Против часовой стрелки

      

Уважаемые читатели, в главе присутствует описание элементов БДСМ.

      Ведьма не отрываясь смотрела на Инквизитора. Черная мантия ниспадала с его плеч, окутывая фигуру мраком аскезы. Острая, словно лезвие, линия ворота касалась бледного лица. Северус Снейп в своем строгом, наглухо застегнутом одеянии выглядел недосягаемым. И Гермиона вдруг отчетливо ощутила, как тонкий шелк собственного платья бесстыдно облегает ее фигуру, ласкаясь к голой коже.       – Итак, Ведьма, – тихо и пугающе проговорил Инквизитор, – признаешь ли ты предъявленные тебе обвинения? — Его голос был то вкрадчивым, словно движения змеи, то ласковым, словно бархат, то резким, словно удар хлыста… – Отвечай!       Гермиона невольно дернула прикованными руками – кандалы не казались тяжелыми, видимо, Северус применил к ним какое-то заклинание, но их металл холодил кожу, и этот запах железа…       – Нет!       Инквизитор медленно снял капюшон своей мантии. В полумраке темницы по каменным стенам плясали отблески от факелов. Тени скользнули по его бесстрастному лицу, и на мгновенье показалось, что в темных глазах вспыхнуло пламя.       – Какое упрямство, – прошелестел Северус, – для девчонки, которую поймали с поличным. Посмотрим, поможет ли твое колдовство тебе теперь? – и он почти ласково провел пальцами по ее оковам. Он оказался так близко, что Гермиона почувствовала его дыхание на своем лице. – Ты полностью в моей власти, Ведьма.       Высокий меловой лоб, острые почти до болезненности скулы, резкие темные брови и хищная линия носа. Длинные черные волосы стянуты сзади тяжелой заколкой. Неулыбчивые тонкие губы искривились в усмешке:       – Я могу сделать с тобою все, что захочу.       Гермиона тряхнула распущенными кудрями и вскинула голову:       – Вот как? А я думала, на тебя не действуют чары ведьм.       – Это так. Но для тебя я сделаю исключение. – Он вжал ее в стену и запечатал рот жестким поцелуем.       У Гермионы подогнулись колени от этого сочетания холодности и страсти, от того, что он практически трахал языком ее рот. И вдруг Снейп отступил, разжимая объятия – так что она едва обиженно не заскулила. Он хмыкнул и, достав из складок своего инквизиторского балахона волшебную палочку, одним резким взмахом рассек на пленнице платье. То несколькими лоскутами шелка упало на пол, оставив ее совершенно обнаженной. По телу пробежал холодок: одно неточное движение, и он бы задел ее. И, словно напитавшись страхом, возбуждение стало более острым.       – Ты сам колдун, – прошептала Гермиона, надеясь, что это прозвучало достаточно возмущенно, ибо Северус отыгрывал свою роль сурового Инквизитора безупречно.       Черные глаза блеснули:       – Да. Но ты никому не расскажешь. Молчи, или заткну тебе кляпом рот. Ясно?       Гермиона гневно посмотрела на него, но не проронила ни звука.       – Правильно. Послушание будет вознаграждено, – спокойно сказал Северус, задумчиво окидывая ее взглядом, и прищелкнул пальцами.       Повинуясь его жесту, одна из зачарованных летающих свечей подплыла к нему, опускаясь в руку.       – Думаю, Ведьма, тебе понравится воск.       Первая капля упала на плечо – вспышка тепла. Это не было больно, скорее приятно. А в мышцах звенела напряженная дрожь ожидания.       Потом еще одна капля – на бедро. И еще, и еще – грудь и живот оказались куда более чувствительными, воск почти обжигал, стекая и застывая причудливыми змейками по всему телу.       Северус опустился на одно колено, чтобы было удобнее. Его рука не дрожала – и он, будто соблюдая неслышный ритм, оставлял восковые метки на ее теле, перемежая их с коротким, почти жалящими поцелуями. Постепенно Гермиона погрузилась в дурман – сладостный и горячий, пахнущий огнем и травами.       – Смотри на меня! – внезапный приказ Инквизитора разбил пряную грезу.       Гермиона распахнула глаза – он стоял, уже выпрямившись в полный рост, отблески факелов и свечей слово безумные плясали вокруг его темной фигуры. Он почти неуловимым движением волшебной палочки разомкнул кандалы и тут же подхватил ее, давая немного прийти в себя. Ее обдало прохладой очищающих чар, что убрали воск с тела. Снейп растирал ей запястья, то и дело касаясь их губами и обрисовывая языком не успевшие сойти следы от металлических браслетов.       Гермиона оплела его руками и ногами, чувствуя голой кожей грубый хлопок его одежд.       – Тебе не жарко в этих тряпках? – прошептала Ведьма на ухо Инквизитору.       Северус отрывисто рассмеялся и тихо ответил:       – Вообще, я наложил чары. – А потом уже куда громче добавил суровым голосом: – Если ты очень постараешься, Ведьма, то, может быть, я тебя отпущу.       – Тебе понравится, – лукаво улыбнулась она, скользя по нему вниз и опускаясь на пол.       Северус тут же сгреб ее волосы, наматывая на кулак. Благо брюки и белье он надел свои обычные, а не аутентичное средневековое исподнее, – с усмешкой подумала Гермиона и, облизнувшись, взяла в рот.       Откуда–то сверху доносились частые выдохи и приглушенные ругательства сквозь зубы – господин Инквизитор отчаянно сквернословил.       – Меня так… надолго не хватит, – в какой–то момент пробормотал Северус.       Ну уж нет, она еще не избавила его от инквизиторской мантии аскета! Гермиона притянула его к себе, вниз, порадовавшись, что каменный пол «темницы» был всего лишь иллюзией. И принялась стаскивать со Снейпа одежду, в чем он сам ей активно помогал. А потом изучала его руками и губами – наверное, в тысячный раз, но все равно словно в первый. Ее завораживало, как он откликался на ее прикосновения и ласки. Ее сводили с ума его поцелуи в шею и его хриплый от возбуждения голос. Его жгучая, почти пугающая страсть к ней. Его нежность и его тьма.       Гермиона уже очень хорошо знала Северуса Снейпа, она знала его лучше, чем кого-либо другого во всем мире. И все же она никогда не могла познать его абсолютно.