Против часовой стрелки

      Снейп медленно и неохотно поднял голову.       Гермиона в этот момент судорожно пыталась осознать, что это Снейп! Тот самый, что будет воевать сначала на одной стороне, потом на другой, потом станет шпионом и парией, а потом тихо умрет в развалюхе и, даже умирая, не забудет, в чем состоит его долг, – передаст Гарри воспоминания. Почему-то его появление поразило Гермиону куда больше, чем появление тоже покойного Дамблдора. Наверное, потому что Дамблдор был совсем таким же, каким она его помнила – мудрым, ироничным стариком. А Снейп – этот угловатый, мрачный юноша, недавний подросток… От изумления она довольно бесцеремонно уставилась на него, и он смутился.       О Мерлин! Снейп смущался! Хотя явно пытался это скрыть: неожиданно своевольно вскинул острый подбородок и окинул Гермиону не менее пристальным взглядом. Он был ужасно бледным, скуластым, крючковатый нос сильно выделялся на худом лице, под глазами пролегли тени от явного недосыпания. И всё же молодой Северус Снейп, несмотря на всю свою угрюмость, казался более открытым и живым, чем его сухая, застегнутая на все пуговицы старшая версия. Только глаза были такими же взрослыми – очень черные и очень серьезные. Гермионе вдруг подумалось: а умел ли Снейп вообще смеяться? Не саркастично ухмыляться, а именно смеяться?.. И имелись ли у него для этого поводы?       - Идемте, мисс Грейнджер… - вдруг негромко произнес Дамблдор и добавил: - Мистер Снейп, скоро отбой, поторопитесь.       Подросток, в котором сердце Гермионы все еще категорически отказывалось признавать ее бывшего учителя и героя войны, резко дернул головой, изобразив что-то вроде прощального кивка, и стремительно зашагал вниз по лестнице. Он, очевидно, еще не умел эффектно перемещаться по школьным коридорам и двигался скорее нервно, чем решительно, однако явно старался придать походке больше стремительности.       - Мисс Грейнджер, нам наверх, - Дамблдор вновь отвлек её, и Гермиона, быстро отвернувшись, перестала разглядывать удаляющуюся фигуру Снейпа и отправилась вслед за директором.              

***

      В кабинете было тепло и пахло булочками. Дамблдор предложил Гермионе чай, бутерброды и сладости – создавалось ощущение, что он предвидел появление гостьи. И пока она ела, заговорил:       - Думаю, будет разумно, если начну я. Мы не знаем, как сложится ваша жизнь здесь и когда вы сможете вернуться домой, поэтому надо определиться с правилами вашего пребывания.       Гермиона нахмурилась.       - Я думала снять где-нибудь квартирку, желательно, как можно дальше и от магического, и от магловского мира, чтобы точно не нарушить ход времени. Но даже не знаю, возможно ли это? Да и денег у меня с собой, признаться, довольно скромная сумма.       - Так я и предполагал. Но есть одно «но», мисс Грейнджер. Давайте, я изложу вам свою теорию, и мы вместе решим – стоит ли принимать её во внимание.       Гермиона кивнула и откусила кусок превосходно пахнувшего пирога.       - Не мне вам объяснять известные уже давным-давно законы путешествия во времени, хотя, возможно, за тридцать лет в науке произошли какие-то значимые открытия… - Дамблдор сделал выразительную паузу, и, помедлив, Гермиона неопределенно пожала плечами, но ему этого хватило. - Ясно, в таком случае будем ориентироваться на текущую ситуацию. Мы способны оперировать временными отрезками не более пяти часов и путешествовать во времени только назад, если, конечно, применять линейную структуру. Но даже в этих пяти часах мы скованы многочисленными правилами. Ваша ситуация явно выбивается из общих закономерностей, это ведь точно не было экспериментом? – Пронзительные голубые глаза директора сверкнули из-под очков-половинок.       Гермиона ощутила странно смешанное чувство: тепло и напряжение одновременно. Всё-таки здешний Дамблдор видел перед собою не свою лучшую студентку, подругу Гарри Поттера, а незнакомую взрослую девушку, которая неизвестно что могла принести в их более-менее упорядоченную жизнь.       - Нет, - решительно сказала Гермиона. – Это не было экспериментом. Это произошло неожиданно и безо всяких предпосылок.       - Отлично! – Почему-то Дамблдор обрадовался и тоже взял засахаренное печенье. – В таком случае моя уверенность возрастает. Путешествия на годы и столетия назад происходят не по нашей инициативе – это нечто непонятное нам. Но от того еще более интересное, - он лукаво улыбнулся. – Даже история Элоизы Минтамбл нам, по сути, известна достаточно мало, ибо Отдел Тайн не очень-то любит раскрывать свои секреты. В таком случае, мисс Грейнджер, рискну предположить, что в данной ситуации привычные нам правила, в духе «никто не должен видеть», не работают. Вы уже создали нечто новое…       - Я?! – с явным ужасом переспросила Гермиона, едва не подавившись чаем.       - Думаю, да. Лично мне известны два случая подобных спонтанных путешествий во времени. И тут невозможно изменить ход истории, потому что это уже есть часть истории. Можете считать происходящее новым витком реальности, бесконечным множеством вселенных, если желаете.       - Но почему? – Гермиона нахмурилась.       Всё, что говорил Дамблдор, как часто случалось с его словами, выходило за рамки известных ей привычных законов. Разумеется, она была знакома с подобными теориями, но одно дело представлять умозрительно, а другое - есть в компании покойного директора плюшки, испеченные тридцать лет назад!       - Мы не знаем, - весело откликнулся Дамблдор. - Именно поэтому жизнь так интересна! Как она была бы банальна и предсказуема, будь всё просто.       Гермиона с явным сомнением приподняла брови, а Дамблдор с удовольствием продолжал:       - Можете называть это Провидением, судьбой, случайностью… Почему вы повернули налево, а там лестница поменяла направление, и вам пришлось пойти в другую сторону? Зашли в одно купе, а не в другое и встретили своих будущих лучших друзей? Задержались дома на десять минут и избежали гибели?..       - Так значит, всё уже пошло иначе? – тихо переспросила Гермиона.       - Вероятно, - профессор Дамблдор стал серьезным. – Но у вас есть выбор.       - Попытаться вернуться? – предположила Гермиона.       - Да, я не знаю, как именно, но мы можем поэкспериментировать. И если у нас получится, то, возможно, вы вернетесь во время и вселенную, максимально близкие к вашим изначальным. Тогда вам стоит минимизировать своё влияние здесь.       - Или? – Гермиона была почти уверена, что знает, о чем говорит профессор, но боялась произнести это вслух.       - Или воспользуйтесь выпавшей вам уникальной возможностью – вторым шансом. Вернуться к началу… о, хотел бы я это испытать!       И несмотря на его легкую улыбку, Гермиона вдруг осознала, что Альбус Дамблдор сейчас сказал чистую правду: он бы хотел оказаться на её месте, чтобы всё исправить.       - А вдруг я только испорчу? – нервно спросила она, с раздражением осознав, что её голос стал чересчур высоким от волнения.       Но Дамблдор лишь развел руками, отчего фантастические краски его мантии вспыхнули переливами шелка в отблесках свечей.       - Нам не дано предугадать. Я бы вам советовал жить так, как вы бы жили обычно. Ведь каждый день вы принимаете десятки решений, каждое из которых может круто повернуть вашу жизнь, но вас, да и никого из людей, это же не смущает?..       Гермиона напряженно сдавила ладонями виски, запустив пальцы в волосы, и тихо сказала:       - Мне надо подумать.       - Пожалуйста, но постарайтесь к утру определиться, поскольку нам придется выбирать из двух диаметрально противоположных тактик - в зависимости от вашего выбора. И еще… У меня есть гостевая комната при кабинете, можете отдохнуть в ней, - кивнул Дамблдор.       - Профессор, а не могли бы вы рассказать про те два, упомянутые вами, сходных случая?       - Извините, но я не имею права делиться не своей тайной, - мягко пресек её любопытство директор, а потом негромко произнес, странно взглянув на неё: - И да, мисс Грейнджер, не думайте, что я вам не сочувствую… но и завидую отчасти тоже.       Гермиона медленно кивнула – мысли вдруг потекли вяло, и ей показалось, что всё это происходит не с ней. Но потом она встрепенулась:       - Значит, я уже никогда не увижу никого из своих близких?! То есть я могу их увидеть, но они будут уже не совсем они.       И в сердце вдруг болезненно толкнулась отчаянная, почти животная тоска по родным. Особенно по родителям, которые не помнили её.       - Не стоит так думать, мисс Грейнджер, - ласково произнес профессор Дамблдор. – В конце концов, важно лишь то, что вы чувствуете. И никто не знает, кто он есть на самом деле: бабочка или Чжуан-Цзы.