***
— Мерлин, какое убожество, - резюмировал Малфой, оглядев гостиную Поттера. Он только вышел из камина, плюхнул небольшой чемоданчик на пол и сразу скривил рожу. В детстве детям рассказывают, что если испугаться, скосив глаза, то навсегда косоглазым останешься. Видимо, с Хорьком приключилась похожая беда: кто-то напугал мальчонку, когда он унюхал грязный носок, и теперь перекошенная морда сопровождала его всю жизнь. — Твоя зачуханная магловская конура не лучше, - заявил Гарри, развалившийся на диване в растянутых домашних трениках. Малфой был, разумеется, не согласен: — В ней, по крайней мере, не воняет клопами. Поттер открыл было рот, чтобы послать Хорька куда подальше из своего убогого воняющего клопами дома, но его внимание привлекло белое движение у тонкой Малфоевой шеи: сначала он решил, что ему привиделось, но через секунду из-за плеча Малфоя вылезла натуральная хорёчья морда в добавок к уже имеющейся. Гарри охнул от неожиданности. — Великий Годрик, это что? Хорёк? Малфой покраснел. — Это Аластор. Гарри ушам своим не поверил. — Блять, как Грюм? Малфой покраснел ещё больше, а хорёк сбежал по плечу вниз прямо в руки Хорька старшего. — Именно как Грюм, - Хорёк старший любовно поскрёб младшего за ухом, и младший балдёжно зажмурился. Гарри смотрел на эту идиллию, усердно моргал, но картинка не таяла и оставалась реальностью. Обретя дар речи, Поттер выпалил: — Ты завёл себе хорька, чтобы мстительно назвать его Аластором? Ты идиот? И ты же в курсе, что не Грюм на самом деле превратил тебя? Обе морды вперили в Поттера злые глазёшки. — Это ты идиот, Поттер, - заявила самая большая из морд. — Никого я не заводил, хорька мне подарила Панси, чтоб ей пусто было! Не выбрасывать же животное на улицу! И да, я в курсе, но называть его Барти в честь поехавшего Пожирателя я не особо горел желанием, знаешь ли, поэтому он Аластор. Не мстительно, а просто так, - Малфой фыркнул и добавил: — Будут ещё дебильные вопросы? Как бы Хорёк ни ерепенился, как бы ни раздувал свои иголки, его качало, будто туалетную бумажечку на ветру, и казалось, что он вот-вот грохнется и околеет. Гарри не стал дожидаться, когда Мерлин наконец избавит его от присутствия Малфоя, поэтому встал, подошёл и без лишних слов протянул руку. Малфой в ответ наградил его убийственным взглядом, красноречиво демонстрируя, что он думает о Поттере, его руке и ситуации в целом. Противный Аластор смотрел точно так же. Гарри понял, что испытание его ждёт пострашнее Василиска, дракона и Волдеморта вместе взятых. — Тебя ведёт, я вижу, так что не выёбывайся, - бросил он с раздражением и схватил Хорька за плечо. Малфой тут же прикрыл глаза и сжал губы, словно сдерживал болезненный стон, но затем лицо его расслабилось, просветлело, порозовело, и он выдохнул с облегчением. — Лучше? — Значительно, - севшим голосом промямлил Хорёк. — Чай, кофе? Виски? - любезно предложил Гарри. Малфой пробубнил: — Яду, если можно.***
Яду для Хорька не нашлось, зато у Хорька нашлось прилично яду для Гарри. Этой сволочи всё было не так: слишком жарко, слишком душно, слишком плебейская обстановка для дома древней уважаемой семьи, слишком невкусный кофе, слишком потёртые штаны для приема гостей. На последнем Гарри не выдержал: — Ты не охренел ли часом? Ни тон, ни злая рожа не смутили Малфоя. — Не охренел, - он пожевал печеньку, запил её невкусным кофе и сунул кусок печеньки Аластору, примостившемуся у него на коленях. — Есть же правила приличия, в конце концов. Под столом зачавкало, а Поттер не постеснялся сообщить: — Ты слишком мало для меня значишь, чтобы я соблюдал перед тобой приличия. Малфой ничуть не расстроился. — Ну ты и сука. — От суки слышу, - буркнул Гарри и замолчал, подпирая задом кухонную тумбу. Вот и поговорили. Потрясающе. На кухне затихло, и только ложечка бренчала в кружке Поттера. Что Малфой, естественно, не мог оставить без внимания: — Вообще-то аристократы размешивают сахар беззвучно. У Поттера глаза чуть внутрь черепа не закатились. — Как хорошо, что я не аристократ, - и ложка заклокотала активнее. Наблюдая, как Малфой закипает, Поттер показушно, с громким хлюпаньем отпил кофе. Если бы Хорёк был чайником, ему бы сорвало свисток. Словно чувствуя накалившуюся атмосферу, Аластор высунул мордочку из-под стола, принюхиваясь к воздуху, в котором запахло жареным. — Ты плебей, Поттер, - прошипел Малфой. — Неотёсанный чурбан. Чурбан его не слышал: он продолжал цедить кофе с рёвом реактивного двигателя. В конечном итоге Поттер перестарался и поперхнулся, кофе пошёл носом, всё это выглядело некрасиво и смешно, но Малфой не смеялся, Малфой менторски произнёс: — Мерлин тебя наказал. Ох, Мерлин определённо наказал его. Долбоёбом Малфоем. Гарри вздохнул. — Пошли покажу твою комнату, дол.. рогой гость. Поттер поплёлся из кухни, слыша, как зашерудился за спиной Хорёк с хорьком. — Мы ненадолго здесь, Аластор, - в полголоса ласкался с животиной Малфой, следуя за Поттером. — Скоро заучка Грейнджер придумает антидот и вызволит нас отсюда. А если Поттер не пройдет суточный тест, то мы и вовсе завтра свалим. Гарри решил добавить оптимистичных красок обрисованной картине: — А потом ты, Аластор, обглодаешь его остывший тощий трупик. — Никакой я не тощий! То есть это его смутило, да? У двери гостевой спальни Гарри остановился и широким жестом пригласил Малфоя в его апартаменты. Хорёк фыркнул, но вошёл, горделиво задрав нос, огляделся, скривил рот, но никаких комментариев не выдал. И хвала Мерлину, иначе Гарри не сдержался бы. — Ты будешь спать здесь, - сказал Поттер. — Ну, кроме этой ночи. Хорёк медленно обернулся. — В смысле "кроме этой ночи"? О, сейчас начнётся. — В том смысле, что эту ночь ты спишь со мной. — Кто сказал? - ну вот, началось. Гарри так устал за день, что не имел сил спорить и уговаривать. Он сжал переносицу, мысленно успокаивая себя тем, что всё это на время. На очень короткое время, если Грейнджер и её сумасшедшая лимонная братия постараются. — Я сказал, - коротко бросил Гарри. — А с чего я.. Поттер не стал его слушать. — Я сказал, ты будешь спать со мной, - прорычал он. — Одну ночь. Мне это так же неприятно, как тебе, но я пообещал Гермионе, так что не зуди. Его тон и вид привели хорьков в замешательство. Они боязливо переглянулись, помолчали, обдумывая нарисовавшиеся перспективы, и самый большой и вредный из них недовольно произнёс: — Ладно. Одну ночь, - Малфою это явно не нравилось, но он благоразумно решил не вступать в конфронтацию. — Ты же не храпишь? Поттер ухмыльнулся. — Вот и узнаем, - и собрался было уйти, но Малфой остановил его. — Поттер. — Что? Гарри бросил нетерпеливый взгляд через плечо на почёсывающего хорька Хорька, и тот выглядел странно, будто хотел что-то сказать, но никак не мог выдавить из себя это. Наконец плечи его опустились, он бессовестно распорядился: — Принеси мой чемодан, - и получил нахмуренные брови в ответ. — Сам принеси, - обнаглел вконец. Но он же какой-никакой гость... и пререкаться уже надоело. Проклятье. Поттер капитулировал: — Ладно. Сейчас. Засранец, - "засранец" он произнёс уже за дверью, сбегая по лестнице на первый этаж. Вернувшись через пару минут с Малфоевыми скудными пожитками, Гарри обнаружил его в той же напряжённо-застывшей позе, в какой и оставил: с сжатыми в полоску губами, с неестественно прямой спиной, с попискивающей белой крысой на руках. Что-то он там обкумекивал, и Поттеру было совершенно плевать, что именно. — Разбирай вещи и спускайся, - велел он, бросая на пол чемоданчик. — Зачем? Проводить лечебное время вместе, идиот. — Будем смотреть телевизор.***
Смотреть телевизор с Малфоем оказалось сущим адом. Не то чтобы Поттер ждал чего-то особенного, например, того, что Хорёк засунет в задницу свой паршивый характер и станет хотя бы на время нормальным, нет, конечно: на такие чудеса даже магия не была способна. Но перед мерцающим экраном из Малфоя полезло всё его говно. А говна в нём за тридцать лет накопилось до ебени матери. Во-первых, с телевизором он, живущий в магловском доме, как выяснилось, был очень хорошо знаком. Во-вторых, не просто знаком, не просто видел и мог включать, а имел, сука, любимые передачи. И конечно - конечно же! - эти передачи совершенно не пересекались с интересами Поттера, а Малфой не собирался уступать и идти на компромисс. Поэтому они смотрели топ-модель по-американски, блять. — Только не Кимберли! - причитал Хорёк, нервно поглаживая Аластора. — Ал, они выгоняют нашу малышку! Набухший от недовольства Поттер косился на хорьков и думал, что самому мохнатому из них так же, как и Гарри, глубоко насрать на малышек: Аластора явно больше волновали настойчивые пальцы, насилующие его загривок, грозящие проломить маленькую хорёчью черепушку. Когда Малфой завопил: — О, нет, Кимберли! - Гарри испытал глупое детское злорадство. Так и надо ёбаной Кимберли, кем бы она ни была. И можно было бы подумать, что Малфою, как и большинству половозрелых мужчин, просто нравится пялиться на красоток, но нет же, он прям болел, прям переживал, прям отпускал экспертные замечания: "Поза слишком неестественная." "Эти её подмышки в кадре ни к чему. Никто не хочет смотреть на подмышки." "У модели не может быть горбатой спины!" "За какие грехи Мерлин наградил её такими ногами?" Судя по всему, Хорьку просто нравилось обсирать людей. И плевать ему было, что эти люди - красотки. Поначалу Поттер сидел и куксился, демонстративно не смотрел и только пялился в стену. Потом зацепился взглядом за чьи-то загорелые булочки и решил, что не такой уж он принципиальный, а передача не такая уж и дебильная. В итоге к моменту изгнания Кимберли он запомнил всех по булочкам, но не по именам. Зад Кимберли не был среди фаворитов, поэтому Поттер не испытал ни малейшего сожаления на её счёт. Зато Малфой выл белугой, чем приводил Гарри в злорадный восторг. Но как бы ни радовался Поттер Малфоеву горю, как бы ни грели душу вопли Хорька, всё же Гарри заметил, что руки, терзающие Аластора, всё больше и больше дрожат. — Эй, - позвал он и протянул ладонь, предлагая контакт, но Хорёк его проигнорировал. — Если ты прекратишь быть такой занозой в жопе, всем станет легче. — Нет, не станет, - упрямо возразила заноза в жопе. — Возьми мою руку, - настаивал Поттер. — Я в порядке. — Возьми мою руку, Драко, - Гарри подключил тяжелую артиллерию в виде "Драко", но Драко не был бы Драко, если бы так легко сдался. Он произнёс: — Я в порядке, Гарри, - и так же выделил "Гарри", демонстрируя, что именами его не проймёшь. Поттер - Гарри - Гарри Поттер устал играть в этот словесный пинг-понг. — Да сколько ж можно, - он схватил Хорька за руку, теребящую несчастного Аластора, оторвал её от пушистого загривка и сжал. Малфой со всхлипом вдохнул, руки не отнял, его мелко затрясло, но затем он обмяк, жмурясь, словно сдерживал слезы. Наверняка ему чертовски нравились прикосновения Поттера, но он изо всех сил старался это скрыть. Как только Хорёк пришёл в норму, зарумянился и задышал ровно, Гарри выпустил его из захвата. — Давай ты закончишь свои дурацкие игры во "всё в порядке", Малфой. Это не нужно ни мне, ни тебе. Мир не развалится, если ты примешь мою помощь. — Мой мир развалится, Поттер, - вдруг процедил Малфой. Из умиротворённого он неожиданно стал злым, засверкал потемневшими глазами, запышил гневом, раздул ноздри. — Ты раздражаешь меня, - ядовито признался он. — Все стелятся перед тобой, лижут геройский зад, благодарят, а я не собираюсь примыкать к армии благодарных, хватит тебе обожания всего остального магического сообщества. Ясно? Великий Годрик, за что это всё?.. Его слова не задели Поттера. Ненависть Малфоя не стала для него новостью. Поэтому он коротко ответил: — Ясно. — Что тебе ясно? Гарри вздохнул, мечтая, чтобы Малфой заткнулся, а этот день поскорее закончился. — Что ты псих ненормальный. Пошли спать, поздно уже. Не дожидаясь ответа, он поднялся с дивана и поплёлся в спальню.