Проклятый любовью твоей

Боевой настрой Гарри Поттера, который он продемонстрировал буквально с пеной у рта, естественным образом подсдулся на следующее утро: Гарри, конечно, не утратил намерения побороться за счастье, но уже не мыслил так категорически. "Будешь со мной, белобрысый!" Это было слишком наивно и смешно, Поттер стыдливо краснел каждый раз, когда вспоминал свою морду в зубной пасте и это громкое заявление. Будешь со мной. Ну-ну. Как по щелчку пальцев. После того, как этот самый белобрысый, проходя мимо в Атриуме, и взглядом его не наградил, Поттер вовсе чуть не передумал. Наверное, Лорда убить было проще, чем вернуть расположение Малфоя. Однако Гарри смотрел вслед удаляющейся фигуре, наблюдал, как Драко судорожно сжимает кулаки, и понимал, что несмотря на откровенную ненависть, сконцентрированную в этих кулаках, он всё равно хотел прикоснуться к Драко. Хотел, чтобы Атриум вдруг опустел, чтобы они остались вдвоём посреди мраморного холла; хотел подойти со спины, положить ладони на плечи, провести по плечам вниз, чувствуя, как расслабляются мышцы под пальцами; хотел уткнуться носом в шею и дышать его запахом. О небеса, его запах, его особенный, присущий ему одному запах: не шампунь, не парфюм, а всё вместе, согретое теплом тела Драко, и оттого преобразованное в нечто новое, что больше нигде не услышишь - нигде, кроме как за воротом пастельно-лиловой рубашки, если, прижавшись грудью к спине, касаясь губами нежной кожи в основании белой шеи, вдохнуть глубоко-глубоко и затем обнять крепко, прикрыв глаза, с головой погружаясь в ощущения. Драко пах желанием находиться рядом, необходимостью тихо смотреть, как он забавляется с хорьком, а потом целовать в висок, не нарушая молчания, и видеть улыбку, едва тронувшую губы. Гарри хотел быть с ним. Хотел хотя бы сделать всё возможное для того, чтобы быть с ним. Он боялся пожалеть о том, что даже не попытался. Именно исчезающая в толпе фигура Малфоя, словно бы теряющаяся в круговороте людей и времени, окончательно склонила чашу весов в пользу решения предпринять что-нибудь, пусть и глупое, и совершенно напрасное, но Поттер наконец понял, что не простит себе бездействия. Итак, что-нибудь. Но что-нибудь - это.. что? Первое, что сделал Поттер, войдя в кабинет после утренней встречи в Атриуме, - разворошил кучу документов, нашёл в ней чистый лист, упал на стул и вывел ручкой не совсем ровную - он немного нервничал - цифру один. Подумал и закрыл её скобочкой. Подумал ещё - и шлёпнул рядом со скобочкой точку, но с точкой ему не понравилось, и он всё зачеркнул. — Дерьмо, - сказал сам себе Гарри. Он хотел смять лист и выбросить в мусорку, однако ж вовремя сообразил, что вряд ли снова найдёт что-нибудь хотя бы приблизительно чистое в груде бумаг, поэтому только раздражённо вздохнул и изобразил чуть ниже ещё одну единицу, но на этот раз обвёл её в кружок. Поттер остался удовлетворён и даже хмыкнул, расслабляясь. Что ж, план по завоеванию Драко Люциуса Малфоя начался! ... и тут же закончился, потому что Гарри ни одной идеи не имел. Он рухнул шрамированным лбом в единицу и чуть не расколотил очки. И шрамированный лоб. Лежа мордой в листке, Гарри пытался родить хотя бы первое слово первого предложения длинного, как изначально планировалось, списка действий, которые он настойчиво, но ненавязчиво собирался предпринять в отношении неприступного Малфоя. Роды проходили с осложнениями, плод грозил быть мертворожденным. Единственным, что в судорогах исторг его агонизирующий мозг, было "цветы". Поттер поднял голову, отодрал лист ото лба, экстренно нацарапал первым пунктом "подарить цветы", вытянул губы задумчивой трубочкой и уверенно приписал в скобках "он использует твою жопу в качестве вазы". Гарри вообще не знал, любил ли Драко цветы. Но он точно любил издеваться над Поттером. Поттер решил, что надо отталкиваться от любовей Драко, поэтому под неудачной идеей с цветами вывел многообещающий заголовок "Что любит Драко:" и после двоеточия под кривыми неодинаковыми точками обозначил следующее: • Аластора, но он у него уже есть • выёбываться, но это у него и без меня великолепно получается. Обеспечить его поводом? Он сам находит повод в любом чихе (Малфой чихает как мышь) • готовить. Как я могу это использовать? Напроситься в гости? — Покорми меня, Малфой, я загибаюсь на подножном корме! — Потрахаться тебе не завернуть, шрамоголовый? — Завернуть. (не смешно) • смотреть тупые передачки. Ему нравится телевидение. Позвать в кино? Так он и пошёл, ага. Но если что, в мае выходят новые Пираты Карибского моря • читать. Без вариантов. Он прочитал, наверное, все книги на свете, я ни за что не угадаю, какой у него ещё нет. Сходить с ним на какую-нибудь книжную ярмарку? Он никуда с тобой не пойдёт, Поттер, забудь Что я могу для него сделать, если он скорее дементора поцелует, чем согласится на свидание со мной? Перестать мечтать о свидании? Определённо • квиддич! никаких свиданий, Поттер!!!!! • музыку? он поёт, когда готовит, фальшиво, но ему плевать (караоке?) зато ест и пьёт абсолютно беззвучно любит сладкое!!! Принесу ему конфет. Торт!!! Торт миссис Уизли!!! (ура, хоть что-то) говорил, что умеет танцевать и играть на флейте (подарить ему флейту? Он засунет мне её туда же, куда и цветы) мёрзнет по ночам, поэтому всегда спит в пижаме Подарить ему пижаму? Возможно. Он слишком привередлив в выборе пижамы Подарить грелку? Предложить себя в качестве грелки? Ты озабоченный, Поттер он просто слишком хорош. Оправдываешь себя? Констатирую факт. Драко прекрасен. А я идиот. Драко слишком хорош для меня К концу списка Поттер натурально сдулся и загрустил: внутренний диалог с самим собой привёл его к разочаровывающему выводу, и теперь он тупо таращился на последнюю строчку, не понимая, зачем собственной рукой расписался в своей беспомощности. Он уже хотел зачеркнуть её, даже ручку занёс, но дверь в кабинет отворилась и Гарри, непонятно чего перепугавшись, в панике схватил листок, запихал его, сминая, в карман мантии и только потом взглянул на вошедшего. Без стука вошедшего, между прочим, и им оказался Малфой. Поттер ощутил глупый порыв оправдаться: — Я тут это.. — Мне совершенно неинтересно, - отрезал Драко, изображая на лице безэмоциональность. Он дважды длинно шагнул, очутился у стола, швырнул поверх бумаг книгу и тут же развернулся, чтобы удалиться, и Гарри даже не успел сообразить ничего - что случилось, что за книга, почему опять без стука и куда тот собрался, не объяснившись, - но Малфой вдруг затормозил и бросил через плечо: — Верни мой шарф. Вопросов стало больше. Какой, к херам, шарф? — Шарф?.. — Да, Поттер, шарф, - прорычал Драко, хватаясь за ручку незакрытой двери. Из коридора любопытно выглядывала кудрявая голова Мисси, а Гарри только моргал, даже не шевелился лишний раз, боясь навлечь на себя Малфоев гнев. — Подарок миссис Уизли на Рождество. Мой шарф, - напоследок сообщил Малфой и гордо вышагнул из кабинета, захлопнув дверь. Поттер и подумать не мог, что шарф Молли представляет для Драко какую-то ценность. Он же целый рождественский вечер шарахался от всех Уизли - от всех, кроме Чарли по неизвестным причинам, в которых Поттер старался не копаться - и опасливо жался к Гарри, правда, шарахался он в шарфе. Видимо, тот действительно ему нравился. Ну, что ж... Гарри опустил взгляд на книгу. "Настольное пособие для практикующих тёмную магию" с закладкой-пером, судя по всему, на том самом месте, где Поттер остановился, когда в палату Малфоя ворвались Грейнджер и богомоль. Он подцепил заложенные страницы - и да, инструкция по обеспечению себе прикрытия. В наколдованное окно вдруг врезалась наколдованная птица. Магия Мисси отчего-то решила взбунтоваться, возможно, её азартная хозяйка слишком расстроилась, увидев, с какой грозной рожей Малфой покидает кабинет лошадки, на которую она поставила. Гарри очень-очень тяжело вздохнул. День обещал стать таким же дерьмовым, как и предыдущий.

***

— "... однако стоит отметить неэффективность применения вышеуказанных сигнальных чар в случае, если ваши темнейшие дела зашли столь далеко, что уже привлекли внимание правоохранительных органов..." - Поттер выразительно замолчал, деловито упёр руку в бок, оглядев растекшуюся по стулу, плюющую в потолок Макбрайд, сидящего с ней рядом и единственного внемлющего его словам Эллроя, подпирающего шкаф Мартина, со строгой рожей изучающего свой очевидно удручающий маникюр, и младшего Робардса, заинтересованного коллекцией обезвреженных артефактов в витрине, но никак не тем, о чём тут распинался Поттер. — Я не понял, кому я рассказываю вообще? — Мы тоже не поняли, Поттер, что ты тут устроил, - отозвался Эван, перебирая пальцы засохшей мертвецкой кисти - этот придурок с чего-то взял, что артефакты из витрины можно трогать, дёргать и не бояться ни ответственного за них Поттера, ни невзначай оставшегося проклятия. — У нас теперь по вторникам литературный кружок? Гарри мечтал, чтобы в трупной руке, которую так смело тискал Робардс, застряла хотя бы малюсенькая тёмная сила, пусть самая хилая и безобидная, но было бы актом высшей справедливости со стороны Мерлина шарахнуть Эвана разрядом тока или наслать на его бесстыжую бледную харю пару десятков гнойных прыщей. Можно и на задницу, чтобы сидеть не мог. — То есть вас как представителей закона нисколько не смущает, что по рукам граждан Магической Британии - тех, которых вы поклялись защищать, между прочим, - ходит эта насквозь преступная книжонка? - Поттер потряс над головой заложенной пальцем книгой для пущей патетики, и брови сдвинул, и глядел сурово, однако Лесли как таращилась в побелку потолка, так и продолжала таращиться, Эллрой всё сидел внимательный, но не моргающий, Эван, сука, оторвал фалангу у мертвеца и делал вид, что это не он, судорожно пытаясь придумать, куда бы эту фалангу деть, и только Мартин подал признаки жизни, подняв на Поттера тяжёлый взгляд. Мартин спросил: — А откуда у тебя эта книга? И Гарри стукнул зубами, захлопнув рот. Он в момент приобрёл чудесный оттенок малинового, покашлял и ответил уже не так звонко и пафосно: — Из моей библиотеки, - на что услышал хриплый Робартсов смешок, похожий на звук треснувшей ткани. Лесли издала весёлое "Ха!" в потолок, а Гарри попытался оправдаться: — Она досталась мне в наследство, так что технически я ни при чём, и ваши кислые рожи меня отвлекли. Так, где мы остановились?.. - Поттер вновь открыл книгу, торопливо пробежал глазами по абзацам и, прочистив горло, продолжил декламацию: — Так, сигнальных чар тра-та-та.. вот, "... зашли столь далеко, что привлекли внимание правоохранительных органов, то требуется проявить немного пройдошливости.." - Гарри прочитал по слогам и всё равно не понял. — Чего, блять? — Изворотливости, - подсказал Эллрой. Поттер вскинул брови и фыркнул. — Пиздец. Ладно. "... проявить немного пройдошливости (не дай Мерлин ты когда-нибудь впихнёшь это слово в отчёт, Эллрой) и изобрести метод, который доблестные Авроры не смогут обнаружить и вследствие обезвредить. Одними из таких методов авторы сей рукописи предлагают немагическую систему уведомления или опосредованно-магическую систему, благодаря которым тем, кто вознамерится помешать вашим тёмно-научным изысканиям, не удастся зафиксировать оповещательную магию и тем самым заподозрить вас в неблагонадёжности, а у вас появится возможность обеспечить себе алиби или избавиться от улик. Способом, исключающим магию, может стать применение нити, неосторожное касание к которой приведёт в действие колокольчик в вашей лаборатории; или же, используя магию ненапрямую, вы можете зачаровать половицу у входа на информирование хозяина дома о том, что на неё кто-то наступил." - Поттер перевёл дыхание, облизал иссохшиеся губы и вновь поднял взгляд на скучающее сборище, ни на грамм не изменившее выражение лиц. Один лишь Эллрой радовал внимательностью, остальные так и занимались своими делами: Робардс пытался чарами прикрепить фалангу, Мартин грыз заусенец, Макбрайд пялилась на паука, свисающего с люстры. Поттер почувствовал себя клоуном и вспылил: — Я не слышу возмущений! Не слышу "преступники становятся изворотливей, нам надо держать ухо востро! Нам надо отслеживать подобную литературу!" — Я извиняюсь, но.. - скромно прервал его Эллрой. — Судя по состоянию переплёта, этой книге уже лет пятьдесят. Гарри подавился гневом. Он тут же откинул обложку, уставился на титульный лист, где увидел год издания - 1967. — Это неважно, - буркнул он, стушевавшись. — Просто надо иметь в виду, ясно? И ёбаную пройдошливость, и существование таких вот книг. Да и вообще для лучшего исполнения своего долга было бы не лишним.. Поттера перебил раздавшийся вдруг голос Мисси из-за двери: — Драко, привет! Ты куда? - она говорила неестественно громко, тянула гласные кокетливым ультразвуком, будто хотела быть услышанной всем Министерством. — Ааа! В архив! А что ты там хотел, в архиве? Ааа! Много бумаг скопилось! Ну да, ну да.. Хорошо, удачи тебе, Драко, в архиве! Не надо быть гением, чтобы понять, для кого предназначалась информация о местонахождении Малфоя. Поттер и разозлился, и проникся благодарностью, но раздумывать было некогда, поэтому, действуя на искреннем сердечном порыве, он бросил книгу на стол, выпалил: — Совсем забыл, мне тоже надо в архив, - извлёк из бумаг первую попавшуюся, глянул мельком - ах, ты ж, сраная Ксандра: — Личность подозрительная, надо пробить, - и убежал догонять Драко, оставив своих опешивших оперативников наедине с ногтями, потолком и оторванной фалангой. — Вы куда, мистер Поттер? - встрепенулась Мисси, наблюдая стремительное шествие начальника мимо её секретарского стола. — В архив, - Поттер махнул ей листочком и ускорился: он хотел нагнать Малфоя возле лифта, чтобы ну.. подольше повзаимодействовать, Мерлин, это такой идиотизм. — Ой! - Мисси хлопнула в ладоши и крикнула вдогонку: — Я за вас болею, мистер Поттер! В ответ Гарри вскинул вверх кулак и завернул за угол. Драко шёл на десять шагов впереди, неспешно и расслабленно, не так, как утром в Атриуме. Гарри скользнул взглядом по его фигуре, задержался на развороте плеч, опустился по спине, сужающейся к талии, ниже, к ремню классических чёрных брюк и.. тут уже Малфой, хвала Мерлину, остановился в холле у лифта, ткнул пальцем в кнопку, прерывая несанкционированное разглядывание, и замер в ожидании прибытия кабины. Через несколько секунд Гарри присоединился к ожиданию, отчего Малфой, скосивший на него взгляд, ощутимо напрягся: он прижал кипу папок к груди, словно те были его спасательным кругом, задрал подбородок и стал похож на суслика, почуявшего опасность. Поттер не знал, стоит ему открывать рот или нет. Вообще-то он бежал сюда, чтобы в очередной раз попытаться поговорить, но теперь сомневался, что это хорошая идея, если учесть, в какой сплошной натянутый нерв превратился Драко рядом с ним. Однако тишина давила, и Гарри не выдержал: — Привет, - сказал он преувеличенно бодро, будто бы это "привет" не стоило ему никаких усилий. Разумеется, стоило, он еле челюсти разомкнул. Малфой молчал и отвечать не собирался. Гарри не отводил взгляда от неподвижных дверей лифтовой шахты, понимая, что в тупике: беседа обещала быть односторонней, но он уже её начал и теперь, видимо, должен продолжить говорить сам с собой. Он только набрал воздуха для очередной бессмысленной, обречённой на игнорирование фразы, как металлический скрежет возвестил о прибытии лифта и двери перед ними разошлись, приглашая в пустую залитую жёлтым светом кабину. Первым внутрь шагнул Драко, Гарри вошёл следом, встал возле кнопок, нажал самую нижнюю, поинтересовался: — Тебе на какой? - как будто бы он не знал, на что Малфой выдавил: — Тот же. — М, тоже в архив? Драко медленно повернул к нему голову так, что Гарри почти услышал скрип его шейных позвонков. — Ты увязался за мной специально, Поттер, кончай этот спектакль. Гарри молился, чтобы его морда не стала бордовой. — Нет, мне правда надо в архив. Вот, - он неуверенно помахал измятым листком с заявлением. — Подозрительно. Очень. — Мне плевать. Главное, не разговаривай со мной, - Драко замолчал, а Гарри не решился перечить ему, да и нечем было перечить: он хотел поговорить, но подходящих слов не находил, поэтому смотрел себе под ноги и даже дышал через раз, пока Малфой вдруг сам не нарушил тишину: — Хотя, знаешь, не плевать. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, понятно? Мне не нужны лишние слухи. Поэтому держись от меня подальше. Поттер даже моргнуть не успел и осознаться, в его груди только вспыхнуло возражение, как лифт дёрнулся, останавливаясь, открыл двери, и, расталкивая стайку волшебников, стремящихся внутрь, Драко ломанулся наружу. Поттер поспешил за ним, так же резво и неаккуратно, за что получил локтем в бок. — Др.. Простите! - он вывалился из тесноты тел, не наученных, что прежде чем войти, надо выпустить, блять, выходящих, в опустевший холл, одёрнул сбившуюся мантию и торопливо зашагал следом за фигурой, исчезающей в глубине темнеющего коридора. — Малфой, Мерлин, да подожди ты, - Гарри нагнал его и еле удержался, чтобы не развернуть за локоть к себе. Драко нехотя обернулся, сжимая в напряжении губы. — Я хочу поговорить. Просто поговорить, объясниться. Мне нужно, чтобы ты выслушал. — Поттер, - выдохнул Малфой. — Вот ты, вроде, любишь меня, так? Неожиданно. Но Гарри кивнул. — Так. — Скажи, Поттер, разве, когда любишь, не думаешь в первую очередь о благе любимого человека? - Гарри догадывался, что такое вступление грозило вывести их к очередному скандалу, поэтому настороженно внимал. Драко продолжал лить яд, хмурясь и напитывая ненавистью каждое слово: — Разве не посещала тебя мысль, что мне неприятно ни говорить, ни видеться, ни даже знать, что я нахожусь в одном здании с козлом, который воспользовался властью надо мной? Ты хоть на минуту задумался, каково это - смотреть на тебя сейчас? О, да, по-другому и быть не могло. Поттер не хотел знать, но спросил: — И каково же? — Невыносимо. Я хочу раскроить тебе череп, - как мило. Гарри старался не пропускать всё, сказанное Малфоем, через сердце, напоминал себе, что в Драко кипит обида, что не стоит воспринимать его жестокость как искреннее желание причинить боль. Гарри смотрел на его губы, вспоминая, как целовал их, и воспоминания эти гасили разрастающееся жгучее пламя за рёбрами. — Мне не нужны твои оправдания, твои жалкие истории о чувствах, которые, что бы ты ни напридумывал там, ничего не меняют. У меня тоже есть чувства, Поттер, - Малфой выплюнул это "Поттер" с особым пренебрежением, и Гарри, сминая проклятую бумажку в руке, сфокусировался на пугающе тёмных в плохоосвещённом коридоре, графитово-серых глазах. — С тех пор, как я очнулся, мне постоянно хочется блевать. Бывает, мою посуду, вдруг вспоминаю, как водил тебя на могилу родителей, и желудок сжимается. Или ложусь спать и боюсь, что снова проснусь в постели с мужиком и этот мужик начнёт распускать руки. Невероятные воспоминания, Поттер, спасибо тебе за них. Любишь, говоришь? Ну-ну. Драко отступил на шаг, ещё больше утонул в тени, а Гарри, пристыженный, облизал губы и, стараясь не звучать жалким, в который раз произнёс: — Прости. Я.. мне нет оправданий. Я сожалею, клянусь, но.. нам ведь было хорошо вдвоём. Малфой фыркнул из темноты. — Тебе - возможно, а я был не в себе. Гарри, конечно, подозревал нечто подобное, но нет, он не мог снова засомневаться с своём решении, поэтому покачал головой - больше для себя, чем для Драко. — Это не так. Ты был собой, просто собой влюблённым. Малфой зашипел что-то, скрытый тенью, но из-за угла вышла ведьма в невыразимской мантии, и он затих, ожидая, когда она исчезнет с горизонта. Ведьма, стуча каблуками высоких сапог, прошла мимо, окинув Малфоя и Поттера тяжёлым взглядом, остановилась у лифта, и как только тот, клацнув дверями, увёз её в неизвестном направлении, Драко сказал: — Тебе нравится так думать. Нравится думать, что знаешь меня, но ты ошибаешься. — Нет, Драко, - горячо возразил Поттер, на что Малфой вскинулся, выйдя наконец на скудный свет лысой коридорной лампы, но Гарри не дал ему возможности предсказуемо заверещать: — Да, я буду называть тебя Драко, чёрт возьми! - воскликнул он, и Малфой закрыл рот, но злым быть не перестал, однако Гарри продолжил, чуть успокоившись и переведя дыхание: — Кое-что я всё же знаю. Я знаю тебя уже двадцать лет, я знаю, каким ты бываешь невыносимым говнарём, но теперь.. теперь я вижу нечто большее. Я вижу, что ты одинок и тяготишься этим, ты самоотвержен, когда дело касается близких, ты предан семье, умён и.. ну, не важно, главное, что.. — Что ещё за "не важно"? - перебил Драко. — Договаривай. — Красив, - Поттер не стал сопротивляться, хоть и краснел, как школьница на первом свидании. — Я хотел сказать, что ты красив, но это не имеет значения, это не то, за что я полюбил тебя. Ты сейчас злишься по большей части потому, что я мужчина, и.. Тут Малфой взорвался: — Конечно, я злюсь из-за того, что ты мужчина, Поттер! - он, казалось, готов был выбросить свои драгоценные папки, лишь бы руки освободить и вцепиться ими в шею мужчины Гарри - мужицки широкую, с мужицким же кадыком. — Я не гомофоб и мне совершенно похуй, кто с кем спит, однако ж сам я предпочитаю спать с женщинами! Но почему-то мои предпочтения были тобой проигнорированы! — То есть будь я ведьмой, ты бы так не орал? Вся загвоздка в том, что у меня между ног? - Поттер хмыкнул и с насмешкой произнёс: — По-моему, это абсолютно глупо. Драко заморгал часто, опешил, даже рот открыл и лишь через несколько секунд переспросил: — Глупо? Ты серьёзно сейчас? Поттер подрастерял уверенность, пока Малфой стоял с открытым ртом, но продолжил гнуть свою линию, изображая непрошибаемость и убеждённость в собственной правоте: — Да, это глупо. Ты изводишь себя тем, что получил удовольствие от близости с мужчиной, но, Мерлин, какая разница? Мы были двумя влюблёнными! Не мужчинами, женщинами, кентаврами, блять, просто двумя влюблёнными, и мы оба хотели этого! Так ли важна форма письки, когда любишь? - он размахивал руками, говорил громко и действительно верил в то, о чём говорил, но сильно сомневался, что все его смелые соображения стоит вываливать на Драко. Драко их, как и следовало ожидать, не оценил: — О, я рад, что тебе плевать, с кем трахаться, Герой, - он скривился в своей излюбленной манере, словно вляпался во что-то мерзкое. — Но мне, к сожалению или же к счастью, не плевать. Всё, - Малфой отступил, дёрнулся, бросил: — Я не хочу говорить об этом. Продолжай сношать кентавров, а меня оставь в покое. — Да какие, мать твою!.. - завёлся Поттер, но Драко уже развернулся и зашагал прочь. Гарри всплеснул руками. — О, прекрасно. Ебучая ты истеричка, Малфой, - и поспешил истеричку догонять. Он поравнялся с ним на повороте за угол, едва не врезался в его плечо, отчего Малфой отшатнулся и шустрее заработал ногами. — Ты ведёшь себя, как псих, Поттер. Прекрати бегать за мной! — Чтобы я прекратил за тобой бегать, - с улыбкой сказал запыхавшийся Гарри. — Надо прекратить от меня убегать, - Драко скосил на него недобрый взгляд, и Поттер скорее выдал в своё оправдание: — Ничего не могу поделать, ты нравишься мне. Они остановились у высокой двери, за которой располагался архив, и, положив ладонь на бронзовую потёртую ручку, Драко пригрозил: — Будешь объяснять это Визенгамоту, сраный маньяк. Малфой вошёл первым, Гарри, как верный сраный маньяк, - за ним. — Ты не сделаешь этого, - откуда-то у Поттера взялись азарт и вера в свою безнаказанность. Видимо, это было нервное. — Если ты продолжишь меня заёбывать, сделаю, - Драко снизил голос до шипящего шёпота и замолчал, задрав подбородок, показывая, какой он неприступный и не желающий больше вести беседы с Поттером. Поттер усмехнулся, но возражать не стал. Они ступали по узкой ковровой дорожке, поглощающей звук их шагов, в абсолютной тишине бесконечного архива. Вокруг простиралась пустота плиточного пола, но впереди темнели ряды уходящих в нескончаемую высь стеллажей; рассеянный холодный свет лился с потолка, но нельзя было понять, что именно освещает им путь. Путь к столу архивариуса Лирой. Пафосная дорожка грязного красного ковра вела именно к ней, к проклятой мегере Кэндис. Подобно хтоническому чудовищу Хель, она стерегла своё подземное архивное царство, карала неугодных и выглядела точь-в-точь как полудохлая скандинавская богиня. По мере приближения к ней, белеющей вдали жёлто-пшеничной башкой, Малфой всё больше вытягивался, нервничал и всё чаще перехватывал разваливающуюся кипу бумаг. Видя, как он волнуется перед встречей с ненаглядной, Поттер хмурился и ревниво шевелил ноздрями. Прежде чем остановиться у стола, Драко коротко вздохнул и нацепил улыбочку. Хитрый гадкий хорёк. Заметив чужое присутствие, Кэндис оторвалась от чтения документов, разложенных перед ней аккуратными разновысокими стопками, и взглянула на посетителей сквозь толстые линзы очков, от которых глаза её казались непропорционально огромными. Мерлин всевидящий и всемогущий, что же Малфой нашёл в этой сухой, злобной кикиморе? — Мисс Лирой, - чуть не с благоговением произнёс Драко. — Я бы хотел сдать эти бумаги в архив. Малфой водрузил пирамиду папок на стойку стола и застыл, ожидая благословения. Мисс, мать её, Лирой костлявым пальцем вдавила в переносицу очки и протянула тонким скрипучим голоском: — Форму заполнили? — Разумеется, - бодро отозвался Драко, нырнул в верхнюю папку и вынул из неё красивый, идеально ровный лист. — Прошу, - он сунул его в руки Кэндис, а Гарри, наблюдающий эти отвратительные мартышечьи брачные игры, сильнее сжал в пальцах заявление о пропаже палочки, два месяца пролежавшее под шкафом его запылённого кабинета. Кэндис пробежала глазами по острым буквам Малфоева почерка, на середине цокнула и с раздражением вернула очевидно неверно заполненную форму Драко. — Что вы пишете, мистер Малфой? Какой январь? Март сегодня, исправьте немедленно. — Простите, - промямлил Драко, вынимая из брюк палочку и ручку - из кармана рубашки. — Я просто два месяца пролежал в коме. У Гарри ёкнуло сердце, а у Кэндис нечему было ёкать: она безэмоционально буркнула: — Неужели, - и, не желая наблюдать, как Малфой возится с заклинанием удаления чернил и с перезаполнением даты, обратилась к искрящему недовольством Поттеру: — Вам чего, мистер Поттер? Гарри, не церемонясь, припечатал ладонью к стойке измятое в пух и прах заявление. — Вот. Надо по базе пробить. Кэндис брезгливо, двумя пальцами вытащила бумажку из-под его тяжёлой руки и снова, сучка, цокнула. — Вы ею подтирались, что ли? — До этого не дошло, - съязвил Гарри и тут же удостоился презрительного взгляда - от пиздопротивной Лирой и от Малфоя, возмущённого вопиющим неуважением к обожаемой им даме. — Ксандра Мюриэл Лурман? - уточнила Кэндис, поднимаясь со стула. Поттер угукнул, как филин, не имея ни малейшего интереса к Ксандре - он же знал, что на неё, глупую девчонку-сатанистку, ничего нет, - зато целиком поглощённый Малфоем, с высунутым языком выводящим свои снобские завитушки в графе даты сдачи документов в архив. — Двадцать второе марта, - любезно подсказал Поттер, когда Кэндис с его бумажкой скрылась среди стеллажей. Малфой шикнул: — Без тебя знаю. — Очевидно, не знаешь, - Гарри улыбнулся, поиграв бровями, но Драко не обращал на него внимания, увлечённый каллиграфией, стараясь угодить своей вредной пассии. — У тебя нет шансов, - заявил Поттер, облокотившись на стойку. — Ты явно не в её вкусе. — И кто же, по-твоему, в её вкусе? - процедил Драко. Гарри пожал плечами. — Дементоры. — Это совершенно не смешно, Поттер, - Малфой вздохнул, выпрямляясь, перечитал заново форму и снова вдруг заулыбался, глядя вдаль, знаменуя возвращение Кэндис. Гарри сходил с ума от ревности: несправедливо, что улыбки Драко предназначались этой мерзкой оглобле, а не ему. Оглобля пришла с пустыми руками. Гарри, конечно же, не расстроился. — Ну, ничего так ничего. Кэндис злобно зыркнула на него, падая на стул. — Я сделала запрос, мистер Поттер, ожидайте. Мистер Малфой? - она протянула к Драко раскрытую ладонь, и тот любезно вложил в неё исправленную форму. Лирой вновь пробежала по ней глазами, потом ещё раз, и удовлетворённо хмыкнула. — Всё верно. Можете быть свободны. Драко просиял, а Гарри прикусил язык, чтобы не ляпнуть какой-нибудь гадкий комментарий к его довольной роже. — Благодарю, - Малфой развернулся, но вдруг тормознул, скользнув взглядом по Поттеру, и отчего-то Поттеру не понравился этот взгляд. Драко развернулся обратно, Гарри приготовился к чему-то очень неприятному. — Мисс Лирой, - позвал Драко, опираясь руками на стойку. — Что-то ещё, мистер Малфой? - мисс Лирой даже головы не подняла, вычитывая свои увлекательные документы. — Вы не хотели бы сходить со мной на свидание? Поттер случайно издал задушенный писк, будто ему на ногу наступили со всей дури, и тут же шлёпнул себя ладонью по губам. Какого хера?! Естественно, Малфой сделал это назло, но какого хера?! Кэндис взглянула на Драко, а Гарри взмолился, чтобы она отказала ему. Ну пожалуйста, Мерлин, пусть она скажет "нет"! Но Кэндис, блядская дура, ответила: — Да, конечно, - и вновь опустила голову, погружаясь в чтение. Малфой улыбнулся с явным облегчением. — Если я зайду за вами завтра после работы, устроит? — Вполне, - коротко буркнула Кэндис и перевернула страницу. — Я рад. Буду ждать завтрашнего дня, - слюбезничал Малфой, вызвав у Поттера приступ тошноты, и, поправив сливовый галстук, зашагал на выход. Гарри было ломанулся за ним, но высокий голос Лирой остановил его: — Ваше досье, мистер Поттер. Он обернулся, абсолютно растерянный, не понимая, что сейчас произошло, что ему с этим произошедшим делать и что за досье. Кэндис держала в руках тонюсенькую папку, перевязанную пожелтевшим от времени бантиком из капроновых лент. Видимо, папка прилетела к ней по запросу, и она бросила её на стойку перед Поттером, резюмировав: — Ксандра Мюриэл Лурман, как и просили. Гарри, сбитый с толку, не мог определиться, чему удивляться: внезапной свиданке Малфоя или такой же внезапной Ксандре, обнаруженной в Министерском архиве. Откуда она здесь? Уже привлекалась? Работала? Когда успела, если ей всего двадцать? Развязав бантик, Гарри откинул обложку. С первой страницы на него смотрела молоденькая девушка на старой колдографии, скромно улыбалась и совсем не походила на Ксандру, однако размашистый курсив рядом с юным лицом говорил о том, что зовут её всё-таки Ксандрой, что работала Ксандра в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, что палочка у неё из вяза, как и упоминалось в заявлении о пропаже, и что родилась она в Рочфорде, в графстве Эссекс, в 1928 году. — Какого?.. - неверяще проговорил Гарри, вглядываясь в потускневшие от времени чернильные цифры. Где-то за спиной хлопнула дверь за Малфоем, но Поттера больше интересовал вопрос: кого именно они задержали в прошлом году? — Я заберу с собой, - сказал Поттер, завязывая полусгнивший бантик обратно. Тут же поверх папки плюхнулась ладонь с чистым бланком и пробирающий до кишок высокий голос сообщил: — Только после того, как заполните форму, аврор Поттер. Проклятье. Это действительно был филиал Ада, а Кэндис в нём - главный чёрт.