Против часовой стрелки

      На следующее утро Гермиона изложила свою идею Ремусу и написала Дамблдору. И теперь каждый день Снейп и Люпин перемещались в Хогвартс, где директор давал им частные уроки: первого он продолжал тренировать в окклюменции, второго – учить тем основам парселтанга, которые знал сам. И удивительно, но Ремус и впрямь невероятно быстро освоил базовые знания и теперь часами пытался общаться со змеями в саду. Такое нашествие пресмыкающихся не слишком радовало Холи, планировавшего посадить там морковь.       Дамблдор познакомил Люпина с Ньютом Саламандером, впавшим в абсолютный экстаз, узнав о существовании живого василиска. Если кому подобный факт и приносил настоящую радость, то именно этому немолодому магу, который, невзирая на свои года, двигался легко, словно квиддичный игрок, а седые волосы заплетал в задорную косицу, украшенную несколькими крупными ягодами. В его бесчисленных карманах жило по меньшей мере три лечурки, а его ручной нюхлер уже довел Филча до нервного приступа. Ремус был в восторге от этого знакомства, и даже полнолуние прошло относительно спокойно.       Грюм же продолжал устраивать свои учебные дуэли. Чарити, так или иначе решившая задачу с нахождением змееуста, углубилась в изучение древних традиций волшебников и планировала писать научную работу на стыке магической и магловской истории. Бербидж обладала восхитительным умением – заниматься проблемами по мере их поступления, поэтому превосходно проводила время с литературными трудами у камина. А Регулус Блэк отчего-то стал частенько назначать ей встречи в каких-нибудь кафе и тайно таскать для ее исследования старинные тома из библиотеки своих родителей.       В эти годы многие совершеннолетние студенты из волшебных семей пользовались правом покидать Хогвартс на выходные. Конечно, для подобных путешествий требовались немало: порталы из Хогсмида (несмотря на умение многих аппарировать), согласованность действий с деканами факультетов и их лояльность, отсутствие каких-либо порочащих студента сведений. В основном это было устроено для того, чтобы молодые чистокровные ведьмы и колдуны не пропускали сезон и могли посещать приемы, устраиваемые родителями, и подыскивать себе подходящую партию. Неудивительно, что Волдеморт умудрялся вербовать в свои ряды еще школьников. Оставалось только восхищаться, как полукровка Том Реддл сумел войти в лучшие дома, да еще с тем, что его присутствие почитали за честь. Каким образом Регулус умудрялся обманывать мать, скрывать, куда он направляется, и выкраивать драгоценные часы свободы – никто не знал.       Однажды Северус просто зашел в крошечный паб в небольшом городке и обнаружил, что за дальним столиком, скрытые чарами, сидят Бербидж и младший Блэк. И всегда тихий, замкнутый, такой сдержанный Регулус что-то увлеченно рассказывает Чарити, размахивая руками. Будь Снейп любезным человеком, он благородно «не заметил» бы своих знакомых, будь он балагуром, отпустил какую-нибудь шуточку, но он всего лишь саркастично хмыкнул, одарил их пронзительным взглядом, забрал у бармена сливочное пиво и пошел к выходу. Однако Регулус догнал его уже на пороге со словами:       — Это не то, что ты подумал!       — Просто постарайся, чтобы твои родители и твоя инфернальная кузина об этом не узнали. Я не в восторге от Бербидж, но мне бы хотелось видеть ее здоровой и живой, — сухо ответил Северус, прикидывая, стоит ли зачаровывать зонт.       Нудный осенний дождик барабанил по крыше и козырьку крыльца. Может, надо и на ботинки водоотталкивающие чары наложить? Это были хорошие, не слишком облезлые ботинки – всего лишь двухгодичной давности, и Северус планировал носить их еще лет десять как минимум. Но Блэк не дал обдумать сию столь значимую проблему, заговорив в несвойственной ему торопливой манере:       — Между нами ничего нет! В Чарити Бербидж я всего лишь нашел интересную собеседницу.       — Ведь кругом ну совершенно не с кем поговорить, кроме милой блондиночки, — не удержался от ядовитой шпильки Снейп.       — Ее привлекательность не имеет никакого значения. Я хорошо осознаю свой долг как Блэк…— начал было Регулус.       Но Северус, которому надоело стоять на пороге и зябнуть на сыром ветру, холодно сказал:       — Бесспорно, у вас Блэков какая-то прямо семейная тяга к Бербидж.       — Что ты имеешь в виду? — в голосе явно зазвенело тщательно скрываемое ревнивое напряжение.       — Твоего изгнанного братца, он одно время тоже за ней увивался.       — Немыслимо! Ему не место рядом с порядочной девушкой! – искренне возмутился Регулус.       — С маглорожденной девушкой, — сладко уточнил Северус.       — Кхм… это не значит, что ее можно использовать для развлечения. Во всяком случае, порядочный маг до подобного не опустится!       — Если тебя так беспокоит ее судьба, то почему бы тебе самому не позаботиться о ней?       Регулус нахмурился:       — Пойми, я человек без предрассудков, но есть некая данность, на которую нельзя закрывать глаза. Вот, например, профессор Грейнджер мне искренне нравится. Она хороший человек и превосходный специалист, к тому же вполне симпатичная женщина, но мне и в голову не придет жениться на ней…       Это было сказано с таким непоколебимым высокомерием и уверенностью в собственном превосходстве, что у Северуса кулаки зачесались врезать высокородному говнюку, но он все же сдержался и только ледяным тоном процедил:       — Полагаю, что Гермиону Грейнджер меньше всего беспокоит мнение о ней каких-то знатных чистокровок, а теперь, к счастью, и меня тоже. Всего хорошего.       И Северус стремительно аппарировал, оставив немного смущенного Регулуса на пороге под противным дождем.              

***

      Несмотря на произошедший довольно неприятный разговор, они продолжали общаться с младшим Блэком, хоть и несколько более натянуто. Во всяком случае, обещанное приглашение на прием, подписанное ни кем-нибудь, а самой Вальпургой Блэк, пришло в срок. Северус старался как можно дольше не говорить Гермионе, что он отправляется туда на встречу с Волдемортом, дабы все эти дни не были наполнены для нее бесконечными переживаниями.       А сам начал ценить каждые полчаса, проведенные вместе. Ловить и запоминать все эти мгновения, и неважно, что они разделяли: яркую страсть или уютное спокойствие, общую работу или приятный отдых. Скоро… очень скоро он спрячет все под замок: отделит эмоции, выхолостит собственные воспоминания в первый, но скорее всего, не в последний раз.       Гермионе Северус сказал о своем визите в дом Блэков всего за пару дней до этого события. Ее лицо исказилось странной, почти животной болью, но она не заплакала и даже не стала ничего говорить, кроме короткого:       — Я верю в тебя.       Больше они это не обсуждали.              

***

      Дом на площади Гриммо, 12 не мог не произвести впечатления. Было в нем нечто завораживающее – нечто, свойственное старинным волшебным домам, но при этом овеянное куда более интимной атмосферой, чем общественные здания подобного происхождения, в которых доводилось бывать Снейпу. И все же, несмотря на волшебные факелы на стенах и пылающие камины в гостиных, здесь было маловато света, а дерзкий сквозняк порою пытался пробраться под одежды знатных магов.       Вальпурга Блэк едва удостоила Северуса взглядом. Однако ему довольно быстро удалось отыскать в разряженной толпе пару бывших слизеринцев, которые прежде учились в Хогвартсе с ним или на пару курсов старше. И хотя ни с одним из них Снейп не дружил, все же само его присутствие здесь повышало его статус в их глазах, ну и прекрасная новая шелковая мантия, к которой никак не удавалось привыкнуть, тоже сыграла свою положительную роль. Так что Северус вскоре уже пил вино с Мальсибером, Гойлом и Розье.       Он видел мелькнувшую среди самых избранных гостей прямую фигуру Беллатрисы Лестрейндж, чья струящаяся мантия, столь необычного для молодой женщины черного цвета, царственно ниспадала с плеч. Круглую невесту Паркинсона, всю в бантах и лентах. И прелестную шестикурсницу Гринграсс в светлых шелках, которую суровая матушка не отпускала от себя ни на шаг.       Подали ужин. Северус так же отстраненно смотрел на горячее в своей тарелке, как прежде на танцующие пары. Ему до сих пор не верилось, что среди всей этой праздной роскоши, этой самодовольной, но в целом безобидной суетности состоится его встреча с Темным Лордом.       После еды они с Мальсибером вышли на балкон, Северус задумчиво разглядывал волшебные лилии миссис Блэк, что сияли бледными звездами на колонах и перилах.       — Неплохо, да? – пророкотал Мальсибер.       Он сильно заматерел с тех пор, как выпустился из Хогвартса два года назад. Теперь это был крепкий мужчина, выглядевший куда старше своих лет. Дорогая мантия, казалось, лопнет, туго натянувшись на мощной груди и широких плечах. Что-то кабанье виделось в крупных чертах его лица.       Мальсибер покровительственно положил тяжелую ладонь Снейпу на плечо:       — Все-таки дом Блэков шикарен. Чего молчишь – язык проглотил? Тебе, наверное, такое и не снилось, парень?       Северус нахмурился, не потому что было обидно – эмоции, спрятанные за окклюментными щитами, застыли и не тревожили – а потому что восемнадцатилетний полукровка должен обидеться на подобную подколку.       — Ну не зыркай, — хохотнул Мальсибер, — я ведь по-дружески, мы с тобой школьные приятели, Снейп, а такие вещи остаются на всю жизнь. Ты молодец – нашел общий язык с Регулусом и попал сюда! Он, конечно, еще сопливый мальчишка, но он Блэк… Что, кстати, с ним?       — Заболел, — коротко ответил Северус.       Мальсибер широко зевнул.       — Понятно. А ты слышал, что наш Эйвери проиграл пари Нотту, и ему пришлось облететь добрую половину Лондона на бешеном гиппогрифе?! Конечно, этот осел вылетел из седла и сломал ключицу… сущая умора! Забавно, да?       Снейп передернул костлявыми плечами:       — Не уверен. По-моему, нет ничего глупее, чем получить травму не в сражении, а из-за какого-то дурацкого пари.       Маленькие кабаньи глазки Мальсибера уставились на Северуса:       — Знаешь, почему ты никогда не станешь своим среди нас, Снейп? – внезапно очень серьезно сказал он. – Нет, даже не потому что ты полукровка, хотя, конечно, происхождение твоего папаши и твоя фамилия – это пятно на всю жизнь. А потому что ты мелочно следишь за выгодой, вечно подсчитываешь плюсы и минусы. Слишком много думаешь о разумности, безопасности и слишком мало – о благородстве и вопросах чести. Ты ведь в душе презираешь наши традиции чистокровной знати, не ври! Они тебе кажутся глупыми, ты сам только что сказал. Ты торгаш, Снейп! Твоя мораль – это мораль хитрого, умного… слуги, а не благородного господина.       Северус рассмеялся бы, если бы его мозг не был закрыт при помощи окклюменции. А так он только холодно процедил:       — Полагаю, за подобные слова я должен вызвать тебя на дуэль?       Мальсибер хохотнул и похлопал его по спине:       — Ну тогда не все потеряно, если ты чтишь наш кодекс чести!       — Я знаю Магическую правду, что написана в десятом веке, наизусть, — надменно бросил Северус. – И сейчас ты ходишь по грани… и только потому что ты мой давний приятель… — он нарочито сделал паузу.       Мальсибер посерьезнел и стиснул его ладонь в крепком рукопожатии:       — Если бы я не был уверен в тебе, дружище, то не рекомендовал бы тебя Темному Лорду. Он ждет. Идем, пора сделать то, ради чего, уверен, ты сюда и пришел – представить тебя ему.       Северус вздрогнул и не стал этого скрывать – подобное волнение было вполне естественно, а вот его отсутствие могло разбудить ненужную подозрительность.       Они пошли по широким коридорам, где в свете факелов на старинных магических гобеленах двигались тусклые фигуры. И когда оказались перед тяжелой дверью красного дерева, Северус выдохнул и вновь очистил сознание – сейчас тот самый момент, ради которого он столько работал: тренируя, ломая и запечатывая свой разум.       — Милорд, — голос Мальсибера донесся откуда-то словно издалека, — позвольте представить вам выпускника Слизерина – Северуса Снейпа.       Сидевшая в кресле прямая фигура в тяжелой темной мантии медленно повернула голову… Волдеморт. Черты бледного лица казались восковыми, перекошенными, глаза полыхнули алым, словно дьявол переворошил угли в своем камине. И Северус склонился до земли.