В пятнах крови и слез

Лань Чжань задремал в объятиях Вэй Усяня к тому времени, когда лодка отправилась в Гусу. Он был измучен, его тело и золотое ядро все еще восстанавливались после полученных травм. Вэй Усянь посмотрел вниз на прекрасное лицо Лань Чжаня, радуясь, что к нему возвращается цвет. Конечно, он всегда походил на нефрит, но когда цвет его лица совпал с белым оттенком камня, с которым его сравнивали, это было ужасно. Вэй Усянь отдал бы все, чтобы никогда больше не видеть такого зрелища. Вздохнув, он провел рукой по волосам Лань Чжаня, избегая острого украшения, которое поддерживало массу его прекрасных черных волос. Вэй Усянь закатил глаза. Лань Чжань, упрямый человек, отказался путешествовать с распущенными волосами, несмотря на то, что его брат и муж настаивали на том, что это нормально из-за его травмы. Он хотел, чтобы Вэй Усянь уложил его волосы в обычную сложную прическу с косами и двумя металлическими украшениями, но в конце концов уступил компромиссу — простая укладка с изогнутым металлическим украшением, закрепленным спереди. Было труднее обнимать Лань Чжаня с металлической острой штукой на голове и еще труднее пробегать пальцами по его волосам, но если это давало Лань Чжаню ощущение нормальности, то Вэй Усянь позволил бы ему все, что угодно. И он имел в виду все, что угодно. В конце концов, целительница дала им полное разрешение. Лань Сичэнь появился из передней части лодки, где он разговаривал с лодочником, и с улыбкой подошел к Вэй Усяню и его брату. - Как вы оба? - спросил он, стараясь говорить тихо, заметив, что младший брат спит. Он вытащил одеяло из-под скамейки в лодке и надежно укутал им Лань Чжаня и Вэй Усяня. Вэй Усянь благодарно улыбнулся ему. - Мы в порядке, спасибо, гэ, - сказал он, прижимая Лань Чжань к груди. Лань Чжань прижался к нему поближе, уткнувшись лицом в живот Вэй Усяня и используя его бедро в качестве подушки; шиньон впился в кожу Вэй Усяня, но Лань Чжань был очарователен, поэтому он позволил это. Судя по тихому смеху Лань Сичэня, он, казалось, согласился. - Кажется, он хорошо выздоравливает, - сказал он с удовлетворением и облегчением. - Он будет очень рад вернуться домой. - Лю-дайфу была великой целительницей, - сказал Вэй Усянь. - Я не знаю, что бы мы делали без ее помощи. Лань Сичэнь промычал в знак согласия. Через мгновение он заговорил с Вэй Усянем. - Ин-диди, - сказал он серьезным и спокойным голосом, - пожалуйста, не вини себя за то, что случилось с Ванцзи. Вина и замешательство промелькнули на лице Вэй Усяня, и его пальцы рефлекторно сжались вокруг Лань Чжаня. Прежде чем он успел что-либо сказать, Лань Сичэнь поднял руку, заставляя его замолчать. - Послушай меня. Ты не можешь так мучить себя. Ты не сделал ничего плохого - Ванцзи решил защитить тебя и сделает это снова. Он принял эту боль на себя ради тебя, и чувство вины за это только умалит его решение. Мне нужно, чтобы ты уважал это. - Лань Сичэнь вздохнул и сел напротив Вэй Усяня. - Я знаю, это трудно, - сказал он, - но ты понимаешь Ванцзи, ты же знаешь, какой он упрямый. Он бы не хотел, чтобы ты чувствовал себя виноватым без всякой причины. - Но... - Я знаю, что сказал тебе, когда я только приехал, что это твоя вина, - сказал Лань Сичэнь, поморщившись, - но я был очень неправ. Я был расстроен и обезумел, увидев состояние Ванцзи. Надеюсь, ты простишь меня, - он поклонился, и Вэй Усянь моргнул, глядя на него. - Сичэнь-гэ... - Я не знаю, что дядя сказал тебе, но я могу заверить тебя, что он знает это... - Лань Цижэнь не винил меня, - перебил Вэй Усянь, не удивленный выражением замешательства на лице Лань Сичэня. - Он сказал мне то же самое, что и ты. Лань Сичэнь внезапно улыбнулся и Вэй Усянь растерянно моргнул. - Почему... ты улыбаешься? - Мы с дядей обычно не сходимся во мнениях по вопросам, касающимся тебя, - сказал Лань Сичэнь. - Это хороший знак, когда мы думаем об одном и том же, тебе не кажется? Вэй Усянь неуверенно промычал, и Лань Сичэнь снова вздохнул, улыбка исчезла. - Ин-диди, пожалуйста, выслушай меня, - сказал он. - Чувство вины ничего тебе не даст. Думать о том, что ты мог бы сделать по-другому или что ты мог бы сделать, чтобы защитить его, бесполезно - все уже произошло. Размышлять о своих сожалениях - бессмысленное изучение печали. В конце концов, я в некотором роде специалист в такого рода раздумьях, не так ли? Голова Вэй Усяня вскинулась, и он уставился на Лань Сичэня, встревоженный, увидев, что в его глазах блестят непролитые слезы. - Сичэнь-гэ... Лань Сичэнь внезапно потянулся вперед, схватив руки Вэй Усяня в свои. - Вэй Усянь, пожалуйста, пойми, что чувство вины съест тебя заживо. Ванцзи не хотел бы этого для тебя. Это последнее, чего бы он хотел для тебя вообще. Вэй Усянь медленно кивнул, затем облизнул губы и заставил себя улыбнуться. - Ты тоже, - сказал он, сжимая руку Лань Сичэня. - Чувство вины - это последнее, чего он хочет для тебя, Сичэнь-гэ. Надеюсь, и ты это знаешь. Слезы полились из глаз Лань Сичэня, но Вэй Усянь увидел, что их выражение изменилось, они стали ярче и добрее, знакомая искра и радость, которые были в его взгляде до смерти Цзинь Гуанъяо, начали разгораться вновь. Облегчение и надежда наполнили их сердца.