Джесси - Психопат

      А Барри позвонил Катрине и пожаловался ей на жизнь. За что она только отчитала его и отправила немедленно обратно. Нельзя было оставлять человека один на один с такой проблемой, особенно душевнобольного, особенно важного. Но Барри не поторопился. Он спустился вниз, чтобы выпить кофе, как ему и было велено ранее. Он и сам начинал невнимательно относиться к делу. Пропускал мимо важные детали, остро реагировал и думал о посторонних вещах, а не о действительно важных делах. Он начинал понимать, что всё вскоре завершится. И так же понимал, что, скорее всего, не был прав.              Ему пришлось вернуться в 406–ю через час после своего ухода. Он не хотел. Однако этот молчаливый конфликт сошёл на нет.              Кажется, пациент пришёл в норму. Спокойствие и контроль вернулись к нему. Что значит самообладание.              — Давай поговорим. — Джесси предложил Барри снова сесть напротив и послушать. Что он и сделал. — Барри. Всё нормально. Это первое, что ты должен знать. Всё нормально. Принимается.              — Кажется, я всё делаю не так.              — Ты расстраиваешься. Не нужно. Ты всё делаешь так. Да, кое-что вспомнилось, пришлось немного понервничать. Но стоит взглянуть на это иначе. Ты подкинул мне одну идею. Забытые, но дорогие сердцу воспоминания крайне болезненны. Это сильная вещь, подобная энергия вызывает ужасный по масштабу диссонанс в душе. Особенно для того, кому это чуждо. Я начинаю привыкать, но для Него всё иначе. Некому поделиться с ним тем же. Положительной энергией. Вкупе с воспоминаниями это сломает его. У меня нет ничего положительного по отношению к Нему. Я обладаю лишь воспоминаниями на его счёт. Но вот ты, всё то хорошее в тебе, направленное в мою сторону. Я могу послужить зеркалом, переработать, пропустить через себя эту энергию и направить на Него. Изначально я планировал потратить всю свою без остатка, это бы и повлекло за собой конец Его и моего существования. Однако теперь, если я приму часть твоей энергии, то смогу выиграть немного времени для себя и более действенно завершить начатое. Что скажешь?              — Никаких возражений. Если я могу что-то сделать, чтобы предотвратить твою гибель, я это сделаю. Можешь взять столько, сколько потребуется.              — Я знаю, ты уже придумал целый будущий мир, где мы все вместе и счастливы. Красивая картинка, но совершенно безнадёжная утопия. Не всегда то, что ты считаешь счастьем, является таковым для других. Для кого-то есть только здесь и сейчас, Барри.              — Это и есть самая красивая картинка.              — Именно. Хочешь дружить со мной — давай. Я не против. Для тебя это важно. Поймать момент, вырвать из череды событий, запечатлеть. Вдвоём мы вполне справимся. Осталось действительно не так уж долго.              — Значит, ты принимаешь всё наше хорошее?              — Принимаю.              — Могу я обнять тебя теперь?              — Нет, — они оба засмеялись. — Если хочешь, можем делать фотографии, ты ведь проделываешь это иногда, думая, что я не в курсе. Но не допусти, чтобы Хайдэн или кто-либо ещё нашёл это в твоём телефоне. Я, конечно, могу его сломать при необходимости. Будет лучше, если нам больше не придётся исправлять ошибки.              — Понял. Тогда, если не возражаешь, запланируем прогулку на вечер? Сегодня Чарли не останется во вторую смену.              — Хорошо, давай.              Барри улыбнулся. Сейчас, когда не осталось всех за и против, стало как-то легко и правильно. Джесси не согласился на его план спасения, но он принял его позицию. Здесь и сейчас. Катрина бы расстроилась, но это было единственно правильным и реальным. Джесси был прав в том, что реально смотрел на вещи.              Реально на вещи смотрел ещё один человек. Генри Родвуд. Человек практичный, подкупный, рациональный. С ним можно было договориться. Но если дело не было ему выгодно, он выбирал более подходящий вариант. Он был единственным, за кем Хайдэн совершенно не следил. Генри свободно покидал работу, не опасаясь за свою жизнь. Сейчас он был на Его стороне, потому что работать на Саннэрса было выгодно, в отличие от защиты пациентов и содействия полиции. Он не посещал церковь и не ставил свечей. Он не думал о грехе и благодетели. Он жил здесь и сейчас, не разделяя добро и зло. В нём отсутствовало сострадание. Это была всего лишь работа. И он её выполнял.              Словом, таким же далёким от церкви человеком был и сам Симус Бойл, как бы парадоксально это не звучало. Свой статус священника он получил случайно. Однажды он пришёл на службу, наблюдая за потенциальной жертвой, и заметил, что именно в церкви собиралось великое множество невинных слабых душ. Он примерил рясу, словно новую личность. Как грабитель банка надевал на себя маску. И начал вершить свои дела. С Хайдэном он познакомился, когда тот пришёл к нему на исповедь. Услышав о его сомнительных свершениях, он не только не стал наставлять его на путь истинный, но и сам сознался в своих больных пристрастиях, а заодно и поощрил подобного рода начинания. Так они и сошлись на общих интересах.              В больнице его знали, он приходил часто. Был желанным гостем. Так же он профинансировал некоторые проекты Хайдэна, участвовал в его экспериментах, ездил с ним на научные конференции и ещё не раз в будущем благодарил его за предоставленную возможность. Хайдэн смеялся, говорил, что подарки не передаривают, но в случае с Джесси это, пожалуй, исключение. Никто, включая Чарли, не знает до сих пор, куда он дел тело Симуса после смерти.              Барри открыл дверь ключом, чтобы покинуть 406–ю. Его настроение было умиротворённым и приятным. Но как только он вышел за дверь, сразу увидел Патрика, который, видимо, ждал его, прислонившись к стене.              — Как там наш Псих поживает? — ядовито спросил он с нескрываемым презрением, что показалось Барри более уместным по отношению к самому Патрику.              — Следишь за мной? — он не стал закрывать дверь на ключ, убрал его в карман и скрестил руки на груди. — Почему бы тебе не зайти и самому не узнать это? — Патрик усмехнулся, обозначив нелепость предлагаемого ему действия. Барри резко схватил его за ворот халата и затащил 406–ю. Вся бравада коллеги улетучилась мгновенно.              Страх. Всё, что заполнило его сознание. Деваться было некуда, он стёк на пол, прижимаясь спиной к двери. Барри не отпускал его, крепко держа за ворот. Сердце Патрика бешено запаниковало. Он понимал, что опаснейший из всех пациентов был не пристёгнут, в сознании и добром здравии. Его расфокусированный взгляд успел зацепить образ угрозы, находившейся всего-то в нескольких шагах от него.              — Смотри. Хотел убедиться лично, давай.              Патрика затрясло, он крепко зажмурился, боясь пошевелиться лишний раз. Джесси понял, что к чему. Он подмигнул Барри и спустился с кровати, делая шаг в направлении Патрика. Тот явно это почувствовал, он заёрзал ногами, но ещё больше вжаться в дверь просто не получалось.              — Пожалуйста, не убивай меня!       Барри хорошенько встряхнул его:              — Будь мужиком и открой глаза! — нечеловеческих усилий стоило Патрику приоткрыть один глаз. Джесси был от него на расстоянии двух метров, он смотрел на него своими бесцветными глазами, немного склонив голову на бок, изучая, проникая в голову.              — Великое, великое зло во плоти. — теперь он смотрел на него во все глаза, несвязно моля о пощаде. — Умоляю, не отнимай у меня жизнь, не убивай, прошу. Прости меня. Прости! — он начал плакать навзрыд, держась за свой нагрудный крестик. — За все мои грехи! Не забирай мою душу! — внезапно в дверь рядом с его головой вонзилась вилка, а Джесси оказался едва ли не нос к носу с ним. Патрик начал кричать, но Барри закрыл ему рот ладонью, чтобы никто не услышал.              — Слушай внимательно и запоминай. Предашь меня, сольёшь информацию, помешаешь в чём-то, причинишь вред моим пациентам, имей в виду: Джесси-Психопат перегрызёт тебе горло в самом прямом смысле. В твоих интересах действовать мне на пользу или не действовать вообще.              — Невидящий, Невидящий! — Патрик упал перед ним на колени. Джесси махнул рукой, чтобы он исчез с его глаз. Как только дверь открылась, Патрик выскользнул в неё, побоявшись даже встать на ноги.              — Невидящий? Разве они в курсе?              — Ни для кого не секрет. Все пациенты так говорят.              — Я впечатлён, насколько велик их страх перед тобой. На язык все смелые, но не на деле…              — Да? И что говорят?              — Ничего хорошего.              — Я думаю, больше он не будет для тебя помехой. Постарается выйти из игры, но я всё равно буду за ним следить. До вечера, Барри.              — До вечера. — Барри покинул 406–ю, чувствуя явное превосходство. Только здесь и сейчас. И этим нужно было наслаждаться. — Хм… — а за что именно Патрик просил прощения, если он не был причастен к экспериментам по его словам?              «Он работает здесь не так давно. Хайдэн поручает ему не самую ответственную работу. Какое-то время он был «нашим» оператором, снимал на камеру, фотографировал. Думаю, моё портфолио ты уже мельком глянул. Так же, именно он занимается шпионажем за семьями остальных коллег, сливает о них информацию. И это известно всем. Конечно же, как и остальным, ему пришлось пройти посвящение».              Теперь понятно. Как сильно разнилось отношение Барри к нему с тем, что было в самом начале. Этот человек не был ему приятен. Сколько тайн он успел рассказать ему? Патрик был единственным, кто изначально знал позицию Барри. Кто помог ему раздобыть информацию. Ах да, если уж Патрик действовал в интересах Барри, значит, об этом всегда и непременно узнавал Хайдэн. Им всё известно. Они разводят его, подыгрывают. Всё хуже некуда. Но тогда зачем же давать время? Для чего? Когда можно и так остановить события. Вывод: Хайдэн Саннэрс сумасшедший, но гениальный человек. Никто не заходил дальше, чем Барри. Ему стало интересно, чем же это может закончиться. С этой минуты круг начинал сужаться. И если бы Джесси был обычным пациентом, самым обыкновенным, вроде Филлса, Барри бы пришлось держать оборону только на своём неустойчивом чувстве справедливости. Кто он против таких умов? Пешка, которую уберут ещё в самом начале? Если так, то Хайдэн был хорошо защищаемым королём. А Джесси угрозой номер один. Барри никогда не умел играть в шахматы. Он повернул в коридор третьего этажа, тут же встретившись с Чарли.              — Барри, — он обернулся по сторонам, словно высматривая кого-то. — Не знаешь, что случилось с Патриком?              — Эм-м, а что случилось?              — Билли сказал, ему плохо стало. Прибежал вне себя, на стену лез и не мог ни слова произнести. Говорит, совсем поехала крыша на фоне стресса. Он его и отправил домой. Клинт вызвался помочь с пациентами.              — Я не знал. — в самом деле свихнулся или симулировал? Хотелось верить в первое.              — Ты-то как сам?              — Нормально, Чарли.              Чарли прищурился, глядя прямо в глаза. Уверенный в себе, значит? Ну, посмотрим.              — Если что потребуется, обращайся, Барри. Совет там, или дело.              — Конечно, — Барри обошёл его, направляясь в подсобку, но спиной он чувствовал, как Чарли провожал его взглядом.              Первым делом Барри обратил внимание на общий график работы, отследил смены Чарли и запомнил их. Пользоваться блокнотом сейчас было опасно. Затем был общий обед, который прошёл в тихой и спокойной обстановке. А после — личный. Барри засел в подсобке с телефоном. Без Патрика словно стало на десять человек тише. Очередное сообщение от Джорджа говорило о том, что Дэйли нашел семью Энди Уолеса и отправился на встречу. Катрину пришлось оставить одну на какое-то время. Барри не стал терять времени и написал ей. Он планировал сегодня задержаться. Но и на неё у него были планы поздним вечером. Только здесь и сейчас. А потом он подумает над её отъездом. Его мысли перемешались. Его, можно сказать, за дурака держат. Но причин для паники пока не было. Всё, что от него требуется — одна вилка, немного энергии и присутствие рядом. И, по возможности, особо не палиться, хоть по его лицу и так всё было понятно.              — Кроме того, чего им всё-таки от меня нужно? — Барри переоделся для вечерней прогулки, пока никого не было. Надел кофту поверх футболки, которую купил на прошлых выходных. Он посмотрелся в небольшое зеркало на стене. Да-а, его волосы уже заметно отросли, нужно было в ближайшее время зайти в парикмахерскую, да и побриться не мешало бы. До ужина ему требовалось навести порядок в карточках, чем он и занялся, надев наушники и сосредоточившись. Жаль, что он не мог записать свои мысли в блокнот. Он все еще помнил фразу, которая пришла ему во сне. Да и эмоции накопились. С Джесси он мог говорить о многом, кроме самого Джесси, а с Катриной наоборот. Не обо всём, что происходит здесь, ей нужно было знать. А Дэйли вообще не очень хорошим слушателем был.              В назначенное время, когда глаза уже устали от работы, пропищал будильник. Нужно было отвезти своих на ужин. Барри сдвинул очки, которые надевал лишь изредка, сложил бумажки и отправился работать. До этого был отдых, личное рабочее время.              Нора с порога начала отрицательно крутить головой. Но у Барри не было кучи времени, чтобы её уговаривать.              — Нора, дорогая, давайте же. — он не без труда усадил упирающуюся ногами пациентку в кресло. — Немного прокатимся, раз вы не хотите пешком.              — Мы едем на свидание?              — Да, точно. Ужин при свечах. — женщина захлопала в ладоши и успокоилась. Пришлось подыграть. Он принёс маленькую светящуюся ёлочку, которая стояла на столе в кабинете Билли, она заменила свечку. И при всём параде — с салфеткой в нагрудном кармане клетчатой рубашки — подъехал Майкл. Даже причесал редкие волосы. На ужин подавали картофельное пюре с котлетой и компотом. Барри послужил им официантом. Что только не сделаешь ради комфорта своих больных. Но никто подобным больше не занимался. Иногда кидали насмешливые взгляды, но не более. Зато Барри работал на результат. Его подопечные выглядели здоровее и счастливее прочих. Ужин завершился обходом, принятием лекарств и теплыми прощаниями до следующего дня. На сегодня у него и самого была назначена встреча с Катриной в ресторане. Он забронировал столик на достаточно позднее время, несмотря на ранний подъём на работу с утра. Он хотел жить здесь и сейчас.              — Точно. Здесь и сейчас. — он прошёл на кухню, где ему вручили заранее обговорённое, и отправился на четвёртый этаж. Ему снова стало невыносимо грустно. Он даже зачем-то постучался в 406–ю, хотя при нём были ключи. — Да блин. — отперев дверь, он словно оказался дома. Джесси перестал рисовать в блокноте сразу, как только его увидел. В глаза бросилась одна необычная деталь, от которой он не смог оторваться. — В чём дело?              — Ты носишь очки?!              — Ах, это… — Барри только сейчас заметил, что оставил их, сдвинув на голову. — Да, иногда, когда устают глаза. Нравятся?              — Даже очень. — Барри протянул ему большой пластиковый стакан с крышкой и трубочкой.              — Думаю, не откажешься. Полезнейшая вещь. И вот ещё, смотри. — он расстегнул больничный халат, хвастаясь новой кофтой. Загвоздка была лишь в том, что она была полосатой, как у Джесси, только немного другого цвета.              — Ты серьёзно?              — А что такого? Мы почти одинаковые, не смог найти такую же.              — Посмотри, ты уже обзавёлся здесь своим спальным местом, теперь приобрёл униформу. Поверь, занять моё место проще простого. Вот только обратной дороги нет. Больше десятка людей теряли свою работу, приобретая статус больного в этих стенах. Ходишь по краю.              — Только сегодня, ладно? И, раз уж ты мне разрешил, сделаем фотографию на память. — Джесси уже пожалел об этом, Барри пользовался возможностью при каждом удобном случае. — Эй, выше нос, улыбнись хоть немного. — его терпения хватило на пару щелчков камеры, после чего он отвернулся, занявшись стаканом. — Так, ладно, я спущусь за курткой и вернусь за тобой, так что будь готов.              Барри просматривал кадры, пока выходил, и улыбался. Таким образом он дошёл до лифта, уткнувшись в экран мобильного телефона. Двери открылись, и он сделал шаг, тут же наткнувшись на Хайдэна. Всё, о чём он тогда смог подумать — телефон. И он успел нажать кнопку блокировки, чтобы экран погас.              — Прошу прощения… — а ещё, он не успел застегнуть халат. Доктор Саннэрс с усмешкой окинул взглядом его внешний вид, заинтересовавшись.              — Ну ты, Мэлтон, отжигаешь. — это было провальной идеей. — Не перестаёшь удивлять. Ты ведь из 406–й?              — Эм-м, верно, сэр… — только теперь Барри заметил в его правой руке наполовину пустую бутылку виски. Это и объясняло веселый настрой начальника. Но вот вероятность, что он забудет их встречу, была крайне мала.              — Дай угадаю… он не оценил. — Барри нахмурился. Разговор был ему неприятен. — Не старайся, Мэлтон, только не для этого пациента. Он не умеет чувствовать.              — Это не так, — и вот тут-то Барри окончательно пожалел, что открыл рот. Фраза была провокационной. Зачем вообще он на неё ответил? Барри впал в ступор, его замешательство было очевидным. Однако надежда была на алкоголь.              — Это так, увы, не хочется тебя расстраивать. — да-да, похоже, он и в правду был пьян. — Я не зря сказал, что он на мать похож. Её сердце заставляли работать крошечные винтики, оно болело. И я любил слушать этот микроскопический скрежет механизмов под её кожей. Её конечности сгибались на шарнирах, а организм работал, как часы. Тот же принцип. Она уже не была человеком, и в этом они похожи. Сегодня ты поможешь ему, а завтра он забудет об этом. Под этими рёбрами бьётся ненастоящее сердце, неживое, не способное любить и понимать. — его взгляд был расфокусирован, а движения неуклюжими. Лифт уже давно приехал и стоял на месте, а он всё говорил.              «Кого угодно, только не тебя», — подумал Барри, нажимая кнопку открытия дверей, в которые тут же протиснулся подоспевший Билли. Он подхватил Хайдэна под руку, и тот тут же обмяк, нависая на плечо коллеги.              — Ох, прости, Мэлтон. Жаль, что ты видишь его в таком состоянии. Тебе наверх или вниз?              — Спасибо, я выхожу.              — Хм, крутая кофта. — сказал Билли без издёвки и нажал на цифру пять.              Барри покинул лифт с чувством отвращения. Однако слова Хайдэна о Кэролайн задели его за живое. Он, несомненно, любил её. Но вот конкретно сейчас в его голосе была обида. За то, что она выбрала Джесси, а не его. После всего, что он для неё сделал. Он злился за то, что она выбрала жизнь ребенка, а не свою. Не это бы обстоятельство, они смогли бы прожить вместе ещё долго. Он скучал по ней. Когда-то давно он сам был человеком, самым нормальным и обыкновенным. Барри зашёл за курткой. Он всё думал над этим. Если бы Хайдэн перенаправил, как говорил Джесси, свою положительную энергию на другое. Если бы он всю свою нерастраченную любовь и заботу к своей женщине подарил своему сыну, такого бы не случилось. Но он предпочёл ненавидеть и нести крест по жизни. Печально.