***
Всё валилось из рук. У Поттера перед глазами то и дело плыло, память издевательски подкидывала кадры их утреннего разговора, особо громкие его моменты эхом бились в стенках черепа, так что голова пухла от боли. Не трогай. Ты всё решил за нас обоих. Никогда не слушаешь меня. Тебе плохо со мной? Почему ты хочешь всё прекратить? У Драко была своя правда и своя вселенная, и эта вселенная вращалась вокруг Гарри, его глухого жестокого божества. Пытаться докричаться до Драко - всё равно что пытаться доказать, что чёрное - это белое: у каждого из них было своё чёрное, их системы координат не пересекались. Малфой больше не сказал ему ни слова и носа из кухни не высунул, не попрощался у камина, да Гарри и не ждал, что он поймёт и примет его решение. Несомненно, правильное решение, но оттого не менее болезненное для них. И всё же Поттер потоптался у закопчённой решётки, не уверенный, что может уйти вот так, оставить Драко озлобленным. Какой-то маленькой, самой наивной частичкой души он надеялся, что Малфой всё же войдёт в гостиную и улыбнётся, пожелает хорошего дня на работе, как он делал до этого, но кран на кухне продолжал шуметь, и в проёме никто не показывался. Гарри ушёл, проклиная себя за глупую надежду на то, что Малфой так и останется к нему благосклонным. Почти ровно в восемь в кабинет завалился Робардс, вручил папки с делами, поворчал для приличия - раньше этим занимался Драко, но сейчас он сидел на больничном и ворчал не только по понедельникам, но и по остальным рабочим и нерабочим дням. Правда, теперь он вряд ли удостоит Поттера даже взгляда, не то что слова. Смягчившись, Гавейн спросил про состояние Малфоя, как там его здоровье, как там у Грейнджер и её цыплячей команды прогресс в создании антидота. Поттер ответил, что везде всё хорошо, хоть хорошо не было нигде и уж тем более с Малфоем, но в эти подробности посвящать начальника он не решился. Робардс бы его пришиб на месте за покушение на любимого секретаря. Рабочий день проходил в тумане самокопания и перемалывания в сознании причин, почему он уродился таким придурком, почему придурком вырос и продолжал вести себя, как придурок. Папки двоились в нетвёрдых руках, буквы сливались в чернильное месиво, смысл вырванных слов терялся за потоком мыслей не о деле. Драко стоял перед глазами, его слова гремели в ушах, перемежаясь угрозами миссис Кристенсен и полным разочарования "это низко и мерзко" в исполнении Грейнджер. Листы сыпались из папок, устилая дощатый пол; Поттер матерился и лез за ними под стол, выныривал растрёпанный, складывал всё в кучу и через минуту снова ронял, задумавшись об опустевшем неподвижном взгляде, преследовавшим его вот уже несколько часов. Кстати о часах, который?.. Из папки снова выскользнули бумаги, поплыли по воздуху и с тихим шорохом опустились к ногам. — Ну какое же блядство, - выругался Гарри, сгибаясь в три погибели, собирая непослушные документы, которые он полдня бессмысленно перекладывал из стороны в сторону, безуспешно пытаясь понять, что от него хотят и что он должен делать. Поттер выпрямился с полным комплектом, сдул прядь, упавшую на глаза, поправил перекошенные очки и снова уронил всё к херам, но уже не потому что безрукий, а потому что перед ним стоял Драко, бледный и больше похожий на тень, чем на человека. Первым, что подумал Поттер, было "он мне уже мерещится". И это даже походило на правду, ведь Гарри всё утро провёл в мыслях о Малфое, но тот, вроде, не собирался рассеиваться и рябью не шёл, поэтому Гарри допустил, что Малфой всё же реальный, вполне взаправдашний, но тогда что он... Поттер взглянул на часы. Обед. Ну конечно, как он мог забыть. Поттер не стал собирать мерзопакостные бумажки, прямо по ним прошёл к двери, которую подпирал Драко. Тот хранил гробовое молчание, даже не смотрел на Гарри; Гарри и сам боялся заговорить с ним, не зная, какой реакции ожидать. Протянутую ладонь перехватили слабые пальцы, Малфой едва заметно дрогнул, но постарался не выдать ни мимикой, ни вздохом, как он жаждал этого унизительного для него касания. Рукопожатие затянулось, но Драко оставался таким же бледным и полуживым, поэтому Поттер произнёс, еле разомкнув ссохшиеся губы: — Позволь обнять тебя. Он тут же услышал предсказуемое: — Нет. — Драко... — Нет, не позволю, Гарри, - Малфой взглянул исподлобья, обдавая неприступным холодом. — Это же неправильно. Так нельзя. Вдруг я прокляну тебя? Он издевался, а Поттер всё сжимал его руку, ожидая, когда Драко перестанет походить на заплутавшего министерского призрака. — Тебе до сих пор не полегчало, - заметил Поттер взволнованно: он начал подозревать, что это его вина, что из-за их ссоры Малфой настолько опустошён. — Пожалуйста, дай тебя обнять. Не надеясь на положительный ответ, Гарри потянул на себя Драко, и тот вопреки ожиданиям не противился, хмурился только и пыхтел, но, очутившись в кольце Поттеровых рук, успокоился, обмяк, прижался. Он уткнулся лбом в плечо, наверняка ненавидя себя за слабость. Гарри обнимал крепко и думал о том, как было бы прекрасно поцеловать Драко. Поцелуй напитал бы его гораздо быстрее. Гарри жадно ловил запах волос и каминного пороха. Так ужасно было осознавать, что Малфой хоть и рядом, хоть и находится в его руках, но на самом деле бесконечно, недостижимо далёк. Послышался сдавленный протяжный вздох, и Драко отстранился, уже совершенно живой, обнадёживающе румяный и точно не собирающийся умирать. Он не сказал спасибо, вообще ничего не сказал, глаза спрятал и торопливо вышел за дверь, опустив голову, глядя себе под ноги. Гарри смотрел ему вслед, наблюдал, как развевается серая мантия, как фигура скрывается за углом, направляясь к лифтам. Он точно всё сломал. За секретарским столом неугомонная Мисси флиртовала с посетителем, жеманясь и накручивая прядь на палец. Гарри не видел лица человека, только его короткие светлые волосы, но по напряжённым плечам и порывистым движениям было ясно, что он не в восторге от разговора. — Мисси, - рявкнул Поттер, привлекая внимание секретарши. — Какие-то проблемы? — Нет, мистер Поттер, никаких проблем! - затараторила Мисси. — Молодой человек просто ищет кабинет мистера Робардса. Ищущий молодой человек обернулся, и Гарри сощурился, вглядываясь в его лицо. Он поразительно походил на Малфоя: острые черты, цепкий холодный взгляд, жёсткая линия губ. Гарри на секунду подумал, что свихнулся. Но пялиться так долго было неприлично. — Хм, - Поттер приосанился, нахмурился, пряча заинтересованность за серьёзностью. — Кабинет Робардса налево и прямо по коридору до конца. Не заблудитесь. Незнакомец не шевельнулся, изучил его пристально с ног до головы; захотелось прикрыться, но Гарри не выдал неловкости, только сильнее надвинул брови на глаза. — Мистер Поттер, - наконец протянул тот, и это ехидство, эти длинные ленивые гласные, голос, пронизанный презрением, заставили Поттера нервно сглотнуть - он словно встретил Малфоева близнеца. Неужели Люциус согрешил на стороне? — Так вот вы какой, - с усмешкой добавил внебрачный хорёчий отпрыск; он, выдержав паузу, выгнул бровь совершенно по-малфоевски и, цокнув, бросил: — Ну, что ж, благодарю, - незнакомец вздёрнул нос, удостоил Мисси прощального тяжёлого взгляда, задержался на пару секунд в её декольте и, развернувшись, зашагал в указанном направлении. Когда полы его угольно-чёрной мантии исчезли за поворотом, Гарри проморгался, словно пытаясь сбросить наваждение, и спросил кусающую губы Мисси: — Это кто вообще? Мисси томно вздохнула, поправила груди в глубоком вырезе розовой кофточки, мечтательно пропела: — Это Эван, сын мистера Робардса. Симпатичный, правда? Чем-то похож на Драко... Сын Робардса? Так вот в чём причина особого расположения к заносчивому секретарю! Гарри расслабленно выдохнул. Значит, начальником движут отеческие чувства, но никак не зуд в штанах. А Поттер-то уже невесть чего нафантазировал. Кретин. Ревнивый конченый кретин.***
Вечером Драко не встретил его у камина, даже из кухни не вышел, где гремел посудой. Стряхнув пепел с мантии, Гарри огляделся - Малфой убрал рождественские украшения, от ёлки избавился, и гостиная теперь казалась неуютно голой, пустой, в ней будто похолодало, а время возвратилось к точке одиночества: до зелья, до Драко. Гарри повёл плечами, направился в кухню, на ходу расстёгивась, остановился в проёме, разглядывая фигуру у раковины. Драко делал вид, что не слышал его шагов, продолжал натирать тарелки сухим полотенцем, составлял их в шкаф и упорно не поворачивался. На столе ждал ужин - миска с пастой, кофе, пирог, но всё на одну персону. Малфой не собирался есть вместе с ним, Малфой собирался игнорировать его существование. Поттер присмотрелся к движениям рук: медленные, слабые, осторожные. Плечи поникшие, дыхание тяжёлое. Упрямый полудохлый придурок. — Драко, - Поттер шагнул внутрь, накидывая алую мантию на спинку стула. Драко не отозвался, он был слишком занят и слишком глух. Он не отреагировал и тогда, когда Гарри подошёл и встал за спиной, даже ладонь, опустившаяся на плечо, не заставила его отвлечься от посуды - как ни в чём не бывало Малфой сушил тарелки полотенцем, будто бы долгожданное прикосновение не пустило дрожь по телу. Боясь спугнуть, Гарри аккуратно обнял Малфоя, обвивая руками, устраиваясь подбородком на плече. Драко не взбрыкнул, но стиснул зубы, замер, превратившись в неприступный камень. Он дышал глубоко и ровно, и Поттер ощущал, как теплеет кожа, как возвращаются силы, как крепнут мышцы и распрямляется осанка. — Прости меня, - прошептал Гарри, не уверенный, что его в ту же секунду не оттолкнут. — Пожалуйста. Драко не оттолкнул, но, бросив полотенце, высвободился и ушёл. Гарри прислушался к приглушённому звуку его неторопливых шагов: Малфой поднялся по лестнице на второй этаж, пересёк коридор до конца и громко хлопнул дверью. Спрятался в библиотеке, наверняка, ещё и запирающих наложил. Поттер догадывался, что так будет, но всё равно терялся от происходящего. Что теперь с ним делать? Подыгрывать? Не замечать его? Идиотизм. Ужин остыл, но было плевать: Гарри бездумно запихивал в себя пасту, не чувствуя вкуса, путаясь в мыслях. Из гостиной прибежал Аластор, забрался на стул рядом, понюхал воздух, учуял гнилостный запашок скандала и уставился на Гарри, уныло поедающего пирог со сливами. Хорёк смотрел с укором и ждал объяснений. — Прости, что обидел твоего хозяина, - сказал ему Поттер, отхлёбывая едва тёплый кофе. — Я не хотел, Ал. Но по-другому никак. Зверюга глядела, хлопая глазками-бусинками, явно осуждала и думала: "идиот ты, Поттер. Такого парня от себя отталкиваешь. А ведь он любит тебя, долбоёба." Гарри был согласен и не согласен одновременно, но он не окончательно свихнулся, чтобы спорить с безмолвным хорьком, к тому же прекрасно понимал, что тот прискакал пирога пожрать, а не отчитывать Поттера за неблагоразумие. Гарри отщипнул кусочек, сунул его Аластору, и счастливого Аластора тут же сдуло обратно в гостиную. Гарри надеялся, что хорёк не спрячет кусок под диван, а то Малфой снова начнёт бухтеть из-за сухарей, раскиданных по дому. Закончив с ужином, Поттер помыл посуду за собой и дотёр тарелки, брошенные Драко возле раковины. Он долго сомневался, но всё же поднялся наверх, постучал в дверь библиотеки и не получил ответа. Гарри дёрнул ручку, но замок не поддался. Зараза белобрысая. Ломиться к нему было бессмысленно. Полвечера Поттер провёл на кухне, зарывшись в документы по новому делу: завтра они с Мартином, Макбрайд и вышедшим с больничного следаком Эллроем брали шайку заигравшихся сатанистов. Сатанистами их обозвали взволнованные маглы, внимание которых ненарочно привлекли юные некроманты, собравшие кружок по загробным интересам в подвале магловской многоэтажки. Никто не понял, на кой чёрт вчерашние школьники решили податься в наитемнейшую магию, но Аврорат не особо интересовался их мотивами: некромантских экспериментов и нарушения Статута хватало на билет до Азкабана, а детали не волновали никого. Гарри сидел, перебирал бумаги по десятому кругу, вчитывался в неровные строчки, но смысл их стирался ворохом посторонних мыслей. В голове плотно засел Драко с его глупым поведением и упрямством. Он торчал в библиотеке уже три часа, Гарри начинал беспокоиться. Беспокойство было напрасным: в девятом часу бледная тень возникла перед Поттером, молча глядя на него с другого конца стола. Он ждал контакта, но Поттера достала идиотская игра в молчанку, поэтому он сложил на груди руки, откинулся на спинку стула и выгнул бровь, давая понять, что с места не сдвинется, пока Малфой не откроет рот и не скажет, зачем припёрся. Малфой понял, что Поттер пошёл на принцип, сжал губы, посмотрел исподлобья, простоял так с минуту, прошипел: — Да иди ты в жопу, - и собирался снова спрятаться в библиотеке. Гарри нагнал его в два шага. — Драко, прекрати, - он потянулся к чужому плечу, но Малфой не позволил прикоснуться: чуть не отскочил в сторону, вскинулся, зарычал, обернувшись: — Думаешь, я на коленях тебя просить буду? Хочешь унизить меня ещё больше?! Он был чертовски зол и слаб, белый, как снег за окном, но упрямый и гордый. Поттер мог сказать только жалкое: — Прости. Драко отступил назад, покачал головой, заговорил негромко: — Мне не нужна жизнь без тебя, и умолять я не собираюсь. Смерть так смерть - плевать. Лишь бы не мучаться. Гарри ушам не поверил. Зелье совершенно лишило Малфоя разума, воли и самосохранения. — Да что ты говоришь? Что ты несёшь? - Гарри схватил Драко за плечи, тряхнул, заглядывая в глаза. — Какая к херам смерть?! Очнись наконец! Это не ты! Драко Малфой никогда бы не сказал такое! — Откуда тебе знать Драко Малфоя, Поттер? - взгляд серых глаз был неподвижным, словно безумным - это пугало, заставляло сильнее сжимать пальцы, сминая ткань домашней рубашки Драко. — Ты отверг меня двадцать лет назад и сейчас отвергаешь. Я никогда не интересовал тебя, никогда не был нужен. Так какая разница, умру я или нет? Какая разница, будет ли жить какой-то там Драко Малфой? Хотелось ударить его за эти слова, кричать, бить до тех пор, пока мозги не встанут на место, но Поттер понимал, что всё бесполезно. Не имеет смысла что-то говорить, убеждать, приводить аргументы - Драко слышит только "ты мне не нужен". Гарри насильно притянул его к себе, сжал вопреки трепыханиям - Малфой почти полностью истощился, но всё равно пытался отбиваться, правда, недолго. Вскоре он утихомирился, даже обнял в ответ, и они застыли вдвоём на долгую минуту: Гарри делился энергией, Драко обретал силы, казалось, что нет больше злости и обиды, но потом Драко выскользнул из объятий, оправил рубашку, опустил взгляд. — Я читать, - произнёс он бесцветно и ушёл, не дожидаясь ответа. Заскрипели ступени лестницы, снова хлопнула дверь в конце коридора второго этажа. Часы в гостиной пробили девять. Гарри взглянул на материалы дела, раскиданные на обеденном столе. Нет, на сегодня хватит. Он сложил бумаги в папку, уменьшил, сунул в карман аврорской мантии, всё так же висящей на спинке стула. Раньше одинокие вечера Гарри посвящал работе, но теперь работа не шла в голову, и Поттер не знал, чем занять себя. Он улёгся на диване, включил телевизор, пощёлкал каналы, наткнулся на передачу о том, как производят макароны, и усиленно отвлекался макаронами от Драко и его заявления о том, что жить он без Поттера не хочет. Производство макарон сменилось производством джемов, джемы - выдуванием бутылок; Гарри гладил умостившегося на груди Аластора, проникался бутылками и чувствовал, как вырубается. Малфой всё сидел в своей библиотеке, ни звука не было слышно со второго этажа, и когда часы пробили одиннадцать, Гарри, прихватив одного хорька, пошёл ко второму. Он постучал в дверь библиотеки, послушал тишину, повернул ручки, и ручка на удивление поддалась. Поттер заглянул внутрь, разглядел Малфоя, забравшегося в кресло с ногами, увлечённого книгой, разложенной на коленях. — Спать идёшь? - Поттер почти не рассчитывал на ответ, но упорно ждал, когда Малфой соблаговолит хотя бы взглянуть на него. Малфой не взглянул, но сообщил: — Я буду спать у себя. Какой же упёртый баран, Мерлин. Гарри не стал спорить - он знал, что зелье в любом случае приведёт Драко в его постель, даже если тот пожелает спать на чердаке. Поэтому Поттер закрыл дверь и пошёл умываться, перехватив поудобнее пушистую тушку в руках. Уже лёжа в кровати с недоумевающим по поводу отсутствия хозяина Аластором, свернувшимся калачиком в ногах, Поттер услышал, как провернулись вентили крана и зашумела вода в ванной. Затем снова всё стихло, кроме ветра, бьющего в окна, коротко скрипнула половица у двери гостевой спальни и щёлкнул замок, после чего дом погрузился в тишину, а Гарри, потушив свет ночника, принялся ждать. И получаса не прошло, как Малфой, неосознанный и помятый, объявился на пороге, прошагал к кровати Поттера и рухнул рядом лицом в подушку, переполошив несчастного Аластора. Драко вздохнул и прикатился под бок, обнял, как всегда обнимал, засопел, согревая плечо дыханием. Показалось, будто всё как раньше, и Гарри не стал разубеждать себя. Пальцы, едва касаясь, прошлись по руке, по-хозяйски пересекающей рёбра, внутри успокоилось и потеплело; вой вьюги убаюкивал, лёгкий запах лимона туманил разум, веки тяжелели, а Гарри, всё глубже проваливаясь в мягкое нутро постели, думал о том, что Драко Малфой не какой-то там, а самый настоящий любимый.