Проклятый любовью твоей

— Мы ещё кого-то ждём? - Поттер откусил яблоко и уставился на Рона, мельтешащего взад-вперед с подносом. Рон замер, вздохнул, подхватил одно из канапе и прежде, чем отправить его в рот, сказал: — Да, должен ещё прийти друг Сэмми. Гарри закивал, жуя, окинул беспокойного друга взглядом и, пытаясь удержать пережёванное яблоко во рту, предложил: — Отнеси поднос в столовую. Думаю, там ему самое место. Взгляд Рона печально потух. — Правда? - он грустно потыкал пальцем по остриям шпажек, торчащих из хлебно-сырно-оливковой пирамидки. — Лаванда вручила его мне и не дала никаких инструкций. Может быть, она хотела, чтобы я это съел? Поттер сочувствующе оттопырил губу. — Очень вряд ли, дружище. Рон не сдавался: — Но ведь все ненавидят оливки. — Я люблю оливки, - возразил Гарри, не без удовольствия наблюдая со своего мягкого диванчика борьбу Рона с совестью. — И Гермиона любит. Плечи в фирменном свитере миссис Уизли опали. — Ты же мой друг, Гарри, - с упрёком напомнил Рон. Поттер уточнил: — Лучший друг, - и улыбнулся. Уизли сунул в рот второе канапе, прожевал с чувством, расставил остальные по подносу так, чтобы замаскировать пропажу двух, только что исчезнувших в нём. Рон поковырял шпажкой в зубах, прицокнул, сказал хмуро: — Очень сомнительное утверждение, - и скрылся в направлении кухни, оставив Гарри с яблоком в пустой гостиной. Все, пришедшие поздравить Сэмми Уизли с днём его пятилетия, распределились по дому, но кучковались в основном на кухне и в столовой, потаскивая закуски и попивая вино. Поттер к ним не хотел, он украл яблоко с фруктового блюда и убежал подальше от Йонаса, которого приволокла с собой Грейнджер. Богомоль, к сожалению, после успеха с антидотом пропал не насовсем: он наплёл в своей Святой Бригитте о необходимости поддерживать тесное сотрудничество с больницей Святого Мунго, выбил себе ежемесячный портал до Лондона с целью обмена результатами передовых колдомедицинских исследований и вот теперь припёрся на выходные к Гермионе. Гарри готов был жизнь поставить на то, что максимум, чем они обмениваются, так это биологическими жидкостями. Его выворачивало от взглядов, которыми подруга одаривала Йонаса, пугающе похожего на бледного гигантского лукотруса. Для полного сходства тому не хватало пары листиков, торчащих из макушки. Слишком личные вопросы в кабинете Грейнджер, холодный целительский профессионализм, плохо прикрывающий осуждение, безэмоциональный тон голоса богомоля и нервно подёргивающаяся нога молчаливой Гермионы всё ещё вызывали в Гарри бурю негодования и стыдливое послевкусие мыслей о произошедшем. Ему казалось, что в их глазах он преступник. Поттер не хотел убеждаться в этом каждый раз, сталкиваясь с ними винными бокалами в очередном тосте за Сэмми и его родителей, поэтому он выбрал одинокую компанию себя, разбавленную яблоком и цветастым картонным колпаком на голове, тонкой резиночкой впивающимся в подбородок. В камине заклокотало, и Поттер с интересом уставился в закопчённые недра, вонзившись зубами в сочный фруктовый бочок, однако едва отгрызенным куском не подавившись, когда из камина вдруг, озираясь, вылезла белобрысая башка. Гарри от неожиданности проглотил яблоко, не пережевав, и оно, обдирая слизистую, мучительно ползло по пищеводу, пока Поттер пытался понять, что Малфой забыл здесь и почему он оглядывается, будто оказался в гостиной Норы нелегально. — Драко, - сипло позвал Гарри, привлекая к незаметному себе внимание. — Ты чего тут?.. — Сэмми поблизости нет? - шёпотом спросил Драко, внимательно изучая местность, зачем-то бережно обнимая свой живот при этом. Поттер, немного отойдя от шока, заметил Аластора, воротником обвившего Малфоеву шею, и почувствовал, как умильно-ностальгически сжалось сердце. Оказывается, он очень скучал по этой белой волосатой колбасе. Гарри, совладав с разодранным горлом, ответил: — Сэмми наверху, играет с Хогвартс-экспрессом, - и с особым самодовольством добавил: — Который подарил ему дядя Гарри. Малфой странно хмыкнул на эту информацию, просеменил, согнувшись, к дивану и упал напротив, заявляя: — Дядя Гарри со своим Хогвартс-экспрессом соснёт, когда Сэмми увидит мой подарок, - он поиграл бровями и вынул из-под кофты вторую колбасу, но поменьше раза в два, явно молоденькую, и совсем не белую, пепельно-коричневую, скромную и зашуганную. Он же несерьёзно? Поттер открыл рот, уставившись на микро-хорька. — Ты ебанулся? Лаванда тебя убьёт! Аластор тем временем, увидев Поттера и, очевидно, исскучавшись по нему, соскользнул с шеи Драко, сбежал по рукаву его волшебной кофты, исторгающей хорьков, и приютился в руках Гарри, отчего тому пришлось отложить яблоко и зашерудить липкими от сока пальцами в любовно подставленном шерстяном пузике. Малфой ревниво сощурился, наблюдая такое вопиющее предательство. — Я же не идиот, Поттер, - недовольно выплюнул он, лаская другую, жмущуюся к нему, трясущуюся от страха зверюшку. — Всё согласовано с вышестоящими инстанциями, поэтому никто меня убивать не будет. Гарри решил внести окончательную ясность: — То есть тебя пригласили и ты не сам припёрся? Драко раздул ноздри, шумно втянул воздух, глаза выпучил даже, и Гарри понял, что неправ. — Я совсем конченый, по-твоему? — Ну, не совсем, но... Договорить Поттеру, хвала Мерлину, не дали: со стороны лестницы звоном прокатилось: — Дядя Драко! - и они синхронно повернули головы. Малфой шустро спрятал подарочного зверя обратно под кофту и улыбнулся Сэмюэлю, застывшему у перил. — А где ёк? Не дожидаясь ответа, мальчик бросился к ним, оббежал диван, еле справился с управлением собой на крутом повороте и затормозил прямо перед Поттером, благоговейно глядя на Аластора, ластящегося к Поттеровому животу с нарисованным Халком. Аластор, почуяв неладное, насторожился и перестал елозить. По мере приближения маленьких загребущих рук Ал всё больше вжимался в Халка, но Халк не мог спасти его от сцапывания по причине своей нарисованности, и так он, грустный, но не сопротивляющийся, оказался в крепких объятьях ребятёнка, жадно уткнувшегося носом в хорёчий затылок. Сэмми вдохнул глубоко и с наслаждением, будто нюхал рождественский пирог. Гарри испугался, что мальчик в порыве любви вот-вот сожрёт хорька. — Дядя Драко, - Сэмми хитро взглянул на Малфоя, прячущего шевеление под кофтой. — Как вы себя чувствуете? Не собираетесь умирать? Малфой истерично хихикнул. — Пока не собираюсь. Маленький Уизли улыбнулся, но печаль в глазах выдавала неискренность его натужной улыбки. — Я рад, - нерадостно ответил Сэмми. — А какой подарок вы мне принесли? - он шустро пробежался взглядом по Малфою, по близлежащим окрестностям, не обнаружил свёртков и нахмурился подозрительно. Драко, видимо, решил, что откладывать вручение подарка опасно для жизни, поэтому срочно, не раздумывая, явил на свет хорька. — Это твой подарок, Сэмюэль, - сказал он, вручая дрожащего зверя мальчику. — Позаботься о нём. Сэмми замер, заледенел, остановился во времени, прекратил все биологические процессы. Он открыл рот, выпучил глаза и этими глазами заблестел, знаменуя намерение разреветься. Приняв наконец в объятья вторую обалдевшую животину, Сэмми всё же зафонтанировал слезами. Он выл и плакал, обнимая хорьков, а Поттер с Малфоем не знали, куда бежать, что делать и кого звать на помощь. — Я сломал детёныша Уизли, - в ужасе прошептал Драко. Продолжая беспомощно взирать на истерику, Поттер успокоил Малфоя: — Это заводской брак. На вопли прискакали все, кто до этого лениво потягивал вино на кухне. Рон и Лаванда закружили над сыном, как стервятники над умирающим, выясняя настойчиво, что же такого катастрофического случилось. В результате затянувшихся попыток прекратить ливень оказалось, что случилось счастье, которое маленькое детское сердце не способно было вместить, потому неуёмный восторг вышел из берегов и разлился слезливыми потоками. Хорьки под мышками смиренно колыхались из стороны в сторону и запищали, когда Сэмми рухнул в объятья Драко, вереща, что он любит его больше всех на свете, даже больше мамочки и папочки. Мамочка и папочка, не ожидавшие такого заявления, заметно приуныли, однако старались не подавать виду. — Ну, что ж, - Рон преувеличенно бодро хихикнул и хлопнул в ладоши. — Тебя последнего ждали, Малфой. Пойдёмте к столу. Поднявшись с дивана, Поттер запоздало понял, что под "другом Сэмми" подразумевался Драко, что Рон всё знал - естественно, он знал! - и ни словом не обмолвился, не предупредил Гарри, и это походило на какой-то чёртов заговор. Гарри тут же, опомнившись, сорвал с головы дебильный колпак, зашвырнул его на диван, оттеснил друга к стене и зашептал агрессивно: — Какого хера, Рон? — Задаюсь тем же вопросом, - вполголоса пробормотал Уизли. — Какого хера я растил его пять лет, кормил, заботился, вытирал задницу, а Малфой припёр дурацкую крысу и мигом заслужил всю любовь этого мира? Между прочим, именно я уговорил Лаванду на хорька. Не представляешь, чего мне это стоило. Поттер хмыкнул, фыркнул и пропустил вперёд Йонаса, проводив его недобрым взглядом. — Пары мозолей на языке? Рон заморгал, постигая смысл слов Поттера. — Чего?.. - и покачал головой, когда наконец постиг. — О Годрик, ты ужасен. — Нет, Рон, я имел в виду, какого хера ты не сказал мне, что Драко будет здесь? Не считаешь, что не мешало бы поделиться со мной, м? Они затормозили у входа в кухню, таинственно зажимаясь у косяка, наблюдая, как люди выбирают себе места и понемногу рассасываются, прекращая загромождать пространство. — Понимаешь, всё произошло довольно неожиданно и сумбурно, - объяснил Рон, не меняя тона. — Мы не думали, что он согласится прийти, но в четверг вечером Малфой прислал вдруг сову, обещал быть, написал, что у того заводчика, у которого Паркинсон покупала его грёбаного Аластора, недавно народилась новая партия и вот... И вот! Это сраное "и вот" ничего не объясняло. Гарри пихнул Уизли в плечо, зашипел: — Ты отвратительный лжец, Рональд! - и снова пихнул, уже побольнее. — Когда я спросил, ждём ли мы кого-то ещё, ты мог бы сказать: "О, да, скоро явится парень, который тебе небезразличен, поэтому можешь, не знаю, причесаться там, привести себя в порядок." Мерлин, он же ненавидит эту футболку! - спохватившись, Гарри обнял себя в тщетной попытке прикрыть проклятущего Халка, скользнул взглядом по рядам рассевшихся людей, нашёл среди них Драко и тут же почувствовал приток крови к щекам: Малфой не смотрел на него, болтал миленько с Йонасом, а Поттер не знал, что делать - расстраиваться, что Малфой не смотрит на него, или радоваться, что он не разглядывает презрительно его позорную зелёную футболку. — Из-за тебя я выгляжу идиотом. Рон потрепал его по плечу, улыбнулся ласково и ободряюще сообщил: — Дружище, ты выглядишь идиотом, потому что ведёшь себя, как влюблённый подросток, - Гарри хотел уже справедливо возмутиться, но Уизли продолжил наставления: — Успокойся, будь собой. Какую бы футболку ты ни надел, Малфой не перестанет тебя ненавидеть, так что нет смысла волноваться по этому поводу. Невероятно. Потрясающе. Спасибо, блять, на добром слове. Продолжая пялиться на Драко, к боку которого прилип безмерно благодарный зарёванный Сэмюэль, Поттер вынес вердикт: — Ты ужасный друг, Рон, ужасный. На месте Сэмми я бы тоже больше любил Малфоя. Уизли перевёл взгляд на Гарри, ухмыляясь. — Ты и так любишь его больше. Все любят Малфоя больше меня. Как-то это неправильно, не находишь? Хоть Рон и выглядел удручающе печальным, Гарри было его не жаль. Ни на грамм. Гарри не жалел тех, кто плёл интриги за его спиной. — Всё в порядке, пока к любящим Малфоя не присоединилась твоя жена, - Поттер подмигнул другу-предателю и, издеваясь, вернул ему его идиотскую фразу: — Так что нет смысла волноваться по этому поводу. Получив в ответ полный немого упрёка взгляд, Гарри растянул улыбкой губы, бровями поиграл и чинно удалился, разложив руки по карманам, в сторону, разумеется, Малфоя. Просто на скамеечке рядом с Малфоем было свободно: от него как раз отвалился Сэмюэль с охапкой хорьков, ускользнув под стол, где и исчез с концами. — Не жмись ко мне, извращенец, - пробухтел Драко, отъехав задом в противоположную от Поттера сторону. Справедливости ради, Поттер не жался, всего лишь задел локтем локоть Драко по неосторожности, но спорить не стал: — Здесь слишком тесно, - он принял прилетевшую от миссис Уизли тарелку с сочными мясными ломтиками, накидал печёных овощей с блюда напротив и нехотя заковырял вилкой, чувствуя фантомное тепло, исходящее от сидящего рядом Драко. Сидящий рядом Драко молчал, но, Гарри кожей ощущал, пялился на него. Что он опять сделал не так? Малфой, цокнув, сказал наконец: — Ты же терпеть не можешь брюссельскую капусту. Поттер, моргнув в недоумении, удосужился рассмотреть, чего положил в тарелку. Ах, чёрт, пара маленьких отвратных вилочков действительно попала под его без разбора гребущую руку. Гарри метнул взгляд на блюдо с овощами, раздумывая незаметно подбросить капусту обратно. — Ты не скинешь их туда, Поттер, - шикнул Драко и тут же, подцепляя вилкой, переправил два вилочка в свою тарелку. — Это неприлично, в конце концов. Ты такой.. — Плебей, да. — Именно. И футболка твоя.. — Ею стоит помыть полы, я помню. Малфой заткнулся, нахохлившись от злости. Он отвернулся, проглотив рвущиеся гневные комментарии, увлечённо занялся едой, напиливая ножом кусочек мяса, поджал губы и брови свёл. Несколько минут назад Рон назвал Поттера влюблённым идиотом-подростком, и Поттер теперь понял, как глубоко прав был его друг: рассерженный Малфой выглядел чертовски очаровательно. Гарри думал о том, что, будь они в отношениях, он потянулся бы к Драко и примирительно поцеловал бы его в щёку, на что Драко обязательно закатил бы глаза, сказал бы что-нибудь о приличиях, но всё же оттаял бы и перестал хмуриться. Гарри до ломоты в пальцах хотел иметь право прикасаться к нему. Снова. Обнимать - снова. Целовать - снова. Снова быть вместе. Странное чувство, болезненное - скучать по человеку в его же присутствии. Когда он рядом и ты даже чувствуешь лимонный запах, вплетённый в лёгкий аромат парфюма, который он наносит утром на яремную впадину и запястья; когда ты можешь дотронуться, ощутить знакомое тепло кожи, но в то же время не можешь, а руки помнят, и жаждут, и ищут близости по привычке, ставшей необходимостью, и приходится одёргивать себя постоянно, ведь этот человек уже не твой. Он тот же самый, такой же любимый, но теперь не желающий твоих прикосновений. Ты всё ещё любишь, а он уже нет, и в это сложно поверить по-настоящему. Гарри до сих пор не верил, поэтому не переставал пытаться: где-то внутри ведь должно было остаться что-нибудь, хоть малейшая крупица утерянных чувств. Он наклонился чуть ближе к Драко, понизив голос, сказал: — Если бы я знал, что ты придёшь, то оделся бы получше. Драко бесцветно ответил: — В этом нет необходимости, - и продолжил расчленять мясо на кусочки. — Но тебе же не нравится футболка с Халком. — Потому что Халк - дерьмовый супергерой, - в голосе зазвучало упрямое напряжение, а Гарри только того и ждал: он осознавал в себе чуть ли не жизненную потребность задирать Малфоя, лишь бы тот хоть как-то на него реагировал. Поттер, пряча ухмылку, возразил: — Он не супергерой, он жертва эксперимента. Но сам Брюс Бэннер классный. Вилка и нож, на секунду застыв в воздухе, угрожающе медленно легли на края тарелки, а Малфой чуть не по слогам выдавил из себя: — Брюс Бэннер - полнейший идиот, раз допустил создание Халка, - и уставился на Поттера, готовый к схватке. Однажды они уже обсуждали это. Одним скучным декабрьским вечером телевидение явило им фильм про радиоактивного зелёного мужика, и они до соплей из всех отверстий и искр из глаз спорили о том, хороший этот мужик или плохой, герой или не герой, гений или кретин. Малфой, разумеется, ратовал за то, что мужик - кретин, но Гарри был не согласен: — Это была случайность, - он развернулся к Малфою, отодвинув тарелку с приборами, прекрасно понимая, во что ввязывается. Драко моргнул, потом ещё раз - медленно и молча, будто давал Поттеру возможность осознать свою неправоту и взять слова обратно. Конечно же, никто ничего брать не собирался, поэтому ему пришлось объяснять самому: — Нет никаких случайностей, Гарри, есть человеческая глупость, - вкрадчиво произнёс Малфой и, всем корпусом обратившись к Поттеру, принялся загибать пальцы, с каждым словом усиливая напор: — Профессиональная халатность, нарушение техники безопасности, неверные расчёты - всё это могло поставить под удар жизни людей. Поттер чхать хотел на его напор и пальцы, поэтому возразил: — Но пострадал только Бэннер, - и улыбнулся. Малфой раздул ноздри от натуги. — А могли пострадать и другие. — Но не пострадали же. — Но могли пострадать. — Но не постр... — Вы же не собираетесь драться из-за Халка, правда? - обеспокоенно поинтересовался Рон, наблюдая за ними с волшебной палочкой наготове. Гарри издал лошадиное фырканье, заставив Драко кучнее сдвинуть злобные брови. — Не собираемся. Малфою больше нечего сказать, кроме "фу-фу-фу, Халк отстойный". Малфой поражённо открыл рот, закрыл обратно, заявил: — Видимо, мы всё же будем драться из-за Халка, - и задвинул выше манжеты кофты, чтобы не мешали чистить морду Поттеру. Поттер был, в общем-то, не против. — Хорошо, можем и подраться. Ведь других аргументов у тебя нет. — Нет, ты не понимаешь, Поттер! - взорвался Драко, всплеснув руками. — Бэннер изначально... - и пустился в пылкие рассуждения о косяках Брюса Бэннера, которые Гарри слышал уже не в первый раз. — Мерлин, - обречённо выдохнул Рон, переводя взгляд со скептичного Халколюбца на громкого и разъярённого Халконенавистика. — Я будто отец не одного, а трёх детей.

***

Малфой в сотый раз обвёл взглядом круг присутствующих, старательно миновав Поттера, отчего Гарри цокнул и глаза закатил. — Мы все знаем, кого ты выберешь, Малфой, - нетерпеливо шикнул Рон, перемешивая карточки с заданиями. — Не тяни книззла за хвост. Драко пробурчал: — Ничего вы не знаете, - привыкший чесать хорька, он на автомате почесал пристроившегося на его коленях Сэмми, а вот Сэмми уже почесал хорьков, облепивших его самого. Поттер смотрел на этот паровозик чесания и ждал, когда же Малфой наконец признает, что кандидатура Поттера - единственная для него оптимальная. Малфой с признанием не торопился и нудел: — Ну, почему Чарли не смог бросить своих драконов? Мы бы с ним хорошо сработались. Проклятый Чарли. Гарри совсем не ревновал, нет-нет-нет, просто допускал мысль, что не особо расстроился бы, если бы Чарли вдруг ненароком сожрал дракон. Поттер старался не сжимать сильно челюсти, чтобы злобный скрип его зубов был не слишком очевиден. Драко всё же взглянул на него, пересилив себя, и произнёс, не скрывая недовольства: — Я выбираю Поттера. Гарри внутренне возликовал, а Рон вздохнул обречённо. — И вот стоило выёбываться? — Разумеется, стоило. Сэмми тут же тоненько протянул: — Не выёбывайся, папочка, - и Рон вспыхнул, как спичка, прикусив неосторожный язык и опасливо скосившись на в миг посуровевшую жену. Зато Малфой стал безобразно счастливым. — В этот раз я ни при чём, - он вскинул брови и погладил медно-рыжую голову Уизли-младшего, уже почти спящего, но исправно улавливающего все случайные матерные слова. Малфоев строгий взгляд вдруг обратился на Гарри: — Если мы продуем из-за тебя, Поттер, я вырву твои... гланды. Поттер легко догадался, что сработала Сэмми-цензура и там были вовсе не гланды. — Я готов рискнуть, - он очень в этом сомневался: Малфой выглядел чересчур воинственным для глупой игры, подсмотренной у маглов. — Тогда растопчем всех, - прорычал Драко. Гарри нервно сглотнул. — Р-растопчем. Остальные поделились на команды гораздо-гораздо быстрее, ведь вся пиздовредность мира досталась одному лишь Малфою. Делились по принципу парочек: миссис Уизли с мистером Уизли, Рон с Лавандой, Гермиона с богомолем, Билл с Флёр, одинокий Джордж с одиноким Перси и, наконец, тоже одинокий, но влюблённый в Малфоя Поттер с опять же одиноким, но влюблённым только в самого себя Малфоем. Распределились идеально, но Драко продолжал быть недовольным своим же собственным выбором. И начали, конечно же, с них. Исполняющая роль ведущего Джинни перевернула песочные часы и скомандовала: — Вперёд! У вас третья строка. Малфой, предварительно ссадивший с себя обхорькованного сонного Сэмми, резво вытащил карточку из стопки, прочитал третью строку, выпалил: — Синяя со звёздочками. Гарри почти не задумывался: — Пижама. Драко быстро кивнул, отложил карточку в сторону, взял следующую: — Олень и аист. — Патронус, - и снова кивок, и снова карточка ушла к отгаданным, а Драко запально продолжил: — Приправа, которую ты ненавидишь. — Корица! — У тебя на голове. Гарри растерялся. — Гнездо? - и прорычал: — Засранец, - когда довольный Малфой убрал отгаданную карточку. — Магловский Люмос, - протараторил Драко, нетерпеливо ёрзая. — Лампа накаливания. Со стороны послышалось взволнованное Роново: — Эй, ну хорош... Но Драко было не остановить: он схватил карточку, скользнул по строчке взглядом, но почему-то отложил, даже не попытавшись объяснить. Зато на следующей он издевательски воскликнул: — Глупая курица. И Гарри ответил нехотя: — Гиппогриф. Далее шло неожиданное: — Твоё имя. И Поттер выдавил: — Эээ.. Гарри. — Полное имя! — Гарри Поттер! — Самое полное, кретин! - чуть не завизжал Малфой, и Гарри, перепугавшись, выпалил: — Гарри Джеймс Поттер, Мерлин Всемилостивый! Малфой пробухтел что-то неразборчивое, но точно нелицеприятное, и продолжил: — Лимонный... — Курд? - неуверенно пискнул Гарри. — Время! - завопила вдруг Джинни, и тут же за ней завопил Драко: — Хуюрд! Кекс! Как можно не знать собственное имя?! Поттер обиженно насупился. — О, я посмотрю, как ты отгадывать будешь, умник. — Семь отгаданных, - оповестил Рон, пересчитавший их карточки. — Почему ты отложил Хэллоуин, Малфой? Это же просто. Драко перевёл на Рона тяжёлый взгляд и сказал с нажимом: — Очевидно, чтобы не расстраивать Поттера, Уизли, ты точно его друг? — А. О, - Рон уставился на Поттера, такой же изумлённый, как и сам Поттер. — Гарри, ты бы расстроился? Гарри был удивлён, но удивлён приятно. Где-то на фоне свой раунд начали Грейнджер с богомолем, а Поттер заторможенно ответил: — Вообще-то нет, но спасибо за заботу, Драко. Это очень мило. Драко взвизгнул, покрываясь стыдливыми пятнами: — Вовсе не мило! - и забухтел, оправдываясь: — Это не забота, а холодный расчёт: я не хотел сбивать тебя с боевого настроя, только и всего. Не придумывай там себе ничего, ясно? Поттер, придумывая, уже расползался в улыбке, но Малфою сказал: — И в мыслях не было, - и кивнул в сторону размахивающей руками Грейнджер: — Смотри, Гермиона сейчас порвёт Йонаса. Он на удивление туго соображает. Драко цокнул, всё ещё разукрашенный румянцем и всё ещё злой. — Однако ж, я уверен, даже он в состоянии назвать своё имя. — Да я же не знал, что надо целиком! Драко откинулся на спинку дивана, наблюдая за яростной Гермионой, с пеной у рта объясняющей электрический ток определением "направленное движение заряженных частиц" чистокровному магу Йонасу, и протянул: — Продолжай утешать себя, Поттер. Несчастный Поттер, казалось, был не способен найти в этой жизни утешения. В первом круге их рекорд побила только пара Джорджа и Перси, набравших десять очков и не пропустивших ни одной карточки. Билл и Флёр топтались в конце со своими тремя очками и, кажется, пребывали на грани развода. Гарри смотрел на них и думал, что его с Малфоем отношения не так уж плохи. По окончании раунда самой весёлой оказалась Джинни, ни с кем не повздорившая по поводу "как можно не отгадать яйцо?! Я же сказала, что это ребёнок курицы!", лишь исправно переворачивающая песочные часы и перемещающая командные фишки по полю. Придвинув к себе стопку карточек, Поттер предвкушал торжество справедливости, ведь легко пиздеть, когда не сам отгадываешь. Им выпала пятая строка, и по команде Джинни Гарри вытащил первую карточку. — Веритасерум, Амортенция, бодроперцовое... Максимально собранный Драко быстро ответил: — Зелье, - и Гарри потянулся за следующей. — Умеет превращаться в животное. — Оборотень? - Поттер мотнул головой, и Малфой мигом исправился: — Анимаг! В очередной пятой строчке Гарри прочёл "Финеас Борн", напряг свой скудный, по заверениям Малфоя, мозг, но мозгу нечем было его обрадовать. — Я... - он решил не мучаться и отложил чёртова Финеаса. — ... сам не знаю, кто это. — Гарри Джеймс Поттер? - издевательски прошипел Драко. — Ха-ха, очень смешно, - невесело буркнул Гарри, открыл следующую карточку и замер. "Кома". Он поднял взгляд на Малфоя, пытаясь определиться, что лучше подходит: неопределённое "то, что недавно случилось с тобой", или слишком личное "то, из-за чего я старадал три месяца и таскаскался к тебе в больницу", или более нейтральное "состояние между жизнью и смертью". Кто, блять, додумался вставить такое дурацкое слово в игру? Драко ждал, когда Гарри произнесёт хоть что-нибудь. Между жизнью и смертью. Мерлин. Поттер понял, что не может и звука издать: почти свершившаяся смерть Драко ещё жила на кончиках пальцев, он помнил этот холод так отчётливо, будто прямо сейчас касался мертвецкой кожи. Сердце ныло от ярких образов, затмевающих реальность. Малфой сидел перед ним, живой и здоровый, но Гарри мерещилась синева губ, просвечивающих извилий вен на смеженных веках, и казалось - Гарри практически был уверен в этом, - что на запястье он не найдёт пульса. Совершенно иррациональный страх, но такой сильный, всеобъемлющий, что Поттер утонул в нём и задохнулся. — Я... - руки задрожали, в глазах запекло, и он сдался: — Извините, мне надо.. Я выйду. Продолжайте без меня. Сопровождаемый недоумевающими взглядами и вопросами в спину "Что случилось? Всё в порядке?", Гарри стремительно добрался до лестницы, поднялся на второй этаж и кинулся в конец коридора, где, он знал, находился выход на балкон. Ему нужен был воздух, всего лишь пара глотков свежего весеннего воздуха - и тогда сердце успокоится, и всё станет хорошо. Глупые нервы расшалились. Некромант Дугган, заноза Эван, Драко - слишком много произошло в последнее время, а Поттер не железный, обычный человек с обычной некрепкой психикой. Все, наверное, решили, что он окончательно сошёл с ума. Да и чёрт с ними. Он просто устал, и немного выпил, и напридумывал лишнего. Гарри вцепился в балконные перила, прикрыл глаза, вдохнул глубоко и жадно. Уже стемнело давно, только звёзды светили, и выглядывал из-за туч бледный ломтик луны. С появлением Поттера зажёгся волшебный фонарик, покачивающийся на ветру. Было так тихо и тепло, что хотелось остаться здесь насовсем, не возвращаться в шум, свет, духоту, мысли. Волнение таяло, и спадало беспокойное давление в груди; голова становилась ясной, а пульс - ровным. Гарри дал себе пять минут. Пять минут - и он спустится вниз, продолжит игру и растопчет всех, как и обещал Малфою. Пять минут. — Гарри. Проклятье. Поттер выдохнул в вечернюю тьму: — Драко, - и даже не обернулся. Если честно, он ожидал Гермиону или Рона, но никак не Малфоя. Малфой подошёл, ступая неслышно, встал рядом, обхватил перила пальцами, уставился перед собой в пустоту. Он молчал, и Гарри молчал тоже: с появлением Драко ком снова подкатил к горлу и тревога зашевелилась в солнечном сплетении. — Николь выгнали, - вдруг сказал Малфой, обращаясь к пустоте. — Никогда им не прощу. Поттер не сразу сообразил, о чём он. Застигнутый врасплох выбранной темой, Гарри ответил заторможенно: — Да, и Колетт в прошлое воскресенье, - он вздохнул и добавил, сокрушаясь: — Я болел за неё. Разумеется, Малфой не одобрил объект боления: — Она была ужасна, Поттер. Гарри и не рассчитывал на его поддержку. — Её фотосессия под дождём мне понравилась. — Это потому, что ты не сечёшь. О, Гарри был не согласен. Поначалу он действительно не сёк, но теперь, месяцы спустя, ловил себя на мысли, что анализирует свет, позы, композицию кадра и превращается из созерцателя загорелых булочек в критиканшу Малфоя. Однако спорить он не решился. — Взгляд обывателя тоже важен, - философски заключил Поттер. Малфой посмотрел на него коротко и вернулся к меланхоличному наблюдению за звёздами. Он стоял, опираясь на балконные перила, и выглядел... Ничего необычного, в общем-то, если не быть в него влюблённым. Окутанный слабым свечением волшебного фонарика, он выглядел расслабленным и спокойным, таким, каким Гарри помнил его со времён их неправильной, короткой, болезненно-прекрасной совместной жизни, когда Драко в присутствии Поттера не щетинился, а был самим собой. И сейчас Гарри снова увидел ту мягкость его черт, которая однажды стала открытием, а теперь - напоминанием, что тот Драко, его Драко, не выдумка и не фантазия. Он здесь, перед ним, пусть и тщательно прячется, но это хотя бы реально - прикоснуться к нему. Гарри и не заметил, как тянется к чужой ладони, но голос Малфоя заставил его вовремя одуматься. — Завтра выгонят Валери, - сообщил Драко, не подозревая, что на него только что планировалось покушение. — Согласен, она слабее всех, - Гарри кивнул, пряча руки в карманы от греха подальше. — Через неделю финал. Малфой повернулся, сверкая азартом в глазах. — Ставлю на Честити. Она явно у Тайры в фаворитках. Вот это заявление! Он будто не видел, как Честити лажанула на дефиле в минувшее воскресенье. Перекошенным ртом Поттер продемонстрировал своё категорическое несогласие. — Ммм, нет. Победит Жасмин. Драко издал долгое, полное осуждения "тююю", перекосив рот похлеще Поттера. В искусстве выражения недовольства ему не было равных. — Я же говорю, что ты не сечёшь, - бросил он пренебрежительно. — Вот и посмотрим, кто из нас не сечёт. Малфой не ответил. Его насмешливый взгляд застыл на Гарри, но вдруг утратил весёлость и смягчился. — Всё нормально? - спросил Драко. Разумеется, всё было ненормально. — Да, мне просто.. стало нехорошо. Ничего серьёзного. — Кома? - Гарри непроизвольно дёрнулся, а Драко, вскинув бровь, уточнил: — Слово на карточке. Из-за него тебе "стало нехорошо"? Он совершенно точно понимал, в чём дело, но всё равно смотрел со снисхождением, будто видел перед собой наивного пацана. Поттер устало потёр глаза за очками, сказал: — Ты не веришь мне, - и почувствовал, как закипает: хотелось схватить Малфоя и прокричать ему в лицо, чтобы разул глаза наконец. — О чём ты? Гарри держал себя в руках, только кулаки сжимал, представляя, что стискивает в пальцах кофту Драко. — Ты не веришь, что я люблю тебя, не веришь, что это больно - вспоминать, как.. всё случилось, - Поттер выплёскивал всё, что кипело внутри, и не заботился о том, стоит или не стоит произносить это вслух, оценит ли Малфой его искренность, хочет ли вообще Малфой, чтобы Гарри был искренним с ним. — Я пережил много смертей, Драко. И нет, к такому не привыкаешь. Невозможно привыкнуть терять близких, невозможно забыть... последние моменты, когда видишь их. Я счастлив, что ты жив, но твоё тело у меня на руках... Мерлин, это невообразимо страшно! Невообразимо! Но ты говоришь и смотришь так, словно ничего не было, словно я всё выдумал. Мне иногда кажется, Драко, что твоё проклятье было и моим проклятьем тоже. Нас обоих прокляли, только ты теперь в порядке, а я всё ещё в агонии. Гарри опустил взгляд, взволнованный, уставился в плетёный коврик, устилающий доски на полу балкона. Он чувствовал кожей, как Малфой напряжённо изучает его лицо, высматривает что-то, обдумывая услышанное. — Я не "не верю", - наконец сказал Драко. — Точнее я не думаю, что ты лжёшь. Возможно, ты просто запутался. О, Мерлин, так это и означало "не верю". Гарри поднял на него глаза. — Как в этом можно запутаться? — Не знаю, - Драко пожал плечами, скрестив на груди руки. Гарри не понравилось, что он закрылся, что в глазах его, казалось бы, потеплевших, снова промелькнул отстранённый холодок. — Чувство вины, одиночество - всё смешалось, и вышло то, что вышло. Ты перепутал любовь с нежеланием быть одному, - Малфой изогнул губы ухмылкой и произнёс уверенно, будто делился с Поттером прописной истиной: — Ты не мог полюбить меня, Гарри. Кого угодно, но только не меня. Мы слишком разные, у нас сложное прошлое и дерьмовые характеры. Я Пожиратель - ты Герой. Ёбаный. Ты. Петух, Малфой! Гарри искренне, от всей своей заскорузлой, вдруг полюбившей, но всё ещё злобной души захотелось скинуть Малфоя с балкона за эти невероятно тупые слова. И плевать, что он сам же потом будет плакать и извиняться, но сейчас ярость натягивала нервы и чесались руки от желания резко и неласково приложить их к Малфоеву лицу, стереть с него ухмылку и выражение мудака, познавшего суть вещей. "Мы слишком разные, я Пожиратель, ты Герой" - он это, блять, серьёзно? Совершив над собой титаническое усилие, Поттер собрал всю волю в кулак - тот самый, который так и просился лечь на наглую челюсть Драко, - заставил себя усмирить поднявшуюся внутри бурю и выдавил: — Мерлин, как я это ненавижу. Пожирателей, Героев и прочую херню десятилетней давности, - Малфой смотрел на него, не ведя ни единым мускулом, застыл, словно в камень превратился, слушал, а Гарри продолжал: — Ты думаешь, я забыл? Я прекрасно помню и годы драк, и сторону, которую ты выбрал, и Исчезательный шкаф, и палочку, поднятую на Дамблдора. Но знаешь, что я ещё помню, Драко? - Поттер ждал хоть какой-то реакции: едва заметного кивка или движения брови, но Малфой только послушно внимал и не шевелился. Ну, что ж, по крайней мере, он не орал, что ненавидит, и не давил в себе тошноту - этого было достаточно, чтобы признаться: — Помню, как ты любишь. Помню, какой ты дома, какой ты для тех, кто дорог тебе, какой ты, когда не нужно держать спину прямо и изображать из себя говнюка. И это важнее того, что было в прошлом. Ты настоящий важнее того, кого я знал раньше, и не имеет значения, что мы говорили или делали десятилетие назад. Я не вижу Пожирателя, Драко, я вижу тебя. И люблю я тебя. Такого, какой есть. Слова о любви, которые Малфой так искренне не переносил, не смогли оставить его равнодушным: он тут же хмыкнул, губы растянул, руки распутал, чтобы, очевидно, махать ими, пока предсказуемо всё отрицает: — Думаешь, что знаешь меня теперь? Думаешь, зелье показало тебе истинного Драко Малфоя? - Драко демонстративно рассмеялся и снова заплёл руки в узел. — Я совершенно не такой, Поттер. Я вёл себя так, как того требовало проклятие. Не более. Гарри смотрел на него и не верил. Он не верил, что Драко, кривляясь и нервничая, говорит правду. Поттер молился всем старым и новым богам, чтобы это не было правдой. — Драко, ты любил когда-нибудь? - Гарри жадно ловил каждый его вздох, препарировал эмоции, раскладывал на составляющие, стремясь обнаружить то, что Малфой пытался спрятать, и сейчас он видел, как Драко закусывает губу, отводит взгляд, волнуется, не торопится отвечать. Ведь Поттеру было прекрасно известно, что нет, не любил. Гарри склонил голову набок и улыбнулся. — Тогда откуда ты знаешь, какой ты в любви? — И какой же я? - с вызовом бросил уязвлённый Малфой. Гарри хотел пуститься в напрасные перечисления, но вряд ли он был бы услышан. Драко выглядел неспособным воспринимать слова и доводы, и Поттер решил, что нужно действовать, а не чесать языком. — Сходи со мной на свидание, - вот так сразу, с места в карьер. Зачем ходить вокруг да около? Малфой опешил. — Чего? — Свидание, - повторил Поттер, наслаждаясь его растерянностью. — Одно свидание. Это несложно. Как с Кэндис. — Ох, Салазар, - Драко скорчил страдальческую мину, спрятался в ладони, туда и пробухтел: — С Кэндис было сложно. Гарри еле удержался от злорадного смешка. Он попытался быть сочувствующим: — Весь Аврорат в курсе, - но получилось плохо. Малфой сверкнул злобным взглядом. — Это должно меня утешить? — В какой-то степени, - Гарри пожал плечами, отмечая, как заалели щеки Малфоя. — Свидание со мной будет точно лучше, чем с Кэндис. Потому что хуже не бывает в принципе. Ну, так как? Драко простонал в голос. — Чёрт тебя дери, Гарри, ты же... - кретин? Идиот? Придурок? Бесишь меня? — ... ты же мужчина. А, всего лишь это. Проблема в члене. Весьма обнадёживающе. Поттер приободрился и, с опаской ступая на очень тонкий лёд, заявил: — Мужчина, с которым ты уже переспал. — Блять, - выдохнул Малфой, поворачиваясь к звёздному небу. — Не напоминай. Гарри шагнул к нему, чувствуя всё нарастающее волнение. — Тебе было хорошо, - он сомневался в каждом своём слове, но не желал отступать. — Тебе же было хорошо? Драко отрезал: — Я был сам не свой, - и сжал перила пальцами. Он не казался раздражённым, больше смущающимся и взволнованным. То, что Драко не отрицал, уже кое о чём говорило, и Поттер подумал, что может рискнуть: — Ответь честно, - находясь от Малфоя на расстоянии вытянутой руки, Гарри скользнул ладонью по дереву перил, осторожно приближаясь к узкой белой кисти - он отчего-то надеялся, что ему будет позволено её коснуться. — То, что произошло между нами, действительно вызывает у тебя отвращение? Что ты чувствуешь, когда вспоминаешь о том... - Гарри замялся. Было страшно продолжить и сломать то хрупкое, что они уже построили. Драко заметил намерение Поттера, он напрягся, но так и остался неподвижным, а Гарри, углядев в его молчании позволение, продолжил: — О том, что мы делали, когда пекли кексы? - он почти коснулся его - их пальцы разделяла пара сантиметров, и Гарри уже мерещилось ласковое тепло известково-белой кожи, по которому он так сильно скучал. Его голос охрип от волнения, память дарила волнующие образы, Поттер забылся, прошептал: — Когда я целовал тебя и... И Драко отдёрнул руку, отшатнулся, выпалил: — Не думаю, что готов к этому разговору. Проклятье. Проклятье! Момент был разрушен. — Просто ответь, - настаивал Поттер, проклиная себя за утраченный контроль. — Я правда тебе противен? Малфой избегал смотреть на него, и Гарри ждал, что тот сейчас взбрыкнёт, разозлится и убежит прочь: у него были все причины для этого - своими вопросами Гарри перешёл черту. Но Драко стоял перед ним и никуда не убегал, молчал, раздумывая или решаясь, а Поттер ждал его ответа, как подсудимый приговора. Наконец Малфой ожил, опустил напряжённые плечи; лицо его стало спокойным, и ушла жёсткость из линии рта. Гарри считал, что это хороший знак, и оказался прав. — Нет, не противен, - сказал Драко без тени злости, однако тут же добавил резко: — Но это ничего не значит. Мерлин, Гарри был счастлив. Он улыбался, как дурной: подумать только, не противен Драко Малфою! Это действительно много значило, что бы Драко ни говорил. Это значило, что гнев ушёл, и близость с ним, раньше Малфою отвратительная, на трезвую голову виделась не такой мерзкой. Это значило, что у Гарри есть шанс. Он не мог перестать улыбаться. — Ошибаешься. Драко фыркнул. — И всё же, Поттер, никаких свиданий. Ну, это пока что. — Просто попить пиво в баре, - уговаривал Гарри, не скрывая бесстыдной радости. — Это даже не свидание почти, так, дружеские посиделки. Малфой покачал головой и произнёс, будто извиняясь: — Боюсь, дружба - наш максимум. О, нет, Поттер ни за что бы не поверил в это сейчас. Ни за что бы не поверил, что Малфой недосягаем, когда удача наконец повернулась к нему приличным местом. — Я ничего не требую, - заверял Гарри, удерживая себя от желания опустить ладони на плечи Драко и заглянуть в его глаза. — Только прошу об одном свидании. Но Драко был непреклонен: — Прости, не хочу давать тебе напрасную надежду. Гарри не стал давить - боялся испортить всё излишней настойчивостью, поэтому смиренно кивнул, принимая поражение. Драко определённо понравилась его покладистость, и он смягчился, улыбнувшись. — Пойдём, нас ждут, - Малфой направился к балконной двери, отодвинул занавесочный тюль, выходя в коридор. — Мы ведь обещали их растоптать. И я хочу ещё кусочек торта. Гарри шёл за ним, пряча в карманах руки и пытаясь совладать с распирающим грудь счастьем. — У тебя была возможность съесть этот торт целиком, - между прочим напомнил он. — Но ты выбросил его в ведро. Драко тяжко вздохнул. — И страшно сожалею об этом. Если бы ты предупредил меня, что в коробке торт, я бы, конечно, лучше припечатал его к твоей роже. Мерлин. О Мерлин. Из них получится прекраснейшая пара.