Проклятый любовью твоей

Вечером вторника Джесси из Отдела Тайн, наткнувшись на Поттера в Атриуме уже по пути домой, поделился не особо приятными новостями: волос ЛжеКсандры, на который он пытался настроить компас, не сработал - или он напутал что-то, или магия по каким-то причинам закапризничала. В любом случае, работу ему придётся переделывать, и это займет ещё некоторое время, но Поттер не беспокоился: за домом Дугганов, хоть и напрасно, но следили, а хитрожопый Робардс, оказалось, спёр из комнаты Филиппа его наиболее свежую колдографию, и Гарри, соврав Робардсу-старшему, что дед отдал колдо добровольно, добился того, чтобы морду пацана разослали всем агенствам, торгующим порталами для международного перемещения. То, что у Филиппа найдутся деньги для нелегального, Гарри даже не допускал. Поэтому он успокоил Джесси, заверив его, что пару дней они вполне могут потерпеть. Джесси пообещал, что в четверг всё будет готово, и вот наступил четверг, и Гарри ждал радостных известий из Отдела Тайн. Настроение было чудесным: утром, проходя мимо Робардсовой приёмной и слыша краем уха жаркую перепалку Драко и Эвана, Гарри заметил свежие гладиолусы в вазе на столе Малфоя, которые Мисси перенаправила ему вчера вечером. Не выбросил. Поттер знал, что это хороший знак. Хорошим знаком было и то, что Малфой, изредка пересекаясь с ним в коридорах, в лифте, в буфете, перестал язвить, исторгая токсичные фразочки, и начал просто сдержанно кивать. Самым интересным было то, что раньше, до всей этой свистопляски с зельем, влюблённостью Малфоя, затем влюблённостью Гарри, Драко не здоровался с ним вообще: ни матом, ни кивком головы. Он его игнорировал в принципе и только орал при случае, но теперь, видимо, решил, что слишком многое их связывает - как минимум, откормленный хорёк - для того, чтобы изображать отсутствие Поттера в помещении, и Поттер был только рад. Серьёзно, Поттер был рад до дебильной улыбки, с которой сидел всё утро, копошась в бумагах и вспоминая при этом, как Драко, встретившись с ним в Атриуме с тремя стаканчиками кофе в одной руке и мантией, перекинутой через предплечье другой, скользнул по нему холодным взглядом и сдержанно склонил голову в знак приветствия. Гарри, засмотревшись, чуть не налетел на еле живую миссис Уолш из департамента магических игр и спорта, но с улыбкой кивнул в ответ, и ему даже показалось, будто Драко улыбнулся тоже. Возможно, так оно и было, ведь неуклюжий Поттер едва не пришиб столетнюю старушку. Эта фантомная улыбка, которой, скорее всего, и вовсе не случилось, теперь сидела в голове Поттера, мешая работать и обрастая новыми несуществующими подробностями: она мерещилась отчего-то смущённой, и Гарри придумал, что скулы Драко порозовели, и опущенные ресницы бросили на них тени, и весь он предстал робкой пугливой девицей, которой, разумеется, никогда не был и быть не мог. Гарри вздохнул мечтательно. Слишком соблазнительная картинка - стыдливый притихший Драко, неколючий, нераздражённый, присмиревший. Такой, каким он ложился в постель и утыкался в бок Гарри. Вот бы коснуться его осторожно, пропустить волосы сквозь пальцы, тепло почувствовать, кожу, то, как он отзывается на ласку и льнёт... — Ты охуел, Поттер?! Поттер от неожиданности ручку выронил и вскинул голову на дверь, со стороны которой и прилетело это обвинение. Малфой, с ноги ворвавшийся к нему в кабинет, стоял в проёме и пышал жаром из раздутых ноздрей. Вот тебе и ласковый Драко. От контраста фантазии и реальности Поттер покривил рот. — В чём дело? - выгнув бровь, поинтересовался он. — Это ты мне скажи, в чём дело! - Малфой шагнул вглубь кабинета, упёр руки в бока, демонстрируя злость и внушительность. — Если тебе что-то надо, то, будь добр, приди сам, а не дёргай меня, как свою личную собачонку! Ты не настолько важная шишка, чтобы я бегал за тобой. Мне хватает сопляка Робардса. Гарри моргнул. Что за херню он нёс? — Я не понял, о чём ты, - признался Поттер. Малфой уронил свои воинственные руки. — Ты же звал меня, - его голос звучал уже не так уверенно. — Эм... Нет. Повисла пауза, в тишине которой можно было расслышать, как хлопают в растерянности ресницы Драко. Гарри всё ждал объяснений. — Твоя секретарша... - начал тот, но резкий хлопок двери за спиной его прервал. Малфой, вздрогнув, обернулся: — Какого х?.. Приглушённый голос Мисси из коридора поспешил сообщить, какого: — Заклинание спадёт ровно через шестьдесят минут! У вас есть час, чтобы поговорить! И можете не кричать и не долбиться: я ещё и заглушающее наложила! Разъярённый Малфой тут же уставился на Поттера, и, прежде чем Драко успел открыть рот, Гарри выпалил, вскочив на ноги: — Я ни при чём! Клянусь! — Да конечно! - прошипел Драко. — Это всё твои штучки! Здесь за милю несёт гриффиндорским идиотизмом! — Мисси, кажется, как раз с Гриффиндора, - попытался оправдаться Поттер. Драко нехорошо сощурился. Гарри заподозрил, что ляпнул что-то не то. — Она из Шармбатона вообще-то. А, ну... — Я знал, - соврал пристыженный Гарри. — Просто забыл. В любом случае... Поттер вынул палочку и под пристальным взглядом сотворил телесного патронуса. В присутствии Драко сотворить патронус оказалось очень просто. — Мисси, открой чёртову дверь немедленно, - грозно сказал он сияющему оленю, и олень унёс эти слова в коридор, сообщать Поттеровой ненормальной секретарше. И минуты не прошло, как в кабинет влетела серебристая куница, махнула хвостом, проговорила голосом Мисси: — Не открою. Всего час, мистер Поттер. Не тратьте его даром, - и растворилась в воздухе. Гарри беспомощно взглянул на Драко. Драко стоял с непроницаемым лицом и пялился в шкаф, скрестив на груди руки. — Это ты её подговорил, - упрямо настаивал Малфой. — Я этого не делал. — Ну да, как же. Как со стеной разговаривать. Поттер обогнул стол, подошёл к двери, разглядывая её, будто искал на ней ответы. Малфой опасливо шагнул от него в сторону. Взмахнув палочкой разок-другой, Гарри попытался определить, что за заклинание наложила Мисси, и, определив, скривился. — Его снимать только час, - сообщил он надувшемуся Малфою. — Проще подождать, пока само спадёт. И где она ему только научилась... Драко язвительно пробухтел: — В Шармбатоне, - и развернулся на каблуках туфель. Видимо, он собирался провести этот час, игнорируя Поттера. Малфой двинулся вдоль стеллажей, изучая содержимое полок, добрёл до витрины, в которой на прошлой неделе ковырялся Робардс, принялся внимательнейше разглядывать артефакты. Гарри, наблюдая за ним, упал на стул возле стола. Он не знал, куда себя пристроить. Проклятая Мисси, хоть бы предупредила. Гарри не готов был к разговору тет-а-тет. Да и подозревал, что не будет никакого разговора. Малфой молчал, вздыхал, стучал по полу туфлями; Поттер молчал тоже, но не сводил с него глаз. Было невероятно неловко. Все варианты ненавязчивого начала какой-нибудь лёгкой беседы не проходили фильтр в мозгу и браковались. Поттер судорожно придумывал, как заговорить с взъерепенным Малфоем, но ничего не мог придумать: он был уверен, что тот нарычит на него за любой лишний звук. Поэтому и шевелиться старался по минимуму. К его удивлению, Драко первым нарушил тишину: — Никогда не видел твой патронус. Красивый. Поттер вспыхнул свечкой, потупил взгляд, как девочка-первокурсница, которую мальчик за косичку дёрнул, пролепетал: — Спасибо. Драко неуверенно добавил: — Рад, что он у тебя снова получается. — Да... - Гарри сглотнул, сомневаясь в своих следующих словах: — Благодаря тебе. Он несмело поднял глаза на топчущегося у витрины Малфоя. Малфой взвыл: — Только не начинай опять. Но ведь Гарри уже начал. — Ничего я не начинаю. Это правда, Драко. — Блять, - коротко сказал Драко и отвернулся к окну, чтобы не видеть его. Поттер смотрел в напряжённую спину, в точку между лопатками, чувствовал, как внутри разгоняется сердце, врезаясь в рёбра, как становится тяжело и душно. — Я ведь действительно люблю тебя, - фраза сама родилась и легла на язык, он не смог остановить её, да и не считал нужным. Даже если его любовь никому не сдалась, она всё равно живёт в нём. И он не должен стыдливо её прятать. Драко не отвечал, продолжал смотреть в окно с наколдованным видом на бесконечный зелёный луг, сливающийся в линии горизонта с чистым лазурным небом, всё обнимал себя за плечи, а Гарри мечтал обнять его. Часы громко отмеряли секунды, с момента их заточения прошло уже пятнадцать минут. Малфой вдруг снова заговорил: — Перестань присылать мне цветы. Пожалуйста. Я всё равно к ним совершенно равнодушен. Первым порывом было запротестовать, но Поттер вовремя сообразил, что это глупо. — Хорошо. Я отменю доставку. Драко взглянул на него через плечо. — Ты правда сделаешь это? — Да. Ты же просишь. Малфой хмыкнул - недобро, с претензией. — Будто бы мои просьбы для тебя что-то значат, - и обратно уставился в окно. Гарри прекрасно знал, за что его упрекают, и всё же возразил: — Они значат для меня очень много. В Драко, как и ожидалось, сработала пружинка ненависти: он круто развернулся, вскинулся, распутал руки, кулаки сжал, уставился зло на Поттера, отчеканил: — Будь это правдой, мы бы не оказались в таком дерьме, - и вздёрнул нос, показывая, кто тут прав. Как правое, блять, яйцо. Поттер выдохнул обречённое и долгое: — Драко, Мерлин... - он сдавил пальцами виски, успокаивая вихрь, взметнувшийся в груди, но нет, не смог сдержаться: вскочил и выпалил - громко, размахивая руками, хмуря брови, почти теряя контроль: — Ты же помнишь, как вёл себя! Ты же помнишь, что говорил мне! Я ошибся, да, я бесконечно виноват перед тобой, но не делай из меня монстра! Ты же клялся, что любишь! Драко сорвался с места и через пару мгновений очутился прямо напротив Поттера. — Да я бы что угодно наплёл, лишь бы ты поддался, лишь бы мы простисалазар были вместе! Нельзя верить словам человека под проклятием, Поттер! Это же, блять, элементарно! Его глаза блестели от ярости и влаги, он так злился, так кричал, что Гарри невольно отступил назад. Спазмом перехватило горло, и возмущенный вопль застрял в глотке. Мерлин. Это ведь он с ним сделал. Это его вина, что Драко чуть не ревёт, и смотрит с ненавистью, и весь трясётся от очевидного желания вцепиться в Поттера. А Поттер стоит и пытается жалко оправдываться перед ним. Какая мерзость. — Я хотел, чтобы всё, что ты говорил, оказалось правдой. Походило на очередную попытку обелить себя. Видимо, Гарри делал это уже по инерции. Он просто пытался объяснить то, что чувствует, но почему-то это звучало как "я не виноват, у меня были причины причинить тебе боль". Но не имело значения, любил он Драко или нет, виноват он, не виноват и есть ли вообще виновные в этой ситуации, да даже если бы Гарри под угрозой Авады принудили с ним переспать - результат один: Драко ранен, Драко плохо и важно лишь то, что Гарри может с этим сделать, как он может облегчить его страдания. Гарри не знал как. Гарри не знал, что успокоит Драко, и боялся, что Драко успокоится, только если Поттер исчезнет из его жизни. — Ты не должен был трогать меня, - раздалось в тишине - едва слышно и одновременно громко, так громко, что вибрации звука надломленного голоса пронеслись по телу и зарезонировали с биением сердца Гарри. Сердцу стало больно, Поттер выстонал: — Не должен был, - и вдруг упал, лишившись сил, покоряясь, признавая вину, отдаваясь на суд, - упал на колени перед человеком, боль которого была больнее собственной. — Драко, прошу, прости меня, я.. Малфой, всполошившись, отшатнулся, завопил: — Поттер, ты ебанутый?! Немедленно встань! Но Гарри не слушал его. Он тонул в чувстве вины и умолял, заглушая шум в голове: — Я виноват, признаю, честно, блять, можешь влить в меня Веритасерум и убедиться, что я искренне раскаиваюсь! Но, пожалуйста, прости меня! — Сука, поднимись сейчас же! — За то, что делал с тобой, и за то, что чуть не убил! - Гарри выдохся, замолчал, пристально всматриваясь в лицо растерянного Малфоя, пытаясь найти во взгляде серых испуганных глаз хотя бы отдалённый намёк на прощение. Он облизнул пересохшие губы и, как молитву, повторил: — Пожалуйста. Прошу, Драко. Прости. Малфой застыл с открытым ртом, будто молнией поражённый, моргал нечасто, дышал и того реже, а Гарри мучительно ждал, что он скажет: проклянет ли, простит ли - он терялся в догадках и никак не мог прочитать по лицу Драко, что у того на уме. Наконец, Малфой прорычал: — Ты сраный кретин, Поттер. Ты... - замялся вдруг и к удивлению Поттера, вздёрнув брючные штанины, опустился на колени перед ним. Они встретились взглядами, но Драко спешно отвёл глаза. — В том, что я чуть не умер, ты не виноват. Гарри возразил: — Я забыл о тебе и.. — Заткнись, - рявкнул Малфой. — Просто помолчи, ладно? - и Гарри послушно захлопнул рот. — Я бы не дал о себе забыть, идиот, я бы из-под земли тебя достал и, напитавшись, зарыл бы обратно, - Драко выдохнул, поджал губы, ведя неясную борьбу внутри, но скоро морщинка между светлых бровей разгладилась, он опустил напряжённые плечи и признался: — Я не приходил к тебе. Тогда ты сказал, что мы должны прекратить, и я умом двинулся, решил, что без твоей любви не хочу жить. Ну и... В общем, я сделал это специально. Специально не пришёл. Надеялся, конечно, что ты сам придёшь ко мне, но когда понял, что не придёшь... Было всё равно. Я хотел умереть. Лишнее доказательство того, что мозги у меня здорово съехали набекрень. У Поттера все мысли мигом испарились, кроме одной: почему он сам не догадался? Почему за три месяца не спросил у Мисси, искал ли его Малфой в тот злополучный день? Он же действительно должен был прийти к нему сам. — Ты хотел умереть из-за моего отказа? - очевидно же, что да, Мерлин. Гарри просто не знал, что думать и как реагировать. Это много значило, но ничего не меняло: это значило, что Драко под зельем был самоубийственно невменяем, но ведь Гарри всё равно не спас его, пусть и от него же. — На самом деле, Поттер, - продолжил Малфой, нервно сжимая пальцы на бёдрах. — Мне очень сложно признаться в этом, но раз уж мы тут выясняем отношения, стоя, блять, на коленях, то... - он вздохнул тяжело, и было страшно представить, что скрывалось за этим вздохом. Гарри вдруг осознал, что не дышит. — Я хотел - точнее зелье во мне хотело - соблазнять тебя до победного. Как ты понял, я готов был убить себя, не получив желаемого. Ты бы всё равно сдался. Даже если бы я был противен тебе, - его слова становились всё тише, пока он не смолк, погрузив их в молчание. Гарри слушал часы и думал, что Драко никогда не был ему противен: бесил, да, раздражал, но противен не был. То есть Гарри думал совершенно не о том. Гарри боялся снова пуститься в трусливые попытки оправдать себя и потому старательно берёг пустоту в голове, разглядывая родинку на щеке Драко, пока тот вдруг не поднял на него неожиданно суровый взгляд. — Однако это не отменяет того, что ты спорол хуйню, Поттер. Не отменяет, нет. Поттер был совершенно согласен. — Но ты... Ты теперь не злишься? - неизвестно, с чего Гарри сделал такой вывод. Он очень плохо соображал в тот момент. Малфой обиженно взвизгнул: — Конечно, злюсь! Конечно! - и, сразу остыв, добавил: — Но уже далеко не так сильно, как в момент, когда очнулся после комы, - Драко снова замолк, снова погрузился в себя, взглядом уткнулся в пол, затеребил крошечную перламутровую пуговицу манжеты. Поттер боялся нарушить тишину: Драко хотел что-то сказать, и было страшно неосторожной фразой заставить его передумать, поэтому Гарри просто ждал, когда он решится и подберёт слова. Малфой заговорил через пару минут: — Я был в ужасе, - и от печали в его голосе сжалось сердце. — Эти воспоминания о том, что мы.. ты... о том, что было, они нахлынули разом, и это, блять, очень больно, Гарри. Не описать словами. Будто кто-то вынул тебя из твоего тела, поигрался, поиздевался, а потом вернул обратно с грузом дерьма, и ты должен как-то жить с этим. Поттер еле сдерживался, чтобы не протянуть руку и не накрыть ладонью беспокойные пальцы, отрывающие несчастную пуговицу. Хотелось утешить объятьями, прижать к себе, говоря тем самым, что он сожалеет и сделает всё, чтобы загладить свою вину, но его прикосновения были последним, в чём нуждался Драко в этот момент. — Между нами не происходило ничего плохого, Драко, - мягко напомнил Гарри, заглядывая в хмурую серость глаз напротив. Малфой кивнул задумчиво и горько усмехнулся. — Да, знаю. Но оттого только хуже. Если бы я сопротивлялся, а не подставлялся под твой блядский рот, ущерб самолюбию был бы значительно меньше. А так выходит, что я сам напросился и сам виноват. Соблазнил, а ты не удержался. Ты белый и пушистый, а я коварный развратитель. Ты хороший, а я плохой. Как, собственно, всегда и было. Он что, серьёзно? Гарри ушам своим не поверил. — Мерлин, это же совершенно не так! Драко посмеялся коротко. — Я это прекрасно понимаю, Поттер, разумеется, ты официально главный мудак в этой истории, но мысль о том, что вина за произошедшее лежит на мне, всё равно маячит где-то на фоне. — Ты ничего не мог сделать, - Гарри произнёс это настойчиво и почти по слогам. У него не укладывалось в голове, что Малфой действительно умудрился допустить, будто бы каким-то образом виновен в том, что случилось. — А кажется, что мог, - с печальной улыбкой возразил Драко. — Кажется, что должен был сопротивляться, как люди сопротивляются Империусу. Все же думают, что если у тебя что-то не получилось, значит, ты плохо старался. Вот и я будто бы плохо старался, да? Будто бы сам этого хотел, - он сглотнул и впервые за весь этот сложный, выматывающий диалог посмотрел Гарри в глаза. — Но я не хотел. Я, настоящий я, не хотел спать с тобой, Поттер. Гарри шумно выдохнул. То, что говорил Малфой, отзывалось в нём бурей протеста, однако он не мог схватить его и встряхнуть хорошенько, чтобы Драко пришёл в себя, осознал наконец, что несёт бред, что совершенно не там ищет виновных. Он не представлял, с какими чувствами ведёт борьбу Драко, не представлял, что тот счёл себя недостаточно сопротивляющимся тому, чему сопротивляться было в принципе невозможно. Гарри ведь думал, что Малфой ненавидит его, но никак не самого себя. — Драко, пожалуйста, вини меня, - чуть не взмолился Поттер, сжимая пальцы в кулаки, лишь бы не поддаться порыву и не вцепиться в плечи Малфоя. — Я виноват по всем фронтам: ты пострадал из-за моей халатности, а я воспользовался твоей невозможностью отказать. Тебе нужна была помощь, и ты доверился мне, но я подвёл тебя. Видишь? Ты ни при чём. Совсем. И я говорю это не для того, чтобы поддержать, я действительно так думаю, - Гарри от всей души надеялся, что ему удастся достучаться до Драко: он отслеживал малейшие изменения его мимики, ждал, что он вот-вот расслабится, поверит, может быть, улыбнётся даже, и когда уголки напряжённых губ, дрогнув, несмело поползли вверх, а Драко привычным издевательским тоном протянул: — Я рад, что ты понял наконец, насколько сильно обосрался, - Гарри возликовал внутри. — Это большой шаг для упрямой гриффиндорской башки. Но в любом случае, твои чувства, если они настоящие... Не успев сообразить, о чём он, Поттер выпалил на автомате: — Настоящие. Улыбка Драко превратилась в сочувствующую, и словно приговор прозвучало: — Я не могу на них ответить. Поэтому не трать зря время. И не позорь меня, ради Мерлина. Поттер не хотел верить, хоть и понимал, что должен отступить, особенно сейчас, после того, как Драко открылся ему, доверился снова. Отступить было бы правильно, но он заявил упрямо: — А я не могу перестать, - потому что выбирал быть честным, а не правильным. — А как же "твои просьбы много для меня значат"? Гарри застонал в голос. — Ты разрываешь мне сердце. Ты просишь отказаться от любимого человека. — Слишком громкие слова, Поттер, - Малфой фыркнул, скрестив на груди руки. Опять эта закрытая поза. Он не верил ему. — Ты не веришь мне, - констатировал Гарри. — Почему ты не веришь, что я люблю?.. Но не дав ему договорить, дверь в кабинет распахнулась, явив им торжествующую Мисси, которая, едва увидев их сидящими на полу, тут же стушевалась. — Ой-ой, я, кажется, не вовремя. — Мисси! Как ты могла! - завопил Малфой, вскакивая на ноги. Мисси пискнула, отступая: — Если хотите, я запру вас до конца рабочего дня. — Только попробуй - и я лишу тебя премии, - пригрозил ей Гарри, поднимаясь и отряхивая брюки, с горечью осознавая, что хрупкий момент их близости был безвозвратно утрачен. — И это ваша благодарность, мистер Поттер? Тут же из-за плеча Мисси выглянула отвратная рожа Эвана. — Поттер! - прорычала отвратная рожа. — Где ты был? Джесси проебался с волосами девки во второй раз, придётся ждать до понедельника, когда он на пацана настроит. В этой вашей дыре помойной нет ни одного квалифицированного кадра, - Робардс перевёл взгляд на Драко и в презрении выгнул губы. — А ты чего тут трёшься, Малфой? Отец обыскался свою секретутку. Гарри чуть зубы не раскрошил, сжав челюсти от злости. — Тебя спросить забыл, где мне тереться, чучело, - прошипел Малфой, уверенно шагнув к двери, становясь нос к носу с Робардсом. — Уйди с дороги. Мисси и ухмыляющийся Эван, загораживающие проход, расступились, пропустив Драко, и тот проскользнул между ними, стараясь даже одеждой об Робардса не шоркнуться. Поттерова секретарша, встрепенувшись, с писклявым "Ой, Драко, а ты не знаешь?.." ускакала за ним следом решать секретарские вопросы, Гарри уже и не услышал какие, ведь его злобным сознанием завладел Эван, с которым они вдруг остались наедине. Секретутка, значит. Кажется, настало время обсудить поведение зарвавшегося начальничьего сынка. — Робардс, - Поттер подошёл ближе к ничего не подозревающему беззаботном Робардсу, спрятав в карманы руки и расправив плечи, чтобы выглядеть угрожающе широким. — Если ты продолжишь цеплять Малфоя, я не посмотрю на твоего папашу: оторву тебе ноги и скажу, что случайно. У меня, знаешь ли, как у Героя войны много привилегий, полезных знакомств и нелеченное ПТСР, - Гарри улыбнулся, наблюдая, как Робардс становится хмурым и ссыкливо сжимается. — Гарри Поттера, избавившего мир от Волдеморта, легко простят, если в погоне за очередным тёмным магом у него вдруг дрогнет рука в сторону одного чересчур болтливого злобного гремлина. Эван пискнул: — Кого? — Шутка для избранных. Тебе не понять, - Поттер похлопал его по плечу, заставляя отшатнуться, и кивнул в сторону темнеющего вдали коридора: — Шуруй с глаз моих. Робардс деловито выпрямился, дёрнул отвороты мантии, задрал подбородок, выплюнул: — Ты псих, Поттер, - но отступил подальше от психа. — Дался мне твой Малфой. Много чести для какой-то шл... - Эван заткнулся, уловив недобрый блеск во взгляде Поттера, бросил: — Да иди ты, придурок, - и поспешил ретироваться. Гарри расплылся в мстительной улыбке, заметив, что тёмная долговязая фигура Робардса, убегая от него, стремительно направилась в сторону туалетов.