Спасение любой ценой

      Напряжение. Именно этим словом можно описать выходные. Напряжение и неопределённость. Пока все нормальные люди отдыхают, живут обыденной жизнью, уже и забыв, что в пятницу на прошлой неделе был похоронен член влиятельного пилтоверского дома, а советница Мэл лежит в больнице, так и не очнувшись, Кейтлин не может избавиться от тревоги. Время решительных действий ещё не настало, даже не выработали план и дальнейшая стратегия работы с Зауном, и Кирамман не представляет, чем можно себя занять. Хождение от одной стены к другой — худшее наказание для человека, привыкшего работать и исполнять свои обязанности. Она была лучшей в академии, работая даже по выходным. Но эти выходные выдались пустыми.       — Вай, вставай, — Кейтлин тормошит подругу за плечо. Хотя спят ли подруги в одной постели, пока отец одной из них не видит? Природа их взаимоотношений чуть сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Никто официально не признался в чувствах, глядя в глаза, но между ними точно проскочила хекстековая искра. По крайней мере, Кейтлин хочется в этой верить.       Она заправляет длинную прядь волос за ухо, поправляет лямку ночной сорочки, глядя на то, как Вай — заунская оборванка и грязнуля — морщится, утыкает нос в подушку, обтянутую шелковой наволочкой, и громко, совершенно неприлично громко зевает. Не открывая глаз, она переворачивается на спину, трет ладонями сонное лицо, только после этого разлепляет веки и устремляет взгляд в потолок, после потолка — на Кейтлин.       — Ты рано. Мама снилась?       Кейтлин отрицательно качает головой.       — А мне снилась моя, первое время особенно часто. Но я уже и не помню, что она говорила. Кажется, что-то по типу «позаботься о Паудер», или, может, «будь сильной». Не скажу точно.       — Что с ней случилось? Или мне не стоит спрашивать? — Кейтлин склоняет голову на бок, не отводя взгляда от Вай.       — То же, что и родителями многих других заунских детей. Она погибла вместе с отцом от рук миротворцев. Как бы иронично это сейчас не было, — Вай потягивается, хрустит позвонками и садится в постели рядом с Кирамман. — Мы тогда с Паудер были совсем детьми, поэтому я помню не так уж и много. Куда серьёзнее для меня была смерть Вандера, но это уже совершенно другой разговор.       — Кто такой Вандер?       Вай морщится, явно не обрадованная подобным вопросом.       — Тот, кто был главным в Зауне до Силко. На нём и держался весь Заун, а с ним и шаткое перемирие верхнего и нижнего города. Давай не будем о плохом с утра, — она выдерживает паузу, после чего уже более жизнерадостно произносит, словно вспомнила. — Сегодня, вроде как, твой первый рабочий день в роли шерифа Пилтовера. Уже готова ловить преступников и налаживать жизнь обычных мирных граждан?       На губах Кейтлин появляется мимолётная улыбка       — Скорее, меня ждет куча бумажной работы. И мне придётся разгребать сначала бумажки, а потом уже, как ты сказала, налаживать жизнь обычных мирных граждан. Таковы издержки управляющей должности. Но сейчас я нужна Джейсу, если не в совете Пилтовера, то хотя бы на улицах города.       Кирамман свешивает ноги с кровати и зарывается пальцами в мягкий ковёр, сидит так пару минут, после чего поднимается и направляется в ванную комнату, по пути захватив из шкафа идеально отглаженную, приготовленную с вечера форму на деревянной вешалке.       Кейтлин поворачивает два вентиля, включает воду и обеспокоенно заглядывает в зеркало, боясь увидеть за своей спиной чужую сестру. С прошлого раза остался неприятный осадок. Кому понравится получить по голове и в неравной схватке проиграть, став в последствие пленницей. Кейтлин никогда не представляла, что её легко могут похитить из собственного дома, даром, что не голой. Но за спиной никого нет. Поэтому Кирамман с хрупким спокойствием в душе снимает с себя ночную сорочку и аккуратно вешает на крючок.       Чуть тёплая вода становится горячее, Кейтлин позволяет себе закрыть глаза, пока струйки стекают по плечам и спине. Нужно подумать о том, что она будет делать сегодня. Сначала нужно будет представиться перед всем штабом. Будто никто не знает её, как заносчивую девчонку Кирамман, сующую нос в расследования, которые её не касаются. Вот это рост. Кейтлин мысленно усмехается и качает головой, упершись ладонями в прохладную мраморную плитку.       — Слушай, Кей, я хотела…       Вздрогнув, Кейтлин распахивает глаза и хватает с полки первую попавшуюся бутылку, чтобы швырнуть её. Заунская бандитка смотрит с замешательством, Кейтлин опускает руку и проводит ладонью по лицу, стирая воду.       — Ты чего? Всё в порядке?       — Да… Да, просто подумала, что твоя сестра решила опять меня украсть без трусов из моей собственной ванной.       — Паудер… Джинкс украла тебя из ванной? — Вай вскидывает одну бровь, но Кейтлин видит, что она очень старательно сдерживает улыбку. Для Вай подобное — норма. Вероятно, она находит это чрезвычайно забавным. Похищали ли они людей до этого ради шутки?       — Да, она украла меня из ванной. Даром, что натянула на меня одежду, а то сидела бы с вами за столом полностью раздетая, — Кейтлин отворачивается, ставит обратно на полку гель для душа, предварительно налив его на мочалку. С остервенением Кирамман натирает кожу. Пытается отмыться. Но от чего в очередной раз?       — Прости… Она, — глубоко вздохнув, Вай садится на мягкий пуф и упирается локтями в колени, — стала сумасшедшей. Слетела с катушек после травмы. Все её действия — неосознанные. На самом деле, Паудер хорошая. Я уверена, что она не собиралась причинять тебе вред.       — Да, конечно, — Кейт кивает, но слова Вай не убедительны. — Я всё понимаю. Но даже психические травмы не оправдывают подобное поведение. Её нужно лечить, раз она такая психованная, — намыливая шею, Кирамман ищет взглядом на полке шампунь. Старается не думать о том, что взгляд Вай скользит по её телу, она буквально ощущает его кожей.       — Эй, это моя сестра вообще-то!       Сумасшедшая младшая сестра, от которой в будущем будет ещё больше проблем. Кейтлин уже сейчас чувствует, как нарастает тревога за грядущее. Однако, нужно отогнать все беспокойные мысли и не позволить им закрепиться в голове.       — Опустим этот разговор. Оставим его до лучших времён. Что ты хотела?       — Хотела спросить, выдадут ли мне уродскую форму, как у вас, или я могу ходить в том, что сейчас на мне, — Вай тянет за лямку майки, а Кейтлин закатывает глаза. Если это всё, что её беспокоило, то можно было и подождать, не обязательно врываться в душ, пока она пытается помыться. Но преступнице из Зауна вряд ли знакомо слова «такт» и «личные границы».       — Слушай, давай разберёмся уже на месте. Я сама не знаю, какая форма будет у меня, а про пошив формы на тебя и речи вести не могу. Будем решать проблемы по мере поступления, хорошо?       — Ладно, — Вай поднимается с пуфа и направляется к двери.       Кейтлин облегчённо выдыхает и тянется за шампунем, чтобы, наконец, намылить голову.       — И да, Кексик, у тебя классная задница.

***

      Дом заунского промышленника Силко серьёзно отличается от многих других домов в нижнем городе, но ещё больше он отличается от домов знати Пилтовера. Это не фамильный особняк с территорией, огороженной кованным, витиеватым забором, доставшийся по наследству от богатеньких родителей. Забора тут нет и в помине, а территория не занимает несколько гектаров. В то время, как в Пилтовере ценится земля, в Зауне ценится чистый воздух. И чем выше твой дом, чем ближе ты к небу и находишься как можно дальше от промышленного квартала, тем выше твой статус в обществе. Дом Силко — второй по величине. Пентхаус, с открывающимся роскошным видом на редкость — зелёные поля и реку, пусть и отравленную химикатами заунских заводов. Дом, вросший одним боком в каменные пещеры — типичное зрелище для Зауна. И, тем не менее, внушающий страх.       Каждый в нижнем городе знает, где резиденция местного правителя. И пусть первые этажи отданы под небольшие бутики, своеобразная дань пилтоверской моде и крик о том, что Заун не далеко ушёл от верхнего города, остаётся только гадать, подо что же ушли остальные этажи с множеством комнат, если у Силко из семьи только Джинкс. И пополнение не предвидится.       Силко сидит в кресле в роскошной гостиной, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, руки устроив на подлокотниках. Непозволительная роскошь — отдых в моменты, когда нужно работать, как проклятому. Зауну нужен правитель, а он чувствует себя подобно почти развалившейся в прах рухляди. Ничто не ранит так, как любимые дети. И ничто не показывает, как же ты стар, менее энергичен и поворотлив, ловок и хитёр, как их действия — в случае Джинкс демонстрация была слишком экстравагантной.       Но Силко нужно признать — он уже не в том возрасте, чтобы легко переживать собственные поражения. Он либо сломается, либо переплавится в нечто большее. Но больше ошибок допускать не хочется.       Пилтовер накинул на себя траурный платок, погибла советница Кирамман — это Силко узнал из новостей от немногочисленных слуг и подтвердил у проверенных агентов в Верхнем городе. Значит, самое время воспользоваться суетой, посеянной Джинкс, и временным замешательством пилтоверских властей. Джейс Талис добрался до полноценной власти, но пока точно не будет предпринимать серьёзные действия, хотя, на что может быть способен юношеский максимализм — не стоит спускать всё на тормозах и надеяться на лучшее.       «Хочешь мира — готовься к войне», — эта мысль давно закрепилась в сознание Силко, и к войне с Пилтовером он готов уже как пару лет. Нужно лишь предпринять ещё несколько действий, доплести свою паучью сеть и убрать куда подальше Джинкс, как бы это жестоко не было по отношению к дочери.       Вера в Джинкс, её способности и гениальность не угасает в нём, но страх за её жизнь делает его уязвимым и заставляет терять голову. Не хватало ещё того, чтобы в самый ответственный момент дочь стала козырем в руках Джейса Талиса, его шавки Вай и отпрыска Кирамман.       Но куда отправить Джинкс, чтобы быть точно уверенным, что она в безопасности? Приставить Севику и сделать только хуже?       Тяжелые шаги своей помощницы Силко может узнать из тысячи, за столько лет, сколько он их слышал, не удивительно, что мозг счёл нужным запомнить. Севика ещё не объявляет о своём присутствие, но правитель Зауна сходу задаёт вопрос:       — Что нового из новостей о Пилтовере и Совете?       — Я не посыльная, чтобы новости передавать. Но информация есть, — по звуку Севика бросает что-то на кофейный столик, и Силко приходится открыть глаза, чтобы взглянуть, что ему принесли. Небольшая туба, а внутри свиток. И на всём этом — пилтоверская печать. — Что здесь? — Силко берёт в руки тубу, снимает крышку и достаёт листок. Точно не письмо, адресованное ему лично. Никто бы не стал просить Севику выступить в роли курьера для связи верха и низа. Уж слишком она грозная для подобной работы.       — Копия указа Джейса Талиса о назначение нового шерифа Пилтовера.       Силко разворачивает лист и пробегается взглядом по строчкам: «назначить… должность шерифа Пилтовера… Кирамман Кейтлин… Джейс Талис, далее советники по списку. Печать и подписи».       — Кирамман младшая стала шерифом? Не слишком ли рано? — Силко щёлкает языком. — Шавка закона. Жаль, что Маркуса больше нет с нами. Было приятно иметь с ним дело, хотя под конец он уже стал задумываться о правильности собственных действий. Слабак, — в другой раз Силко бы плюнул себе под ноги, выказывая пренебрежения, но портить дорогущий длинноворсовый ковёр нет желания.       — Раньше семья Кирамман спонсировала Талиса и была его покровителем, скорее всего, он мог просто изъявить желание помочь семье, потерявшей самого главного деятеля.       — А также Джейс Талис и Кейтлин Кирамман в своё время учились вместе в академии Пилтовера. И он может просто помогать своей подружке продвинуться по службе, что нам не на руку, — Силко сворачивает листок, кладёт его обратно на кофейный столик. Такого расклада он не предполагал, хотя бы потому что девчонка Кирамман до этого никогда не светилась, хотя, может её покрывал покорный Маркус. В какой-то момент у них появилось недопонимание с пилтоверскими миротворцами.       — Уж мне не известна подобная информация, но я и не занималась данным вопросом, — Севика стискивает в зубах зубочистку, но не падает грузно в кресло и остаётся стоять.       С тяжестью и металлическим скрипом, хватаясь за бок, Силко поднимается из крсла:       — Значит так, скажи моему водителю, чтоб готовил машину. Едем в Башню, у меня сегодня встреча, — правитель Зауна снимает со спинки кресла пиджак и надевает его, с трудом просовывая руки в рукава, — с Кирамман разберёмся позже. Не только пилтоверский шериф сливал нам сведения и продавался за гроши.       Зануский промышленник направляется к выходу из гостиной, а Севика, как верный пёс, следует за ним, даром, что не придерживает дверь, и то лишь потому что она распахнута настежь.       — Могу я поинтересоваться, что у тебя за дела в Башне? Не помню, чтобы ты сегодня хотел видеть весь этот сброд, именующий себя химбаронами.       Силко хмыкает, хотя изданный им звук больше походит на усмешку и хриплый выдох.       — Заключаем договор с Ренатой, той дамой, что приходила вместе с Джинкс. Хотя, ты права, это тебя не касается ни коим образом.       По узкому коридору они доходят до лифта, Севика нажимает большим пальцем на круглую уже порядком потёртую кнопку. Когда-то она была полностью позолоченной, но время и прикосновения не пощадили её. Кабина лифта сверху устремляется на их этаж, достигает его за несколько томительных мгновений. Остановка ознаменована звуком не мелодичного колокольчика, а двери — резные решётки — разъезжаются в стороны с лязганьем и позваниванием.       — Очередной договор. Надеюсь, это поставка оружия, — Севика и Силко по очереди заходят в кабину. Кнопка нижнего этажа загорается ядовито зелёным цветом, двери-решётки съезжаются. И лифт отправляется вниз.       Когда два голоса и шум подъемно-спускового механизма стихают, Джинкс высовывается из-за угла и осматривается по сторонам.