War of the Roses

Чимина, не церемонясь, выставили за дверь, и как только та за омегой закрылась, незнакомец покачал головой. - Эх, молодняк... ничего доверить нельзя. Попросил этих двух оболтусов присмотреть за тобой, а они только хуже сделали: один напугал, а другой - навел смуту. Ну что с ними делать... Чонгук растерянно слушал причитания омеги, неуверенный, стоит ли ответить что-нибудь. Впрочем, его участие в разговоре, кажется, старшему не требовалось, тот спокойно расставлял рядом с Чонгуком принесенную посуду, наполненную едой, между тем не переставая разговаривать. - Но и их, конечно, понять можно. На Тэхёне сейчас большая ответственность: стаю нужно и днем, и ночью защищать, а он же не железный, за все на свете переживает. Да и Чимин ничем не лучше, у него Лунная охота на носу, а это вам не шутки. Моя хоть и была полвека назад, все равно до сих пор помню, как от волнения коленки тряслись. Молодость, глупость... вроде и знаешь, что ничего плохого с тобой не случится, но не волноваться не можешь, эх... - Омега с подноса наконец-то переводит свой взгляд на него и с теплотой улыбается. - Так это странно: ты на своего папу совсем не похож, весь пошел в отца... Но я как будто сижу и вижу перед собой Сокджина. Наверное, это я просто скучаю. - Вы знаете папу? - Чонгук вздрагивает и весь напрягается от волнения, заглядывает в глаза омеги с мольбой. - Знаю конечно, - кивают ему, а затем вздыхают тихо, с тоской. - Все мы тут его знаем, как без этого. Он же, как и мы все, здесь родился и вырос, жил в этой общине до своих двадцати... а потом случилась его Охота... - Я не понимаю, о чем вы говорите, - хмурится Чонгук. - Как это папа здесь жил? Этого не может быть, он родом из Пусана, а в Сеул переехал вслед за отцом. Потом они поженились, у них родился я... а затем отец п-погиб, - голос его под конец делается все тише, и омега смотрит на своего слушателя, не зная, что еще добавить. Историю эту он знает с малых лет, но не в курсе подробностей. Папа не любил на ее счет быть многословным, просто однажды, когда посчитал Чонгука уже достаточно взрослым для правды, посадил рядом с собой и разложил по полочкам: кто они, откуда, почему только вдвоем. Чонгук тогда папу слушал очень внимательно, все запомнил и больше никаких вопросов не задавал - думал, что папе вспоминать прошлое сложно и неприятно, потому и не стремился заполучить подробности тех лет, которые давно уже прошли. Его все всегда устраивало, устраивала жизнь с папой и даже их частые переезды из-за папиной работы, хоть это и мешало ему завести друзей. Все было в порядке... пока Чонгук, вернувшись домой, не обнаружил дверь открытой, а папу - исчезнувшим. - Я... Старший омега, вздохнув, осторожно поднял руку и погладил его по голове, приглаживая спутанные пряди. - Волосы словно кровавая медь, а глаза - как самая сочная зелень: кровь белых волков часто уступает какой-либо другой, а уж крови красношерстных тем более. Их вид самый сильный, легенды говорят, что когда-то красные волки даже обладали магией наряду с колдунами... Не думаю, что это правда, конечно, но кому интересны размышления старика... - Кто вы такой? - задает ему вопрос Чонгук, хоть в чем-то пытающийся разобраться, пока его не смыло окончательно потоком непонятных слов, от которых уже начинает болеть голова. Снова эти разговоры о волках, снова эта чушь... - Меня зовут Ухён, я папа Юнги и дедушка Чимина, а также лекарь стаи, в которой ты сейчас находишься. Твоей стаи. - Стаи... волков? - произносит больше затем, чтобы попробовать, как это ощущается на языке. Все еще настоящим абсурдом. - Именно, все так и есть, Чонгук-и, - подтверждает омега, снова гладя его по голове. - Мы - оборотни белых волков, и наш род уже несколько столетий живет на этой земле среди леса. Такая жизнь нам по душе больше, чем городская. Хотя вот мой сын и его муж считают иначе, им лучше в городе... Чимин-а вот только недавно решил от них к нам перебраться, на наше счастье, но у него пора такая - любовь... - старик смеется, видно припоминая что-то свое. - Так это правда, дядя Юнги..? - ...Имеет семью? Самая что ни на есть, - Ухён хмыкает. - Сложно это все, Гук-и... Чем меньше людей о тебе знало и чем меньше ты сам знал, тем было лучше. Безопаснее. - Но я все еще не могу понять, о какой опасности вы все так настойчиво мне говорите! - не выдерживает Чонгук, уворачиваясь из-под чужой руки. - Кто забрал моего папу, почему меня привезли сюда, зачем все это?! - Но ведь ты уже все и сам понял, - спокойно отвечает ему Ухён. - Не так ли? Ты ведь не глупый, Чонгук-и... - тихий вздох. - Наверняка эту сказку знаешь: там, где есть волк, всегда найдется и охотник. Чонгук не верит. Чонгук все еще в эти слова не верит. Но почему же ему тогда так страшно? Почему тогда он в таком ужасе? И сердце бьется в груди, будто пытается убежать отсюда подальше, укрыться, спрятаться там, где никто не сможет достать, пусть даже и без своего хозяина, который в оцепенении застыл и не может пошевелиться. - Они... они его... у-убь..убь... Нет, он не может. Ни вслух подобное произнести, ни подумать о том. Папа его не оставит, такого никогда не произойдет! Они друг у друга, больше им никто не нужен, никто! - Надеюсь, что нет, - отвечает старший коротко, серьезно и честно смотря ему в глаза. Радужки у Ухёна голубые, а волосы не седые - белоснежные с холодным, почти синим отливом, и кожа бледная. Подобные черты носит и Юнги... и тот альфа, что был в этой комнате, когда Чонгук только очнулся... - Нет, это все невозможно, - бормочет Чонгук, слова выдыхая устало. Упрямство в нем как будто само это делает, все никак не может замолчать и сдаться. В голове подобное никаким образом не укладывается. Да и как такому улечься, как?! Не бывает в мире такого, и не место сказкам в реальности! На земле живут люди, живут животные, но нет и не может быть никаких перевертышей. Оборотни! Подумать только - оборотни, волки! И ладно бы если они просто были... где-нибудь там, далеко, на каком-нибудь неизвестном острове посреди океана или еще где, так ведь нет: все гораздо интереснее, потому что Чонгук, на минуточку, как раз из таких! Красный что-то там! И папа его... и отец... и все вокруг... - Что теперь будет? - спрашивает он, качая головой, которая медленно опускается, пока подбородок не утыкается в грудь. Его плечи мелко трясутся. - Что мне теперь делать? - Сейчас? Попытаться еще отдохнуть. А мы что-нибудь да придумаем, - говорит Ухён, и Чонгук тут же вскидывает голову. - Ну а что ты там уже успел себе нафантазировать? Что мы бросим тебя? Может, папа твой двадцать лет назад отсюда и сбежал, но поступок его не отменяет того факта, что в тебе, Чонгук, как и в нем самом, течет наша кровь. Волки сильны своей стаей, ты разве такого не слышал? Мы никогда не бросаем своих, если те попали в беду. И раз вы с твоим папой в беде, значит, эта беда наша общая. И решать ее мы будем все вместе. Ты только не трать силы зря, ладно? Отдохни еще немного. И вот это, что я принес, все пожалуйста съешь - после той настойки, что я тебе дал, нужно заполнить желудок, иначе скоро затошнит. Поешь и поспи еще. Если что понадобится - не бойся, выходи. Ты сейчас в хижине рядом с моим домом, я обычно здесь выхаживаю больных. В доме меня и найдешь. Позже еще пущу к тебе остальных. - О-Остальных? - Юнги за тебя очень беспокоится, - старший недовольно хмурит лоб, - что ему сейчас делать категорически нельзя при беременности, но что я могу поделать, когда у сына даже под конец четвертого десятка шило в мягком месте. И муж его тоже переживает, и Чимин... да и другие, кто здесь живет. Никто же и не подозревал о тебе, все думали, что Джин исчез и больше мы о нем не услышим... - Но не вы. - Но не я, - хмыкает омега, а затем встает. - Не буду тебе мешать. Отдыхай. И слишком много не думай, а то надумаешь чего своего, а мне потом эту чепуху из тебя вытаскивай. Ты теперь дома, Чонгук - вот лучше во что верь. И на этих словах Ухён его покидает, а Чонгук наконец-то оказывается в тишине и одиночестве.