***
Норман вышел из машины и приказал оставить его. Охранники дружно переглянулись, не поняв, что именно босс имеет в виду. Ведь они находились на берегу реки, куда приехали на двух машинах. В багажнике одной лежали части чего-то непонятного простым людям, а если быть точнее, то это что-то было на языке учёных. В любом случае, приказ звучал вполне просто, но в тоже время непонятно. — Да, поезжайте отсюда, я позвоню, когда меня нужно будет забрать, — раздражённо повторил Норман, придерживаясь своей репутации серьёзного и невозмутимого бизнесмена. То, что он делал вдали от дома и работы, не должно было касаться никого, даже его подчиненных. Официально для всего окружающего мира он подстроил свою смерть и вернулся спустя два года, а для чего — было множество версий, большинство из которых он сам придумал, дабы люди гадали. Так что для его охранников не было странным то, что босс решил заняться, возможно, чем-то нелегальным вдали от дома и работы, но их беспокоило то, что Норман велел оставить его одного. Это странно, учитывая известный охране, Гарри и дворецкому печальный факт, что с момента возвращения Озборна старшего его жизнь находилась под угрозой. Это было связано со странными случайностями, которые преследовали Нормана едва ли не каждый божий день, от мелочей вроде спотыкания на ровном месте до попадания в аварию, что произошло три дня назад. Озборн отделался синяками, но пришёл к выводу, что безопаснее будет ездить в сопровождении ещё одной машины. На всякий непредвиденный случай. — Не заставляйте меня повторять трижды, — нахмурив брови, грозно произнёс бизнесмен. Он был доволен тем, что охрана беспокоится за него, отрабатывая те деньги, которые он им платит, но именно сейчас это раздражало. Поэтому когда четверо мужчин в чёрных костюмах сели в соседнюю машину и оставили его одного, Норман расслабленно выдохнул. Он уже было подумал, что охрана не выполнит его приказ, что противоречил их работе. Ведь пару дней назад Гарри пообещал ему, что, несмотря на протесты отца — прикажет телохранителям следовать за боссом даже в туалет, чуть ли не в кабинку. Похоже, это была глупая шутка, над которой Норман теперь готов посмеяться, с довольной улыбкой сунув ключи от машины в карман пиджака. Он вернётся за тем, что в багажнике чуть позже, когда найдёт того, с кем виделся в последний раз полторы недели назад. Их последняя встреча не давала ему спать по ночам. Он был немного шокирован и разочарован тем фактом, что позволил Октавиусу играть с ним. Это нелепо и чертовски увлекательно. Он даже представить себе не мог, что у ранее спокойного и застенчивого учёного есть такая сторона. А что ещё больше поражало, так это то, что Норман восхищён данным фактом, не говоря уже о чудо технологии, с которой сросся Октавиус. Голос в его голове был прав, эти металлические придатки не так сильно поразили его при их первой встрече в параллельном будущем, как сам Октавиус, управляющий своим творением. Сложно было сказать, что больше впечатляло: дерзкое поведение ранее тихого учёного или очевидное желание Дока трахнуть его бывшего босса. Норман почувствовал жар в районе шеи, когда вспомнил ту фразу, что крутилась в его голове последние полторы недели: Если бы я знал, что вам такое нравится, мистер Озборн, то я бы нагнул вас над вашим рабочим столом ещё несколько лет назад Это так не похоже на Октавиуса, которого Норман знал в далёком прошлом, но чертовски подходило имиджу сумасшедшего злодея с неисправным чип-ингибитором, который необходимо было починить, дабы не повторить печальную участь Дока из будущего. Учитывая, что для исправления данной детали Питеру понадобились сдерживающие щупальца нанотехнологии, которых у Нормана в этой вселенной не было, а значит единственное, что он мог сделать для Октавиуса, это предотвратить его смерть путём возвращения к работе на Оскорп. Это будет одно из тех добрых дел, что он должен сделать, дабы отблагодарить Питера, который дал ему второй шанс. Помимо этого, он также отказался от разработки оружия для военных, потеряв значительную часть финансирования, но уже был в поисках чего-то нового. Единственное, за что он был благодарен Гоблину, так это за смерть тех ублюдков, что хотели отобрать у него Оскорп и уволить. Он не должен так думать, но, по крайней мере, это было правдой. Потому что без Оскорпа ты просто жалкий старик с больной фантазией, жаждущий внимания своего бывшего подчинённого, на которого раньше было плевать с высокой горы, — прозвучал насмешливый голос в голове, который беспокоил его уже четвёртый раз за последние полторы недели. Ничего серьёзного, лишь мимолётные фразы, от которых Норман чувствовал себя напуганным и сбитым с толку. Поэтому не заметил того, кто подкрался сзади. Он отошёл от машины уже достаточно далеко, но всё ещё неосознанно касался пальцами ключей в правом кармане пиджака. Именно за эту руку его схватили стальной хваткой, а рот зажали ладонью, обтянутой кожаной тканью. Только после этого Норман услышал знакомое жужжание приводов за своей спиной. — С подобной репутацией, мистер Озборн, я на вашем месте носил бы в кармане нож, а не ключи, — насмешливо произнёс Октавиус. Норман почувствовал горячее дыхание на своей шее и нервно схватился за чужой рукав свободной рукой. Он промычал в ответ, будучи не в состоянии говорить с закрытым ртом. Даже без своих щупальцев Октавиус был силён, но Норман не пытался сопротивляться, хотя если бы попробовал, то, возможно, сумел бы доставить Доку немного дискомфорта. — Должен признаться, я уж подумал, что ты умер, — Октавиус сжал его челюсть пальцами, всё ещё не давая возможности говорить, и немного повернул в сторону. Один из его придатков отодвинул уложенную на бок чёлку, которой Норман прикрыл свежую царапину с синяком — последствия недавней аварии. — Но, видимо, был просто близок к этому. Что же вас заставило придти ко мне снова, мистер Озборн? — спросил Октавиус довольным тоном. Он отпустил челюсть бизнесмена, но руку с лица не убрал, его указательный и средний пальцы едва ощутимо касались края нижней губы. Норман невольно сглотнул образовавшийся в горле ком, будучи взволнован тем, что сейчас происходит. Он не ожидал, что Октавиус вот так сразу начнёт свою игру, даже не объяснив правил. — Я пришёл предложить тебе работу и лабора… — он не договорил, так как два пальца надавили на нижнюю губу и коснулись зубов. Норман не двигался, с трепетом ожидая того, что будет дальше. — Возможно, вы и хотите предложить мне то, что сказали, но первоначальная причина вашего прихода сюда, мистер Озборн, заключалась в другом, — он плотнее прижался грудью к спине бизнесмена и требовательным тоном добавил: — Покажи мне, прав я или нет. Норман мог бы одёрнуть руку от своего лица, так как всё ещё сжимал её рукав, но вместо этого он просто расслабил челюсть, позволив пальцам просунуться дальше. Это было так волнительно и бесстыдно, что Норман почувствовал себя недостойным второго шанса. Подобные вещи, конечно, не были связаны, просто он не ожидал от себя такого поведения. Это было для него в новинку. Мало того, что Октавиус был первым мужчиной, который его поцеловал, несмотря на то, что он давно думал о данном эксперименте, так Норман ещё и дал понять, что принимает чужие правила. Над его ухом прозвучало самодовольное хмыканье, а языка коснулась кожаная ткань, вкус которой заставил Нормана сморщить нос. Пальцы сильнее надавили на язык, слегка двинувшись вперёд-назад, отчего по нижней губе к подбородку потекла слюна. — Не ожидал, что эксперимент выдастся удачным, — сказал Октавиус, медленно двигая пальцами и наблюдая за выражением лица бывшего босса. Честно говоря, он не ждал, что они встретятся снова, как и того, что Озборн сам к нему придёт, не говоря уже о том, что происходило сейчас. Ещё при их последней встрече, там на крыше, ему понравилось открытие, которое он совершил, когда проявил настойчивость. Теперь же он понимал, что новый Норман Озборн, вернувшийся из мёртвых или параллельной вселенной, если верить той невероятной истории, был другим. Разве тот, кого он когда-то знал, основатель Оскорпа и его бывший босс стоял бы вот так смирно, позволяя трахать себя пальцами в рот? Вряд ли, но Октавиус был не против такой обновлённой версии Озборна. Уши Нормана горели от стыда, но он не мог отступить, не тогда, когда Октавиус увидел его покорность. Для него это тоже было что-то вроде эксперимента, познания себя и своей выдержки. Снова обманываешь себя, Норман, хотя ответ очевиден. Тебе нравится отдавать над собой власть, как это было со мной. Октавиус просто в подходящий момент оказался рядом, чтобы понять это. Он умный парень, что усиливает его привлекательность ко всему прочему, — в его голове раздался раздражающий смех. Норман зажмурил глаза, дыхание сбилось. Он чувствовал нарастающую панику, вызванную голосом Гоблина, который должен был оставить его навсегда. В этот момент Октавиус вовремя вытащил пальцы, снова обхватил челюсть и развернул в сторону. — У нас свидетель, мистер Озборн, что будем с ним делать? Норман распахнул глаза, как только понял смысл того, что было прошептано ему в ухо. Увидев перед собой испуганного мужчину средних лет, в грязных лохмотьях, подвешенного вверх ногами одним из металлических придатков, он словил ступор. В голове крутилась мысль, которая принадлежала ему, но он не должен был её озвучивать. Это неправильно и нарушает обещание, которое он дал Питеру. К тому же, бедолага, что был невольным свидетелем развернувшейся между ним и Октавиусом сцены, которую они устроили у реки среди гаражей и мусора, умолял, чтобы его отпустили. Конечно, он клялся, что ничего не видел и никому не расскажет, но подобная мольба не заставила бы Нормана в прошлом медлить. Однако сейчас он был вынужден сказать следующее: — Прошу, не заставляй меня это решать, — его голос звучал настолько тихо и жалко, что он больше не хотел говорить ни слова, дабы не чувствовать себя столь слабым, как в этот момент. — Как пожелаете, сэр, — сказал Октавиус, после чего его второй верхний придаток проткнул острым штыком сердце бедолаги, подвешенного вверх ногами. Норман вздрогнул от данного зрелища и подался назад, сильнее вжавшись спиной в широкую грудь. Невольный свидетель был выброшен в реку. — Я приму к сведенью твои последние слова, Норман, — с очевидной улыбкой на лице произнёс Октавиус, затем отступил назад, полностью выпуская бизнесмена из своих объятий. Норман почувствовал напряжение внизу живота в тот момент, когда Отто произнёс последнюю фразу, а затем с облегчением выдохнул, оказавшись свободным от чужих рук. Перед тем как развернуться лицом к Доку он провёл слегка дрожащей рукой по волосам, закинув чёлку назад, дабы успокоиться. Происходящее было стрессом для него, но если бы его вернули в прошлое и дали выбор, то он бы повторил всё сначала и до сего момента. — Здесь не лучшее место для продолжения этой нашей забавной игры, — с коварной улыбкой сказал Октавиус. Норман натянуто улыбнулся в ответ, всё ещё испытывая смешанные чувства. Его взгляд вначале опустился в землю, но только на мгновение, за которое он заставил себя не быть таким уж трусом и смотреть правде в глаза. В данном случае — на своё отражение в очках Октавиуса. Мимолётно он задержался на оголённой груди мужчины и подумал о том, что на улице довольно прохладно для подобного открытого наряда, но озвучил совсем другое: — Я пришёл предложить тебе работу и крышу над головой, — сказал он, перед этим откашлявшись в кулак, чтобы голос звучал серьёзно. — Работу? — широкие брови Октавиуса поползли вверх. — Ты меня уволил, — напомнил он, отчего взгляд Нормана метнулся в сторону. Очевидно, тому было стыдно за свои действия в прошлом, что подтвердили следующие слова: — В прошлом я совершил множество ошибок, за большую часть которых уже поплатился. Считай это извинением или благодарностью за то, что спас меня те пару раз. Норман говорил быстро, будто хотел поскорее избавить себя от вынужденной лжи, ведь на самом деле он предлагал Октавиусу работу по другим причинам, одна из которых — предотвратить прописанную судьбой смерть Дока. В своей истории, рассказанной Октавиусу, Норман не упоминал по какой причине тот умрёт. — Какая непродуманная полуправда, — прокомментировал его слова Док. — Но я сделаю вид, что поверил. — Почему? — тут же поинтересовался Норман, зная, что Октавиус не из тех людей, кто закрывает глаза, когда ему лгут. — Потому что за эти пару недель я поразмыслил над твоим рассказом о прошлом и тщательно перепроверил свои расчёты. Представь моё удивление, когда я действительно нашёл в них ошибку, которая привела меня к этому, — он слегка приподнялся над землёй благодаря своим нижним двум придаткам, а затем снова опустился на ноги. — На исправление ошибки уйдёт время, за которое меня в конечном итоге обнаружит либо полиция, либо Паук и тогда придётся всё бросать или сражаться. Я не какой-то там злодей с жаждой к убийствам, только если это не вынужденная мера, знаешь ли, поэтому мне подходит тот вариант, с которым я смогу работать в безопасности и с крышей над головой. А раз сам Норман Озборн мне предлагает этот самый подходящий вариант, то было бы глупо отказываться, тем более, что в этом есть маленький бонус, — произнеся последнее слово, он хищно улыбнулся, что заставило Нормана сделать тоже самое в защитной реакции, но выглядело это слишком неестественно. Октавиусу нравилось то, как Озборн реагировал на его очевидные издевательства, с недавних пор он был полностью согласен со своим приводом Фло, что этот человек довольно мил в подобные моменты. Он всё ещё Норман Озборн — глава Оскорпа, один из умнейших учёных в своём деле, успешный бизнесмен и серьёзный человек, умеющий держать себя достойно на публике и на работе, но только не здесь и сейчас. — Отлично, — прочистив горло, произнёс Норман. — Тогда можешь собираться вещи и переезжать прямо сейчас. В моём особняке есть подвальное помещение, которое подойдёт для обширной лаборатории, — он прошёлся взглядом по металлическим придаткам, что извивались за спиной учёного, прикидывая, насколько просторным для них будет то помещение. — Если Норман Озборн чего-то хочет, то он получает это в короткие сроки, — разведя руками, с ухмылкой произнёс Октавиус, немного удивлённым тем, что предложенная для него лаборатория будет находиться в особняке Озборна, а не где-нибудь в более секретном месте. — А как же пригласить на свидание перед тем, как предложить съехаться? То, что Норман очевидно занервничает, после озвученной фразы, было предсказуемо, хотя в этот раз он не отвёл взгляда, только засунул одну руку в карман пиджака, очевидно перебирая между пальцами ключи от машины. — Вообще-то я принёс немного еды с собой, — вдруг сказал он, чем вызвал удивление на лице Дока. Вот это уже было не столь очевидным, Октавиус даже тихо засмеялся, отчего Норман нахмурил брови, видимо ожидая другой реакции. — Ты серьёзно хотел пригласить меня на свидание? — сквозь смех поинтересовался Док. — А ты действительно такой ублюдок или притворяешься? — озлобленно в защитной реакции переспросил Норман, после чего быстро зашаг в сторону своей машины, обходя всё ещё насмехающегося над ним кретина. — Да ладно тебе, Озборн, будешь дуться или всё же угостишь меня ужином? — сказал Октавиус, шагнув следом за бизнесменом. — Я, знаешь ли, проголодался, — не смотря на то, что он осознавал уровень своих насмешек, обида со стороны Озборна казалась ему нелепой. Это ведь действительно смешно, то, что директор самой успешной и знаменитой компании в стране вместо того, чтобы провести время с любой из тех падких на деньги красивых молодых девиц едет на встречу с разыскиваемым сумасшедшим учёным, ограбившим банк, параллельно с тем беря с собой еду, чтобы… Что? Очевидно, рассчитывая на некое подобие свидания, раз уж в багажнике, который открыл Норман, когда в спешке дошагал до машины, помимо еды и всякого оборудования, оказался ещё и раскладной столик с двумя стульями. — А как же цветы? — не смог удержаться Октавиус, наслаждаясь тем, как нервничает и злится бизнесмен. — Забудь, — гневно произнёс Норман, с силой дёрнув крышку багажника вниз. Один из приводов успел всунуться в щель, дабы не дать крышке захлопнуться. — Я действительно проголодался, так что прекращай дуться и будь джентльменом — не заставляй меня ждать захода солнца, — произнёс Октавиус, когда как один из придатков поднял крышку багажника обратно вверх. — Место не самое романтичное, но и я не девица из Голливуда. Место действительно было не для того, чтобы устраивать здесь что-то вроде пикника или ужина. С одной стороны река с не самым лучшим на неё видом, а с другой — гаражи да мусор, не говоря уже о дырах в асфальте под ногами. Но Октавиусу, по правде говоря, было плевать, а Норман уже возненавидел себя за эту нелепую идею с едой. На что он рассчитывал? Что неуравновешенный учёный, сросшийся с собственным творением, и с повреждённым чипом, который должен был обезопасить его рассудок от влияния искусственного интеллекта, с благодарностью ответит на подобный жест? Возможно. Он просто не ожидал, что этот Октавиус окажется таким кретином. Дело в неисправном чипе или он всегда таким был? Сложно сказать, ведь Норман не так хорошо знал его в прошлом, чтобы ответить на данный вопрос. В любом случае они уже были здесь и щупальца Октавиуса оперативно раскладывали столик со стульями. Норман смиренно вздохнул, ещё раз проклиная себя за то, что решился приехать после всего, что произошло между ними. Не так уж много чего и произошло, но этого было достаточно, чтобы предугадать поведение неуравновешенного учёного сейчас. Норман просто был слепым идиотом, когда не подумал о деталях, собираясь приехать сюда. И теперь они, молча, сидели за походным столиком, на стульях, которые были маловаты для мужчины ростом с Октавиуса, у которого из-за спины торчат четыре огромных металлических придатка. Теперь уже стало смешно Норману и он сквозь зубы тихо засмеялся, что сразу подхватил Октавиус, прокомментировав: — Кажется, ты понял, насколько нелепа эта идея. — Ты всегда плохо отзывался о моих любых идеях, — ответил Норман, раздражённо махнув рукой. — Потому что все твои идеи были наивно-нелепы, — фыркнул Октавиус, будто это элементарная правда. — Куда уж мне до великого ума столетия доктора Октавиуса! — быстро протараторил Норман, после чего засунул себе в рот кусок пиццы, уже слегка подстывшей даже в термо-пакете. Он не был глуп, поэтому старался фильтровать свою речь, как бы грубо не хотелось ответить, помня, насколько легко раздражался Октавиус под влиянием искусственного интеллекта. Хотя в прошлом они могли спорить часами, ругаться и расходиться по своим рабочим углам, гневно сверля друг друга взглядами до окончания рабочего дня. — Которого ты в итоге уволил, видимо, не сумев смириться с тем, что есть кто-то умнее заносчивого и неподражаемого выскочки Нормана Озборна, — продолжил Октавиус, в безмолвном согласии откупорив бутылку дорого виски одним из своих придатков, дабы разлить в стеклянные квадратные стаканы, что также были предусмотрительно сложены в багажник. Норман действительно заранее готовился к этой встрече, как и к любому важному событию, всегда до раздражения щепетильно продуманный. Это не могло не льстить Октавиусу, но он этого не скажет. — Я сожалею, что уволил тебя, но это решение я принял под влиянием Гоблина, — Норман ткнул указательным пальцем в район виска. — Ну, теперь-то ты можешь все свои нелепые идеи и поступки приписывать под влияние Гоблина, — монотонно подытожил Док, делая глоток из своего стакана. — Как удобно, однако, и в стиле Озборна, — он не мог не оценить качество виски, что было ожидаемо, если угощал Норман. В целом Октавиус был доволен этим ужином, в последнее время у него не было возможности расслабиться со вкусом хорошего виски и его любимой пиццей, между прочим. Либо Норман помнил его вкусы, либо удачно подгадал, в любом случае Октавиус этого тоже вслух не скажет. — И это мне говорит человек, который под влиянием своего собственного творения ограбил банк и совершил, по меньшей мере, одно убийство? — с вызовом парировал Норман, чуток осмелев после выпитого залпом стакана виски. Он с интересом наблюдал за тем, как Октавиус вертит головой, прислушиваясь, судя по всему, к тому, что говорят в его голове щупальца. Хотя со стороны могло показаться, будто он прислушивается непосредственно к тем клешням, что витали возле его головы. В один момент, после высказанного Норманом вопроса, нижний из придатков с силой врезался в землю подле стула бизнесмена. Это то, что называлось «ходить по краю лезвия». Норман вздрогнул, он одновременно боялся и жаждал справедливости в споре. — Ларри предлагает закончить этот ужин ещё одним убийством, — с ухмылкой озвучил Октавиус. — Мо и Гарри его поддерживают, считая, что вы отвлекаете меня от работы, мистер Озборн, — его тон понизился до того, что называлось хладнокровное равнодушие. — А что говорит четвёртый привод? — спросил Норман, зажав пальцами переносицу в попытке вспомнить, как зовут то самое щупальце, что, по давним словам Октавиуса, считало его милым. — Фло? — неуверенно добавил он. — О, — хмыкнул Док, сделав ещё один маленький глоток из своего стакана. — Фло хочет впиться своей клешней тебе в шею и проткнуть твою глотку шипом. — Что? — нервно переспросил Норман, явно чего-то не понимая. То ли специфического юмора Октавиуса, то ли ошибочного представления о том, что этот ужин мог помочь им разрядить обстановку. — Они не знают, как правильно выражать свою симпатию к кому-либо, — пояснил Октавиус, пожимая плечами. — Я удивлён, что Фло вообще умеет проявлять эту самую симпатию. — Поистине величайшее твоё изобретение, — восхищённо произнёс Норман, слова вырвались из его рта непроизвольно. Октавиус только улыбнулся краем губ, повернув голову в сторону, чтобы сказать, обращаясь к своим щупальцам: — Слышите, он восхищается вами. Я восхищаюсь тобой, — подумал Норман, но быстро откинул эту мысль, решив, что если Октавиус услышит это, то либо не поверит, либо засмеёт. С этой мыслью Норман замолчал, опустив взгляд на недоеденный кусок пиццы перед собой. Когда он не умер в момент, предписанный ему судьбой, он получил второй шанс, но кто знал, что этот второй шанс приведёт его к подобному абсурду. Пока в его голове бушевал шторм мыслей о том, как и почему, один из приводов незаметно подкрался к его ноге, поднялся по ножке стула вверх и быстро, словно змея, обвился вокруг талии. Норман ахнул, почувствовав давление на живот и нижние ещё не зажившие от переломов рёбра. Пальцы автоматом вцепились в металлический каркас, спина выпрямилась, а к горлу подступил ком. Он почувствовал нарастающую панику, когда клешня от щупальца проскользнула вдоль позвоночника и поднялась к плечу. Острый шип со звуком выскользнул из середины металлической пасти и коснулся шеи под ухом, едва ощутимо проткнув кожу кончиком. — Что…что ты делаешь? — спросил он, отодвинув голову в сторону, дабы избежать более агрессивного нажатия. Октавиус, казалось, был увлечён разговором с искусственным интеллектом в своей голове, поэтому на озвученный вопрос удивлённо приподнял брови, когда вернул взгляд на бизнесмена. Затем он нахмурился, всего на мгновение, чтобы в итоге усмехнуться и сказать: — Фло пытается оставить на тебе отметину, — он небрежно махнул своей органической рукой, будто это очевидный ответ, когда как один из приводов поднёс к губам стакан с виски. — Отметину? — переспросил Норман сквозь скрежет зубов, так как шип, что впивался в его вытянутую от напряжения шею, приносил дискомфорт. — Зачем? — нервно добавил он. — Чтобы показать другим, что это его территория, — с губ Октавиуса не сходила раздражающая ухмылка. Похоже, его забавляло то, что вызывало у Нормана непонимание и страх. — Он может проткнуть мне шею, — глаза бизнесмена расширились, когда шип надавил сильнее и примерно на сантиметр сдвинулся вниз, оставляя неглубокую царапину, из которой выступила капелька крови, что потекла за белый накрахмаленный воротник рубашки. — Может, — кивнул Док, казалось бы, совершено не беспокоясь об этом. — Он плохо понимает разницу между нанесением смертельной раны и попыткой доказать, что занял тебя первым. — Занял первым? — с возмущением снова переспросил Норман, всё ещё впиваясь пальцами в корпус привода, что всё сильнее сжимался на его рёбрах. Это уже было не просто неприятно, а ощутимо больно. Не говоря о том, что на воротнике его рубашки теперь виднелись красные пятна крови, которые придётся прикрывать шарфом по приходу домой. — Да, — хмыкнул Док, отставив пустой бокал в сторону, после чего неспешно поднялся на ноги. — Занял, и мне придётся показать ему, как это делать правильно. Сердце Нормана забилось быстрее, когда земля под ногами исчезла. Привод поднял его над столом, чтобы медленно опустить перед Октавиусом. Пальцы впились в кожу по обе стороны от подбородка, а в нос ударил запах алкоголя смешанный с тканью кожаной перчатки. Ухмылка не сходила с губ Дока, он явно был доволен тем, что Норман даже не пытается сопротивляться. В глазах бизнесмена читалось волнение. — Позвольте предъявить на вас свои права, сэр, — игриво произнёс Октавиус, скорее, как утверждение, нежели как просьба. Он небрежно с силой наклонил голову Нормана в сторону, открывая для себя тот участок шеи, на котором виднелась свежая царапина. Его губы коснулись кожи в едва ощутимом поцелуе, уже заставляя мужчину в своих руках пропустить волну дрожи вдоль позвоночника. — Полагаю, нет смысла говорить о том, что я против засосов в видных местах? — раздражённо озвучил своё негодование Норман, не одобряя, но и не сопротивляясь действиям Октавиуса. Сильная хватка на челюсти ясно давала понять, что в случае попытки вырваться его просто сильнее зажмут. Возможно, Норман был бы не против, но страх признаться в этом не давал, ни двинуться, ни показать чего он действительно хотел бы. Хотя в любом случае характерные синяки на открытом участке кожи будут проблемой. Из него вырвался слабый стон, когда Док задел царапину зубами, а затем втянул кожу. Судя по нарастающей боли можно было предположить, что синяк останется крупный. Норман зажмурился, пытаясь понять, что чувствует в этот момент. Насколько сильно ему нравится быть под контролем кого-то вроде Октавиуса? И смирился бы он с подобным отношением к себе, будь то кто-то другой? Сложно сказать, когда эти горизонты Норман открывает для себя впервые, но ему это определённо доставляет удовольствие, которое Октавиус будто специально обрывает в самом зарождении. — Думаю, этого достаточно, — слышит он довольный голос, когда Док отодвигается, чтобы рассмотреть оставленный им след, всё ещё крепко удерживая Нормана за подбородок. Щупальца отступили за спину создателя, одно цепляется клешнёй за оправу очков и снимает их, чтобы Октавиус мог лучше разглядеть свой отпечаток. Он улыбается от уха до уха, пока его взгляд скользит от жилистой шеи к ярко-голубым глазам, в которых читалась отчаянная нужда. Октавиусу не нужно было задавать лишние вопросы, чтобы понять простую истину — чёртов Озборн готов на всё. Плевать, почему так случилось, Октавиус был вполне доволен тем, что дают. По крайней мере, это отвлекало его щупальца от навязчивой идеи запустить неисправный реактор, они тоже были по своему заинтересованы тем, что доставляло удовольствие их создателю. А податливый Норман Озборн определённо вызывал у него интерес и желание к новым экспериментам. Он отпустил его подбородок, чтобы перехватить кисть и поднести к своим губам, оставив мягкий поцелуй на внутренней части ладони. Когда-то он был романтиком, поэтому ему показалось забавным проявить эту черту на контрасте с собственническим поведением. — Прошу меня извинить, мистер Озборн, но мне ещё надо решить кое-какие дела перед тем, как начать собирать вещи, — чуть ли не промурлыкал он своим самым низким и томным голосом, когда в наигранном поклоне взглянул на бизнесмена исподлобья. Тот выглядел малость расстроенным, но впечатлённым, что заставило Октавиуса улыбнуться своей искренней, без насмешки, улыбкой.***
Норман не мог сдержать улыбки, когда остался один. Не смотря на все опасные и смущающие моменты, ему хотелось снова повторить это глупое, до жути странное свидание с печально известным городу злодеем — доктором Осминогом. Даже звучит безумно, но Норману не привыкать идти рука об руку с безумством. Потому что ты слабак и трус, которому нужна твёрдая рука, а в данном случае — шесть! — голос в его голове разнёсся хохотом по всему салону автомобиля, отчего Норман не расслышал гудка машины, что ехала за ним. Затем голос стих, гудок прозвучал ещё раз и его взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. Из-за смешанных чувств, оставшихся после безумного свидания, он совсем забыл, что ехать самому за рулём было не лучшей идеей для него. В зеркале ему предстало его отражение, но с маниакальной улыбкой, которую он надеялся больше никогда не увидеть. Отражение помахало ему рукой, Норман испуганно вскрикнул и резко нажал на тормоза. Водитель сзади врезался в его капот, от чего Норман ударился лицом об руль и случайно прокрутил в сторону, когда вцепился дрожащими пальцами за кожаный ободок. Машину развернуло передней частью на встречку. Как можно было забыть о том, что судьба намерена от тебя избавиться? Норман не знал, но был благодарен тем внеземным силам, что не дали ему умереть в тот момент, когда легковушка врезалась в корпус его машины с противоположной стороны от водителя.***
Очнулся Норман в больнице, с иглой от капельницы в предплечье. Он помнил, что произошло, но от этого легче не стало. Побитое жизнью тело, что не имеет возможности восстановиться из-за регулярных несчастных случаев, изнывало от усталости. То, что он находился на больничной койке, в полном одиночестве среди белых угнетающих стен, пробуждало в нём желание вырвать капельницу из руки и сбежать. Вот так просто и глупо, в одних пижамных штанах, накинув на плечи пальто, что весело на вешалке в углу комнаты. Вот только силам на длительную дорогу не откуда было взяться. Максимум, что он мог, это выбраться на крышу, желая понаблюдать за суетой города с высоты, он был уверен, что там ему будет лучше думаться. Надо же решить, как ему быть со всем этим — неприятностями, подкинутыми убийцей-судьбой. Ничего толкового на ум не приходило, кроме как сидеть дома и никуда не высовываться, хотя это тоже не спасало от падений с лестницы или скользкого пола в ванной. В любом случае, на крышу он так и не попал, пусть даже думал об этом до самого вечера, отвлекая себя от других, достаточно важных мыслей. Потому что был трусом. Попросту боялся, что упадёт или ещё хуже — будет пойман медсестрой или врачом, которые начнут его отчитывать, а также напоминать, насколько он слаб. Поэтому день медленно тянулся и переходил в вечер, за это время его дважды навестила медсестра, но она была молчалива, как и сам Норман, не имея никакого желания говорить с незнакомыми людьми. Затем наступила ночь, однако спать ему не хотелось. Норман думал о том, что завтра, должно быть, его навестит сын. Возможно. В любом случае, он ждал его, но получил другого. Вернее будет сказать, он просто не задумывался о том, что кто-то ещё может навестить его здесь, да ещё посреди ночи. — Октавиус? — удивлённо пробубнил Норман, когда защёлка его окна тихо отворилась, а за стеклом показалась знакомая фигура. Даже в темноте Док не снимал свои солнцезащитные очки, что прибавляло ему загадочности, особенно, когда он умудрился достаточно тихо открыть окно снаружи. Затем он забавно помахал рукой через рамку окна, при этом криво улыбаясь. — Предложил съехаться, а сам перебрался сюда? — спросил Октавиус, всё ещё находясь на улице. По всей видимости, он стоял на решёточном балкончике для строителей, что находился прямо под окнами палаты Нормана. — Что ты здесь делаешь? — растерянно спросил Норман, проигнорировав то, что сказал Октавиус. — Приглашаю на свидание, мистер Озборн, если вы не заняты, — с ухмылкой ответит тот. — Так что собирайся быстрее, такси ожидает. Один из приводов просунулся через оконную раму и начал блуждать в темноте, изучая комнату. Красный свет от его камеры привлёк внимание Нормана, который не совсем понимал, что имеет ввиду Док, но его сердце заметно ускорилось, а ладони вспотели. Всё это интриговало. — Это опасно, — слова вырвались из него сами по себе. Он всё ещё боялся за свою жизнь, ведь третьего шанса у него точно не будет. — Не без этого, — согласился Октавиус, пожимая плечами, а затем приспустил очки на нос и коварно сверкнул глазами. Один из его приводов схватил пальто, что висело в углу палаты, а второй потянулся к кровати Нормана и насильно стянул с него одеяло. — Я не из тех, кто долго ждёт, мистер Озборн, так что либо вы сейчас встаёте с кровати сами, либо я переверну её. Норману хотелось сказать что-то колкое, как он это делал в их перепалках в прошлом, но что-то его останавливало. Например, страх от того, что ближний от него привод с минуты на минуту выполнит угрозу своего создателя, а Норману не хотелось падать снова, пусть даже с высоты кровати. Он неохотно встал босыми ногами на пол, чувствуя себя неуютно под насмешливым взглядом Октавиуса, будучи в одних пижамных штанах. Ладонь в неловком жесте погладила плечо, взгляд опустился в пол. Что происходит? — промелькнула мысль в его голове. Что происходит между ним и Октавиусом и почему он позволяет тому практически выкрасть себя из больничной палаты? Причём в прямом смысле. Один из приводов помог ему надеть пальто на голое тело, а затем обвился вокруг талии дважды. — Аккуратнее…пожалуйста, — тихо попросил он, когда давление щупалец напомнило о том, как медленно заживают сломанные рёбра. — Конечно, сэр, для вас всё самое лучшее, — издевательски протянул Октавиус, что уже начинало изрядно раздражать. Норман поежился, как только оказался на улице. Несмотря на то, что пальто было тёплое, босые ноги вызвали дрожь по телу. — Нравиться похищать людей? — ехидно спросил он, когда Октавиус поднял его на руки, чтобы использовать все свои приводы для перемещения по крышам города. Это была странная ночь. — Не думаю, но мне определённо нравится то, что ты даже не сопротивлялся, — ответил Октавиус. Его слова заставили Нормана задуматься, а затем последовал следующий вопрос: — Куда мы направляемся? — Видите ли, мистер Озборн, своим попаданием в больницу вы немного нарушили мои планы по переезду, а я не люблю ждать, когда уже настроился на работу. Так что я возвращаю вас домой, где вы покажите мне мою новую лабораторию и познакомите с охраной, дабы я не был незваным гостем. Норман не рассчитывал на такой ответ, как и на то, что Октавиус так скоро разберётся со своими делами, чтобы принять приглашение. В любом случае, Норман не был против такого расклада, поэтому просто кивнул, чуть крепче сжав ткань плаща на груди Дока. — Так и будешь соглашаться со всем, что я делаю? Вопрос озадачил Нормана, потому что слова застряли в горле, когда голос в его голове снова дал о себе знать: Ооо, ты согласишься на всё и даже больше, если этот парень прощупает твои желания. Он почувствовал, как жар подбирается по шее к ушам и машинально отвёл взгляд в сторону. Голос говорил правду, которую Норман почти готов был принять, но понятия не имел как, ведь опыта в таком роде отношений у него ещё не было. Он когда-то думал о чём-то отдалённом, но боялся даже попробовать, потому что репутация директора крупной компании всегда была под прицелом прессы. А люди имеют свойство предавать и портить жизни друг другу. Но Октавиус был другим, не отягощенный подобными грехами, потому что его заботила только работа, насколько помнил Норман. Не говоря уже о том, что Док раскусил его ещё тогда на крыше, когда впервые поцеловал и когда сам Норман не был уверен, чего действительно хочет от всего этого безрассудства. Сейчас мало что изменилось, как и его ответ: — Нет…то есть, да…возможно, мы неправильно поняли друг друга… Октавиус не мог не улыбаться. — Прошу меня извинить, — с наигранной любезностью сказал он. — Я не должен был спрашивать о подобном, у нас же свидание. Где только мои манеры? Озвученные слова заставили Нормана занервничать, так как он надеялся, что Октавиус не настолько проницателен, чтобы предугадывать чужие мысли. К этому моменту они уже добрались до его поместья и без труда, довольно тихо, приводы поставили создателя на один из открытых балконов, сквозь окна которого виднелась пустая комната. Норман не успел и слова сказать, как только босые ноги коснулись каменного пола, его спина оказалась прижата к стене. — Возможно, мне стоит меньше говорить и больше действовать? — прозвучал вопрос в самые его губы, отчего Норман закрыл глаза, ожидая поцелуя, которого не последовало. Вместо этого губы Дока переместились к его уху, и прозвучал такой вопрос: — Или я должен спросить, чего бы хотели вы, сэр? Норман почувствовал страх перед выбором, от чего голос дрогнул, когда он выдавил из себя: — Поцелуй меня. Октавиусу и этого было мало, несмотря на то, что Норман не скрывал своего ожидания. — Как я должен это сделать? — следующий вопрос заставил Нормана задохнуться от желания. — Дерзко, — на выдохе ответил он, не видя смысла скрывать очевидное. Октавиус умный, уже давно это понял и попросту играл с ним, что Норману отчасти тоже пришлось по нраву. — Как скажите, сэр, — любезно прохрипел Док. Норман не знал с чем это связано, но он почувствовал расслабление, когда Октавиус крепко схватил его челюсть своей сильной рукой и вовлёк в настойчивый властный поцелуй. Это одновременно возбуждало и вызывало у Нормана мысль, что он заслужил подобное обращение к себе. Полученный второй шанс, как ему казалось, был не заслужен, и почему-то именно эта мысль заставила его колени согнуться. Октавиус крепко сжимал пальцами челюсть, не давая возможности вольничать, и был недоволен тем, что Норман вдруг начал опускаться на колени. Это было заманчивое зрелище, но пришлось разорвать поцелуй, которым он ещё не насладился в полной мере. По этой причине на его лице отразилось разочарование, что заметил Норман, когда открыл глаза и вопросительно глянул на него снизу вверх. Такой вид заставил Октавиуса дышать глубже, что только прибавило ему грозности. Возможно, из-за этого в глазах Нормана проявился страх. Отто не знал, что сказать, когда его бывший босс, стоя перед ним на коленях, опустив взгляд вниз, пальцы его рук вцепились в ткань брюк на верхней части бедра. Глава Оскорпа сейчас совсем не соответствовал своей репутации грозного директора крупной компании. Такой маленький, плечи опущены, голова склонена, совсем другой, не такой, каким был до своей «смерти». Должно быть, всё, что произошло с ним за время отсутствия, насколько бы правдивой ни была та история, пережитые события изменили его. Или раскрыли то, что он тщательно скрывал. В любом случае, Октавиус тоже изменился и ему всё больше нравился тот Норман, который вёл себя тихо и скромно — полная противоположность того, кто на поводу своих амбиций уволил его. Октавиус опустился на корточки и потянулся к макушке Нормана, чтобы оттянуть за волосы назад, заставляя поднять свой растерянный взгляд вверх. — Я не какой-то там ублюдок, Норман, хоть мне и нравится то, что сейчас происходит между нами, — заговорил он серьёзным без насмешки тоном. — Поэтому мне нужно знать, что ты действительно этого хочешь. — Я…мне просто…я… — голос Нормана дрогнул, он замолчал, не в состоянии открыто заявить о своих грязных желаниях. — Всё хорошо, Норман, просто кивни, и я продолжу, или коснись пальцами моей руки — тогда я отпущу тебя и больше не потревожу. В глазах Нормана промелькнул страх перед очередным выбором. Он не хотел ничего решать, как и боялся того, что отступив сейчас, он потеряет возможность видеться с Октавиусом в дальнейшем. Это было жёстко для Нормана, даже если Октавиус хотел поступить по-доброму. Позволь мне решить за тебя, трус, — прозвучал голос в его голове, за которым последовал кивок головы. Норман удивлённо распахнул глаза, его сердце застучало быстрее, а по телу прошла волна дрожи. Только что голос в его голове не только говорил с ним, как это было раньше, но и захватил контроль над телом, пусть даже всего на одно мгновение, которого хватило Октавиусу, чтобы продолжить действовать. Норман тихо застонал в губы Дока, когда тот вовлёк его в продолжительный поцелуй. Такой настойчивый, страстный и небрежный, с укусом, что все мысли об отступлении сразу испарились. Он готов был отдаться решительным рукам другого мужчины, лишь бы не думать о том, насколько всё-таки жалок. Голос в голове не тревожил его, пока он был сосредоточен на своих ощущениях в этот конкретный момент. Октавиус крепко держал его за волосы одной рукой, пока щупальца помогали снять перчатку со второй, чтобы потом проникнуть под пальто и крепко сжать оголенный бок. Норман зашипел от боли, но это не ослабило давление пальцев, что с грубым нажимом изучали его тощее тело. Он нуждался в этих прикосновениях, в контроле и жестком обращении, а Октавиус любезно оправдывал его ожидания. Норман чувствовал, что с каждым небрежным движением по отношению к нему, его член всё сильнее натягивал ткань пижамных брюк. Помимо всего на улице было прохладно, его колени начинали замерзать от ледяной плитки, но он не смел сказать об этом вслух. Его всё устраивало или он внушал себе это, чтобы быть податливым и послушным, каким хотел видеть его Октавиус. Судя по ухмылке последнего, Норман правильно всё делал. Вот только опыта в подобных отношениях у него не было совсем, поэтому его плечи напряглись, когда Октавиус вновь поднялся на ноги и потянул его за волосы в направлении своего паха. Теоретически Норман знал, что делать, но в виде практики у него это впервые. Он потянулся к ширинке. Скрыть дрожь в руках было невозможно, да и это, видимо, забавляло Октавиуса. — Делаете это впервые, мистер Озборн? — с ухмылкой спросил тот. Догадаться было не сложно, особенно, когда Норман застыл в нерешительности. Он успел только расстегнуть ширинку. Октавиус остановил его. — Опусти руки и расслабься, — прозвучал приказ. Норман не привык выполнять чьи-либо указания беспрекословно, поэтому с удивлением для себя обнаружил, насколько легко ему это даётся. Октавиус забрал у него остатки контроля и Норман был только благодарен за это, чувствуя, насколько сильно нуждается в таких моментах. Паника всё ещё не отпускала, отчего он растерялся окончательно, когда Октавиус вдруг отпустил его волосы и заставил подняться на ноги при помощи приводов. Губы Дока оказались на минимальном расстоянии от его, но не для поцелуя. — Не сегодня, — прозвучал успокаивающий на низких тонах голос. — Я могу… — запротестовал Норман, запаниковав ещё сильнее, поскольку решил, что не оправдал чужих ожиданий. — Просто заткнись, — прорычал Док в край его губ. Одна рука, что без перчатки, оттянулась резинку пижамных штанов и приспустила вниз. Норман издал жалкий всхлип, когда почувствовал шершавые пальцы на своём члене. Он был возбуждён, но не хотел думать о том, что именно из действий Октавиуса вызвало это состояние. Всё, что он хотел, это не разочаровать мужчину, который прижимал его к стене и дышал в щёку. Слишком близко, слишком жарко и слишком грубо. Октавиус небрежно возил своей рукой по его члену, а Норман едва не задыхался от приближающегося экстаза. Это не самый лучший секс в его жизни, но Норман солгал бы, если бы сказал, что не захочет больше повторить нечто подобное. Он давно хотел чего-то такого, но не решался, потому что Гоблин был прав — он трус. Трус, который за всю свою жизнь ни разу не осмелился пойти на эксперимент в сексуальной жизни. Хотел, но сомневался. Он даже сейчас не был уверен в том, что делает. Ощущения были неоднозначными. Всё так грязно и неправильно, но так притягательно. Норман простонал в голос, получая удовольствие от того, что местный злодей и его бывший подчинённый, когда-то просто друг, дрочит ему на балконе. — Тише, мистер Озборн, — шепнул Октавиус, едва касаясь губами покрасневшей щеки. — Вы же не хотите, чтобы нас в таком виде обнаружил Гарри или ваша охрана, — он прикрыл его рот свободной ладонью, за что Норман был весьма благодарен, ибо сам себе не доверял. Ему нравилось в этом грязном моменте всё, от уважительно-издевательского обращения из уст Октавиуса до грубых движений, которые вот-вот должны были довести его до предела. За такой короткий срок, что было стыдно, но Норман перестал об этом думать, когда сосредоточился на горячем дыхании. Он хотел поцеловать Октавиуса, но ладонь мешала. Его руки скользнули вверх, пальцы прошлись поглаживающими движениями по металлическому поясу, задевая выпуклые шрамы по краях. Док напряжённо выдохнул, его язык коснулся щеки бизнесмена, протянув влажную дорожку до самого уха. Затем Норман ахнул и прикусил ткань перчатки. В один момент Октавиус укусил его под ухом, возможно, прокусил кожу до крови, а пальцы сжали головку члена как раз в тот момент, когда Норман был на пределе. Он промычал что-то невнятное и упёрся лбом в ложбинку между ключицей и шеей Октавиуса. Тот всё ещё прикрывал его рот, за что Норман был благодарен, потому что иначе он бы выругался во весь голос. Это всё мерзко и так невероятно, унизительно и в тоже время очаровательно. Два старика-учёных, один бывший злодей, второй — только ставший таковым, оба знавшие друг друга с давних времён и не ожидавшие, что их интересы в подобной интимной сфере могут сойтись. Октавиус не давал Норману произнести ни звука, пока слизывал кровь с новообразовавшейся метки под ухом. Он подождал, пока тот расслабиться, после чего вытер руку об пижамные штаны бизнесмена и надел перчатку. Норман тяжело дышал, упираясь спиной в стену, дабы колени не подвели. Его взгляд был направлен в грудь Октавиуса, потому что посмотреть в глаза смелости не хватало. Тебе что, даже в сексе моя помощь нужна? Только скажи, и я сделаю это! — вновь прозвучал надоедливый, но с каждым разом всё более реалистичный голос. — Заткнись, — на выдохе произнёс Норман, начиная злиться. Вот так, выпусти меня уже наконец и я покажу, как ещё можно воплотить твои желания! — ещё громче прокричал голос, отчего Норман нервно сглотнул и вжал голову в плечи. Если это не признак его сумасшествия, то возвращение Гоблина может испортить всё, что у него было. Снова. — Не думаю, что это было настолько хорошо, но я польщён, — прокомментировал его состояние Октавиус. Норман в нерешительности поднял взгляд, но Док уже отвернулся и двинулся в сторону комнаты. Двое из его придатков продолжили наблюдать за неподвижным бизнесменом. — Время познакомить меня с Гарри, я полагаю, — добавил Октавиус, когда положил ладонь на ручку двери. — И вы бы надели тапочки, мистер Озборн, а то простудитесь, — на его губах растянулась привычная ухмылка, но в голосе прозвучал намёк на заботу. Такой грубый и небрежный тон, но приятный на слух. Норман зацепился за эту мысль, чтобы игнорировать голос в голове. Следовало заняться тем, чтобы привести себя в порядок и объяснить Гарри, почему он среди ночи сбежал с больницы. К тому, что их подвал теперь будет перестроен под лабораторию, в которой поселится доктор Октавиус, он уже его подготовил. Благо его сын не настолько любопытен, чтобы узнавать причины подобных решений своего отца, поэтому Норман не переживал по этому поводу. Работа есть работа, а Октавиус, с тех пор, как согласился на переезд, не официально, но снова будет работать на него. Другое дело — всё то, что происходило между ними пару минут назад. Он знал, что это только начало, но предпочитал не гадать наперёд и заставил себя отлипнуть от стены, чтобы запахнуть пальто и обогнать Октавиуса. Помимо всех неотложных дел, что касались Дока, ему следовало заняться собой и выпить обезболивающее для начала. — Где здесь ванна? — поинтересовался Октавиус, когда Норман переоделся в домашний халат и тёплые тапочки. — Вон та дверь. Октавиус улыбнулся тому, что Норман спрятал взгляд и сделал вид, будто не понимает, зачем ему понадобилась ванна. А потом вовсе вышел в коридор, слегка прихрамывая и скрипя зубами. — Ладно-ладно, я тебя понял, — сказал Отто, обращаясь к одному из своих приводов. — Мы оставим его себе.