - обратился он к своему помощнику, тоже встречавшему нас, - накрывай стол в гостиной. Если бы было можно, то, думаю, оме Лисбет меня бы за руку потащил. - Оме, - я остановил восторженного от нашего прихода омегу в коридоре, - у меня к вам разговор, - перехватив Лисбета за ручку, я поднёс её к своим губам. От омеги полыхнуло иланг-илангом. - Ой, ну что вы, оме..., - Лисбет попытался потянуть руку к себе, - не надо… Пока Лизбет накрывал на стол, мы сели в гостиной и я рассказал омеге о том, что меня вызывают к Главе города. Рассказал и о своих проблемах с одеждой. Да, действительно, пояснил оме Лисбет, для подобных встреч существуют определённые требования к одежде. Но в каждой стране подобные требования разные и, если я оденусь в ту парадную одежду знатного оме, которую носят в Тилории, то это будет простительно (ещё бы она у меня была!). А какая у меня есть парадная одежда для оме Тилории? Среди вещей захваченных омегами из замка, мне попадались шёлковые рубашки Шиарре и его и мой вышитые длиннополые жилеты – синий Шиарре и зелёный мой. Ни обуви, ни штанов (головные уборы по случаю тёплого климата Лирнесса допустимо не употреблять) на меня нет. Рубашки Шиарре на меня не налезут, да и жилеты надо мерить. Кроме того, шитьё на жилетах не просто так, а имеет самое непосредственное отношение к рангу того или иного оме в здешнем сословном обществе. Так, например, на жилете Шиарре должны быть вышиты узоры, свидетельствующие о том, что он, Шиарре, незамужний младший сын барона, кроме того, живя в гареме королевского братца, в шитье должен прослеживаться ранг Шиарре в гареме (любимый или нелюбимый наложник, или любимый, но не первый и т.д.). Цвет жилета тоже играет роль. Синий для баронов и ниже, зелёный для тех, кто выше. Белый для вдовцов-омег или ещё не вышедших замуж – у них положение в феодальной лестнице определяется только по шитью (пока замуж не выйдут - по той простой причине, что все их титулы без мужа являются титулами учтивости). Других цветов для знатных оме не существует. Правда, регламентируется только цвет жилета. Цвет остальной одежды на усмотрение самого оме. Но это парадная одежда. Так-то в обычной жизни на цвет одежды знатных оме никто не смотрит. Для Личных Слуг - одежда в цветах сюзерена. Фасон – на усмотрение, так как Личные Слуги бывают и альфы и омеги. - Оме Ульрих, Ваша Светлость, - ответил Лисбет на мой вопрос о портных, - я знаю нескольких, но оме… это будет дорого… имейте в виду. А сапожник? Для вас, оме, не сапожник, а башмачник. Сапожник шьёт сапоги, а туфли для знатных оме в цвет костюма шьют башмачники. И это тоже дорого. Сафьян всегда в цене. Лучший сафьян из Оспана. Кроме того, оме, вам надо подумать, что вы оденете на себя из ювелирных украшений. Кольца, серьги. Если у вас нет, то возможен прокат, но сами понимаете, оме, это тоже не дёшево. Голова моя пошла крУгом. Во сколько это всё встанет? И хватит ли денег? В наследство Веника я не хотел лезть категорически – вырастет, сам решит, как и куда тратить. Но сейчас… - Оме, - я замялся, - возможно… Может сложиться так, что… - Вам денег нужно? – воскликнул Лисбет. - Н-нет…, оме, но… я посмотрю, что у меня есть, скорее всего, хватит, но… вдруг, если, что… - Я вам помогу, оме! Сколько вам понадобится? Если вдруг не хватит, то меня знают в городе, я смогу занять для вас необходимую сумму! Лисбет… Он такой Лисбет. Готов помочь до такой степени, что… - Нет, оме Лисбет, я не смогу принять от вас такой услуги… В конце концов, о чём я? Пришёл у него денег просить? Да он себя готов заложить, чтобы мне помочь. Я ведь ещё в своих закромах до сих пор порядка не навёл – у меня куча золотого лома, целый мешочек драгоценных камней. А всё это тоже деньги. Я поднял руки ладонями вперёд: - Оме Лисбет, я очень рад, что вы готовы мне помочь. Но дело в том, что Я не готов принять вашу помощь. К вам, оме, мы зашли вот по какому поводу – я, - тут я снял шляпу, - не совсем готов идти на встречу с Главой Совета города. Лицо-то мне подлатали. И очень хорошо подлатали. Когда я смотрел на себя в зеркале, Улька даже прослезился: - «Господин Макс, это моё лицо. Моё настоящее лицо!» И действительно, кожу подтянули, морщин не осталось, шрамы были иссечены, даже те, что остались от ожога кислотной кровью демона! Ровная гладенькая кожа. Аристократически бледное породистое девчачье лицо. Теперь оно у меня выглядит на мой возраст, а вот глаза. Из зеркала на меня смотрело чудовище. Нет. Рожица-то смазливенькая, но в сочетании с глазами! Первому, кто увидит – или бежать подальше быстрее собственного крика, или убить на месте… А с волосами были проблемы. Я был лыс как колено. Оно так-то удобно. Чего уж лучше. Ладошку намылил и готово! Голову помыл. Но если уж отыгрывать роль знатного оме – это надо делать до конца. Короче, патлы мне нужны. Вот об этом я и хотел переговорить с Лисбетом, да и Эльфи бы надо посмотреть. Срок у него уже перевалил во второй триместр. - Ой, оме Ульрих, конечно, я сейчас подготовлю смотровую и попробуем вам помочь. Вновь я на знакомой кушетке. Вновь оме Лисбет водит над моей головой отсвечивающими зелёным светом руками. Щекотно. - Во-от, оме, - лицо Лисбета близко-близко у моего, так, что его дыхание шевелит волоски на бровях, - я думаю, к завтрашнему дню у вас появится серебристый ёжик, - говорит мне старательно работающий целитель, - к сожалению теперь это ваш естественный цвет волос. Вернуть родной не получится. Если только подкрашивать… Лицо целителя надо мной в каких-то десяти-пятнадцати сантиметрах. Я его вижу своими драконьими глазами, пристально следящими за прекрасным омегой сжатыми почти в нитку зрачками. - Нет, оме, подкрашивать волосы я не буду. Вы бы знали, сколько у меня было проблем с этими космами! – безразличным тоном говорю я, сам продолжая неотрывно следить за Лисбетом, по-прежнему так и нагнувшимся надо мной. А если я его схвачу? И поцелую? Будет вырываться или нет? Дурацкая мысль пришла какая-то… - И какие же? – не отрываясь от работы, так и продолжает дышать мне в лицо оме Лисбет. - О! Вы не знаете… Ну, во-первых они росли… - Странно…, - откликается оме Лисбет, маскируя сраказм. - Да, оме, - жалуюсь я, - по ладони в декаду… - О! - Да! И это ещё не всё… Стричь их было просто невозможно. Когда я решил укоротить их на локоть, то у меня вся голова зудела и чесалась! Я спать не мог толком! - Хм… - А ещё… Эльфи! – позвал я сидевшего в смотровой омежку, смотревшего на манипуляции целителя. - А? - Вот скажи, Эльфи, оме Лисбету, что там у тебя с инструментами было, когда ты мне волосы подравнивал. - Ой, оме, действительно… Я чуть свои ножницы не испортил. А они у меня в королевских мастерских сделаны были! Я ими столько работал и хоть бы хны, а тут… Волосы у оме Ульриха крепкие толстые. Лошадиный хвост, а не волосы! А ещё… - Всё, Эльфи, хватит! Хватит, я сказал! – едва смог я остановить разошедшегося омежку, задетого обсуждением профессиональной информации. - Вы, оме, посмотрите его пожалуйста. Я вам про него говорил. У него срок уже во второй триместр перешёл… - Куда перешёл? Какой триместр? - Просто, у нас в Великом герцогстве, - начал я свою старую песню, – мне попадалась литература, где срок беременности тамошними целителями делился на три части примерно по восемь декад каждая. Это связано с тем, что в каждом триместре есть свои особенности развития плода. Ну, как-то так… - Не знаю, оме, не знаю. Нам ничего про это не говорили, - откликнулся Лисбет так и не отрывая рук от моей головы, - Во-от, сейчас я, оме, простимулирую ваши фолликулы и они начнут ускоренно продуцировать волосы, а дней через пять, как раз к вашему визиту к Главе Совета, даже причёсываться сможете… А Личного Слугу вашего мы сейчас посмотрим. Посидите пока там, - Лисбет показал мне в гостиную. Через несколько минут счастливый Эльфи с листком в руках выпорхнул из смотровой, Лисбет следом за ним: - Оме Ульрих, я написал вам там, - он остановился, видя моё вытянувшееся лицо, - Ну, как смог… В общем, господину Эльфи соки надо попить. Я расписал и количество и частоту. А ребёнок развивается нормально, всё у господина Эльфи в порядке, а Элла и морской климат помогут ребёночку… И господин Эльфи родит здорового малыша! Ну, вот и хорошо. Только ещё одно: - Господин Эльфи сейчас сядет и перепишет ваши рекомендации, оме Лисбет, своей рукой. Эльфи состроил просящую моську. - Именно так господин Эльфи и поступит, - продолжал я строго. Мне не улыбалось разбирать целительские каракули и гадать, что же написал Лисбет? Повинуясь согласному кивку Лисбета, Лизелот принёс в гостиную письменные принадлежности и целитель принялся диктовать: - Свежий салат из капусты и спаржи… -… и спаржи…, - высунув язык старался Эльфи – вот и наши занятия пригодились. - Оме, - прошептал я, стараясь не мешать пишущему, - вы мне подскажите адрес портного и башмачника. - Обязательно, оме Ульрих, обязательно… бобы, фасоль, печёнка, красная рыба…всё это вы должны принимать в варёном или жареном виде, господин Эльфи… - … бобы, печёнка, фа… соль… Отняв ещё немного времени у оме Лисбета мы получили от него и результаты медосмотра Эльфи и адреса столь необходимых для знатного оме специалистов. Голова у меня после воздействия целителя зачесалась немилосердно. * * * У портного мы зависли надолго. Омега, как потом оказалось замужний, что само по себе необычно, засыпал нас кучей вопросов, развернул цветные каталоги омежьих камзолов на любой вкус. Я потыкал пальцем в какие-то белые – этот вот и этот, а загоревшиеся глаза Эльфи надолго вывели моего Личного Слугу из вменяемого состояния. Портной понятливо покивал головой и погрузился в обсуждение каких-то рюшечек с Эльфи: - Ах, ну что вы, господин Эльфи, так теперь уже не носят! Мне недавно прислали такую ткань! Такую ткань! У неё вот так всё полосочки и полосочки, а так вот лапки и лапки… Очень миленько! - Ах, нет, это пёстро будет! - И вовсе не пёстро! Вот посмотрите сами… Помощники портного, тоже омеги, приволокли откуда-то штуки ткани, Эльфи и портной стали разворачивать, смотреть, щупать. Принесли и ткани для моего костюма, сразу несколько. Задумчиво потерев ткань пальцем и прислушавшись к буре эмоций от портного, одновременно что-то доказывавшего Эльфи, руководившему пятёркой омег-подмастерьев и пытавшемся объяснить мне различия в тканях, я выбрал снежно-белый шёлковый дамаст с муаровым узором (бодоанский шёлк, между прочим!), чем поверг портного в полнейший восторг: - Оме! Прекрасный выбор, оме! Я, конечно, сочувствую вашему горю, но вы смогли выбрать лучшее из возможного! Эта ткань вам так к лицу, оме! - Теперь, любезный, я бы хотел обсудить с вами узор вышивки. - О! Оме! Наша мастерская не занимается златошвейными узорами. Но я сейчас пошлю мальчика и мастер Ивон или придёт сам, тут недалеко, или пришлёт старшего подмастерья. Мастер Ивон пришёл сам. Отрез ткани на безрукавый камзол к тому времени обернулся вокруг манекена и размеры и расположение узоров вышивки можно было примерно прикинуть. - А какие именно узоры необходимы, оме? – поинтересовался у меня мастер Ивон – омега уже в годах. - Я вдовец, господин Ивон, муж мой (о Сила!), герцог, - тут брови мастера Ивона полезли вверх, - Да, именно так. Я, соответственно, маркиз, ибо отец мой Великий герцог. Ну, вот в этих пределах и творите… - Хорошо, Ваша Светлость, какая нить должна быть употреблена? - А какие обычно у вас тут употребляются? - Ваша Светлость, супруги герцогов заказывают вышивку золотом… Вот здесь и здесь, - мастер златошвей подошёл к манекену и начал показывать, - узоры маркиза вдовца выглядят вот так, обшиты должны быть вот эти места на груди, спина, как правило, не вышивается, но по особому заказу… - Нет-нет спину не надо… - Тогда так, Ваша Светлость, вот здесь у нас будет ваша вышивка, а вот здесь и здесь пройдёт отделка клапанов на карманах позументом, петли тоже… - Ваша Светлость, - вмешался портной, деликатно покашливая, - камзол желаете двубортный или однобортный? Воротник будем делать стоячий или отложной? - Да, Ваша Светлость, в зависимости от покроя камзола и количество вышивки будет разным, - подхватил матер Ивон. В итоге Светлость пожелала двубортный с отложным воротником. И я погрузился в обсуждение узоров, их цвета и размера, постоянно дёргаясь от того, что каждая моя фраза или пожелание оборачивается звоном крейцеров и гульденов. Вышивка золотом по белому шёлку мне показалась чересчур броской (всё таки земная одежда 21 века наложила свой отпечаток). Здесь же, наоборот, народ одевался кричаще – краски для тканей все натуральные и чем они ярче, тем дороже. В итоге я выбрал вышивку серебром. Она, хоть и частично сливалась с камзолом, но при изменении освещения смотрелась очень выигрышно, издалека казалось, что на камзоле ничего нет, но подойдя ближе тут же становился виден и изысканный муаровый узор дамаста и совсем не дешёвая вышивка. Штаны и рубашки были заказаны из тонкого полотна, молочного цвета (это одна пара, но Ваша Светлость, кто же заказывает только одну пару?), вторая пара была светло бежевая, на рукавах длинные кружевные манжеты, скрывающие почти всю кисть до самых кончиков пальцев, с кокетливыми ленточками, такие же кружавчики на полочке рубашки - жабо. И это ещё свезло, что в Лирнессе климат тропический – не нужен камзол с рукавами и верхний жюстокор (что это?). Портной предложил было рубашки и штаны сшить из бодоанского шёлка, но я, прикинув цену, отказался – мне и камзола хватает выше крыши! Два шейных платка, в цвет рубашек, четыре пары носков (эти белые), широченный длиннющий пояс из тонкого полупрозрачного шёлка телесного цвета с бахромой и лоскуток ткани камзола для башмачника – подобрать цвет кожи. Для Эльфи тоже безрукавый камзол, но со стоячим воротником – под его короткую причёску, с вышивками полагающимися Личному Слуге (здесь подобрали не серебро, а золотистый шёлк), светло-персиковая рубашка с манжетами и жабо, но без кружев, такие же штаны. Пояс чуть темнее рубашки. Цвет камзола Эльфи тоже белый, но ткань выбрали попроще. Когда мне назвали цену, то… Двухэтажный дом в Лирнессе мне обошёлся в три талера. За костюмы запросили талер и двадцать гульденов. Прошерстив головы портного и златошвея я увидел, что цена реальная – их больше грело то, что они одевают маркиза (на вывеске же потом можно указать!). Кроме того, правила цеха регулировали расценки. Пришлось согласиться. Теперь башмачник. Старенький альфа в выцветшем колпаке, глубоко надвинутом на голову до кустистых седых бровей, в кожаном фартуке в пятнах, долго мял кусочки ткани (мой и Эльфи) в руках, кряхтел. Потом ушёл куда-то в глубины мастерской пропахшей выделанной кожей и клеем, вынес рулон кипенно белого сафьяна: - Вот, оме, (мой титул на него не произвёл никакого впечатления), лучшая кожа оспанской выделки. Остатки. Всё! Больше Оспан не торгует! Тут только вам и вьюношу вашему (это он про Эльфи) хватит. Если мерки снимаем сейчас, то готово будет через два дня. Десять гульденов за пару. Это с пряжками. Пряжки серебряные. Если хотите на пряжках стразы, то дороже. Стразы не хочу… Ничего не хочу… Полтора талера в трубу! На них год можно жить, если не больше. Всем шестерым. Но деваться некуда. Вряд ли где-то будет другая цена. Ремесленники тут все поголовно цеховые и драть с покупателей им цех не позволит. * * * Вернувшись к себе, я засел в прихожей, за принесённым с кухни столом – у нас пока только там была старенькая мебель оставшаяся от прежнего хозяина – остальные комнаты стояли пустыми и спали мы по-походному на полу в спальниках на втором этаже. А в прихожей окно есть на солнечную сторону. Перебирал золотой лом, подсчитывал имеющиеся деньги. В гульденах выходит так - вылетали из Майнау было под пятьсот, да минус 240 за дом, да минус одежда – сто двадцать. Остаётся сто тридцать гульденов на житьё. А, нет, ещё с Лисбетом рассчитаться надо и за себя и за Адельку с Эльфи. Ну, положим, двадцатка, нет, скорее тридцатка. Итого – остаток сто гульденов. Не густо… А ведь нам ещё и мебель в дом нужна и бельё, и посуда, и жратву покупать. Ладно, что там у меня осталось? Рубиновый перстень Шиарре я продал в Майнау за десять талеров, остался изумрудный и с алмазом – но этот продавать не хочу – вот как-то лёг он мне на душу. Сам таскать буду. В конце концов, оме, знатному оме, совсем без драгоценностей нельзя. Тем более, что сейчас их все таскают и альфы как бы не больше чем омеги. А зелёный загоним… Но это ещё подумать надо – рубиновый перстень составлял гарнитур с такими же серьгами. Они у меня остались. Изумрудный перстень тоже был с гарнитуром – были и у него серьги. А у меня баб (пардон, омег) полон дом. Оглянуться не успеешь, как Сиджи с Ютом подрастут. Положим, перстень изумрудный можно загнать, а вот серьги… Изумрудные Сиджи подойдут – к глазам, а рубиновые тогда Юту. Хорошо, отложим продажу серёг. Ещё Аделька. Он хоть и простолюдин и прислужник, но человек же… Ему тоже надо что-нибудь золотое в ушки. Некрупное. Причёска у него короткая и длинные серьги не смотрятся, да и возрастом он пока не вышел. О! Есть! До дня рождения отложим… Некрупные золотые серёжки с небольшим, карата в три бриллиантиком, в виде гвоздиков подойдут (хех, вот такой вот у Адельки щедрый оме! У прислуги серьги с бриллиантами!). Вот только с серьгами для себя заморачиваться не буду. Хотя это и не комильфо для омеги. Тем более знатного. Уши уже давным давно заросли… Не. Не буду. Так, теперь для Эльфи подберём. - Эльфи, иди сюда. Посмотри вот это… В ушках Эльфи сейчас платина, я ему ещё в лесу подарил набор из запасов Шиаррре – серьги гвоздиками и пара браслетов. Но, думается мне, ему на приём к главе города надо что-то другое… Или оставить как есть? А вот ещё мысль… Ну-ка, ну-ка! Пока Эльфи перебирал что-то из серёг Шиарре, я достал мешочек с талерами, переданными мне Листерином. Высыпал золотые монеты и начал их разглядывать. По весу граммов на шесть каждая, диаметром в пару сантиметров. Морда короля Тилории в профиль, внизу подпись на немецком «один талер», на обороте – герб Тилории – геральдический щит с косым крестом и королевской короной наверху. На ребре зубчики перемежаемые точкой. Из той кучки золотого лома, что досталась мне от Орсельна, я сколько талеров могу наделать? Или не покатит? Так-то золото для монет, как правило, высшей очистки, а на ювелирку используется с добавками – так оно прочнее. Оно даже по цвету отличается. Ну-ка… Нет, вроде… Я разглядывал монеты и мятые изделия под яркими лучами Эллы, бившими в отмытое Аделькой окно прихожей. Цвет одинаковый. А если так попробовать? – отнесу-ка я это добро к ювелиру и попрошу очистить и взвесить, заодно и камешки пусть оценит. Ювелир-искусник (специально пошёл именно к такому) оказался человеком знающим, золото взял в работу прямо при мне – очисткой занялся его подмастерье. А камешки стал смотреть сам: - Ну, что я вам скажу, господин искусник,.. за камни могу дать сорок пять талеров. Приемлемо. По талеру в год расходовать – на сорок пять лет хватит. Тем более лгать он мне не может – видит, что я тоже искусник. - А золото будет очищено прямо при вас, если хотите, то можете подождать. Пока у меня оказалось несколько свободных минут, я предложил оценить драгоценности Шиарре и перстни – алмазный и изумрудный. За всё, кроме перстней ювелир даёт тридцать талеров: - Я, господин искусник, называю вам реальную цену, моя маржа здесь всего два талера… Курчаво живёт дяденька – его маржа это два года моей жизни в Лирнессе. Затем ювелир долго смотрел через глазную лупу на изумруд, разглядел клеймо ювелира-искусника на камне. Оценил изумрудный перстень в двадцать пять талеров. Хм. В Майнау мне давали меньше. Но там и рынок… ничтожный. А перстень с бриллиантом меня поразил: - Господин, этот перстень стоит не менее пятидесяти талеров – камень очень крупный и редкой воды. Если у вас есть такое желание, то я готов купить его прямо сейчас…Деньги сразу. И не врёт. Не. Не буду продавать. Самому пригодится… Интересно, что же такого Шиарре сотворил с герцогом, что ему такой перстень отломился? Хотя отсасывал он умеючи… этого не отнять, да… - Скажите, а платину вы продаёте? - Да, продаём. И покупаем тоже. По пять талеров и семьдесят восемь гульденов за унцию купим с удовольствием. Что поделать, господин искусник, в последнее время цены ползут вверх. Её нам с Южного материка везут… Да вот что-то второй месяц поставок нет. Война эта Тилорийская… Говорят, на рудниках склады забиты, а вывоза нет… После посещения ювелира мне стало легче – если что, то всегда что-то можно продать из наследства Шиаррре, а пока попробуем с золотишком повозиться – нашлёпать талеров самопальных. Чего же проще-то? Я менталист, в совершенстве владею и пирокинезом – металл плавить могу и телекинезом и левитацией. Очки я себе уже делал, даже оправу золотил. Неужели я монеток не напечатаю? Напечатал. Кухня, правда, провоняла горелым деревом, но из бруска чистого золота – угар при очистке ювелир оставил себе в качестве платы за работу, вышло больше десятка талеров – четырнадцать штук. Вот и до уголовного преступления докатился! Фальшивомонетничество во всей красе! Теперь на испытание их надо. Заодно уж и пуговицы нам с Эльфи на камзолы вызолотил - десяток железных гвоздей, бутылочка серной кислоты и - готово! Пуговицы трёх размеров с моими гербами были ссыпаны в подходящую чашку. Потом портному отнесём. В голове у меня давно уже крутилось – зачем мне мебель покупать? Сам сделаю – телекинез рулит! Надо только ведро клея столярного добыть да петли для дверок шкафов…Да… Суечусь, суечусь. Специально ведь! Чтобы голова не грузилась предстоящей встречей с Главой Совета города. Что-то он мне скажет? Чего потребует? В какой угол загонять будет? Мне ведь, из Лирнесса бежать некуда. Это в Майнау я не нашёл понимания и – фьють! Только меня и видели. А тут… Да и понравилось здесь… Лисбет ещё… Говорил он мне! Говорил ведь! Его будто заставило что-то помогать мне. Да и я… Моя реакция на омегу, фактически на фембоя, не типична. Я всеми силами сопротивлялся здешним половым отношениям (ага, сопротивленец ты наш, так сопротивлялся, так сопротивлялся! Аж до мозолей в задницах Шиарре и Дитрича), не мог их принять. Вот и Лисбет, к которому меня тянет как магнитом, а ещё видение, где его убивают… Силе надо, чтобы я остался в Лирнессе! Вот это что! Сила вяжет меня по рукам ногам подопечными, привязывает меня к этому миру! А это получается что? А это получается, что если мне будет что-то надо от мира, то мир в этом пойдёт мне навстречу потому что я ему нужен! Наверняка, в определённых рамках, но пойдёт – это точно. Да уже идёт. Осталось выяснить теперь – чего же миру от меня надо? * * * Пару раз мы с Эльфи ходили на примерки и к портному и к башмачнику. А потом я завернул в порт. Туда, где лесом торгуют. Штабеля брёвен, пахнет смолой, под ногами щепа, опилки, куски коры, крики грузчиков, шум подъезжающих четвернёй ломовых телег. А мне надо чего-нибудь ценного. Ценной тропической древесины. Мебель есть смысл делать только из неё. Суар, бакаут, красное дерево, палисандр, сандал, тик, эбен. Чего-то такого надо. Нашлось всё. И ещё много чего другого. Причём торговец ценной древесиной оказался неискусником и, следовательно, с ним можно работать ментальническими штучками. Нет, сбегАть, набрав ценных брёвен, я не собирался. Просто можно поговорить о цене и доставке. Под гипнозом. Суаровая древесина очень прочна и стойка на раскол и деформации. Прекрасно выдерживает перепады влажности. Берём! Пару чурбаков длиной метра по два каждый и диаметром от метра. Нет, лучше четыре. Мне ещё с протезами для детишек экспериментировать. Бакаут – зеленоватая ядровая древесина с красными и чёрными разводами. Тоже очень тверда, но её уникальность в том, что она в течение всего срока эксплуатации выделяет смолу представляющую собой невысыхающее масло. Такая себе натуральная смазка трущихся поверхностей…Вот бакаута на складе оставалось всего несколько брёвен. Я распластал одно из них (дорого!) на чурбаки и отложил в сторону. Красного дерева нашлось даже две разновидности потемнее и посветлей, одна из разновидностей – сандал. Обе разновидности ядровые. Взял и то и то. Для мебели. Ух! Это именно то дерево с приятным запахом и хранить одёжку, особенно меховую, а у нас она есть, лучше всего в шкафах из красного дерева – моль не заведётся. Шесть брёвен, разрезанных на куски по три метра, были отложены для меня. Палисандра взял два бревна. Тёмно-красная тоже ядровая древесина, совсем другого оттенка чем красное дерево очень декоративна и чередовать её шпон с красным деревом в шкафах и другой мебели – это что-то! Тик и эбен. Тик посветлее, а эбен… Антрацит. Правда, эбеновое ядро в стволе дерева составляет менее половины объёма и брать такой древесины надо побольше. Сделаю себе столешницу в кабинете, отполирую до зеркального блеска и буду сидеть смотреть сам на себя своими драконьими зенками. Это если у меня кабинет будет. Короче, берём! И того и другого, и, если можно, без хлеба! На этом я остановился. Так-то на складах было ещё много разного, просто глаза разбегаются. Забывать склады, конечно, нельзя – мало ли что? Прыгнул телепортом, уволок бревёшко, глядишь, и гамбсовское кресло в гостиной появилось. Результаты моего похода в порт на лесоторговые склады нашли свое временное место в подвале дома, а финансы клана Аранда уменьшились на пять гульденов. И это я ещё на мозги торговца покапал гипнозом! Но вся эта роскошная древесина годится в основном на шпон, а вот на что этот шпон я наклеивать буду? Нужен хороший сухой лежалый дуб или бук. Бук даже лучше – у него меньше склонность к растрескиванию. Планировка в нашем доме мне не нравилась – ещё бы, почти все окна на одну сторону! К морю. Короткая сторона буквы Г нашего дома по дворику была длиной метра три – не больше. В этой-то стене и был вход в дом. А внутри… Фактически дом был трёхэтажным. Первый этаж был очень высоко поднят от земли, а под домом был просторный каменный подвал, со сводчатыми потолками. Высота их, правда, была невысока – метра два, но и то хлеб. При этом из прихожей был спуск вниз, пядей на десять до каменного пола площадки, на которую выходили двери кухни (она была без окон) и туалета первого этажа (тоже без окон). Квадратная эта площадка имела низенькую дверь в подвал, за которой была невысокая лесенка подвального спуска, там же, судя по всему, хранились и продукты – в подвале было прохладно. (Пол прихожей был на одном уровне с двором, кухня и туалет первого этажа на метр ниже прихожей – подвал ещё ниже, а столовая и комнаты – на метр выше пола прихожей). Вторая лесенка из прихожей вела наверх, тоже пядей на десять, здесь-то и начинался уровень первого этажа. Прямо за лесенкой через несколько шагов начиналась дубовая резная с поворотной площадкой лестница на второй этаж. В промежутке между этими лестницами двустворчатая стеклянная дверь в столовую (по моим прикидкам метров семь на семь) и дальше двери в две комнаты по двадцати, примерно, метров каждая. Окна этих комнат были в другом торце дома. На втором этаже бывший хозяин не жил и много лет туда не поднимался. Туалета там не было (надо делать). И у меня закрались мысли о радикальной перепланировке… По расчётам получается, что площадь дома более трёхсот квадратов и это без подвала. Так, оборвал я себя, сейчас не до ремонта. Надо с Лисбетом за лечение рассчитаться и готовиться к встрече с Главой Совета города. Одёжу нам, наконец, построили и я с Эльфи пошёл хвастаться к Лисбету. Скакнули телепортом сразу к калитке дома целителя – в Лирнессе уровень Силы высокий, а количество искусников таково, что никто на очередное использование Силы внимания обращать не будет. У него кто-то был на приёме, поэтому, выглянувший Лизелот провёл нас в гостиную и снова удалился в смотровую – помогать целителю. Мы с Эльфи разложили сшитое по стульям и креслам и пока мой омега что-то там расправлял и любовался на обновки, я, пройдя к шкафам с книгами, пробежался пальцами по корешкам. Медицинская литература меня не заинтересовала. А вот художественная… «Отмщение за Рагиделя», «Белый Король или рассказ о деяниях Максимилиана Благородного, составленный Маркусом Трайцзауервайном», «Гверино по прозвищу Горемыка или рассказ о доблестном рыцаре Гверино да Монгана сыне Буово Антонского», «Рыцарь Гавейн и Озёрное чудовище»… Набор рыцарских романов… Ну, так-то если вспомнить развитие художественной литературы в Высоком Средневековье на Земле, а здешняя жизнь примерно ему и соответствует, то ничего удивительного тут нет. Дон Кихота того же вспомнить и его загоны по рыцарским романам. А тут… благородные рыцари… прекрасные оме, которых спасают из лап драконов (прости Великий Змей!), злых колдунов и разбойников, приключения и путешествия по неведомым землям… И везде благородный рыцарь спасает прекрасных омег, причиняет добро, награждает непричастных и наказывает невиновных… Этак и я могу подобной писаниной заниматься, да ещё и книжки издавать… Стоп!.. Хватит, а то довыдумываюсь до чего-нибудь… В библиотеку местную схожу, погляжу чего там из художественного есть, а то в замке это как-то мимо меня прошло, а вспомнить есть чего… Ух! Аж дух захватило! По фильмам в основном, но какая, в жопу, разница. Хотя именно в жопу и разница. С учётом здешней физиологии людей, весьма символично… Так! Хватит! Лисбет тем временем освободился и прошёл к нам в гостиную: - Оме! Я так рад вас видеть! Омега подошёл ко мне вплотную и сразу двумя руками коснулся моей груди. - И я, оме, рад, уж так рад, так рад, - остановись, придурок, что ты несёшь? – говорил я сам себе, распалённый изысками художественной литературы Лирнесса. Я выдохнул – в конце концов, оме Лисбет читает то, что тут есть. Может это и есть самые высокие вершины здешней художественной мысли? - Мы, оме,… я и Эльфи вот… решили показать вам первому наши одежды, - начал я нерешительно. - О! Мы с Лизелотом с удовольствием посмотрим, что вам сшили! Начался показ. Лисбет засыпал меня и Эльфи вопросами: а это что? а из чего? а какая вышивка? почему я остановился на серебре? - Оме! Оме! – теребил меня за руки непосредственный целитель, – примерьте! Я хочу вас увидеть в этом! Пожалуйста, оме! Захватив штаны и рубашки, мы с Эльфи вышли в смотровую и переоделись. Остальное накручивали на себя уже при Лисбете. Сказать, что оме был в восторге – это не сказать ничего! Лисбет, судя по всему, дал волю своему внутреннему ребёнку и даже запрыгал от распиравших его чувств! Проворные тонкие ручки запорхали по моему телу, застёгивая пуговки, расправляя тут и там, повязывая шейный платок, в несколько слоёв обматывая вокруг талии шёлковый пояс, а уж когда я накинул на плечи камзол! Единственное, что мне не нравилось – так это ленточки, долженствующие быть завязанными вокруг кружевных манжет на штанинах на щиколотках. Это… как-то не то… Вот вам… доверился портному, тот и сообразил, как же: «знатные оме так ходят! Это последняя мода, оме!». Как у Пьеро, блин. Да ещё и в белом весь! Мальвина сбежала в чужие края, Мальвина пропала, невеста моя, тьфу! Короче, выше пояса с пивом пойдёт, а вот ниже… Надо было сапоги белые сафьяновые и галифе белые заказать, ну и сказал бы, что в Великом герцогстве так оме носят. Кто опровергнет? Ага, ага, а на сапоги шпоры серебряные в цвет костюма. Попал в колесо – так не пищи, а беги! А Эльфи наоборот, всё понравилось. Одев меня, Лисбет пришёл в полное восхищение: - Оме, вы прекрасны! Оме! Ах, оме, как бы я хотел пойти с вами! Оме! Я задумчиво поправлял жабо перед зеркалом. Нет, так-то мордашка у Ульриха ничего себе… - Скажите мне, оме, - я повернулся к Лисбету, - у вас ведь есть парадный костюм? - Конечно, оме! Как без этого? - Оме Лисбет, моя Светлость настойчиво предлагает вам одеться парадно, - я попытался изысканно (чёрт, даже и пробовать не стоит!) повернуться от зеркала и взмахнуть руками в стиле 18 века, ну, как это я видел по фильмам. Как было на самом деле – пёс его знает! - Ну, если Ваша Светлость настаивает, - Лисбет кокетливо улыбнулся, на щёчках его обозначились ямочки… Сила Великая! Почему я их не видел раньше?! Где были мои глаза?! Целитель удалился в спальню и через несколько минут вышел в синем камзоле без рукавов, причудливо расшитом на груди травами и змеями, светлая голубоватая рубашка тонкого полотна с жабо, синий, в цвет камзола, пояс вокруг талии, изящные пальчики, едва выглядывающие из кружев… - Оме! – я подскочил к Лисбету, обнял его и невысокий омега задрал пепельную головку, глядя на меня своими ласковыми ореховыми глазами снизу вверх. - Что? – выдохнул он, будто ожидая от меня чего-то. Чего-то важного для себя. И меня… Ну, что ж, Саня, готов? Или нет? - Оме…, вы прекрасны, оме, - выдавил я из себя и надолго замолчал, прижав его тельце к себе, Лисбет, отвечая на мою ласку, прижался щекой к моей груди. Эльфи, тоже вертевшийся около зеркала и с ним Лизелот, притихли, ожидая развития событий. - О-оме…, - протянул я шёпотом, так чтобы меня слышал только Лисбет, - а хотите, оме, я вас убью… Лисбет дёрнулся в моих руках и затих – почувствовал ложь. - Ну, зачем вы так, оме Ульрих? – чуть не плача, шепнул он в ответ, и тоже так, чтобы слышал только я. - Оме, правда, я смогу это сделать, - я отстранил Лисбета от себя, телекинезом поддёрнул стул и сел напротив целителя, - сядьте, оме, - под колени оме ткнулся ещё один стул, Лисбет сел и мы с ним оказались лицом к лицу друг напротив друга. «Эльфи, Лизелот – сядьте!» и оба омеги против своей воли плюхнулись в кресла. Я протянул руки, погладил пальцами ручки Лисбета, не знавшего куда их девать и теребившего носовой платок (вот, кстати, платков надо носовых, дюжину или две. Из шёлка. С монограммой и гербом). С трудом оторвавшись от рук оме, осторожно дотронулся пальцами до его подбородка, наклонившись к нему ближе, потянул вспыхнувшее лицо Лисбета на себя, шепнул: - Доверьтесь мне, оме… Упёрся лбом в лобик Лисбета и в наших головах (у Эльфи и Лизелота тоже) зазвучала музыка. Нет! Не так! МУЗЫКА! Второй концерт Рахманинова… Эмоции Эльфи, никогда не слышавшего ничего подобного, наложились на отклик чувств Ульки, уже испытывавшего нечто подобное – помнится мы с Шиарре трахались под эту музыку – он тогда в шаге от обморока был. Услышав божественно-мощное вступление, тело Лисбета покрылось мурашками восторга, рояль наращивал воздействие, подключился оркестр, струнные выбивали, выворачивая душу наизнанку, будя что-то родное, близкое, русское. Лисбет шёл за музыкой не в силах сопротивляться воздействию, рояль почти взял соло и рассыпался восторгом мелких смеющихся теноровых клавиш и снова оркестр перебил и опять рояль уже спокойнее и величественнее в паре с оркестром движется и ведёт за собой заворожённых перипетиями звуков слушателей вперемежку с гобоями и снова и снова ласкает слух прихотливо извивающаяся лента рояльных клавиш... Руки мои дрогнули, пальцы вцепились в воздух, дрожа, пытались выхватить из него… Божественный рояль насторожился и начал выхватывать с повторами аккорды (думаю, они знакомы любому, кто слышал этот концерт), оркестр окреп, возвысился и вот уже он ведёт за собой рояль, волны колышутся, нарастают. Вот. Вот ещё немного. Ну! Оркестр, сливаясь в гармонии с едва слышимым роялем, взрывается кажущейся какофонией, волна нарастает… Слёзы. Неудержимые слёзы текут из глаз Лисбета, губы оме дрожат, расширенные зрачки шарят по моему близкому лицу, дыхания наши давно уже слились… Нос мой забит и я дышу через рот, опасно шевеля губами у самых губ Лисбета. Потекло… Из носа… едва успев перехватить, левитацией подвешиваю каплю крови в воздухе между нашими телами… ещё одна… А оркестр, неистовствуя, забрался на вершину и с громом турецких барабанов обрушился, подхватывая рояль, снова начавший бить, вколачивать начальную мелодию концерта, но уже на совсем другом, высшем уровне… возвышая и очищая слушателя… в комнате стало зябко от музыки… Глаза Лисбета потеряли выражение, руки упали на колени, тело обмякло. Я телекинезом отпихнул капли крови в сторону и подхватил ослабшего оме, так и не отрывая своего лба от его головы, а рояль опять ведёт за собой и оркестр вторит ему где-то там, рассыпается в изнеможении после невообразимого подъёма, и вот уже валторны сообщают, что пик миновал, но рояль ещё способен вести и оркестр оттеняет его и струнные выводят свою партию, стихают и рояль рассыпается перебором, напоминая, что было так… а теперь всё, пора… последние аккорды, ускоряясь, торопят и вот два последних окончательных удара… В комнате тихо… Слышно только как Эльфи едва слышно втянул воздух, выдохнул, он жив, не до конца, но жив… Лизелот вообще отсутствует – глаза омеги остановились без движения, его существо настолько поражено музыкой, что он просто не здесь и застыл в ступоре. А Лисбет… я прижимаю его к себе, положив безвольное тельце на руку, как ребёнка. Рот его полуоткрыт, глаза едва реагируют из под длиннющих полуприкрытых ресниц на движение – я приникаю к самому его лицу, будто ища в нём чего-то… Поцеловать? Стоит ли? Именно сейчас? -О…ом-ме…, - протянул едва слышно Лисбет, - у вас кровь… Целитель понемногу оживает, отходит от воздействия музыки, но всё ещё в моих руках… - Я никогда не слышал такого…, - шепчет Лисбет, пошевелившись у меня на коленях, садится, прикрывает глаза ладонями, едва покачиваясь, снова шепчет, - я никогда не слышал… такого… оме-е…, слышите? Никогда… Это…это…, - его прорывает, эмоции просят, требуют выхода, он пытается вскочить и я его удерживаю – Лисбет нетвёрдо стоит на ногах. Но вот он, наконец, вскочил, пошатнулся, сделав пару шагов, рухнул в свободное кресло и, закрыв лицо руками, зарыдал в голос… Помузицировали… - Оме, - шепчу я, - простите меня… я не хотел… «Это ты ещё романс Свиридова из «Метели» не слышал» - просыпается во мне постоянно бодрствующий кто-то. Да-да, сравнимая по воздействию вещь… - Нет, оме! – Лисбет срывается с кресла, - Нет! Это вы… меня простите! Целитель каким-то образом оказывается передо мной, сидящем на стуле, на коленях, с задранным ко мне, залитым слезами лицом: - Оме! – Лисбет, не осознавая себя, судорожно пытается целовать мне руки, - Оме! Так не бывает, оме!.. Лисбет впервые в жизни пережил катарсис. А для эмоционального существа, живущего и воспринимающего мир через чувства – хоть он и целитель, это… Это что-то такое, что оказывает такое воздействие на сознание и подсознание, что… Вот возьми я сейчас и вколоти в его раскрытое сознание любую установку, да хоть Схолу взорвать, и он выполнит, а я займу его голове место идола, которому надо поклоняться. Но не буду я этого делать… - Оме, - шепчу я прямо в мокрое от слёз лицо, удерживаемое мной в ладонях, - оме… перестаньте… Целую истощённого эмоциональным всплеском целителя в лоб… Ох, оме, оме… * * * Гулкий бесконечный длинный зал с высоченными полупрозрачными куполами витражных потолков, полированый камень наборной мозаики пола. Иду не торопясь, как проглотивши лом, в двух шагах позади за левым плечом – Эльфи. Череда арочных окон, высоких, под стать потолкам. Цветные стёклышки оконных витражей кладут на пол разноцветные тени… Зал бесконечен. Дальняя стена его теряется далеко-далеко… Огромный круглый стол зеркально полированного палисандра метров десяти в диаметре… Зачем им такой? Только представить, как с его середины пыль вытереть, страшно. - Приветствую Вас, Ваша Светлость…