— Это может быть всего лишь однофамилица, - бухтел Эван, плетясь чуть позади. Он раздражённо водил плечами, потому что лёгкая кожаная курточка, которую он то ли трансфигурировал, то ли просто имел на случай прогулок среди маглов, была ему маловата.
Гарри устал от его нытья и дёрганий. Он отвёл взгляд от кислого Робардса и ускорился, уверенно вышагивая по чётной стороне Атлон-роуд.
— С точно таким же именем?
Эван фыркнул за спиной.
— Однофамилица и одноимённица.
— С точно такой же палочкой? - допытывался Поттер, ожидая, когда до Эвана дойдёт, что он неправ.
Но тот продолжал разочаровывать настырством, граничащим с тупостью:
— Однофамилица, одноимённица и однопалочница.
Гарри еле сдержал стон и лишь скорчил гримасу, которой выразил всё то нелестное, что думал о Робардсе, пользуясь тем, что Эван его не видит. Хотя даже если бы и видел, Гарри всё равно скорчил бы гримасу.
— Не неси чушь.
— В мире существуют совпадения.
— Аврор, который верит в совпадения, - херовый аврор.
— Я и не аврор.
Но почему-то головная боль Поттера при этом!
Гарри вздохнул. Идиот Эван словно цель себе поставил накалить его добела и методично ей следовал.
— Нет, ты аврор, пока ебёшь мне мозги своей стажировкой.
Узкий тротуар, по которому они шли, тянущийся вдоль парка, после низкой лестницы сменился широкой брусчаткой, пролегающей у ряда одинаковых домиков, устремляющегося вдаль за поворот. Эван нагнал Поттера, поравнялся с ним, зашагал рядом, попадая в поле бокового зрения.
— Ладно, - Эван в очередной раз дёрнулся, вызвав у Гарри нервный резкий выдох. — Даже если это не совпадение, но злой умысел, мы всё равно не найдём лже-Ксандру дома у настоящей Ксандры. Зачем переться к бабке, не понимаю.
Гарри тоже многого не понимал. Например, причин, по которым удерживал себя от того, чтобы проклясть Робардса прямо здесь и сейчас. Принципы? Родство с Главой Аврората? Маглы вокруг? Плевать. Эван так задрал, что все препятствия рушились с каждым его словом.
С наслаждением представляя, как младший Робардс корчится в агонии от Круциатуса, Поттер сообщил, устало растягивая гласные:
— Как хорошо, что тебе не обязательно понимать, Робардс: я твой начальник, поэтому просто заткнись и делай, что я скажу.
Эван капризно занудел:
— Почему я, а не остальные?
— А почему не ты?
— Я сегодня плохо себя чувствую.
Великий. Годрик. За что?
— Ох, бедолага, так чего ж ты на работу припёрся? - Поттер изобразил обеспокоенность и покачал головой. — Остался бы дома с мамочкой.
Хихиканье рядом заставило Гарри сжать палочку в кармане.
— Ты, Поттер, злой такой, потому что Малфой не даёт? - Эван, ухмыляясь, заглядывал в лицо Гарри, очевидно, ожидая реакции, и Гарри отреагировал: он прошипел:
— Не смей говорить о нём, - и ускорился, поднимаясь вверх по улице.
Робардс заторопился следом, весёлый и язвительный.
— Защищаешь честь дамы? Как мило.
— Я разобью тебе морду, Робардс.
Вряд ли Эвана могли напугать угрозы: с высокопоставленным папой он чувствовал себя ничем не ограниченным.
— Ты знаешь, что на вас делают ставки? - как ни в чём не бывало поинтересовался он, пряча руки в карманы брюк.
— Знаю, - буркнул Гарри, желая, чтобы этот разговор прекратился прямо сейчас. Он надеялся, что Робардс поймёт это по его отталкивающе-хмурой физиономии и заткнётся, но тот продолжил:
— Я поставил на Малфоя. Не имею ни малейшего понятия, что ты натворил, но он избегает тебя всеми силами и трещит магией, если вдруг видит в коридоре, так что, Поттер, оставь свои влажные мечты, этот орешек тебе не по зубам.
Трещит магией. Прекрасно. Поттер бы соврал, если сказал бы, что это его не задело.
— Меня не волнует твоё мнение. Сосредоточься на работе.
— Если б я мог, - печально выдохнул Робардс и на пару блаженных мгновений смолк, однако только Поттер успел обрадоваться воцарившейся между ними тишине, Эван снова открыл свой поганый рот и исторг из него: — Не думал, что тебя интересуют парни.
— О Мерлин... - простонал Поттер. — Я не хочу обсуждать с тобой эту тему.
Но это заявление, естественно, не могло остановить Эвана.
— Кажется, у тебя была невеста.
— Робардс.
— И как же ты с невесты переключился на бывшего Пожирателя? Вы же враждовали, Поттер.
Ах, правда? Гарри и забыл, блять.
— Ты слишком осведомлён для того, кто учится за границей.
— Мои родители живут здесь, мой отец - твой начальник. Разумеется, я в курсе всего, - Эван задрал нос в приступе самодовольства, и можно было подумать, что на этом всё, но, конечно же, нет: — То, что произошло между вами, как-то связано с его проклятьем?
Поттер наконец взглянул на него, излучающего маниакальное любопытство, взглянул с упрёком в попытке продемонстрировать взглядом, кривой линией сжатых губ насколько далеко зашёл Робардс и насколько тонка измусоленная ниточка терпения Гарри. Но Эван как скалился, так и продолжил скалиться, ни бровью, ни мускулом не пошевелил, только жадно ждал откровений, сверкая глазами, на что Гарри обречённо выдавил:
— Ты издеваешься?
— Никто не знает подробностей, но говорят, что зелье было препротивным, оно чуть не убило Малфоя, - Мерлин, да он псих. Чистой воды псих. Эван и смотрел, как псих, и не дышал, кажется, предвкушая. Поттер при первой встрече и нескольких последующих проводил параллели между Эваном и Драко, так вот нет, Драко был сущим ангелом в сравнении с.. вот этим вот. Поттер наморщил нос, а Робардс ещё шире улыбнулся. — Это так?
— Иди в жопу, - от всего сердца пожелал Гарри.
Эван не растерялся:
— По жопам у нас ты, - и подмигнул.
— Дебильная шутка, Робардс.
— А это и не шутка. Вы с ним спали?
Гарри чуть не споткнулся на ровном месте. На секунду онемел, но тут же ощутил, как из солнечного сплетения вырывается гнев, преображаясь в желание закричать матом. Поттер подавил этот крик, пообещал:
— Блять, ещё один подобный вопрос - и я ебану тебя Круциатусом, - и снова ускорился, отчаянно выглядывая номерные таблички на дверях домов.
— Думаю, что нет, - рассуждал вслух Робардс, ни на шаг не отставая. — Насколько знаю, Малфой по девочкам. На что ты рассчитываешь, Поттер?
На инфаркт прямо здесь и сейчас, потому что сил терпеть уже не осталось.
Гарри прорычал:
— На то, что ты заткнёшься наконец.
— Но ты правда пытаешься его добиться?
Не было смысла отрицать, как не было смысла надеяться, что Эван отвалит, поэтому Поттер честно ответил:
— Правда.
— Зачем?
— Очевидно, он мне нравится.
— Чем он тебе нравится?
— Я на допросе?
— Ну скажи, - младенчески заканючил Эван, дёрнув Поттера за рукав плаща. — Скажи - и я отстану.
Гарри нисколечко не верил в его "отстану".
— Не твоё дело, Робардс. Всё, о чём ты тут выспрашиваешь, - не твоё дело.
Робардс будто бы и не слышал его:
— Чем может нравиться бывший школьный враг? - задумчиво тянул он, глядя вперёд, но Поттер вспылил - и на его слова, и на его кретинский спектакль:
— Да какое имеет значение наша детская вражда? - шипение и рожа Поттера испугали девчонку, проходившую мимо, она округлила глаза, отшатнулась и ускорилась, поэтому Гарри сбавил агрессии, не желая ни привлекать лишнего внимания, ни услаждать кровопийцу Эвана своей бурной реакцией. — Мы были глупыми детьми, всё, что волновало нас тогда, уже давно неактуально. Чего вы прицепились к этой вражде, я не понимаю.
Робардс кивнул, но не капитулировал:
— Так-то оно так, но ты и после школы с ним на ножах был. Отец часто жаловался на то, что вы постоянно цапаетесь.
Гарри всё отчаяннее вертел головой по сторонам, и у него уже начала побаливать шея.
— У нас такой стиль общения, - отмахнулся он. — Чего ты приебался? Я уже давно его не ненавижу.
— Зато он тебя ненавидит, - Робардс определённо испытывал садистское наслаждение от каждого слова в этой фразе, каждая буковка, поди, оргазмом била в его неизвилистый мозг.
"Драко Малфой тебя ненавидит, Поттер."
Если бы он захихикал при этом, как полоумная Белла, Гарри точно выпустил бы в него Круциатус.
А так он только бросил мрачное:
— О, спасибо.
— Так чем он тебе нравится?
Поттер взглянул на Эвана, излучающего любопытство, как радиацию, на мгновение представил его мёртвым, на пару мгновений - себя в Азкабане, решил, что оно того не стоит, поэтому выложил всё, как на духу:
— Я не знаю, ясно? Просто нравится. Он же не мантия, чтобы я мог сказать: "Мне нравится цвет, фасон, наличие карманов, а вот длина не нравится, но наличие карманов перевешивает, поэтому покупаю". Он человек, очень сложный человек, и нельзя просто загнуть пальцы и перечислить всё, что в нём привлекает, - Гарри неопределённо взмахнул руками в воздухе, изображая нечто надутое и бесформенное, и резюмировал: — Это общее чувство симпатии.
Эван глядел на него, изредка моргая, переваривая услышанное, потом вынес вердикт:
— По-моему, это херня какая-то, - и усмехнулся.
Пальцы дрогнули, потянувшись к палочке, но от убийства в состоянии аффекта Гарри спас мелькнувший совсем рядом нужный номер дома. Он выпалил:
— Как хорошо, что мне похер, и как хорошо, что мы пришли, - и шагнул в сторону, утыкаясь носом в дощатую калитку, утопающую в зелени живой изгороди.
На калитке белой краской обозначилось заветное "80", которое он так отчаянно выглядывал в течение мучительного разговора с Робардсом, наконец прикусившего язык. Гарри опустил до упора витую чугунную ручку, нагретую весенним солнцем, преодолевая сопротивление пружины механизма, и замок щёлкнул под давлением его руки. Калитка провалилась внутрь, открывая вид на клумбы, высаженные вдоль ведущей к низкому крыльцу дорожки. Мелкий гравий захрустел под подошвами ботинок, Эван за спиной бубнил себе под нос, а Гарри, пересекая передний дворик, пытался представить, какую из Ксандр увидит сейчас за кирпично-красной дверью с золотым кольцом-молотком. Возможно, Эван всё-таки прав и это всего лишь невероятное совпадение; возможно, юная Ксандра - внучка Ксандры из архива, поэтому и имя такое же, и палочка; но скорее всего, конечно, юная Ксандра не Ксандра вовсе, а всего лишь та, которая украла личность несчастной бабули.
Поттер занёс руку, постучал золотым молотком по полотну двери, скосил недобрый взгляд на Эвана, трущегося рядом, и прислушался к тишине дома, ожидая, когда её нарушат чужие шаги. За зелёной изгородью шумела улица, в ветвях липы, раскинувшейся посреди газона, дрались, чирикая, синицы, и Эван издавал звуки нетерпеливого ожидания - фыркал, цокал и пыхтел, но вот бабуля - или кого там скрывала за собой красно-кирпичная дверь - открывать не торопилась.
— Может, померла? - скучающе предположил Робардс.
Гарри с "померла" был не согласен, поэтому приложился молотком по крашеному дереву ещё три раза, особо насыщенно, чтобы его близящийся нервный срыв стал очевиден всей Атлон-роуд.
— Сейчааас, - глухо протянула дверь и через секунду заскрежетала замком.
Поттер отступил на шаг, въехал плечом в Робардса и спустя пару мгновений увидел круглое лицо старушки, выглядывающее из-за косяка на уровне груди Гарри. Женщина оказалась удивительно короткой.
Она спросила с улыбкой:
— Чего вам, мальчики? - и пробежалась взглядом по мальчикам с ног до макушек.
Поттер принял суровый аврорский вид.
— Миссис Ксандра Мюриэл Лурман?
— Да, а кто спрашивает?
Гарри вынул из кармана аврорский значок, и бабуля, слепо щурясь, вытянула шею в попытке его рассмотреть. Робардс рядом только покашлял, ведь ему, салаге, никаких значков не полагалось.
— А я с ним, - торопливо вставил он и пугающе оскалился.
Миссис Лурман нацепила на нос очки, висящие на цепочке с белыми и синими бусинами, и пытливо уставилась на Гарри сквозь линзы, отчего Поттер невольно съёжился.
— Вы, случайно, не тот мальчик, который победил Тёмного Лорда?
Мальчик. Ради Мерлина, ему же тридцать лет.
— Тот, - признался Поттер. — И у этого мальчика есть к вам пара вопросов. Разрешите? - Гарри кивнул на дверь, и старушка, на секунду замешкавшись, отошла в сторону, пропуская авроров в свой дом.
Эван, вошедший следом за Поттером, завертел головой, словно пёс-болванчик, прикреплённый к приборной панели магловского автомобиля.
— Ты не в музее, - в полголоса одёрнул его Гарри, на что Эван шикнул:
— Я изучаю обстановку.
Обстановка, изучаемая ретивым Робардсом, была вполне стандартной для бабули и ничем не примечательной на первый взгляд: жёлтые обои в мелкий, изъеденный беспощадным солнцем василёк, пыльные ковры, скрывающие под собой скрипучий дощатый пол, живые и еле живые комнатные растения, ютящиеся на низких подоконниках в ляпистых глиняных горшках, полусгнившие жидкие занавески и ряды покосившихся стеллажей вдоль стен, заставленные местами книгами, местами фигурками птиц разных видов, цветов и размеров. При ближайшем рассмотрении книги оказались орнитологическими, а обстановка, стандартная и непримечательная, - пугающе маньячной.
Заметив, как Поттер чересчур пристально глядит на уродливого керамического филина со сколотым ухом, примостившегося возле одноногого чучела голубя, бабулька живо сообщила:
— Урвала у маглы на гаражной распродаже, - она просияла, а у Поттера дёрнулась бровь. — Настоящая находка, правда? Это банка для печенья.
— Любите птиц? - без интереса спросил Гарри, краем глаза наблюдая, как Робардс, отрыв рот, пялится на жуткую картину с вороном, отщипывающим куски кровавой плоти от корчащегося в муках голого мужчины, прикованного кандалами к деревянному столбу. Картина была магической, и зацикленное изображение обрывалось, когда ворон начинал доставать из раскуроченного живота страдальца ниточку кишок.
Маньячка миссис Лурман рядом восторженно выдохнула:
— Обожаю.
— Наверное, держите парочку? - Гарри не знал, зачем спрашивает, просто ему требовалось немного времени, чтобы очухаться от птицы, перебирающей человеческий ливер.
— Ой, нет, - миссис Лурман махнула рукой, скривившись. — От них много шума и помёта.
Впечатлённый увиденным Робардс оторвался наконец от созерцания произведения сомнительного искусства, повернулся к Гарри, как был, с открытым ртом, но так и застыл, уставившись на Поттера, будто это он только что жрал орущего мужика. Эван, определённо, обладал слишком нежной психикой для работы в Аврорате.
Из оцепенения его вывел бодрый бабулькин голос:
— Проходите в гостиную, мальчики. Я принесу вам чаю.
— Не стоит, - возразил было Поттер, но хозяйка, будто бы и не слыша его вовсе, возражений не приняла и скрылась на кухне.
Первым, что они увидели, войдя в гостиную, был абсолютно уродский стервятник, распластавший исполинские чёрные крылья над кофейным столиком. Дохлый, разумеется. Очередная отрыжка таксидермиста.
Гарри почудился сладковатый запашок гниения от птичьей туши, когда он, пробираясь к креслу, чуть не наделся глазом на её раззявленный клюв. Робардс всё не мог совладать со своим ртом и, такой же раззявленный, таращился, сидя в кресле напротив, на повисшего дементором стервятника.
— Муху проглотишь, - фыркнул Поттер.
Эван клацнул зубами.
— Что за херня здесь творится? - он говорил тихо и смотрел на Поттера оленьими глазами, обнимая ладонями острые колени, как ссыкливый первокурсник под Распределяющей шляпой.
Гарри фыркнул опять, раздражаясь глупым видом потерянного Эвана.
— Она просто чокнутая, не бери в голову.
Словно на зов отозвавшись, чокнутая шумно вплыла в гостиную с деревянным подносом - расписанным птицами, разумеется, - вынуждая Робардса закрыть снова открывшийся рот. Поднос, звякнув тремя чайными парами, приземлился на укрытый белой ажурной салфеткой кофейный столик, а миссис Лурман грузно плюхнулась на диван.
— Угощайтесь, - она вручила аврорам по чашке и кивнула на печенье в форме - ну кто бы мог подумать - ебучих голубей, наполнившее хрустальную вазочку.
Робардс вцепился в чашку, вдруг побледнел и замер, не собираясь угощаться. Чтобы не обижать хозяйку, Гарри пришлось принять роль угощающегося на себя. Изображая благодарную улыбку, он взял себе голубя, безжалостно отгрыз ему песочную башку и запил её несладким чаем, проталкивая сухое печенье в пищевод.
— Спасибо, очень вкусно, - Поттер терпеть не мог песочное тесто, поэтому решил, что голубиной башки, нехотя ползущей в его желудок, будет вполне достаточно для усмирения порыва бабулькиного гостеприимства, и поставил чашку на стол, слизав с губ крошки. Обезглавленный голубь лёг в блюдечко, Гарри деликатно прочистил горло и..
— Извините, я на минутку, - бледно-зелёный Эван вдруг подскочил, чуть не расплескав чай, и, держась за живот, побежал в направлении коридора. — Мерлин, а где туалет?! - он заметался по прихожей, словно муха между оконными стёклами, пытаясь найти заветную дверь, и когда бабулька выкрикнула:
— Второй этаж, первая справа! - Эван умчался наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Поттер гадливо пожелал ему обосраться по дороге.
— Вы, наверное, нашли мою палочку, - миссис Лурман улыбалась, цедила чай и смотрела так пристально, что Гарри стало немного не по себе. — Всё это время я пользуюсь палочкой покойного мужа, уже привыкла, но это совсем не то.
Поттер невольно скользнул взглядом по гостиной, опасаясь увидеть где-нибудь в уголке пыльный мумифицированный труп этого самого покойного мужа, но ничего не увидел и понадеялся, что мужа бабулька всё же закопала.
— На самом деле, мы не то чтобы её нашли... - Гарри старался, чтобы голос его не звучал так, будто бы он оправдывается за некомпетентность Аврората, но бабулька, судя по её открытому внимательному лицу, ни в чем его и не обвиняла. — В прошлом году мы задержали девушку. Она представилась вашим именем и для идентификации дала вашу палочку. Ей около двадцати, среднего роста, среднего телосложения, волосы тёмные, цвет глаз, к сожалению, не помню. Не знаете, кто бы это мог быть? Кто мог похитить вашу палочку?
Миссис Лурман ненадолго задумалась, но в итоге ответила:
— Не имею понятия.
Значит, не внучка. Гарри вынул из внутреннего кармана куртки небольшой измятый блокнот, в который выписал имена из декабрьского отчёта.
— А знакомы ли вы с Филиппом Дугганом, Максимилианом Новицки или Джеральдом Беришем? - зачитал он строчку неровных слов. — С кем-нибудь из них?
Бабулька качнула головой отрицательно и швыркнула чаем.
— Нет, а кто это?
Ничего другого Гарри от неё и не ожидал.
— Очень жаль. Они были вместе с девушкой. Вы предполагаете, где она могла украсть вашу палочку?
— О, да! - миссис Лурман радостно встрепенулась, подпрыгнув на диване. — То есть нет. То есть в тот день я гуляла по магазинам Косой аллеи, из дома, вроде бы, вышла с палочкой, вернулась - её уже не было.
— Помните магазины, которые посетили?
— Ну...
Загибая пальцы, миссис Лурман принялась перечислять бесконечную кучу забегаловок, которые почтила своим присутствием в тот злополучный день в ноябре. Гарри искренне завидовал её памяти, скрупулёзно записывая в блокнот все большие и маленькие магазинчики, еле поспевая за тараторящей бабулей и гадая, не разорвало ли там Робардса на унитазе.
Робардса, к сожалению, не разорвало: он явился в гостиную на двух последних пунктах, уже не такой зелёный, каким убегал двадцать минут назад, и гораздо более спокойный, однако не менее несчастный, пристыженный и даже в какой-то степени озадаченный.
Что из него такое вышло, интересно?
Хотя нет, вообще неинтересно. Но выражение рожи Эвана было слишком пришибленным для человека, посетившего всего лишь туалет.
— Как успехи? - невинно поинтересовался Поттер, убирая блокнот во внутренний карман куртки.
Эван наградил Гарри тяжёлым взглядом и бесцветно сообщил:
— Невероятные.
Поттер оскалился, вставая и оправляя рукава.
— У нас тоже. Ну, что ж, - он вежливо кивнул бабульке. — Я узнал всё, что необходимо. Надеюсь, мы найдём вашу палочку, миссис Лурман. Спасибо за помощь.
Миссис Лурман подорвалась открывать дверь и прощаться с покидающими её жуткий дом аврорами. Она трещала о распоясавшейся молодёжи, обворовывающей старушек средь бела дня, пока выставляла за порог Гарри и Эвана, просила их чуть не слёзно вернуть ей палочку, обещала всегда быть готовой помочь им в случае чего, и когда ключ, наконец, повернулся в замке, а скрипучая трескотня сменилась фоновым шумом улицы, Гарри вздохнул тяжко, сковырнул языком прилипший к зубу песочный кусочек голубя и скривился, ослеплённый солнечными лучами.
Погода была омерзительно ясной. Непозволительно жизнерадостной для дня свидания Малфоя с его змееобразной зазнобой.
Поттер постарался не углубляться в фантазии о том, как и где тошнотная парочка проведёт грядущий послеработный вечер. Он был уверен, что они оба облажаются, не сойдутся характерами, интересами, принципами, возможно, разругаются даже - это было бы, конечно, просто потрясающе.
Точнее, он хотел быть уверен, но противный тонкий голосок подсознания напискивал исподтишка, что Поттер не учёл силу давней Малфоевой симпатии и то, насколько изощрённо неровно дышащий мужчина может изголиться перед дамой сердца.
Тьфу, блять, "сердца"... Мерлин.
Поттер стал ещё более сморщенным - от солнца и отвращения, - бросил Робардсу:
— Идём, - и живо спустился с крыльца, с хрустом ступив на гравий.
Эван поспешил следом.
— И что теперь? - он юркнул за Гарри в калитку, захлопнув её за собой, и, торопливо перебирая ногами, попытался не отстать от яростно вышагивающего Поттера. — Что она сказала?
О, кто-то буквально просрал беседу с потерпевшей, а теперь Поттер вынужден, как попугай, дублировать всё обосрышу.
Гарри сдвинул брови ещё плотнее.
— Сказала, что никого не знает, но перечислила все места, где могла потерять палочку.
— И, думаешь, есть смысл там искать?
— А что нам остаётся? Имени девчонки у нас нет, но про остальных можем поспрашивать.
— А если и их палочки краденые? Просто не заявил никто.
Гарри вздохнул. У него складывалось впечатление, что двадцать семь лет назад Робардс вылез из мамки с единственной миссией - перечить Поттеру.
— Значит, мы зайдём в тупик, но в любом случае до этого тупика надо ещё добраться. Завтра возьмём всех и прошерстим Косую аллею, делов-то.
Эван молчал, задумчиво глядя вдаль. Возможно, прикидывал, где на Косой аллее будет ныкаться по туалетам или как напроситься с Макбрайд в парочку. Гарри решил, что возьмёт Макбрайд себе, а остальным поручит нянчиться с Робардсовым сынишкой: хоть ему и были глубоко безразличны смехотворные поползновения Эвана в сторону Лесли, но он просто не хотел, чтобы этот упырь был где-то успешен и тем более счастлив.
Ситуация с Малфоем сделала из Поттера злобного гоблина. Ну, или он просто к тридцати годам оскотинился.
— Нет, бабка, конечно, конченая, - глубокомысленно изрёк Эван, когда они, спустившись по ступеням, вышли к парку. — Ты видел это птичье кладбище? Жуть. У неё унитаз в виде разинутого пеликаньего клюва, ванна в форме лебедя и чучело вороны висит рядом с зеркалом, держит полотенце в лапе. У меня рука дрогнула, и я оторвал чёртову лапу вместе с полотенцем.
Гарри подумал, что Эван - неуклюжий придурок, но вслух сказал:
— Есть же приклеивающие чары.
— Я и так догадался, Поттер, - зло прорычал Робардс и добавил печально: — Эта облезлая ворона будет сниться мне в кошмарах.
Поттер словил дежавю: одним холодным декабрьским днём, любуясь на двери магловского подвала, Робардс так же жаловался ему на ворону. Другую ворону, конечно, но всё же...
В мозгу что-то щёлкнуло, вставая на места, будто сложились две детальки конструктора, и Гарри остановился посреди тротуара.
— Погоди, - сказал он, хмурясь, и его словно озарило вдруг: — Ворона!
Эван моргнул в недоумении.
— И?
— Опосредованно-магическое оповещение!
— Мерлин, ты опять про ту книжонку?
— Идиот, - в сердцах выпалил Гарри и снова зашагал по асфальту, только уже гораздо быстрее. — Ебучая ворона и есть это сраное опосредованно-магическое оповещение: она сидела на козырьке часами, но, как только мы открыли дверь, каркнула и улетела. Они заколдовали птицу, Эван, чтобы она шумела, если войдут посторонние; они знали, что мы идём.
— Ну и какая разница? Они всё равно вызывали духов. Это не..
Гарри перебил:
— В том-то и дело, что они вызывали духов, Робардс. Вызывали духов, когда за ними пришли.
До Эвана не доходило, в чём он чистосердечно признался:
— Я.. ничего не понимаю.
— Всё потому, что ты кретин, - злобно выплюнул Гарри. — Если ворона должна была прикрывать их тупой спиритический сеанс, то почему они не прекратили его?
Эван просветлел, теряя глупый недоумевающий вид.
— Потому что спиритическим сеансом они маскировали что-то посерьёзнее, - догадался он наконец. — Вот блять.
***
— Вот блять, - протянул Поттер, остановившись у стола Мисси, на краю которого лежал букет нежных розовых гладиолусов. Лежал и красноречиво свидетельствовал своим наличием, что память у Поттера ни к чёрту. — Я снова забыл про эту проклятую доставку.
Мисси, продолжая напиливать ногти, коротко выдохнула:
— Ага.
Предыдущий, понедельничный, букет всё ещё стоял в вазе на другом краю стола, едва-едва подвявший.
И что же делать с этим?
Закралась робкая, нелепая мысль отнести свежий Малфою.
Мысль за пару мгновений прошла все стадии принятия и превратилась в намерение, возможно, самоубийственное, да, но не попробуешь - не узнаешь, поэтому Гарри подхватил букет, захрустев крафтовой бумагой, и, всё больше заливаясь краской с каждым словом, попытался объяснить, куда собрался его уволочь:
— Я это.. ну... Знаю, к кому пристроить.
Мисси прекратила бесконечное движение пилки поперёк ногтя и в случившемся затишье, пугающе широко улыбнувшись, пропела:
— Думаю, Драко понравится.
Чувствуя, как начинают гореть кончики ушей, Гарри поспешил ретироваться.
Но захотел вернуться сразу, как только вышел в коридор.
Поттеру казалось, что всё министерство собралось посмотреть, как он, до макушки бордовый, несёт букет цветов к кабинету Главы Аврората, в приёмной которого обитал Драко Малфой. Наверное, даже мыши из подвала прибежали полюбоваться на его Путь Позора.
Серьёзно, старый хрен мистер Доккер что забыл вне стен своей плесневелой, как его лысина, библиотеки? Гарри вообще думал, что он пару лет как помер, однако ж нет, стоял вон возле сортира и провожал немигающим взглядом Поттера, дефилирующего по коридору с розовыми, мать их, гладиолусами.
Желание развернуться и спрятаться в своём кабинете росло с каждым шагом.
Поттер шёл, сутулясь под тяжестью чужого обжигающе пристального внимания, и рисовал себе в красках сцены, в которых Драко избивает его цветами, или испепеляет их прямо в Поттеровой руке, возможно, вместе с Поттером, или просто видит Гарри, цветы, меняется в лице и исчезает, трансгрессируя на другой край света, ломая министерские антитрансгрессионные барьеры и в принципе законы пространственного перемещения. И никогда больше не появляется в Англии.
Сцены были пессимистичными, но рисовать оптимистично Гарри не умел. Он считал, что, ожидая от жизни дерьмо, ограждает себя от необходимости разочаровываться, и если уж жизнь всегда оправдывала эти его дерьмовые надежды, то что говорить о Малфое? Малфой исправно служил источником исключительно плохого и в биографии Поттера значился как непримиримый соперник и идеологический враг. И то, что статус врага с недавнего времени сменился на статус возлюбленного, лишний раз доказывало, что у жизни на Гарри имеется зуб.
Под аккомпанемент шуршащих шепотков, стараясь не ронять стыдливо голову на грудь, Гарри добрался-таки до Малфоевой приёмной, деланно преисполненный достоинства повернул ручку и перетёк вовнутрь, спешно закрыв за собой дверь. Он хотел было перевести дыхание, отчего-то решив, что самое страшное позади, но едва воздуха набрал для протяжного облегчённого выдоха, как этим воздухом и поперхнулся: взгляд застывшего за столом Малфоя, устремлённый на гладиолусы, обещал небыструю и болезненную смерть тому, кто вздумает их ему презентовать.
Поттер глупо спрятал букет за спину, и Малфой вскинул испепеляющий взгляд прямо на него.
Всё-таки будет Инсендио.
Гарри, совладав с собой, шагнул к столу Драко, отчего тот подобрался, ощетиниваясь, сжал ручку в пальцах, губы превратил в полосочку и по мере приближения Поттера всё больше каменел. Он не отводил глаз от глаз Гарри и словно готовился к прыжку. Гарри бы не удивился, если бы Драко всё-таки прыгнул на него и даже вцепился зубами в глотку.
Цветы легли на стол поверх папок, а Малфой выдавил:
— Робардс предпочитает жёлтые фрезии.
Поттер не сразу понял смысл его слов.
— Они тебе, - объяснил он.
Драко не изменился в лице, всё так же терзал ручку и шипел:
— Я баба, по-твоему?
— То есть Робардс - баба?
Злые серые глаза стали совсем узкими, а голос Драко угрожающе зазвенел подступающей истерикой:
— Ты припёрся поупражняться в остроумии? Пиздуй отсюда со своим веником.
— Драко... - проскулил Поттер, мигом поникнув в плечах, но Малфоя скулеж не пробирал, и он продолжал яростно бубнить:
— Ещё и по всему этажу его проволок, кретин. Меня и без того заебало объяснять сплетникам, что я тебя ненавижу, а не трахаю. На что ты рассчитываешь? Зачем эти чёртовы цветы?
Всё-таки букет был определённо плохой идеей. Очень-очень плохой.
Да и вся эта затея с "добиваться Драко" была плохой идеей: он так смотрел, как никогда в Хогвартсе, даже в самые худшие их времена; такая ненависть читалась в нём, такая глубочайшая обида, что, Гарри казалось, придётся жизнь положить на то, чтобы Драко его простил.
Поттер опустил глаза в пол, туда и признался:
— Я.. я не знаю. Честно.
Малфой фыркнул.
— Это так типично для тебя.
Пытаясь оправдать свою растерянность, Гарри выпалил:
— Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты хотя бы задумался о шансе для меня! Для нас.
— "О шансе для нас", - передразнил, кривляясь, Малфой. — Ты себя слышишь? В каком вонючем низкосортном романчике ты это вычитал?
Мерлин. Мерлин! Не было сил видеть его, и слышать его, и пытаться найти в его словах, фигуре, взглядах, напряжённых пальцах хоть малейший намёк на прощение!
Стало душно и мало воздуха. Гарри качнул головой, облизав губы.
— Ты слишком жесток.
— Я слишком зол, - Драко сглотнул, и Гарри зачем-то проследил за движением его кадыка под белой кожей. Гарри вспомнил, какая нежная и чувствительная у него шея. Очень некстати вспомнил. — И уж прости, но у меня есть право на жестокость, Поттер.
Право на жестокость? Гарри не стал спорить:
— Возможно, это так, да. Но ты не думаешь, что лишаешь себя чего-то важного?
Поттер боялся, что Малфой сейчас поднимет его на смех с этим завуалированным обещанием счастья друг с другом, что последует очередная издевательская фраза про дамский романчик, что он прокатится по чувствам Гарри, впечатав того, как котёнка, носом в нагаженное, но Драко всего лишь процедил:
— Нет, не думаю. Я просто хочу забыть обо всём и вернуть себе свою нормальную жизнь, ясно?
— Свою одинокую унылую жизнь, - уточнил Поттер и фыркнул: — Ясно.
Малфой раздул ноздри, разозлившись, но он хотя бы оттаял более-менее, и взгляд его стал не таким пронизывающим: теперь в глазах, заволоченных грозовым сумраком, поблёскивали вспышки молний.
— В жопу иди, - прорычал Драко. — И забери ебучий веник.
Он брезгливо пихнул букет ближе к краю стола, но Поттер пихнул его обратно.
— Это твой веник.
Драко посмотрел на Гарри, словно вопрошая, не охуел ли он. Гарри подозревал, что охуел, но его это как будто бы и не волновало.
— Мой, - Малфой перевёл взгляд на букет, проморгался и пожал плечами. — Ладно, хорошо, мой так мой.
Наивный Поттер почти поверил, что броня дала первую трещину, уже успел обрадоваться, что в этом маленьком бою Малфой капитулировал, но тот, сука, схватил букет и с размаху зашвырнул его в мусорку у стола.
И ладошки отряхнул демонстративно.
Гарри издал истеричный смешок. Правая нога дёрнулась в стремлении унести его подальше отсюда, но Поттер усмирил свою ногу и, желая потянуть время, сообщил:
— Мы с крысёнышем Робардсом кое-что выяснили по делу о декабрьских некромантах.
Драко, помнится, хотел вести рабочие беседы, ну так вот...
— Отлично. Напишешь об этом в отчёте, - ну, или не хотел. Он увлечённо зарылся в бумаги, делая вид, что крайне занят, разговор закончен, и поэтому Поттер может смело валить на все четыре стороны. Гарри принял волевое решение валить, раз Малфой так того желает, и развернулся уже, но негромкий голос за спиной заставил остановиться: — Это те самые некроманты?
Гарри оглянулся через плечо. Драко, хоть и хмурился, но присмирел, сбавил и тон, и ярость; он избегал смотреть на Гарри, но всё же взглянул коротко и украдкой, и в этом быстром движении глаз Поттер углядел какой-то необъяснимый стыд.
Может, ему показалось? Чего бы Малфою стыдиться?
Стыдиться здесь должен был только Поттер.
— Да, те самые. Из-за которых я чуть не потерял тебя, - Гарри хмыкнул, увидев, как Драко скривился от его слов. — До встречи, Драко.
Малфой брезгливо бросил:
— Надеюсь, она случится нескоро, - и крикнул вдогонку: — Верни мой шарф!
Ах, чёрт, шарф. Гарри определённо требовались витаминки для ума.
— Не верну, - нагло заявил он, обхватив пальцами дверную ручку. — Придётся тебе самому прийти и забрать.
За секунду до хлопка закрывшейся двери Малфой процедил:
— Ну и мудила ты, Поттер.
***
— Мудила, - тихонько произнёс Сэмми в воцарившейся тишине, увлечённо размазывая ложкой яичные желтки по краям глубокой миски.
Четыре пары глаз укоризненно уставились на Поттера, и он втянул голову в плечи, прикусив язык.
— Ну ёбтвоюмать, - шёпотом выругался Рон так, чтобы сын не услышал, и пихнул Гарри локтем в бок. — Не учи моего сына плохому.
— Прости, - пискнул Поттер, намешивая в плошке тесто для шоколадных коржей.
Лаванда, вооружённая венчиком, уж больно печально вздохнула, и Гарри совершенно утонул в стыде оттого, что случайно обогатил словарный запас её сына.
— Ты не переживай, Гарри, дай ему время, - сказала она, взбивая сливочный крем. — То, что он называет тебя.. нехорошими словами, означает лишь, что он всё ещё на эмоциях.
Поттер остановил вращение ложки в плошке, попытаясь вспомнить, когда Малфой не называл его нехорошими словами, но вскоре пришёл к неутешительному выводу:
— Он всегда меня называл нехорошими словами, - и ложка заклокотала активнее.
Лаванда вздохнула ещё печальнее.
— У вас очень необычные отношения, - она подцепила пальцем крем и сунула его под нос увлечённому желтками Сэмюэлю. Сэмюэль, широко открыв рот, как голодный птенец, жадно наделся на мамкин палец.
Поттер вскинул брови и вдруг осознал, что желтки отданы на растерзание Сэмми просто так, как развлекающе-отвлекающий манёвр. Из мыслей о желтках его увёл очередной пинок локтем. В то же самое место, чёрт бы побрал Ронову меткость.
— Да, Гарри, за каким дементором он тебе сдался? - Рон шелушил вишню, избавляя её от косточек, и за каждую вторую очищенную он себя этой вишней вознаграждал, поэтому рот его жевал без остановки. — Это же, ну.. Малфой. Нет, серьёзно, дружище, он же Малфой.
Миссис Уизли, руководящая процессом приготовления торта, оторвалась от плиты, где варила сироп для пропитки, и обернулась на звук жующего сына.
— Рон, не дави на него, - строго сказала она, глядя при этом не на Рона, а в чашку с вишней. Миссис Уизли цокнула, оценив убытки, но от комментариев воздержалась. — Лаванда, детка, добавь ещё немного ванили. А ты, Гарри, наберись терпения. Отношения - это всегда тяжёлый труд, но оно того стоит.
Это было очень и очень спорное утверждение. В пятницу вечером после утомительного повторного прочёсывания Косой аллеи - в этот раз удачного, ведь на одно из имён владелец антикварной лавки воскликнул: "Знаю! Этот Филипп - внучок моего давнего покупателя. Адрес? Есть, как же не быть-то", - Гарри снова притащил Малфою свежеприсланный букет, который тот без стеснения швырнул уже не в мусорку, а прямо Поттеру в рожу. Выплюнув лепесток гладиолуса, Гарри развернулся и вышел из приёмной Робардса, услышав вслед "проваливай к чертям собачьим и больше не попадайся мне на глаза!". Всю субботу Поттер думал о том, что хватит с него унижений, а в воскресенье припёрся к Уизли печь шоколадно-вишнёвый торт.
Торт ведь должен сработать, верно? Это же торт.
Особый приступ бешенства, спровоцировавший швыряние букета, Гарри списал на пятничную усталость и возможное неудачное свидание с Архивной Дементрой, о котором, как ни старался, не смог выяснить никаких подробностей.
— В том-то и дело, что я сомневаюсь, стоит ли, - признался он, задумчиво взирая в перекатывающуюся под ложкой шоколадную массу, липнущую к стенкам чашки. — Нет, я люблю Драко, но он.. гетеро. И он Драко. Это слишком сложно.
— Чёрт, повтори ещё раз, - с подоконника за спиной подала голос Джинни, не нашедшая и не особо искавшая себе применение в развернувшейся коллективной готовке. До Поттерова признания она флегматично сковыривала краску с оконной рамы, а теперь оживилась вдруг.
Гарри, недоумевая, уточнил:
— Что именно? - и тут же услышал, как грубые подошвы тяжёлых ботинок Джинни, с презрением именуемых её матерью говнодавами, приземлились на кухонный кафель.
— Ту часть, где "я люблю Драко", - она встала рядом с Гарри по другую сторону от не контролирующего свои локти и перемалывающий вишню рот Рона, взглянула выжидающе, оперевшись на стол ладонями.
— Эм.. - Поттер старался не сильно смущаться, но, кажется, всё же не удержался и стал бордовым. — Я люблю Драко, но он гетеро.
Джинни посмеялась коротко:
— Нет, всё ещё не могу поверить, - и оттолкнулась от стола, принявшись ходить туда-сюда, вещая: — Мне страшно хочется слетать с маховиком в прошлое, найти тебя в Хогвартсе курсе на - когда ты там был одержим Хорьком? - на шестом и показать это воспоминание с "я люблю Драко и не знаю, как заполучить его". А потом как финальный выстрел Авадой - то, где ты вываливаешься с ним из кладовки под лестницей, совершенно однозначно всклокоченный. Твоё лицо ммм... Оно наверняка было бы восхитительным.
Она мечтательно прикрыла глаза, расползшись блаженной улыбкой, а Гарри, посмурнев, пробурчал:
— Как хорошо, что в Англии не осталось ни одного маховика.
Тут же на него уставились два жаждущих глаза.
— Но как бы ты отреагировал?
— Откуда ж мне знать? - Поттер пожал плечами, с неудовольствием замечая, что жаждущих глаз было гораздо больше, чем два. Только Сэмми продолжал интересоваться желтками, отложив ложку в сторону и погрузив в жёлтую липкую жижу растопыренные ладошки.
— Ну, давай, Поттер, напряги воображение, - Джинни положила одну руку на плечо страдающего Поттера и дала волю неуёмной фантазии, второй рукой как бы театрально провожая Гарри за горизонт событий: — Представь: вечерний Хогвартс, ты идёшь по пустому тёмному коридору, возвращаешься в башню Гриффиндора после очередной слежки за Малфоем, и тут появляюсь я, затаскиваю тебя за угол, говорю, что я Джинни из будущего и хочу показать тебе кое-что важное. И вот мы идём в кабинет Дамблдора, и там в омуте ты видишь, как сидишь на кухне в Норе, весь заляпанный шоколадным тестом, и говоришь "я люблю Драко" с такой печальной рожей и щенячьими глазами, что хочется разрыдаться. Ну, вот как бы ты отреагировал?
Гарри обвёл взглядом притихшую кухню, отметив про себя, что не слышит даже звука измельчаемой вишни.
Ах, так. Ну ладно.
— А с чего бы Дамблдор впустил нас в свой кабинет? - уклончиво ответил Поттер. — Он бы скорее всыпал тебе, Джинни, за то, что ты вмешиваешься в ход времени.
Провожающая в фантазийные дали рука разочарованно рухнула и повисла вдоль Джинни.
— Ты когда таким занудой успел стать? Я говорю о ситуации в принципе, а не разрабатываю чёртов план. Зачем мне учитывать реакцию Дамблдора, если меня интересует твоя реакция?
Гарри не собирался сдаваться так просто:
— Но вся эта твоя гипотетическая ситуация должна выглядеть правдоподобно, так что..
Джин начала закипать, как сироп миссис Уизли:
— Поттер, ты ответишь на мой вопрос или нет?
— Будто бы у меня есть выбор, - Гарри вложил всё своё осуждение во взгляд, которым наградил Джинни, но та не дрогнула ни единым мускулом, и он продолжил: — Ну, я бы.. если опустить шок от того, что я увидел тебя тридцатилетней..
— Мне двадцать восемь!
— Не важно. И если представить, что я в принципе поверил тебе, а не заподозрил в этом Пожирательские фокусы..
— Да ебись ты раком, Поттер, ближе к делу...
Тут же взорвался хор голосов:
— Джинни! - и Сэмми, приложив ладошки к щекам, хитро улыбнулся.
— Простите, - буркнула пристыженная Джинни.
Гарри, злорадствуя и размазывая тесто по краям чашки, откровенно тянул резину:
— В общем я бы, скорее всего, не берусь утверждать наверняка, конечно же...
Звук провалившейся внутрь Рона пережёванной вишнёвой массы прервал его.
— Мерлин Всеблагой, дружище, я тебя сейчас придушу, - угрозой взмолился Рон.
— Думаю, я бы не так уж и удивился, - наконец, резюмировал Гарри. — Нет, удивился бы, но некритично.
Судя по сложным лицам, из которых несложным было только лицо, обмазанное желтками, окружающие восприняли информацию с некоторыми затруднениями.
— Как это понимать "некритично"? - чуть не по слогам произнесла Джинни.
О, Гарри от всего сердца наслаждался этой потрясающей немой сценой, представляя, что будет, когда он признается...
— Ну, как сказать.. возможно, это бы прояснило для меня некоторую природу моих чувств и я бы...
Лаванда уронила на пол венчик, прикрыв ладнью рот.
— Ох, Годрик, - прошептала она, не моргая глядя на Гарри. Он даже испугался, что впечатлительная Лаванда вот-вот грохнется в обморок. — Только не говори, что ты со школы его...
Она замолчала, не в силах продолжить, но Гарри и так её понял.
— Не знаю, - он улыбнулся, чувствуя, как напрягается чужая рука на плече. — Наверное, так и было. Я просто сейчас возвращаюсь к тому, что испытывал тогда, и это определённо был интерес...
— Граничащий с помешательством, - уточнил заторможенный Рон.
— Особый интерес, да. Ну, знаете же, интерес не берётся с потолка. Если человек зацепил тебя, то это уже что-то да значит и... - лица напротив с каждым его словом всё больше вытягивались, несчастная Лаванда даже не заметила, что сын поднял с пола венчик и теперь облизывал его, а Джинни всё сильнее стискивала пальцы на плече, поэтому Гарри не выдержал: — Сделайте рожи попроще, ради Мерлина, вы что, купились? Серьёзно? Да я бы тут же выпрыгнул из окна Дамблдоровского кабинета! Волдеморт на фоне влюблённости в Малфоя показался бы досадным недоразумением, мы же не переваривали друг друга!
Всеобщий испуг сменился ошарашенностью, после - пониманием, что их развели, как первокурсников, наконец, Лаванда начала моргать и отобрала у Сэмюэля уже абсолютно чистый венчик, а от Джинни прилетел тычок в бок.
— Идиот ты, Поттер! - прошипела она. — Нельзя так шутить.
Ой ли!
— Ты сама напросилась, - возразил Поттер.
Миссис Уизли прицокнула и вернулась к выкипающему сиропу, усмехаясь.
Рон тоже оттаял:
— Но сейчас ты что-то не торопишься прыгать из окна.
Замечание было верным, Гарри с улыбкой пожал плечами.
— Сейчас всё по-другому. Время другое и мы другие люди. И я узнал Драко с совсем другой стороны.
— Ладно, соглашусь, - обнимающая рука исчезла, Джинни отошла и больше не представляла угрозу целостности Поттеровой тушки. — Хорёк не такой противный, каким казался. Он будто бы даже такой же человек, как и мы, да?
Эти слова звучали как богохульство.
— О, Мерлин, ты только ему это не ляпни, - предупредил Гарри, наставив на Джинни шоколадную ложку.
— А когда папа ёка принесёт ёка нам? - жалобно протянул Сэмми, покрытый кремом и желтками. — Я соскучился по ёку. Мамочка, давай купим своего собственного ёка.
Крошечная ладошка со склеенными пальцами вцепилась в рукав платья Лаванды, дёрнула пару раз, привлекая внимание матери, и та наклонилась, ласково улыбаясь.
— Сэмми, милый, мы уже говорили с тобой об этом, - мягко, но настойчиво произнесла Лаванда, отдирая от себя липкую ладошку. — Когда-нибудь дядя Драко принесёт тебе ёка поиграть.
В голубых глазёшках заискрилась надежда, и Сэмми спросил с придыханием:
— Дядя Драко придёт на мой день рождения?
Мать, сделавшись сочувствующей, вернула его с небес на землю:
— Боюсь, дядя Драко будет очень занят.
Рон усмехнулся, закидывая в рот вишню.
— Он будет занят, убегая от дяди Гарри.
Маленькая рыжая голова тут же повернулась на Поттера.
— Дядя Гарри, зачем ты бегаешь за дядей Драко? - Поттер сглотнул, ощущая морозец на коже от пронизывающего взгляда истребителя желтков. — Ты тоже хочешь поиграть с его ёком?
Рон хихикнул.
— И не только с ёком, - и пошевелил бровями.
Сэмми взвизгнул ультразвуком:
— А у него ещё кто-то есть? - он заёрзал на стуле, будто готовясь бежать прямиком к Малфою в случае, если вдруг выяснится, что тот содержит в своей магловской дыре контактный зоопарк.
— Рон! - не оборачиваясь, укоризненно протянула миссис Уизли.
— Никого у него нет, милый, папа шутит, - Лаванда погладила сына по медной голове и тут же вляпалась в размазанный по ней желток. — Он у нас такой вот юморист.
— Это не смешно, папа, - строго сказал Сэмми.
Рон, отчитанный сыном, расплылся от умиления, обошёл стол, прихватив пару ягод, и сел на корточки перед Сэмми.
— Ты прав, солнышко, совсем не смешно, - он загрузил в Сэмюэля одну вишню за другой, взял его ручки в свои и сообщил проникновенно: — А знаешь, что ещё не смешно? То, что твой несчастный папочка тратит вечер воскресенья на торт для Драко Малфоя, - он драматично вздохнул, обнял сына, прилипнув щекой к его волосам, и признался, чуть не плача: — Папочка тоже очень хочет выйти из окна, но у нас под окном крапива.
Гарри решил, что если этот всеми выстраданный торт не сработает, он последует в крапиву за Роном.
