Против часовой стрелки

      Гермионе все-таки удалось выкроить немного времени, чтобы заказать себе парадную мантию к выпускному. Тем более коллеги недавно тактично объяснили ей, что магловские наряды в эти годы считаются как минимум экстравагантными. Гермиона с грустью повертела в руках свежекупленные джинсы, но затем решительно сложила их на самое дно своего чемодана – чем она меньше привлекает внимания, тем лучше.       Парадная мантия была глубокого синего цвета. Гермиона предпочла бы голубую, как когда-то… Но преподавательнице не пристали яркие и светлые цвета – их следовало оставить выпускницам. Свой выпускной Гермиона помнила плохо: тогда как раз отгремела первая траурная годовщина битвы за Хогвартс, а молодые маги, вернувшиеся с войны, так и не смогли почувствовать себя вновь беззаботными студентами, у которых самая большая проблема – это ЖАБА. Получился не выпускной, а мрачный вечер в заново отремонтированном Большом зале, где когда-то лежали тела погибших…       «Это всё в прошлом! - оборвала себя Гермиона. – Точнее в еще не случившемся будущем, и твой долг – сделать так, чтобы там оно и осталось… с наименьшими жертвами».              В зале пылало несколько сотен волшебных свечей, и порхали крохотные разноцветные феи. После прощального пира все студенты покинули Большой зал и разошлись по факультетским спальням. Все, кроме взбудораженных семикурсников, – по традиции они могли веселиться хоть всю ночь. Уже были розданы награды и произнесены речи, выпускники и преподаватели смешались в единую танцующую, говорящую, смеющуюся толпу. По воздуху летали зачарованные подносы с напитками и десертами.       Гермиону отвлекал то один, то другой студент, а потом к ней подошла Лили Эванс. В изумрудно-зеленой мантии, с распущенными густыми рыжими волосами она казалась прекрасной чародейкой из детской сказки.       - Вы очень красивы, мисс Эванс, - улыбнулась Гермиона.       «Вдруг профессор Макгонагалл все-таки ошиблась? И Северус Снейп всю свою жизнь любил Лили Эванс? Как можно променять её на другую? На меня… Нет, такая любовь не исчезает бесследно».       Хотя, наверное, для всех - и в первую очередь для самого Снейпа - было бы лучше, если бы его юношеская влюбленность в Лили сменилась влюбленностью в другую девушку, а потом еще в одну, и еще… а не крепла бы с годами, питаясь отчаянием и виной, превращаясь в безнадежное и нерушимое чувство.       - Благодарю, профессор Грейнджер, вы тоже красивая! - с неподдельной искренностью воскликнула Лили.       Гермиона почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, но, обернувшись, не увидела, кто так смотрел на них. И она слегка напряжённо засмеялась:       - Я всегда была скорее умницей, чем красавицей, мисс Эванс. Такие люди, как вы, редкость. А простым смертным приходится выбирать что-то одно, - она не боялась произносить подобные слова, потому что знала: если кто и способен правильно понять эту полушутку-полуправду, то Лили. – Но спасибо за комплимент.       - Профессор, я всё думаю о нашем с вами том разговоре, - Лили повертела в руках коктейльный зонтик, и он вдруг вспорхнул вверх яркой, волшебной бабочкой, за чьим полётом собеседницы невольно проследили глазами».       - Я верю в вас, мисс Эванс, - Гермиона ободряюще сжала её плечо.       - Иногда мне страшно, - пробормотала Лили.       - Это вполне естественно. Мы все порою боимся.       - Неужели все? – Лили чуть улыбнулась.       - Я знаю одного очень храброго юношу, - медленно произнесла Гермиона. – Он был… то есть у него такие же зеленые глаза, как и у вас… Я не встречала человека отважнее его, но и он порою боялся. И всё равно шел вперед.       Лили заворожённо смотрела на неё, словно знала, о ком она говорит.       - Извините, я что-то начала вам проповедовать прописные истины, - смешалась Гермиона. - Вы ведь и так всё это знаете. Наверное, у меня уже профессиональная деформация.       Лили улыбнулась.       - Нет, профессор. Я действительно всё это знала и прежде, но ваши слова - они словно зазвучали по-иному. Они дали мне силы.       - Тогда я рада, - серьезно ответила Гермиона и вытащила один из нескольких зачарованных фальшивых галлеонов, над которыми трудилась последнюю неделю, - возьмите. Через него можно передавать короткие сообщения.       И она объяснила Лили, как пользоваться монетой.              Когда часы пробили полночь и был съеден гигантский торт-мороженое в форме Хогвартса, многие студенты, уже не скрываясь, достали волшебное шампанское и даже огневиски – с последним ударом часов они официально перестали быть студентами и стали взрослыми магами.       Под потолком заплясали красочные фейерверки.       - Надеюсь, они не устроят пожар, - озабоченно произнесла Макгонагалл и навела дополнительные защитные чары. – Каждый год одно и то же, кресло директора за последние десять лет горело трижды.       Дамблдор только усмехнулся в бороду и, взмахнув волшебной палочкой, запустил к магическим фейерверкам огромного огненного феникса. Все закричали и зааплодировали. Минерва Макгонагалл сурово поджала губы.       - Профессор Грейнджер, - раздался над ухом Гермионы голос, - вас можно пригласить на танец?       Она обернулась и увидела Сириуса Блэка. Он был великолепен в наброшенной на плечи шоколадного цвета мантии, прямые черные волосы с небрежным изяществом падали ему на лоб.       - Мистер Блэк?       Сириус отвесил легкий поклон и протянул ей руку.       Многие преподаватели танцевали со студентками и наоборот – это тоже была традиция – и Гермиона вышла с Сириусом в круг. Однако, когда они заскользили по натертому паркету, она заметила, что Блэк слегка растрепан, а из-под смятого ворота рубашки виднеется засос.       - Вижу, времени вы даром не теряли, - строго заметила Гермиона.       Блэк поймал её взгляд и даже, кажется, слегка смутился, что само по себе было поразительно. Потом быстро поднял ворот и лукаво улыбнулся, не сказав ни слова.       Какое-то время они вальсировали молча. Сириус двигался легко и грациозно, он вёл в танце так непринуждённо, что партнерша могла полностью расслабиться. Они проскользили мимо окна, Гермиона вновь почувствовала на себе взгляд, но Сириус вдруг увлек её в самую гущу танцующих. Он был высоким, и даже на каблуках она мало что могла разглядеть из-за его плеча.       - Не злитесь, профессор, вы клёвая, - он улыбнулся.       - Вас мисс Дэвис ждет, - улыбнулась ему в ответ Гермиона.       - Да, сейчас, дотанцуем только. А так… Сегодня она, завтра другая, - Сириус подмигнул. – Но не вы, нет.       Он глянул поверх её макушки и чуть нахмурился, словно увидел кого-то. Гермиона даже догадывалась кого – такое радостно-злое выражение лица появлялось у ее визави при взгляде только на одного человека.       Но Блэк резко крутнул Гермиону, и пока она пыталась отдышаться от неожиданной фигуры, больше подходящей танго, чем вальсу, добавил:       - А мы скоро уйдем, - Сириус говорил весело, но его глаза смотрели цепко и чуточку грустно. – Я и Джеймс уже подали документы в Аврорат. Думаю… Мы будем часто видеться?       Несмотря на его двусмысленную ухмылку, Гермиона отчетливо осознала, что он имеет в виду вовсе не флирт – Сириус Блэк говорил о войне.       Музыка закончилась. Пары остановились. Гермиона пристально посмотрела на него, а потом быстро достала еще один зачарованный галлеон и протянула его Сириусу:       - Возьмите на всякий случай и почаще слушайте мистера Люпина.              

***

       Не дожидаясь рассвета, Гермиона ушла к себе. Ей удалось вручить зачарованную монету еще и Ремусу, так что теперь в кармане лежал последний фальшивый галлеон. Гермиона знала, кому должна была его отдать. Но на балу Снейп к ней так и не подошёл, а сама она не стала его искать, памятуя о советах профессора Макгонагалл.       - Может, и к лучшему, - пробормотала Гермиона, вытаскивая шпильки из волос, отчего те тяжелой волной упали на плечи.       Она не знала, радует её или пугает такая отстраненность Северуса. Его надо было остановить, но Дамблдор как-то сказал: «Не берите на себя больше, чем сможете вынести». Он был чертовски прав, мудрый и хитрый старик.       И именно в эту секунду в дверь постучали – Гермиона часто думала, почему именно в эту самую секунду. Она подошла и открыла. На пороге стоял Снейп.       Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом Гермиона негромко произнесла:       - Мистер Снейп, примите мои поздравления с окончанием Хогвартса.       - Спасибо. - Он наклонил голову, отчего в кои-то веки чистые и даже расчесанные волосы упали ему на лицо.       Гермиона почувствовала дикую усталость и, видя, что Снейп будет так еще долго молчать, уже чуть раздражённо спросила:       - Вы что-то хотели?       Северус отбросил темные прядки с лица и посмотрел прямо на неё.       - Да. Вы позволите войти?       - Вообще-то, это не кабинет, а мои личные комнаты, - негромко сказала Гермиона.       Снейп молчал, продолжая гипнотизировать её своим тяжелым темным взглядом – да, этот взгляд был ей знаком! Впрочем, одно хорошо – его глаза больше не напоминали холодные, пустые туннели.       - Неужели вы самостоятельно занимаетесь окклюменцией?! – внезапно осенило её.       Северус скривил губы в легкой ухмылке.       - А вы что – хотите прочитать мои мысли? – вкрадчиво промурлыкал он. Так могла бы мурлыкать змея. – Тогда просто спросите, и я вам их расскажу.       Гермиона стиснула зубы: «Молчи! Этот гадкий слизеринец пытается тебя спровоцировать». И просто посторонилась, пропуская Снейпа в маленькую гостиную, – видимо, разговор окажется более долгим, чем она надеялась.       - Не льстите себе, - сухо сказала она голосом строгого профессора Грейнджер.       Прежде ее пугали выходки Сириуса, но сегодня вдруг стало ясно, что выходки Блэка – не более, чем шалости вздорного юноши, а вот Снейп… Гермиона быстро отошла к окну.       - Вас выдал взгляд, - наконец пояснила она Северусу, - он слишком сильно у вас меняется, видимо, когда вы ставите блок. Вы же ставили ментальный блок перед защитой проекта?       Снейп, помедлив, кивнул.       - Как глупо! - прошептала Гермиона. - Это же очень опасно - без наставника практиковать такие вещи.       - Перестаньте! – вдруг выкрикнул Снейп. – Я уже давно не подросток!       На его острых скулах вспыхнули пятна гневного румянца.       - Как вы не понимаете! – он сделал несколько резких шагов, отчего черная мантия знакомо взметнулась за его спиной, и оказался рядом с Гермионой. – Вы ничего не понимаете…       Теперь они оба стояли возле окна. Июньское ночное небо мерцало капельками бледных звезд. Худая рука Северуса нервно стиснула подоконник.       - Не дерзите, - неуверенно сказала Гермиона, - я беспокоюсь за вас.       - Мне не нужно, чтобы вы беспокоились обо мне, мне нужно…       Он резко замолчал и с каким-то странным хрипом глотнул воздуха.       Гермиона хотела отступить назад, чтобы увеличить дистанцию между ними, но не успела. Северус сделал еще один шаг вперед и выдохнул ей прямо в лицо:       - Мне нужно, чтобы вы меня любили.       И прижался сухими губами к её губам в неловком поцелуе.