***
Они приняли душ по очереди, и, облачённый в отвоёванную синюю пижаму, Гарри скользнул в спальню последним, быстро прошлёпав босыми ногами по холодному полу. Он юркнул под одеяло в кровать, где уже лежал Драко, почитывая свою темномагическую книжонку. Он был сосредоточен, даже брови свёл и не замечал продавившего матрас Поттера. Поттер тоже нашарил на тумбочке устав, раскрыл на середине и углубился в чтение, искренне не понимая, зачем он это делает: устав он и так знал, просто игнорировал. — Могу тебя поспрашивать, если хочешь, - любезно предложил Малфой, отложив книгу. Он потянулся, потушил свой ночник и повернулся, зевая, к Гарри, устроив голову на подушке. — Робардс серьёзно намерен тебя экзаменовать. Ох, опять Робардс. Гарри казалось, что переписываться с начальником - это ненормально. Он решил снова об этом сообщить, задав риторический вопрос: — По-твоему, твоя переписочка с Робардсом не нарушает субординацию? Это неуместно, знаешь ли, - получилось слишком с претензией, потому Малфой вполне резонно выгнул бровь. — По-твоему, твой тон не сдаёт тебя с потрохами? Это похоже на ревность, знаешь ли. Говнарь. Поттер глубже зарылся в книгу. — Никакая это не ревность, - пробубнил он, спрятавшись за серыми потрёпанными страницами. — Беспокоюсь о твоём.. моральном облике. Нет, правда больше походило на ревность. Но с чего бы ему ревновать?.. — Не стоит, - Драко подполз ближе, и теперь ночник Гарри освещал его самодовольную морду. — Об этом никто и не знает, кроме тебя. — Вот и замечательно, - процедил Поттер. — Вот и замечательно, - повторил Малфой. Вот и пусть никто не знает. А то могут пойти разговоры. Оправданному Пожирателю Малфою такие разговоры ни к чему. Гарри не стал говорить об этом вслух, да Хорёк и сам, поди, понимал, но смотрел так, будто не понимал, смотрел хитро, улыбался. Чего вот он улыбался? — Ну так каков порядок проведения операции, Поттер? - протянул Малфой, на что получил убийственный взгляд исподлобья. — Я не собираюсь сдавать тебе экзамен, - упрямо заявил Гарри. — Много чести. Малфой фыркнул лошадью. — Ты просто не знаешь. — Всё я знаю! — Докажи, - Драко приподнялся на локте и посмотрел с таким наглым вызовом, что захотелось ему врезать, и Гарри даже рот раскрыл, чтобы проинформировать Малфоя, куда ему следует пойти с этим "докажи", но взглядом вдруг скользнул по острому белому плечу, обнажённому не до конца застёгнутой пижамой. Стало как-то жарко и не до посылания. Гарри отвёл взгляд, сглотнул и пискнул: — Ещё чего. Малфой, хвала Мерлину, не распознал его неадекватной реакции на невинную обнажёнку, улёгся обратно на подушку, поправил съехавшую пижаму и уставился в полог кровати. Повисла тишина. В проклятой гостиной тикали проклятые часы, сопел Аластор, неизменно примостившийся в изножии кровати, вьюга выла, кидая в стёкла снегом, а Гарри читал один абзац уже по третьему кругу. Чёрт бы побрал Малфоевы плечи. Кажется, у Гарри слишком давно не было секса. Когда там случилась дамочка из пивнушки?.. Уж не в прошлом ли году? Нет, это было перед Пасхой. Не настолько давно, чтобы исходить слюной по кому попало. Намерение дочитать параграф с треском провалилось. Провалился бы и Малфой вместе с ним. Гарри захлопнул книгу, положил её на тумбу, сверху водрузил очки и, потушив свет, устроился поудобнее, повернувшись к Хорьку спиной. Но и пары минут не прошло, как он услышал тихое: — Гарри. Ну разумеется. Разве Малфой мог позволить ему просто взять и уснуть? Без приключений, без домогательств, без разговоров. — М? — А ты вот сказал, что ты би, - ох, блять, какое многообещающее вступление. — Ну и? — А ты это.. ну.., - пока Хорёк подбирал слова, Поттер уже сообразил, что он хотел спросить, и успел проклясть ту бутылку вина, под которую он совершил свой каминг-аут. Наконец слова нашлись: — Ты спал с парнями? Гарри почти физически ощутил, как нагрелся Малфой. Даже Аластор встрепенулся и перебрался поближе к Малфоевым нижним конечностям, туда, где теплее. Поттер ответил просто: — Спал, - не собираясь снабжать Хорька подробностями. Но именно подробности Хорьку и были нужны: — И как? Гарри вздохнул тяжко. Мерлину было мало его страданий с Волдемортом, он решил ещё и любопытного Хорька ему послать. Ну что ж. Поттер повернулся к Драко, зашуршав постельным, потревожив Аластора, уставился в подсвеченный луной остроносый профиль и спросил: — Тебя что именно интересует? Механизм или ощущения? Драко перевёл на него испуганный взгляд, будто бы Гарри собирался все механизмы демонстрировать на нём. — Я осведомлён о механизме, - сказал он, едва не заикаясь. Тогда какого ж хрена ему надо? — Ощущения потрясающие, как при любом сексе, Малфой. Хорёк забегал глазами по пологу, видимо, выискивая нём, куда бы ему сбежать от инициированного им же неловкого разговора. В итоге Драко произнёс растерянно: — Не знаю, зачем я это спросил. Какой же всё-таки кретин, а. — Вот и я не знаю, - Гарри цокнул, зашелестел постелью, отворачиваясь обратно к окну. Он натянул одеяло почти до макушки и строго велел: — Спи давай. Малфой только вздохнул за спиной, даже не пошевелился, видимо, так и таращился в темнеющий полог, обсасывая в мозгу их странный полуоткровенный диалог. Но Гарри вдруг подумалось, что он мог бы воспользоваться этим. — Малфой, - шикнул Поттер. — М? — Откровенность за откровенность. Небольшая пауза и... — Валяй. Отлично. Поттер развернулся обратно, вновь наткнулся на задумчивый профиль и свалял: — Что ты чувствуешь, когда я к тебе прикасаюсь? - этот вопрос волновал его вот уже несколько дней. Каждый раз, когда он касался Малфоя и тот чуть не оргазменно стонал, Гарри хотел узнать, что именно тот чувствует. Драко ни секунды не думал. — Блаженство, Поттер, - признался он со вздохом, сделавшись совершенно печальным. Но Гарри было мало блаженства, и печаль его не останавливала: — Это я и так понял. Можно конкретнее? Малфой посмотрел на него пристально, будто прикидывал, сильно Поттер обнаглел или несильно, потом облизал губы и объяснил поконкретнее: — Будто ты долго испытывал жажду и наконец выпил стакан воды; будто ты давно не видел родных и наконец обнял мать; будто ты никогда не любил и наконец влюбился. Эйфория. Не как оргазм или наркотики, она.. глубже. Гарри не ожидал, что всё так.. вот так. Так серьёзно. — А ты любил когда-нибудь? - спросил он шёпотом, поражённый честностью Драко и тоской в его голосе. — Только мать. Проклятье. Гарри не знал, что ответить. Не знал, зачем в принципе задал этот вопрос. Какое ему дело до Хорька? До его любви, ощущений, одиночества; до его тонких пальцев и маленьких ножек. Не должно быть никакого дела, Драко проклят - Гарри обеспечивает сохранность его жизни, на этом всё, но почему-то стало не всё равно. Почему стало не всё равно? Почему эти поджатые в печальной задумчивости губы теснят грудь необъяснимым сочувствием? Почему эти губы такие.. — Ты хочешь чего-то большего? - вдруг выпалил Гарри. — Со мной. И тут же пожалел, что спросил об этом. Что, блять, за вопросы из него посыпались на ночь глядя?! Драко посмотрел на Гарри и произнёс тихо: — А как ты думаешь? Это же и так было ясно, Поттер! Зачем спрашивать очевидные вещи? Зачем усложнять и без того неловкую ситуацию? Гарри ненавидел себя и свой бескостный язык. Но что бы там ни хотел Малфой, в нём говорило зелье, не более. — Ты осознаешь, что это не твои желания, Драко? — Практически нет. Всё меняется, и я путаюсь. Скоро они станут неотделимы, - он говорил тихо, на грани шёпота, замолчал ненадолго, но не отвернулся: всё смотрел внимательно, подсвеченный лунным светом. — Пообещай мне кое-что, Гарри, - вдруг попросил Драко. — М? — Пообещай, что не поддашься. Не нужно было объяснять, что именно он имеет в виду. И Гарри прошептал: — Обещаю.***
На следующий день, в вечер пятницы камин их дома пропустил в гостиную важную во всех смыслах гостью, Сигрид Кристенсен, умнейшую ведьму и добрейшую женщину, как отзывался о ней Малфой. Для Поттера она была всего лишь сварливой бабкой, которая огрела его тростью, однако ж он стоял и улыбался, принимая её в своём доме. Драко светился счастливой лампочкой. Было приятно видеть его таким. — Миссис Кристенсен! - воскликнул Малфой, бросаясь с объятиями на коренастую старушку. — Я так рад вас видеть! Старушка охнула, засмеялась, приобняла Драко одной рукой, другой опираясь на набалдашник своей убийственной трости. — Я тоже рада видеть тебя, мой мальчик, - она любовно потрепала Драко по щеке, окинула его придирчивым взглядом с ног до головы. — Как ты здесь? Тебя хорошо кормят? В глазах миссис Кристенсен теплело столько заботы, а в тоне неподдельного беспокойства, что можно было подумать, будто она бабушка Малфоя, а не просто соседка по лестничной клетке. — О, я в порядке, - заверил её Драко. — Гарри достаточно гостеприимен. — А Гарри тебя не обижает? Поттер покачал головой. — Скорее Драко обижает Гарри, - он не мог не пожаловаться, когда предоставилась такая замечательная возможность. Но в бок тут же прилетел тычок острым локтем. — Не прибедняйся, - шикнул на него Малфой и тут же ласково пролепетал, обращаясь к миссис Кристенсен: — Пройдёмте в столовую. Он подхватил старушку под руку и неспеша повёл из гостиной, перешёптываясь с ней и хихикая. Гарри, выгнув бровь, наблюдал эту идиллию и не знал, что думать. — Поттер.., - задумчиво протянула гостья, присаживаясь за магически уменьшенный обеденный стол напротив Гарри. — А вы случайно не родственники с тем Поттером, о котором все жужжат? - она расправила салфетку, сложила её на колени и аккуратно расправила уголки. — Мальчик-который-живой? Или как его там. Драко устроился между ними, никак не реагируя на вопрос миссис Кристенсен. — Эм.., - Поттер растерялся: давно ему не приходилось объяснять, что он тот самый Гарри Поттер. — Я так и не пойму, почему он знаменит, - продолжала старушка, наблюдая, как Драко наливает ей из супницы свой великолепный куриный суп. — Как по мне все его достижения - то, что он якобы победил Волдеморта - просто счастливое стечение обстоятельств. Достаточно, мой мальчик, - она остановила Малфоя жестом, и Драко, как заправская хозяюшка, принялся наполнять половником тарелку Гарри. — Не мог мальчишка одолеть темнейшего волшебника. Это же смешно. Так вы родственники? Кем он вам приходится? Гарри моргал глупо. Его только что обесценили? Он прокашлялся, приосанился, постарался звучать не жалко: — Ну... Я он и есть. Гарри Поттер. Малфой хихикнул, ставя перед ним тарелку с супом. — Не лопни от важности. Старушка не донесла ложку до рта. — Это правда, Драко? - спросила она. — Это и есть живой мальчик? — К сожалению, - ответил ей Драко, поведя плечами. Захотелось кинуть в него чем-нибудь. — Но ты никогда не говорил, что знаком с ним. Малфой фыркнул. — Нечем гордиться, - и Гарри чуть не подавился супом. Вот какая же сволочь! И как он умудрялся быть влюблённым и козлом одновременно?! Не подумав, Поттер выпалил злобное: — О, конечно, твоя тёмная метка - больший повод для гордости, - и тут же себя возненавидел. Громко звякнула ложка Малфоя. Миссис Кристенсен в возмущении вскрикнула: — Мистер Поттер! На мистера Поттера и не надо было кричать, он и без того понял, что облажался. Мерлин, какими же жестокими были его слова! — Чёрт, Драко, прости, - взмолился Гарри, протягивая Малфою руку. Он надеялся, что контакт смягчит в миг напрягшегося Драко, с лица которого схлынула краска, но Малфой руку не принял, только стиснул пальцы в кулаках. Проклятье. Какой же ты, Поттер, кретин! — Драко был всего лишь ребёнком, вам это прекрасно известно, - отчитывала его миссис Кристенсен, но Гарри её не слышал почти, только смотрел на сжатую линию рта Малфоя, на его опущенные ресницы. На то, как он одёргивает левый рукав рубашки. — Не надо, миссис Кристенсен, он не со зла, - сказал Драко, не поднимая взгляда. — Помолчи, мой мальчик, - строго пришикнула гостья и продолжила: — Это низко - попрекать человека событиями пятнадцатилетней давности, за которые он заплатил такую высокую цену: если вы не в курсе, его отец погиб в тюрьме, а мать слегла, не вынеся позора. С каждым её словом Гарри становилось всё больнее, а желание провалиться под землю топило его с головой. — Я в курсе, - выдавил он. — Простите, я не хотел... Не знаю, что на меня нашло. Драко, прости. На пару секунд стало тихо, и в эти пару секунд Поттер молил Мерлина, чтобы Драко простил его. Действительно простил. — Не стоит, всё нормально, - сказал наконец Малфой. Он поднял голову, посмотрел на Гарри и натянуто улыбнулся. Печально и разочарованно. Вот дерьмо. Гарри его обидел. — Драко принимает ваши извинения, мистер Поттер, - с нажимом сказала миссис Кристенсен, после чего пробурчала себе под нос, но так, чтобы Гарри всё же услышал: — Я знала, что ничего хорошего этот мальчик-звездун из себя не представляет. — О, нет, миссис Кристенсен, Гарри очень хороший, - неожиданно вступился Драко. — Он не даёт мне умереть и заботится, правда. Гарри выступал в защиту нашей семьи на суде, просто он не умеет контролировать свой речевой аппарат. Он говорил будто бы даже искренне, но Гарри не верил его словам. Нельзя было защищать того, кто только что ни с того ни с сего оскорбил тебя. Поттер вспоминал свой злобный выпад, и ему хотелось убежать и спрятаться от стыда. Миссис Кристенсен подметила: — Это в тебе говорит зелье, Драко. — Нет, это не... Это не зелье, - неуверенно возразил Малфой. Он возил ложкой в тарелке и ни на кого не смотрел. — Не думаю, что это зелье. — Один великий, тебе становится хуже? - встрепенулась старушка, всплеснув руками. Она обратилась к Поттеру, видя, что Драко погрузился в свои мысли: — Зелье берёт над ним верх? Гарри кивнул. — Да, похоже на то. — Так чего ваши остолопы так долго копаются?! - возопила миссис Кристенсен. — Это ведь смертельная штука! Ох, так всем это и так было известно! Гарри ответил твёрдо: — Пока он со мной, ему ничего не грозит. Бабуля зло сощурилась. — Очень в этом сомневаюсь. Вы не вызываете у меня доверия, мистер Поттер. Гарри не удивился и твёрдости не убавил: — И всё же я не позволю, чтобы с Драко что-то случилось. Они смотрели друг на друга, как два петуха, собирающиеся сцепиться; даже Малфой отмер и теперь настороженно переводил взгляд со своей добровольно обожаемой гостьи на недобровольно обожаемого Поттера. Наконец старушка смягчилась, откинулась на спинку стула, сказала: — У меня сохранились связи с Госпиталем святой Бригитты в Осло, я напишу им, пусть отправят своего специалиста, - и, наклонившись обратно к столу, попробовала-таки Малфоев великолепный суп. — Не думаю, что в этом есть необходимость, - завредничал Поттер. Ему было обидно за державу в общем и за подругу в частности. Миссис Кристенсен в перерывах между ложками решила настаивать: — А я вижу бездействие ваших лекарей и думаю, что необходимость всё-таки есть. — Гермиона не безд... Но Малфой его перебил: — Я буду весьма признателен, миссис Кристенсен, - вот так вот, значит. Гарри уставился на него, задрав брови, а Драко невинно захлопал глазками. — Что ты смотришь на меня? Речь о моей жизни, Поттер, я рад любой помощи. Да никакой не жизни! Гарри же не собирался его бросать! Поттер открыл рот, чтобы выдать тираду о том, что волноваться за свою жизнь Малфою не стоит, но миссис Кристенсен его опередила: — Наш специалист по темномагическим зельям, Йонас Ольсен, учился у меня и пошёл в колдомедицину только потому, что не дотянул до высшего балла по Методам борьбы с тёмными силами, - сообщила она с нескрываемым самодовольством. — Вообще он мечтал работать в отделе обезвреживания мастеров тёмного искусства. Драко улыбнулся. — Прямо как мы. — Ты секретарша, Малфой, - осадил его Гарри. Сегодня был день говённого Поттера, не иначе. — А ты не знаешь устав! - мстительно выпалил Драко. — Уверена, вы бы не сдали у меня, мистер Поттер, - улыбаясь, заявила миссис Кристенсен. Бабка бесила, Поттер возразил: — Очень сомневаюсь. Я был хорош в защите от тёмных сил. — У кого вы были хороши? - усмехнулась вредная старушенция. — У мистера Квирелла, Волдемортова приспешника? Или у лгуна-самолюбца, который настолько плох, что умудрился наградить себя тотальной амнезией? А может, мистер Оборотень научил вас чему полезному? Или беглый Пожиратель? Хотя беглый Пожиратель из всех был самым образованным в тёмных искусствах. Кто дальше? Сумасшедшая из министерства, зельевар, снова Пожиратели... Гарри покашлял, краснея. — Вы поразительно осведомлены о преподавателях нашей школы, - мрачно заметил он. — Мы делали ставки, кто из них протянет больше года, - ох, не вы одни. — Я ни разу не проиграла. Научный мир очень тесен, мистер Поттер. У мистера Поттера уже околел суп. Он беспомощно вглядывался в прозрачный ароматный бульон и думал о том, что хотел бы занять свой рот едой, а не препираться со старушкой. Но приходилось препираться: — Вот как раз мистер Оборотень, близкий друг моих родителей, кстати, научил меня самому важному, - он зыркнул на бабку и наконец загрузил в себя ложку вожделенного супа. — Заклятие Патронуса не раз спасло мне жизнь. Старушка нехорошо улыбнулась. — Продемонстрируете? Блять. — Не.. горю желанием. — Поттер, ты чего? - Драко заморгал неверяще. — Ты же чёртов спец по этому заклятию. Нууу... — Да, я... - Гарри занервничал, отхлебнул вина, закусил его ложечкой супа. На левое запястье опустились чужие пальцы. Поттер поднял взгляд и наткнулся на поражённого Малфоя. — Ты что, не можешь? - проникновенно спросил Драко. Гарри стал малиновым, словно его поймали с поличным. И продолжил молча есть суп. Миссис Кристенсен расплылась от удовольствия. — Позволю себе предположить, что профессор Оборотень... - начала она, но Поттер её поправил: — Профессор Люпин. — ... профессор Люпин транслировал распространённое заблуждение, что Патронус питают положительные эмоции. Какая мерзкая злобная бабка, ну что вот Малфой в ней нашёл! — Это заблуждение вполне работало, - заметил Гарри и опустошил полбокала. — Но не перестало быть от этого заблуждением. К тому же работало, а теперь не работает. Счастья поубавилось, и сейчас вы бессильны против дементоров. Она будто наслаждалась. Она знала, что права, и бессовестно торжествовала. — Гарри, скажи, что это не так, - с беспокойством просил Драко. Было жаль его разочаровывать. — Это так. — Но почему? - пальцы сильнее сдавили запястье. — Что случилось? Гарри повёл плечами и уклончиво ответил: — Всего лишь временная трудность. Временная трудность длилась вот уже три года. С момента ухода Джинни, когда Гарри чуть ли не впал в отчаяние, проклиная любовь, отрекаясь от любви, запивая пустоту алкоголем, прошло три года и всё это время Поттер не видел своего оленя. Он просто не покидал палочки. Скрипнули ножки старушкиного стула. — Всего лишь неверная информация, - сказала миссис Кристенсен. — Которая могла бы стоить вам жизни, не повстречай вы меня, мистер Поттер, - и вдруг повелела: — Вставайте. Гарри моргнул. — Что? Зачем? — Научу вас Патронусу, зачем же ещё? — Я.. не нуждаюсь. — Да брось, Гарри, давай, - уговаривал Драко, дёргая его за руку, которую он всё не отпускал. Поттер не собирался так просто сдаваться. — Учите Малфоя, он жаждет знаний. — Меня уже научили, вообще-то, - обиженно заявил Малфой. — Серьёзно? И кто у тебя? Было бы забавно, если хорёк. — Покажу после того, как ты покажешь своего. — Все знают, что у меня олень. Малфой хмыкнул. — Но я же его не видел. Миссис Кристенсен прервала их нетерпеливым: — Вы долго пререкаться будете? — Простите, миссис Кристенсен, Поттер сейчас же поднимет свой зад, - Драко дёрнул его за руку, заставляя встать. — Давай, не капризничай. — Я не!.. - сопротивляться было бесполезно - Малфой уже почти выволок его из-за стола, и Гарри капитулировал: — Ох, ладно. Хорошо, я встал, - он вышел на середину столовой, скрестил на груди руки, набычился. — Научите меня своему секрету. Миссис Кристенсен встала, опираясь на трость, приблизилась, обошла Поттера со всех сторон, осмотрела, окатила своей авторитетной преподавательской энергией, и Гарри сжался, ощущая себя школьником на экзамене. — Нет никаких секретов, мистер Поттер, это наука, - менторски начала бабулька. — Теория, утверждающая, что для создания Патронуса нужны счастливые воспоминания, верна лишь отчасти. Суть кроется глубже. Скажите, что вы вспоминали, когда вызывали защитника? Отца, мать, Рона, Гермиону... Джинни. — Я думал о семье и друзьях. — Значит, любовь. В этом ваша сила - в любви. Сейчас, видимо, её внешние проявления угасли, дружеские связи ослабли или же предал возлюбленный, - почему это именно возлюбленный? — И это омрачает ваши воспоминания, но что если дело не в воспоминаниях? Вам не нужно вспоминать, мистер Поттер, вам не нужно искать счастья в себе. Вам нужно обратиться к своей силе. К тому, что делает вас вами. В этом секрет. Обратитесь к любви внутри себя - и тогда всё получится, - она потянула его за руку, распутывая злобный комок, в который он превратился. — Попробуйте. Гарри вздохнул, вынул палочку из кармана, выставил её перед собой. Что ж, обратиться к любви внутри себя, к любви... Поттер закрыл глаза, вспоминая лица друзей, лица родителей на фото; лицо Джинни вспомнилось само собой. — Экспекто Патронум, - неуверенно произнёс он, и разумеется, даже слабого импульса не родил этой жалкой попыткой. — Попробуйте ещё раз, - настаивала миссис Кристенсен. Гарри снова сосредоточился на образах, но казалось, что он делает что-то не то. Обратиться к себе - что это значит? Что значит найти то, что делает тебя тобой? Что значит найти любовь в себе? После ухода Джинни Гарри перестал верить в любовь. Он вновь прошептал заклинание, но не создал даже слабой вспышки. — Я не... я не могу, не выходит, - Гарри посмотрел на Драко, взволнованно наблюдающего за происходящим, обнимающего себя руками; на миссис Кристенсен, неожиданно ставшую дружелюбным наставником, будто утратившую злобную сварливость. Она вдруг напомнила Макгонагалл, строгую, но справедливую. — С первого раза и не выйдет, - мягко сказала она, положив сухонькую кисть на плечо Поттера. — Не пытайтесь вспоминать, как вы делали это раньше - пытайтесь увидеть то, что в глубине вашего сердца. Найдите в нём остывшую любовь. Остывшую любовь... Неужели в нём правда угасло то, что вело его все эти годы? Неужели он утратил самого себя? Не верилось. Он бы заметил. Заметил, что изменился. Наверное... Гарри вдохнул и выдохнул, зажмурился, сконцентрировался. Любовь. Любовь в его сердце. Её не может не быть, она его сила, она его путеводная звезда, она освещала всю его жизнь и не могла погаснуть. Любовь - это не только Джинни. Это друзья, пусть и теперь далёкие, это люди, которых он спасает, это опять же спасаемый им Драко. — Экспекто... - как-то сама собой перед глазами возникла фигура, напряжённая и знакомая, наблюдающая, ощущаемая рядом. Гарри тряхнул головой, и фигура растворилась, сменившись образом более чётким, образом Драко, распластавшимся на льду. Было весело, но к чему это сейчас? Следом в мыслях зазвучали слова "Гарри очень хороший", произнесённые вопреки звенящей в голосе обиде, и вдруг стало тепло в груди. "Гарри очень хороший"... — .. Патронум, - и палочка пустила серебряные искры. О, Мерлин... — Нет! - Гарри отдёрнул руку, опустил палочку вниз, не успев совершить ошибку. — Не могу. Извините, не могу. Я... я устал. Простите. Но... большое спасибо за урок, - он тараторил, а сердце билось, потревоженное и обманутое. Поттер бросил взгляд на Драко и тут же отвёл, боясь... неизвестно чего. Что-то произошло. Гарри не хотел разбираться, что именно, но знал, что придётся. И знал, что обнаруженное ему не понравится. Миссис Кристенсен лукаво поглядывала на него и на Драко. — Уверена, у вас получится, - сказала она и, улыбнувшись многозначительно, добавила: — Если вы научитесь быть честным с собой. Гарри не понимал, что она имеет в виду, но, кажется, догадывался. К сожалению, он догадывался.