Спасение любой ценой

      — Где она? — бросив газету перед собой, Силко поднимает взгляд на Севику. Жесткий, суровый, раздраженный, но всё равно обеспокоенный. Дочь в очередной раз пропала. Сбежала, ведомая своими чувствами. За столько лет можно было уже привыкнуть к её выходкам. Но сердце обливается кровью, каждый раз, когда Силко не знает точного местоположения приёмного ребёнка. Она взрослая, имеет право находиться где угодно, но он так привык, что она всегда была с ним рядом, что теперь без неё не может найти себе места.       Может сказывается его желание всё контролировать, а может знание, что Джинкс всегда легко калечится в припадке под действием голосов в голове. Он в очередной раз отправляет Севику на поиска, а она возвращается без результата.       Проклятье.       — Последний раз её видели в промышленном районе, возле заводов. Но моим людям требуется время, чтобы обыскать там всё и найти хоть какие-то следы: банки с краской, следы от взрыва, клочок с её штанов.       Севика грузно опускается на пустующее кресло в дальней части кабинета Силко, с щелчком откидывает крышку зажигалки и прикуривает помятую сигарету.       — Тогда поторопи их, сделай всё возможное, чтобы они искали быстрее. Я должен знать, где находится Джинкс. Она должна быть дома, а не ошиваться по Зауну. Как бы она не знала Нижний город, он всё равно для неё опасен.       Глава Зауна — холодный и рассудительный Силко, никогда не жалевший конкурентов и предателей становится параноиком и истеричным отцом, когда дело касается Джинкс. Вся его уверенность в собственных силах, власти в Зауне и возможности бросить все ресурсы на поиски дочери и спасения её от опасности улетучиваются мгновенно.       — Прекрати носиться с ней, как курица с яйцом. Она сбегает не первый раз. И каждый раз она возвращается, с ней ничего не случается. Твоя дочурка припизднутая, сумасшедшая, она несёт больше опасности жителям Зауна, чем они ей. И одному только Дьяволу известно, что Джинкс могла забыть у заводов! Может, в очередной раз побирается деталями.       — Для этого есть чёрный рынок Пилтовера и Зауна.       — Твоя дочь сумасшедшая, Силко, — раздражённо рычит Севика, — она делает всё, что взбредёт в голову. И если ей захочется взять детали прямиком с завода по производству химтека, она пойдёт и возьмёт их. И твоё «серьёзное» отцовское слово её не остановит. Так что успокойся.       Силко удивлённо вскидывает единственную бровь. Прежде покорная, исполнительная и молчаливая Севика не смела ему и слово поперёк сказать, а сейчас её словно прорвало. Помощница не терпит Джинкс, но недовольство не заходило дальше проваленных операций и нескольких взорванных зданий в Пилтовере, сейчас же её в ярость приводит простой побег. Однако, разбираться с тонкостями взаимоотношений дочери и Севико Силко не хочет. Его и не интересуют их проблемы и взаимные претензии.       — Джинкс не сумасшедшая, — жестко произносит правитель Зауна.       — Она сумасшедшая. И ты это знаешь. Ты столько лет носился, пытался лечить её голову, избавить от голосов в голове и идиотских образов и кошмаров, а сейчас вешаешь мне лапшу на уши. Кого ты пытаешься переубедить? Себя?       — Замолчи, — Силко ударяет ладонью по столу, стискивает его край, скребя ногтями гладкую лакированную поверхность.       К сожалению, Севика права. Он лечил Джинкс от сумасшествия, пичкал дочь таблетками, ничего не помогло. Разве только принятие и смирение позволили ему отпустить и понять: Джинкс такая, какая есть, её не нужно пытаться переделать.       — Правда глаза колет?       — Откуда у тебя столько спеси, Севика? Не могу понять причин гнева и злости. Она всего лишь ребёнок, так почему ты так бесишься? — Силко откидывается на спинку кресла, внимательно вперившись взглядом в свою помощницу.       — Этот ребёнок разрушил здание совета Пилтовера и практически угробил тебя. Или скажешь, что всё это время ты просто отдыхал, пока она ревела за твоим столом и вытирала сопли документами? Отправился в отпуск и никому не сказал?       — А как всё это сказалось лично на тебе? Ты не потеряла работу. А если бы и потеряла в случае моей смерти, то быстро бы нашла себе новую. У тебя есть авторитет среди бандитов Зауна, тебя уважают и бояться, многие химбароны с радостью предложили бы огромные суммы, чтобы ты выступала в качестве их личного телохранителя, — Силко упирается руками в подлокотники кресла, поднимается, не отводя взгляда. — Так что не так, Севика? В чём твоя проблема?       В такие моменты, когда голос выражает только ледяное спокойствие, интересно наблюдать за чужим поведением и тем, как меняется лицо собеседника. И как бы Севика ни старалась, у неё оно тоже меняется: сильнее зубы стискивают сигарету, ладонь механической руки то сжимается, то разжимается — Севика, зная свою ущербность из-за одной руки, всегда боится потерять контроль над хекстековой, в моменты особых переживаний она пытается управлять хоть чем-то. Силко уже выучил её повадки.       — Ты объединил Заун под своим началом. Если бы ты пропал, — Севика тяжело дышит, облако дыма выходит из её ноздрей, — и сдох, началась бы гражданская война. Опять борьба за власть. Пришли бы химбароны. И кто знает, что дальше было бы с Зауном.       Уголок губ дёргается, Силко усмехается.       — Это не ответ. Как лично бы моя смерть коснулась тебя? Боишься войны? Мне всегда казалось, что ты слишком хороший солдат, тебя будут ценить и уважать на любой из сторон. Так что не так, Севика? Когда-нибудь я в любом случае умру, и, — Силко складывает руки за спиной, — в свете недавних событий, даже быстрее, чем можно было бы предположить. Я отвечаю за все свои победы и успехи, за все свои неудачи и ошибки. И смерть — это всего лишь монета, которую ты отдаёшь своему убийце, цена, которую ты платишь за возможность ошибиться.       Севика сильнее сжимает пальцы, здоровой рукой она берет сигарету и сминает её об дно переполненной пепельницы, двумя пальцами, как сминает своих врагов или просто тех, кто встал у неё на пути.       — Никак. Всего лишь беспокойство о Зауне.       — Беспокоиться о Зауне — моя забота. Твоя, просто слушать и делать, что я говорю. Так что займись поисками Джинкс. Я хочу знать, что она в безопасности, жива, здорова и накормлена.       — Я работаю на тебя и беспокоюсь о твоей сохранности. Уж точно нянькой быть я не нанималась.       — А также о сохранности моей дочери. Либо проваливай отсюда, чтобы мои глаза тебя больше никогда не видели, либо найди Джинкс и верни её домой, — раздражённый Силко повышает голос, ему редко приходится кричать на Севику, он уже давно не выясняет отношения на повышенных тонах ни с кем, кроме дочери, но сейчас упрямство и озлобленность подчинённой заставляют его закипать, как воду в чайнике на газовой плите.       — Думаю, в этом нет никакой необходимости.       Дверь кабинета распахивается одним лёгким движением. Две фигуры переступая порог. Одна — важно, гордо, выступает из тени, которая не хочет её отпускать, вторая — вперёд стремительно и резко.       Вместо привычного вопроса «Джинкс, где ты была?», Силко хмурится, коротко кивает Севике, намекая, что разговор в последствие будет продолжен — когда-нибудь в другой раз. Может вообще никогда.       — Рената Гласк, я много о вас слышал. Вы, кажется, занимаетесь производством химтека? — Силко выходит из-за стола, подходит за три шага к женщине и протягивает руку, как настоящий предприниматель и политик.       — Приятно, что сам правитель Зауна знает моё имя. Это говорит о моих достижениях лучше, чем я сама могу себя представить, — женщина пожимает протянутую ладонь, её рукопожатие крепкое, уверенное, почти мужское. Она достаёт из кармана на жилете визитку и протягивает её Силко.       — Что заставило вас почтить меня своим визитом? — вопрос чисто формальный, Силко знает на него ответ. И этот ответ стоит рядом с Ренатой Гласк, Джинкс зачем-то притащила её с собой, маленького предпринимателя, проводящего опыты по созданию химтека, с огромными амбициями и непомерным самомнением.       — Ваша дочь сказала, что вы хотели меня видеть. Коротко обрисовала ситуацию и намекнула, что вы очень нуждаетесь в моих услугах. Но предпочитаю обсуждать подобные вещи и заключать контракты хотя бы под чашечку кофе. Вы не против?       Удивленно вскинув единственную здоровую бровь, Силко косо смотрит на дочь. Самодовольное, практически счастливое выражение лица. Джинкс добилась своего. Осталось только понять, что дочь могла наплести. В услугах Ренаты Гласк они не нуждались и не нуждаются, но, видимо, у Джинкс какой-то свой взгляд на жизнь и помощь. Лучше бы было, если бы она никуда не совалась.       — Да, конечно, — Силко коротко кивает Севике, спроваживает её одним жестом из кабинете. — Попроси в баре сделать кофе. Две чашки. И пусть принесут сюда, а мы пока поговорим.       Подобный расклад явно не впечатляет Севику, она поднимается из кресла, окурок остаётся дымиться в пепельнице. Джинкс любезно закрывает за ней дверь, показав в спину язык, а Силко предлагает Ренате сесть в кресло возле стола — место делового партнёра.       — И так, пока мы ждём кофе, может, Джинкс, ты объяснишь, что происходит? Хочу узнать, что ты передала госпоже Гласк.       Пока Рената опускается в кресло, Силко остаётся стоять, оперившись одной рукой на стол. Он сжимает край столешницы пальцами, внешне оставаясь совершенно невозмутим. А вот Джинкс растягивается на диване, закинув ноги на подлокотник и жесткую декоративную подушку.       — Ничего особенного. Тебе нужен самый качественный химтек в Зауне, а его поставляет на рынок только Рената Гласк, — Джинкс смотрит в потолок, накручивая на ладонь длинную косу. — Я не доверяю Синджету, потому что он постоянно химичит со своим мерцанием и в целом с химтеком. Не хочу, чтобы тебе стало хуже. А у Гласк закупаются даже пилтошки.       На последних словах один уголок губ Ренаты дрогнул, но женщина сдерживает улыбку.       — Это правда, я сотрудничаю с Пилтовером. У меня есть свой маленький магазинчик в верхнем городе, но в основном я поставляю туда духи. Из рассказа Джинкс, я поняла, что вам нужен химтек немного другого характера. Что-то, что могло бы поддерживать ваш механизм жизнеобеспечения в достойном состояние, сделало бы его более износостойким и поспособствовало бы снижению боли. Не так ли?       — Госпожа Гласк, вы же знаете, что я и сам занимаюсь химтеком, у нас в совете много химбаронов, каждый из которых специализируется на своём виде химтека, ведутся постоянные разработки, я не проверял ваш химтек и не могу знать, насколько ваши разработки лучше.       — Я предполагала, что об этом пойдет разговор, — из внутреннего кармана Рената Гласк вытаскивает крохотную пробирку с розовой жидкостью и ставит её на стол в опасной близости к краю. — Поэтому и принесла вам один образец. Мой химтек чище. Кроме того, не буду скрывать, изначально я разрабатывала его на основе вашего мерцания, или, как мне больше нравится говорить, шимера. И от первоначального продукта осталась одна существенная деталь — формирование зависимости.       Силко хмыкает. Сколько же продуктов было сделано на основание их универсального наркотика. Воистину интересная разработка, которую, к сожалению, в последнее время они никак не могут усовершенствовать. Рынку нужно больше товаров на основании химтека, даже Пилтовер заинтересован в мерцании, пусть основные поставки и являются контрабандой. Но испытывать на себе свой же потенциально опасный продукт в другой модификации звучит, как предложение подписать смертный приговор самому себе.       — Вы же знаете, что использовать чужие разработки для извлечения прибыли незаконно?       — Как и вся ваша деятельность в целом. Разве я не права? Я давно наблюдаю за вами, Силко. Всё, что вы делаете, что производите и продаёте либо частично законно, либо незаконно от слова «совсем». Но все мы привыкли жить так, поэтому никто не возмущается, кроме небольшого количества пилтоверских производителей, которые не добились никакого успеха в синтезирование химических веществ, — Рената даже не смотрит на зашедшую в кабинет официантку и поставленную на стол перед ней красивую фарфоровую чашку с позолотой и дымящимся кофе в ней.       — Мой бизнес вас не касается, это другой разговор, — протянув вперёд свободную ладонь, Силко берёт колбу, Рената даже не дергается, обычно другие химики так переживают за свой товар, что готовы оторвать руки, едва потенциальный покупатель берёт что-то посмотреть. Жидкость действительно напоминает ему его же продукт, разве что отсутствует характерный блеск и вязкость, а также цвет — розовый, не сиреневый, и сочетается со вставками на белоснежном костюме предпринимательницы.       — И тем не менее, не вам говорить мне о законности. Никто не будет разбираться, Силко, это понятно даже ребёнку. Так вам нужна моя помощь?       Лежавшая до этого вопроса Джинкс, делавшая вид, что не прислушивается к невнятному разговору двух взрослых, дергается, рывком садится. Вперивается выжидающим взглядом в отца, склоняя голову на бок. Силко ставит колбу обратно на стол.       — Для начала бы мне хотелось изучить ваш продукт, понять, что вы конкретно производите, прежде чем испытывать его на себе. Убедиться в его функциональности, а также избежать зависимости. Именно в этом основной недостаток и преимущество мерцания. Лично мне, — правитель Зауна косит здоровый глаз, смотрит на дочь, но быстро возвращается к собеседнице, — не хотелось бы испытать на себе все прелести препарата. Я и так натерпелся, когда мы в душной, плохо проветриваемой лаборатории только-только создавали его. Вы, как химик, полагаю, меня поймёте.       Рената делает глоток кофе из своей чашки, выдерживает паузу, после чего вполне будничным голосом произносит:       — Химтек в руке вашей помощнице, позволяющий полноценно функционировать, был создан мной и выкуплен Синджетом, вашим ведущим химиком, ограниченной партией конкретно для нужд первой модификации. Я тщательно слежу за тем, кому и куда может уйти мой товар, странно, что вы сами не знаете об этом факте. Мои подчинённые всегда отчитываются, а когда не отчитываются — я их устраняю.       Скрип зубов едва слышен, ладонь касается места, где расположилась пластина и несколько трубок. И давно его собственный химик использует чужую продукцию, чтобы заниматься спасением его людей? Тревожный звоночек, он мог использовать препарат и на Джинкс. Могло ли это сказаться ещё сильнее на и без того шаткой психике больного ребёнка?       — Эффектно, — сдержанно отвечает Силко, — сколько вы хотите за вашу формулу?       — Нисколько. Меня интересует работа с вами… и место среди химбаронов совета Зауна. Слышала, одно там всё ещё вакантно, не откажете мне в подобного рода услуге?       — Хорошо. Думаю, я смогу это организовать. Однако…       — Сохраним конфиденциальность. И подпишем договор, но позже, когда я передам вам партию товара вместе с нужными документами, — Гласк бесшумно ставит чашку на блюдце. — Как на счёт встречи в понедельник?       — В субботу. Не хочу тянуть. И спасибо за визит, госпожа Гласк.       — Думаю, нам удастся с вами сработаться, Силко, в столь деликатном вопросе.       — Надеюсь на это.       Гласк поднимается из кресла и они вновь пожимают руки. Рената кладёт на стол визитку и придвигает её двумя пальцами руки в длинной перчатке:       — Свяжитесь со мной. И, может, мы вместе дадим и Зауну второй шанс.       Рената улыбается, разворачивается и направляется на выход, также достойно, как и вошла сюда ранее, на самом пороге бросая короткую фразу:       — Джинкс… твой талант пропадает зря.       Дверь закрывается за спиной Ренаты не до конца, и Силко морщится. Подтягивает к себе визитку идеально белую с розовыми и серебряными надписями.       — Гласк Индастриз. Какая чушь, — он бросает визитку обратно на стол и достаёт из выдвижного ящика рокс и бутылку с золотистым содержимым. Откупорив её, заполняет бокал. — Объясни мне, зачем ты это сделала? Почему ты лезешь туда, куда тебя не просят?       — Я просто хочу, чтобы тебе стало лучше, чтобы с тобой всё было в порядке! — Джинкс обнимает подушку, кладя на неё подбородок. — Гласк может помочь тебе, она поставляет один из лучших химтеков на чёрный рынок Пилтовера и Зауна.       Силко опрокидывает в себя бокал и морщится.       — Мне станет лучше, если ты перестанешь сбегать, притаскивать ко мне непонятных людей и взрывать здания в Пилтовере. А сейчас, — выдохнув сквозь зубы, Силко выдает, — иди домой, Джинкс. И займись своими делами.       — Но это и есть моё дело!       — Нет, это не твоё дело! — И лучше бы она не совалась и не пыталась разобраться. Какими бы не были благими побуждения дочери, сейчас она только помешала и всучила ему контракт, который он не собирается заключать, а уже тем более подписывать, позволяя какой-то неизвестной предпринимательнице войти в ряды пусть и не надёжных, но давно изученных им самим людей.       — Хватит, Джинкс! — раздраженно рычит правитель Зауна. — Я сказал тебе, отправляйся домой. Поговорим в другой раз. Понятно?