Спасение любой ценой

      Когда крыши заунских домов остаются где-то за спиной, а перед глазами, как роскошные цветы в ботаническом саду, расцветают шикарные пилтоверские дома, становится легче дышать. Пары химических заводов рассеиваются, а воздух уже нельзя потрогать руками, ощутить на кончике языка или же увидеть. Обычный воздух, обогащенный кислородом. От его избытка кружится голова, общее ощущение опьянения сравнимо только с крепким зауновским алкоголем, в котором спирта больше, чем воды, красителей и иных примесей.       Пилтоверские люди счастливые, они ходят без защитных масок, без респираторов и могут дышать полной грудью, не задыхаясь от тяжелых металлов и ядовитых газов. Их вода чище, их дети здоровее, и солнце не светит мутным зеленоватым светом и не напоминает заплесневелый сыр. За это их хочется ненавидеть, чем и занимается практически каждый житель Зауна.       Если ты родился в нижнем городе, то ты ненавидишь Пилтовер с самого первого столкновения с несправедливостью. Наверху всё лучше, наверху у них больше денег, больше ресурсов, лучше все. И вся твоя жизнь проходит с невыносимым, душащим желанием досадить пилтошкам. Вот и Джинкс, родившаяся и выросшая в сточных канавах Зауна, ненавидит Пилтовер. И с каждым новым днём у неё появляется всё больше и больше причин делать это: сначала миротворцы, убившие родителей, просто разница в уровне жизни, а теперь и ещё то, что её сестра — Вай — променяла её на какую-то пилтоверскую зазнайку, не представляющую из себя ничего. Однако, каждый из этих пунктов меркнет на фоне одного факта — Пилтовер хочет сжить со свету Силко. И это важнее Вай… Наверное.       Как бы то ни было, Джинкс не позволит никому из пилтоверцев решать, когда Силко отправится на тот свет. Отец будет жить долго и добьётся новых успехов, станет правителем Пилтовера, разберётся с грядущей войной, а Джинкс будет ему помогать. Она сделает всё для отца.       Именно поэтому она уже некоторое время, не больше двадцати минут, сидит на дереве поодаль и наблюдает за окнами трёхэтажного особняка Кирамман, в надежде увидеть хоть где-то нужную фигуру. Но плотная чёрная ткань не даёт даже одним глазком взглянуть на чужую жизнь и понять, дома ли сегодня младшая Кирамман. Взгляд выцепляет из балконов нужный. И Джинкс устремляется к нему.       Поднимается по веткам, перепрыгивает с одной на другую. Раньше опыта у неё не было, но оказалось, что это не сложнее, чем взбираться по водосточным трубам или цепляться за выступы в неровной, побитой жизнью кирпичной кладке домов Зауна.       С последней ветки, тянущейся прямиком к балкону, нужно прыгать. Джинкс балансирует на самом краю, неуверенно кидает взгляд вниз, но практически сразу стремится отогнать наваждение, отсылающее к моментам из прошлого. Если она будет продолжать медлить, то кто-нибудь точно её заметит. И будет слишком много вопросов, в первую очередь, вызовут наряд. И пусть Джинкс никогда не попадалась и всегда уходила от миротворцев, сейчас сбежать и оправдаться, что она не планировала ничего украсть, будет сложно, если не невозможно.       Шумно выдохнув, Джинкс прыгает. Ветка, не готовая к подобному, подобно трамплину отскакивает от её ног и точно бы хлестнула её по ним, если бы заунская сумасшедшая не оказалась проворнее и не зацепилась за край ограждения. Джинкс переваливается через него и оказывается у дверей, ведущих в комнату Кейтлин. Она уже была тут, поэтому точно знает.       Джинкс толкает приоткрытую дверь, подлезает под штору и оказывается в полумраке комнаты. Кровать, как и в прошлый раз, идеально заправлена, мягкий белый ковёр с длинным ворсом похож скорее на шкуру какого-то животного, Джинкс не стесняется наступить на него пыльными ботинками, оставив свой, пускай и незримый, но след. Хотя, Кейтлин Кирамман же ещё та ищейка, она точно поймёт, что ей кто-то нанёс визит. Если вернётся в свой дом.       В ванной не слышен шум воды, значит, как в прошлый раз похитить подружку Вай не получится. Какая жалость, это бы значительно облегчило Джинкс работу. Она вновь осматривает спальню, но в этот раз уже более тщательно. Благодаря Силко, у неё у самой теперь комната не хуже, может, даже лучше. Есть такая же огромная кровать, на которой развалились плюшевые игрушки, подаренные заунским промышленником, и разноцветные подушки. У Кирамман всё куда сдержаннее.       Джинкс подходит к макияжному столику, из зеркала на неё смотрит девчонка, не вписывающаяся в обстановку, напоминающая яркую кляксу, упавшую с кончика кисточки во время написания картины. Но между тем, пыльная и грязная Джинкс слишком замыленная для этого идеально прописанного фона.       Склянки и разные баночки со средствами, назначение которых заунской сумасшедшей неизвестно, выглядят очень заманчиво. Поэтому Джинкс хватает несколько из них — самые симпатичные — и забрасывает себе в сумку. Её будущей гостье это может пригодиться. Хотя, лучше бы она захватила сама пистолет. Столкновение обещает быть жарким. Джинкс брызгает в воздух духами, старательно, просто потому что звук «пыш-пыш» забавляет её не меньше звуков взрывающихся бомб.       Взгляд зацепляется за фотокарточку, прикрепленную к зеркалу рядом с рамой. Джинкс хватает фотографию с остервенением и злостью: Вай и жалкая пилтошка. Когда они успели? Два улыбчивых лица, Кейтлин обнимает Вай за плечи. Зубы скрипят от раздражения, Джинкс швыряет фотографию в сторону и шарахается в сторону от зеркала.       Как давно они вообще знакомы? И почему именно какая-то пилтошка?       «Просто ты никогда ей и не была нужна. Тебя вот так просто заменили. Видишь, они счастливы. У них всё прекрасно без тебя.»       — Заткнись!       Джинкс падает на чужую кровать «звездой», сминает шёлковое покрывало и подушки, несколько раз ударяет кулаком по чужой постели, но едва слышит шаркающий звук в коридоре, подрывается с неё и припадает ухом к двери.       Нет, не похоже на шаги энергичной молодой девушки. Тем более они удаляются, становятся всё тише и тише, пока не замолкают вовсе на другом конце коридора.       — Ладно, Джинкс, пора приниматься за работу.

***

      На ладонях ещё остались блёстки, а кончики пальцев окрасились в розовый и голубой, почти под стать облезшему на ногтях лаку, но это не важно для Джинкс. Собственный внешний вид волнует её в самую последнюю очередь. Она иной раз не смывает макияж и не умывается, что уж говорить о мытье рук с мылом, чтобы избавиться от красочных отпечатков.       Джинкс балансирует на неустойчивой лампе с вентилятором под потолком — единственное место, кроме высокого шкафа, где можно спрятаться в кабинете нового шерифа Пилтовера. Уже несколько минут Джинкс наблюдает, как Кейтлин Кирамман заполняет какие-то бумаги, не замечая присутствия любопытного и опасного постороннего человека, преступницы, которую не так давно пытались ловить несколько отрядов, получавшие по итогу взятки от Силко. Теперь со сменой власти с коррупцией станет чуточку сложнее. Хотя Силко всё ещё уверен, что купить можно всех, просто у каждого своя цена. Иначе бы он не твердил ей об этом на постоянной основе.       Но пока Кейтлин Кирамман пишет, сосредоточенно скребёт бумагу изящным пером, инкрустированным драгоценными камнями. На деньги, потраченные на ручку, среднестатистическая заунская семья может прожить несколько месяцев, не отказывая себе в скромных приёмах пищи и даже в новых башмаках.       Как же Джинкс терпеть не может этих пилтошек. Хотя, врать самой себе не стоит. В какой-то степени младшая Кирамман ей симпатизирует. Если бы не одно но: она отняла у неё Вай, её родную сестру, неожиданно воскресшую. Этого достаточно, чтобы начинить Кейтлин пулями. По крайней мере, мотив отличный для Джинкс.       Ноги затекли, но Джинкс не спешит. Ей нравится думать, что Кирамман сойдет с ума от одной только мысли, что заунская преступница так долго на неё пялилась, способная в любой момент если не пристрелить, то порядочно напугать. Джинкс с характерным щёлкающим звуком поджигает кончик дымовой шашки. В полной тишине это отчётливо слышно. Кирамман поднимает голову, но недостаточно высоко, чтобы понять, что под потолком болтается одна из разыскиваемых давно преступниц. Фитиль шипит, и Джинкс разжимает ладонь, позволяя шашке полететь вниз, рассеивая розовый густой дым.       — Ты.? — Кирамман вскакивает из-за стола, дергается к окну, но дым уже плотной завесой заполняет комнату.       Улыбка на лице Джинкс становится шире. Почерк её преступлений стал узнаваем. Девушка молниеносно слетает из-под потолка, с грохотом приземляется на пол и хватает Кейтлин за руку, чтобы она не смогла дотянуться до ручки и распахнуть ставни. Глаза Кирамман не округляются, не становятся огромными, но она явно удивлена.       Жаль, в первый раз появление произвело эффект лучше.       — Здравствуй, Кексик. Не ждала? Слышала, ты теперь новый шериф Пилтовера. Можно тебя поздравить?       Кейтлин пытается вырвать свою руку, но хватка Джинкс хуже хватки мёртвого. Она стискивает запястье так, что на лице Кирамман появляется гримаса боли. Усмешка подобно звонкой монете, выпавшей из кармана.       — Ты зашла слишком далеко. Я вызову охрану и тебя повяжут, ты ответишь за все свои поступки перед советом Пилтовера: за взрывы, за поджоги, за убийство. Не слишком умное решение являться сюда, я была о тебе лучшего мнения, Джинкс.       Хоть Кейт и пытается выглядеть строго, серьёзно — в целом, как положено её должности — Джинкс прекрасно улавливает лёгкую вибрацию нервозности.       — Вызывай. Но тогда, — она срывает с пояса одну из кусак, цепляет на палец за кольцо и подносит к лицу Кирамман, — я взорву и здесь всё нахер. Ещё одно здание взлетит на воздух. И ты умрешь.       Бровь Кирамман нервно дёргается.       — Вместе с тобой.       Жалкая попытка.       — Зато у Силко появится повод открыто ступить на территорию верхнего города. Вы не знаете, что творится в Зауне, какие твари живут на нижних линиях. Вы — мягкотелые, слабые духом, ничтожные и убогие не сможете ничего сделать.       — Вай бы не одобрила твой поступок.       Имя сестры, слетевшее с губ Кирамман, — жесткий триггер. Джинкс делает шаг назад, но её ладонь всё ещё крепко держит Кейтлин. Однако, пилтоверскому шерифу хватает этой замешки, секунды отвлечения, чтобы свободной рукой выхватить пистолет и направить дуло в лицо преступнице.       — Ты ничего не знаешь, ясно? Ты ничего не понимаешь! Не смей лезть не в своё дело, — рявкает Джинкс. Резким ударом выбивает пистолет, и он отлетает в сторону, исчезает в остатках не до конца осевшего розового дыма.       Взбешенная Джинкс рывком валит Кейтлин на её же рабочий стол, карандаши, ручки и листы валятся на пол вместе с гранатой, опасно звякающей хлипким кольцом.       — Я тебя прибью, понятно?! Я тебя убью! Ты… ты никто! — руки предательски начинают трястись. Всё тело Джинкс пробивает дрожь, но даже это не может сбить концентрацию. В голубых глазах вспыхивает розовый огонь. Тонкие ледяные пальцы смыкаются на горле Кирамман.       И вот теперь появляется тот самый страх. Первородный и животный.       — Помогите… — Кейтлин предпринимает попытки вырваться, но слишком жалкие, не способные сломить напор Джинкс.       — Заткнись! Закрой свой мерзкий рот, ясно? Я убью тебя, потому что мы больше не похищаем миротворцев. И подвешу твоё тело на веревке у всех на виду. На балконе твоего дома.