***
Поттеру снилась Джинни: она носилась по квиддичному полю с кастрюлей куриного супа и всем говорила, что это амортенция. В итоге Джин споткнулась, упала, разлила суп и, лёжа пластом в грязи, заорала дурниной. Очень натурально заорала и почему-то голосом Малфоя. — Какого хуя?! - верещала она. — Что я здесь делаю?! Лежишь в грязи, очевидно. Что за тупой вопрос. — Поттер, блять, проснись! - в лицо немилосердно врезалась подушка. Гарри открыл глаза, тут же зашарив по тумбочке ладонью в поисках очков. Он заправил дужки за уши и сфокусировался на разъяренной фигуре Малфоя, нависшей над ним. — Почему я здесь?! Суть происходящего понемногу начала доходить до полусонного Поттера: Хорёк очнулся не в своей норке и теперь истерил и задавал сложные вопросы. Ясно. Гарри опять ни при чём, но огребает. — Откуда мне знать? - голос охрип ото сна, и Поттер прокашлялся. — Ты сам припёрся, не я тебя приволок. Малфой кукольно моргал, задрав брови. — Сам? — Сам. — Но как я?.. Ох, Мерлин. Гарри с раздражением его перебил: — Ногами, Малфой, ногами. Который час?.. - он взглянул на циферблат будильника и простонал: — Мерлин, семь утра.. Ты настоящий изверг. Хорёк всё ещё сидел в недоумении. — Я же ничего не помню... Поттер фыркнул. — Нечего помнить. Ты пришёл, улёгся и прилип ко мне. Конец. Если тебя волнует, не исполнял ли ты чего-нибудь эдакого, то нет, не исполнял, - Поттер даже не покраснел. — А теперь дай поспать. И забери Аластора, он грызёт мою ногу. Малфой перевёл беспомощный взгляд на хорька, резвившегося с пальцами Поттера, отмер наконец, слез с постели и отодрал крысеныша от Гарри. — Брось каку, Ал, - просюсюкал он. — Пошли, я тебя покормлю. Как только Малфой захлопнул за собой дверь, кака блаженно прикрыла глаза, готовая вновь провалиться в сновидения, но как бы ни так: в голове неоновой вывеской засветился вопрос "А почему я, собственно, вру Малфою?". Очень интересно. Да, почему бы просто не поржать, выложив Хорьку правду-матку обо всех его ночных признаниях? Посмотреть, как он сжимается, втягивает голову в плечи, заикается и пытается оправдаться. Это же должно быть весело - поиздеваться над ним. Так какого чёрта Поттер стыдливо краснеет и врёт? Словно эти недоласки проклятого Малфоя что-то значат. Они ведь ничего не значат, верно? Верно. Потому Гарри решил рассказать. Встать - поспал, блять, спасибо, - спуститься на кухню, где шебуршали хорьки, и рассказать. Но умыться сначала, конечно. В ванной, яростно полируя рот, Гарри снова зацепился взглядом за чужую зубную щётку в стакане. И почему-то подумалось, что если Малфой узнает о своих ночных недобровольных домогательствах, то чего доброго возьмёт и сбежит от греха подальше. А с другой стороны пусть бежит, ведь так? Но тогда Гермиона открутит Поттеру яйца. Проклятье. Гарри не нравилась роль няньки, которой наградила его подруга, но всё же ответственность действительно лежала на нём, и Малфой был до жути упёртым и один раз уже чуть не сдох. Но опять же он точно такой же взрослый человек, как и Гарри, даже старше на два месяца, поэтому может сам разобраться со своими нуждами и проклятиями. А скрывать что-то, касающееся его самого, вроде как нечестно. Гарри решил признаваться. Да, определённо решил. Умытый, помытый и вкусно пахнущий, он спустился в кухню и невольно затормозил на входе: Драко возился с завтраком, совершенно фальшиво напевая песню про Нью-Йорк; у него шкварчала сковородка, Аластор сидел у окна, сжирая совиные печеньки, и всё это выглядело настолько идиллично, что Гарри залюбовался. На его кухне давно не было так живо. Наконец Драко заметил его: — О, ты встал, люб.., - недосказанное "любимый" перетекло в стон отчаяния, сопровождаемый шлепком ладони о лоб. — Прости. Я теряю контроль. Поттер махнул рукой, присаживаясь на стул. — Не извиняйся. Ничего в этом страшного нет. Драко, я хотел... Но Малфой не слушал его. — Мерлин, это невыносимо, - Драко в раздражении бросил на сковороду вилку, которой переворачивал бекон. — Я словно сам себе не принадлежу! Словно мной управляют, как куклой! - он запыхался от злости, перевёл дыхание и сказал то, чего боялся Поттер: — Может.. может мне лучше вернуться домой? Ну конечно! Это же так в духе Хорька - сбегать чуть что! — Почему это? Трусливый Хорёк занервничал, заломил пальцы, закусил губу. Он выпалил: — Чтобы ты не иск.. чтобы ты не мелькал передо мной, чтобы я не молол всякую влюблённую чушь! - и с досады всплеснул руками. В кухне запахно палёным, Драко повернулся к плите и точным быстрым движением переставил сковороду с беконом на неработающую конфорку. Малфой злился и шипел, как раскалённый беконный жир. — Клянусь, я буду приходить за подпиткой, но лучше мне всё же.. — Нет, Драко, не лучше. Не лучше! - взвился Поттер, вскочив на ноги. — Уж прости, но так получилось, что я ответственен за твою жизнь, мы оба в этой сраной лодке, и я против того, чтобы ты сбегал! Палёным запахло ещё и в переносном смысле. Аластор насторожился, даже перестал грызть печеньку. Малфой раздражал. Его предсказуемая трусость выводила из себя, хоть бы раз он поразил отвагой и способностью решать проблему честно, лицом к лицу, но нет, Хорёк по-хорёчьи поджимал уши и сваливал. Как это было типично для него! — Тебе просто хочется наслаждаться моим унижением! - верещал Драко, некрасиво покрываясь красными пятнами. — Мне просто хочется, чтобы ты не сдох, идиот! - Гарри ударил по столу, и Малфой вздрогнул, затрясся; красные пятна сошли, он вдруг стал нездорово бледным. Драко поджал губы, опустил взгляд, обхватил себя руками и превратился в какую-то статую болезненного отчаяния. Поттер не мог смотреть на него такого несчастного и еле живого: он быстро обогнул стол, и, всё ещё ведомый злостью, со злости же не просто прикоснулся, а прижал к себе Драко, стиснув в объятьях. Секунда, две, три.. Едва слышный стон, смешанный со всхлипом, отрезвил, и Гарри пришёл в ужас от своего порыва, но виду не подал: он медленно отстранился, заглянул в округлившиеся серые глаза и сказал, ненатурально изображая расслабленную улыбку: — Видишь? Контакт требуется чаще. Будешь бегать ко мне камином каждый час? Ох, как же у него всё тряслось внутри! Горело адским пламенем. Пока Гарри проклинал себя за необъяснимую несдержанность, Драко произнёс отстранённо, во все глаза глядя на смутившегося Поттера: — Это оттого, что мы орём друг на друга, - он смотрел пристально, он искал взаимность, в его прозрачно-сером, потеплевшем взгляде горел огонёк надежды. Стало горько и стыдно. Мерлин, каким же надо быть кретином, чтобы обнять влюблённого в тебя человека... Во рту пересохло, но Гарри ответил: — Ты же знаешь, дело не только в этом. — Знаю. Гарри больше не мог стоять вот так - слишком близко, слишком неловко, слишком двусмысленно. Он оступил и покашлял, но голос всё равно звучал неровно. — Что ты чувствуешь? - спросил он, стараясь не смотреть на Малфоя. Куда угодно, только не на Малфоя. — Что меня тянет к тебе сильнее, - Драко вздохнул. Он был разочарован? Кажется. — И что это становится сложнее контролировать. Гарри выдал глубокомысленное: — Дерьмово. Малфой кивнул. — Наидерьмовейше, - он хотел сказать что-то ещё, он почти сказал это, уже даже выдохнул "Гарри", но нетерпеливый стук в окно заставил его подпрыгнуть и растерять все слова. — Это что за чёрт?! Драко завертел головой в поисках причины своего несостоявшегося инфаркта, а Гарри впервые в жизни был рад Шизику: что бы там ни собирался говорить Малфой, Поттер был уверен, что не готов это слышать. — Ох, Гермиона, - Гарри открыл окно, впуская в кухню мороз и придурошную птицу с привязанным к лапе посланием. — Определённо нет, - возразил Малфой, опасливо выглядывая из-за Поттерова плеча. — Её птица, - уточнил Гарри. — Шизик. — Невероятно точное название. Оба хорька настороженно и молчаливо изучали гостя, и когда тот издал пронзительный боевой клич, чуть не ломанулись прочь из кухни. Парализованный происходящим Аластор выронил печеньку, небрезгливый Шизик её подобрал. Увлечённый внезапно обнаруженной едой, Шизик забыл, что надо кусаться и быть психованным, поэтому Гарри благополучно забрал у него письмо и прочитал: "Надеюсь, у вас всё хорошо. Помни, что, если ты собственноручно пришибёшь Малфоя, я не стану помогать тебе спихивать это на действие проклятия." Поттер хмыкнул и испепелил клочок бумажки беспалочковым Инсендио. — Она спрашивает, всё ли хорошо, - сообщил он вопросительно задранным светлым бровям. — Всё ведь хорошо? — За исключением моего неадекватного поведения - да, всё хорошо, - косясь на Аластора, тщетно пытающегося отобрать свою обглоданную печеньку, Малфой скрестил руки на тощей груди и упрямо добавил: — Но я хочу вернуться домой, Поттер. Ох, блять. — Сам пиши об этом Грейнджер, - Гарри тоже умел скрещивать на груди руки. — Чтобы она знала, кому адресовать кричалку. Малфой сглотнул. — Но она твоя подруга. Ссыкун. — Но выёбываешься ты. — Я не выёбываюсь! Просто пытаюсь не растерять остатки самоуважения! Остатки?! — О, не прибедняйся, твоего самоуважения хватит на всю Магическую Британию, - Поттер достал из банки ещё одну печеньку и всучил её Аластору во избежание зверюшьей драки за провизию. — В общем, если хочешь иметь дело с разъярённой Гермионой, то я умываю руки. Но учти, что на тридцать лет мы подарили ей абонемент в тренажёрный зал. Помнишь её хук? Так вот он стал крепче. Невообразимое удовольствие доставляло наблюдение за тем, как опадает самоуверенная улыбочка Малфоя, как гневно раздуваются его ноздри от осознания собственной беспомощности, как до него доходит, что он в тупике. Истинное блаженство. — Ладно! - Драко вскинул ладони, капитулируя. — Я остаюсь, - ах, спасибо за одолжение. — Раз ты так просишь. Но тогда мне надо арендовать на время её сумасшедшую сову. Поттер моргнул. Было странно, что кто-то добровольно хотел связаться с Шизиком. — Зачем? — Хочу пригласить миссис Кристенсен на ужин в пятницу. — Зачем? Малфой скривил рот и прошипел: — Тебя заело? Она мой друг, Поттер. Неожиданно. — Серьёзно? Эта сварливая старуха? Хотя чему я удивляюсь, - Гарри пожал плечами и махнул в сторону зверинца: там Аластор уже делился печенькой с новоиспечённым пернатым другом. — Хорошо, если не боишься лишиться пальцев, Шизик в твоём распоряжении.***
Было очень сложно чем-то занять себя на целый день вдвоём. Всё, что придумалось, - это читать, сидя в библиотеке: Поттер - устав, Малфой - пособие по тёмной магии. "Мы работаем в аврорате, полезно знать, с чем имеешь дело" - объяснил Хорёк в ответ на подозрительный взгляд. Гарри сделал вид, что поверил. Они сидели рядом на софе, и Поттер изображал безразличие к случайным прикосновениям Драко: тот то плечом заденет, то повернётся неловко и, ойкнув, въедет коленом, то и вовсе в задумчивости начнёт поглаживать мизинчиком мизинчик Гарри. А Гарри всё краснел, как школьница, и пошевелиться боялся - вдруг Малфой испугается, взбрыкнёт и убежит? Вдруг опять придётся уговаривать его остаться? Поттер ни за что на свете не сказал бы, почему ему так надо, чтобы Малфой никуда не делся из его дома. Для себя он решил, что просто не хочет найти его хладное заморенное тельце, обглоданное Аластором, и потом мучаться виной всю оставшуюся жизнь. Но что-то подсказывало, что он не до конца откровенен. Гарри не хотел об этом думать, потому внимательнейше вчитывался в устав. К обеду они задолбались оба. Малфой-хозяюшка ускакал кулинарить, вереща, что он всё сам сделает и помогать ему не надо, но Гарри было неловко взваливать готовку целиком на него, и он пришёл резать морковку и быть мальчиком на побегушках. Даже занятый обедом, Драко продолжал невзначай посягать на личное пространство Поттера: прикасаться и просто быть рядом. Гарри говорил себе, что это нормально, что он так подпитывается. Гарри был по большому счёту не против. Драко, казалось, сам не замечал своей близости: он не отдергивал рук, не смущался; он щебетал без умолку какую-то ерунду, был естественен и как будто бы счастлив. Поттер тоже расслабился и перестал вздрагивать каждый раз, когда руки словно невзначай касалась чужая рука, но всё же один случай заставил его напрячься. — Милый, передай соль, - попросил его Малфой, и Гарри уставился на него, часто моргая, ожидая, что Хорёк сейчас впадёт в истерику. Но Малфой лишь сказал: — Что? Соли нет? Гарри вдруг начал заикаться, выдавил из себя: — Ееесть, - и протянул Драко солонку. Тот её взял и.. всё. И всё! И продолжил мешать деревянной ложкой овощи в сотейнике. Он даже не заметил, что оговорился. Он и не оговорился вовсе, для него это было нормально - назвать Поттера милым. Ох, Мерлин... Всё становилось сложнее, страннее и запутаннее. Гарри не стал тыкать Малфоя носом в его "милого". Пусть живёт спокойно и мастерит своё жаркое. После обеда Хорёк придумал "привести в порядок эту зачуханную халупу", за что чуть не отхватил. Гарри не хотел наводить никаких порядков, его и так всё устраивало, но "неизвестно, сколько я тут буду жить, может быть, вечность. Хочу провести вечность в чистоте". Грёбаная принцесса. — Начнем с гостиной, - распорядился Малфой, деловито закатывая рукава рубашки. — Потом займёмся кухней, столовой и, наконец, прихожей. Второй этаж завтра. Послезавтра чердак. Ну нихера себе... Даже чердак. — А у меня есть право голоса? - на всякий случай и не особо на что-то надеясь, поинтересовался Поттер. — Нет, - отрезал Малфой. Гарри так и думал. Не стоило и спрашивать. Начали с гостиной. Малфой чистил камин, а Поттер полы, потом Малфой переделывал за Поттером, потому что "никуда не годится". Сначала Гарри возмущался, но после того, как Хорёк применил к его паркету какую-то особую полоначищательную магию и тот засиял первозданным блеском, Гарри заткнулся. Это и правда было гораздо лучше того, что сотворил он. Зато Поттер неплохо справился с пылью на полках и по праву гордился собой. С кухней возились гораздо дольше, потому что донельзя хозяйственному Хорьку приспичило перемыть всю посуду, отполировать все кастрюли и сковородки, начистить плиту, чтобы сияла, как новая. Гарри хотелось его убить. Со столовой разобрались быстро, потому что туда никто никогда не заходил, "и очень зря: каждый уважающий себя аристократ должен трапезничать в столовой". Малфой ещё долго нудел по поводу попирания Поттером традиций дома чистокровного рода Блэк, "долго" - это всё время, пока они отмывали столовую. Гарри его не слушал, только подмечал про себя, когда Драко нет-нет да прикасался к нему: когда вложил в его ладонь столовый серебряный нож; когда протискивался между Поттером и буфетом и придерживал Гарри за плечи в течение трёх Миссисипи; когда соприкасался бедром, стоя рядом, перебирая вместе с Гарри чайный сервиз. И почему это стало важно? Чёрт знает. Скорее всего от скуки. До прихожей добрались уже под ужин, и Поттер под предлогом готовки свалил с поля уборочного боя, оставив Малфоя бороться с грязью в одиночестве. — Ты и так готовил завтрак и обед, - объяснился Поттер. — Ужин за мной. — Мне несложно готовить для тебя, - пожав плечами, признался Драко. Гарри как стоял, зажав головку лука между грудью и подбородком, так и застыл. Ой-ой-ой. Малфоя опять ничего не смутило. Это ненормально. — Драко, всё в порядке? - лук выпал, но Поттер успел его словить. — В полнейшем, - заверил Драко. — Ладно, я закончу уборку. А ты готовь. Без меня. Что-то определённо происходило... Гарри решил пока пронаблюдать, но, если что-то пойдёт сильно не так, написать Гермионе. Поттер запёк куриные бёдрышки с брокколи. Получилось не так вкусно, как у чёртова кулинара-домохозяина Малфоя, но всё же вполне неплохо на его непритязательный плебейский вкус. Малфой хмыкнул, когда попробовал, и Поттер счёл это за комплимент. Не облил дерьмом - и замечательно. Ели в тишине, но затем Гарри притащил из погреба бутылку вина, и разговор неудивительным образом склеился: — Я тебе говорю, что зря Робардс назначил Уилкинса на место Дилюка, - вещал Поттер, покачивая вино в бокале. — Уилкинс умный, но негибкий, в команде работать не умеет. Малфой хихикнул. — Можно подумать, ты у нас гибкий. — Я руковожу опер-группой, а не целым отделом, - возразил Гарри. — И вообще-то я довольно гибкий. Малфой рассмеялся, пригубив вина. — Да конечно. Упёртый баранище. Кстати, Робардс велел экзаменовать тебя на знание устава. Робардс велел?.. — Когда это Робардс успел тебе это велеть? — Сегодня перед завтраком сову прислал. Это было так.. необычно. — Ты что, переписываешься с Робардсом? Драко повёл плечами и закинул в себя брокколи. — Иногда бывает. А что? Что-то кольнуло. Что-то неясное. Как-то это было неправильно, что ли... — Да ничего.. это странно, не находишь? Малфою, кажется, всё было правильно: он ел и выглядел расслабленным. — Не нахожу. Если б не знал, что ты гетеро, Поттер, подумал бы, что ты ревнуешь. У Поттера курица встала посреди горла и пришлось приложить усилия, чтобы протолкнуть её в желудок. Видимо, настало время откровений. Гарри запил труднопровалившийся кусок вином и неуверенно спросил: — С чего ты взял, что я гетеро? Он мало кому говорил об этом. Надо ли признаваться Малфою? Но они же, вроде как, стали близки. В некотором роде. Ну так, немного. Проклятое вино... Драко смотрел на него, не моргая. — А это не так? Поттер спрятался за бокалом и в бокал же булькнул: — Не так. Ладно, стоило признаться хотя бы для того, чтоб увидеть вытянувшуюся моську Хорька. Тот отложил вилку и уставился на Поттера, всем видом жаждая подробностей. — Как же ты встречался с рыжей, будучи геем? Поттер нервно хихикнул. — Между натуралом и геем есть ещё ступень посередине. Драко смотрел и будто бы не верил. Ещё бы, узнать такое о Золотом мальчике. Скитер на его месте отгрызла бы себе пальцы от восторга. — Сидишь на двух стульях, значит, - глубокомысленно изрёк Малфой. — Если выражаться так, то да, сижу на двух стульях. — Даже здесь ты отличился, - Драко покачал головой, опустил плечи и отодвинул от себя тарелку. Гарри пытался, но всё никак не мог понять, как он отнёсся к откровению. — Перейдём в гостиную? - вставая, предложил Малфой. Подхватив бокал и бутылку - уже вторую, между прочим, - Драко вышел из-за стола и немного нетвердой походкой поковылял к дивану в гостиной. Поттер поспешил за ним. Хорёк развалился по-барски, и Гарри шикнул на него: — Подвинься. Малфой подвинулся, но как только Гарри опустился рядом, тот, осмелев под градусом, лёг и положил голову Поттеру на колени. Глядя снизу вверх, Драко невинно пролепетал: — Ты не против? Гарри глотнул вина из подрагивающего бокала. — Не против. Только как ты будешь пить? — О, кажется, с меня уже хватит. Это, блять, точно. Драко молчал, и молчал Гарри. Гарри смотрел на него, прикрывшего глаза, по видимому, наслаждающегося близостью, смотрел и думал, какого чёрта он пялится на Малфоя. И какого чёрта он разболтал ему о своей ориентации? Проклятое вино развязало язык. Теперь в контексте ситуации и предшествующего ей каминг-аута выходило, что он пялится не просто так, а как будто бы любуется, но он не мог любоваться Малфоем по той простой причине, что Малфой был Хорьком, зубастым исчадием ада с острым носом, пухлыми губами, алебастровой кожей и глазами цвета чистейшей озёрной воды. Гарри хмыкнул на придуманную поэму и запустил пальцы в раскиданные по его бёдрам белые мягкие волосы. Ёбаныйврот, какого хера он творил?.. Кажется, ему больше нельзя пить. Никогда в жизни. Поттер опрокинул в себя остатки вина, отставил бокал на кофейный столик и продолжил перебирать платиновые пряди прибалдевшего Хорька. Ну, не мог же он, как ошпаренный, в панике отдёрнуть руку, правильно? Оставалось делать вид, что всё в порядке и наглаживание противных секретарей Робардса - вполне себе обычное для него занятие. Противный секретарь разомлел и разулыбался, ему явно нравилось, и он не считал происходящее выходящим за рамки. Поттер считал, но это почему-то не заставило его прекратить. Наконец Малфой заговорил: — Скоро Рождество. Поттер глупо и коротко ответил: — Да. — Мы.. будем отмечать вместе? - серые глаза вновь уставились снизу. Мерлин, какой же потрясающий у них оттенок. — Наверное. Если хочешь. Драко улыбнулся едва заметно. — Хочу. Как интересно. Совместное Рождество. Что дальше? Свадьбы в один день? — А как же твои друзья? - поинтересовался Гарри и тут же уточнил: — У тебя же есть друзья? Как минимум должна быть та, которая всучила Малфою в подарок белобрысую крысу. — Есть, - неуверенно протянул Хорёк. — Но у них свои семьи, - и как-то совсем печально добавил: — У меня семьи нет. Да, у Малфоя не было семьи. Вся его хвалёная фамилия рассыпалась карточным домиком: отец не пережил заключения в Азкабане, мать три года назад заболела и умерла. Нарциссу было особенно жаль. Драко остался один. — А как же миссис Кристенсен? Малфой со вздохом потянулся, разминая спину. — У миссис Кристенсен есть муж, дети, внуки. Она звала меня, но я не хочу им мешать. Мерлин, как это всё печально звучало! — Значит, будем отмечать вдвоём. И вновь пристальный взгляд серых глаз. — А как же твои друзья? - выгнув бровь, спросил Драко. — Как же знаменитое Золотое трио? — Кануло в Лету, - коротко ответил Гарри, но такой ответ, разумеется, не мог удовлетворить Малфоя, и тот с явным нетерпением ждал подробностей. Поттер цокнул и продолжил: — После расставания с Джинни я перестал появляться в доме Уизли. Это было слишком тяжело для меня. — До сих пор тяжело? Какую-то совершенно дурацкую тему они подняли. — Наверное, нет, но я уже отвык от них. Мы отдалились. — Звучит дерьмово, - на выдохе произнёс Драко. Он никак не комментировал наличие пальцев Поттера в своих волосах, просто лежал, прикрыв глаза, и дышал размеренно. — Так же, как у тебя. — Мне можно быть жалким. Я бывший пожиратель. А тебе нельзя: ты Золотой мальчик. — Ненавижу это прозвище, - беззлобно сказал Гарри, продолжая перебирать белые волосы; Великий Годрик, он будет гореть в аду за это. — Я в курсе. Засранец. Цокот коготков по паркету возвестил о прибытии Аластора. Тот грациозно вскарабкался на Драко, устроился у него на груди, свернувшись калачиком, и Малфой запустил пальцы в мягкую шерсть. Поттер усмехнулся: они оба гладили хорьков. Только какого хуя он гладил Хорька - непонятно. — Но заучка, хоть и рассталась с рыжим нищебродом, насколько знаю, до сих пор вхожа в их семью, - заметил Драко, почёсывая Аластора за ухом. — Их зовут Гермиона и Рон, - напомнил Гарри. — Да, у них получилось остаться друзьями, у нас с Джин нет. — Ты любил её? Мерлин, ну зачем он спрашивает? Зачем ковыряет эти раны? Зачем ему знать об этом? Гарри был честен от природы и в особенности от вина, потому ответил: — Больше жизни. Драко поджал губы. Пальцы в белой шкурке замерли. — И сейчас любишь? Очень сложный вопрос. — Не знаю. Возможно. Это было не то, что хотел услышать влюблённый в него Малфой. Гарри сегодня игрался с его чувствами весь день: обнимал, позволял трогать себя, откровенничал, а теперь заявил, что, возможно, до сих пор любит бывшую. Всё это походило на затянувшееся издевательство, и стало стыдно, но почему-то рука продолжала блуждать в платиновых нитях волос, пока Драко, устав от напряжённого молчания, сам это не прекратил. Он заёрзал, сгруппировался, прижал Ала к себе. — Наверное, нам пора спать, - сказал Драко и поднялся с дивана. Он был печальный и прятал глаза. Проклятье. Гарри наверняка обидел его. Поттер взглянул на напольные часы. — Ещё только десятый час. — Я очень устал. "Устал от твоих игр" - читалось во взгляде. Чёрт, как стыдно! — Драко, - мягко позвал Гарри. Драко обернулся, всё ещё глядя мимо Поттера. — Ложись в моей спальне. Ты всё равно припрёшься ночью, так что спи сразу на месте. — Ладно. Ты прав, - поглаживая дремавшего Аластора, Малфой поплёлся в спальню, до сих пор неровный в походке из-за растёкшегося по венам алкоголя. На выходе он снова обернулся, и Поттер заметил лёгкую улыбку на его губах: — Спокойной ночи, Гарри. Гарри улыбнулся в ответ. — Спокойной ночи, Драко.