***
Замкнутая металлическая кабина лифта Тэхёну решительно не нравится, как и глупая музыка, не позволяющая прислушаться ко звукам снаружи, и зеркальная стена, отражающая всю его взвинченность. Но ничего не поделаешь – Чонгук шагать пешком по лестнице на двадцатый этаж отказался и быстрой мышкой шмыгнул в камеру пыток, дверцы которой как раз распахнулись, насмешливо звякнув. – Люди странные, – начал уныло рассуждать оборотень, когда они вышли в холл, – вместо того, чтобы, как это положено, жить на земле, они забираются выше, откуда могут легко упасть. Почему? – Ради хорошего вида? – Чонгук решает ему подыграть и мягко улыбается. Подойдя к нужной двери, он вводит на сенсорной панели полученный от Чимина код, и замок щелкает, отпираясь. Тэхён его не понимает, пожимает плечами и, все еще недовольный, проходит в квартиру вслед за омегой, осторожно вдыхает воздух незнакомого места, в котором присутствует едва уловимый медовый аромат, принадлежащий их другу. Убедившись, что никаких посторонних запахов нет, Тэхён позволяет своим сведенным плечам расслабиться. Чонгук же, стянув обувь, с любопытством исчезает внутри, чтобы осмотреть чужое жилище. Раньше он в таких богатых квартирах ни разу не был, тут все как из мебельного каталога в каком-нибудь модном журнале. А затем он вдруг осознает, какую жизнь Чимин променял на то, чтобы стать частью стаи, и теряется. Выбор друга не до конца ему понятен. – Продуктов здесь никаких нет, – бормочет омега, хлопая дверцами холодильника, когда альфа в поисках него заходит на кухню. Та смежна с гостиной и от нее отделена барной стойкой со столешницей из цельной древесины, покрытой лаком. – Придется сходить в супермаркет, здесь, наверное, должны быть какие-нибудь круглосуточные… – Выходить не будем, – строго отсекает Тэхён, но тут же смягчается, когда замечает, что Чонгук от его неожиданной резкости вздрогнул. – Квартира находится под защитой маскирующего заклятья, и пока это место способно укрыть нас так же, как магия леса скрывает стаю. Но если мы выйдем за порог, нас могут легко обнаружить. Неразумно лишний раз рисковать. – Тогда хорошо, что на Каннам можно оформить доставку, – Чонгук уступает ему, пожимая плечами, и ухмыляется, пытаясь разрядить обстановку, – в конце концов, мы же не в лесу. Тэхён фыркает, отворачиваясь от него в сторону окна, чтобы посмотреть на то, как светлеет покрытое облаками хмурое небо. Вокруг них, зависших над пропастью в глухой бетонной коробке, только воздух и птицы, иногда пролетающие мимо. Люди странные, непонятные… но, все же, останься Чонгук одним из этих существ, Тэхён был бы не против, он бы принял любой его выбор. Даже жил бы вот так, подвешенный над пропастью, в которую тебя поднимает зеркальная клетка, выращивал бы траву и цветы в тазиках с землей, научился бы водить по городским правилам… Он бы все сделал. И сделает. Пусть только Чонгук остается цел и невредим. В ванной обнаруживается джакузи и отдельный душ со множеством кнопок на панели, вмонтированной в каменную стену. Тыкая в каждую кнопку по очереди, они вместе разбираются, как пользоваться этим детищем прогресса. Тэхён в процессе промокает до нитки и тихо вздыхает, потому что Чонгук, видя капельки воды, что, собравшись, капают с его носа, начинает звонко смеяться. Высокие ноты отскакивают эхом от холодных стен, альфа встряхивает головой, чтобы остывшая вода брызнула на омегу. Тот сразу же морщится и отскакивает подальше. Такой еще ребенок… улыбается, смотря на него, и морщит свой очаровательный нос, делаясь похожим на кролика. Может быть, никакой он не волк, а… – Уступаю тебе душ, раз ты уже начал, – хихикает Чонгук и уходит, плотно закрыв дверь за своей спиной. Тэхён лишь снова вздыхает, а затем принимается стаскивать с мокрого тела прилипшую к коже одежду.***
Курьер с продуктами звонит в дверь уже через несколько минут, и порядком проголодавшийся Чонгук спешит открыть ему дверь. Обрадованный тем, что еду не пришлось долго ждать, он переходит на бег и испуганно вскрикивает, когда прямо перед его лицом резко распахивается дверь ванной комнаты. Впрочем, Тэхён реагирует молниеносно и ловит его в свои объятия, не давая упасть или вписаться в какую-нибудь стену. Растерянный омега секунду молча пялится на него, пока футболка, в которую он одет, намокает от соприкосновения с мокрым телом оборотня. – Никому не открывай, если меня нет рядом, – строго говорит ему Тэхён и отпускает, подталкивая отойти вглубь коридора. Чонгук, все еще ни слова не обронив, наблюдает, как он, прикрытый ниже пояса лишь полотенцем, наспех повязанным вокруг бедер, самостоятельно забирает заказ у курьера, а затем запирает дверь на все замки. Обернувшись, альфа смотрит на парня все таким же строгим взглядом. Чонгук сглатывает – то ли от того, что провинился, то ли от смущения, потому что мелкие капельки, скользящие вниз по красиво очерченным мышцам груди, блестят в искусственном свете лампочек весьма… увлекательно… Омега с досадой чувствует, как теплеют щеки. Тэхён, будто совсем того не замечая, цокает, качает головой и с пакетами в обеих руках уходит на кухню, позволяя Чонгуку наконец выдохнуть с облегчением. Да уж, не ожидал он от судьбы такой подлянки…***
Когда душ обоими принят, и все снова одеты, они наконец позволяют себе поесть впервые с начала всей этой суматохи. И только теперь Чонгук, усевшись за барную стойку на высокий стул и уставившись в тарелку с наспех заваренным раменом, вдруг начинает понимать: из точки А они всего за несколько часов переместились в точку Б. Больше они не в лесу, и стаи рядом с ними двумя нет. Зато – кругом полно опасностей, смертельных угроз и безразличных ко всему незнакомцев. Теперь, остановившись на время, замерев с палочками для еды в своей руке, омега вдруг чувствует, как сердце, до этого неистово бьющееся в груди под адреналином, замедляется и в конце концов с тяжестью ухает вниз, в самые пятки. Становится нечем дышать, и перед глазами расплываются черные круги. Тэхён настороженно замирает, чуя его состояние, хмурит брови и отодвигает от себя наполовину съеденную порцию. – Чонгук?.. – С-Со мной п-порядок. – Странно. Потому что выглядишь ты так, будто скоро свалишься в обморок. – Н-Не придумывай. Альфа качает головой, не ведясь на чужое упрямство, и тянется к нему через столешницу одной рукой, чтобы накрыть ладонь. Кожа волка горячая и сухая, пальцы – уверенно сплетаются с пальцами омеги в замок. – То, что ты начинаешь чувствовать – вполне естественно, – спокойно произносит Тэхён, большим пальцем поглаживая тыльную сторону его ладони. – Твое тело расслабляется, шок проходит. Постарайся не вдаваться в панику, просто помни, что я все еще здесь, рядом с тобой, и никому не дам тебя в обиду. – Но из-за меня ты можешь пострадать, – возражает Чонгук. – Я навлеку на тебя беду, а помочь не смогу. Зря ты поехал со мной… – Ну хватит, где-то я это уже слышал, – Тэхён мягко улыбается, чуть крепче сжимая его ладонь в своей. – Все будет хорошо. Пока заклинание действует, и мы в безопасности здесь. Поешь, а потом нужно будет лечь спать до вечера, потому что ночью мы нанесем кое-кому визит. – Ты про верховного колдуна? – Чонгук хмурится, удивленный тем, как быстро должны будут развернуться события. – Но как мы его найдем? – У меня с ним особая связь, – альфа терпеливо принимается объяснять Чонгуку все, как ребенку. И если подумать, он делает так с ним постоянно, никогда не отказывает и не отмахивается даже от самых глупых вопросов. – Маги по древнему соглашению обязаны скрывать от чужих глаз стаи волков, а так как главным защитником стаи являюсь я, то и контактировать с магом тоже приходится мне. Я уже встречался с ним пару раз. – И… что ты думаешь? – Чонгук поджимает губы. – Он нам поможет? – Поможет… если постараемся и будем настойчивы. Я уже говорил тебе: не переживай. Чонгук хочет верить альфе, да и горячая ладонь, все еще бережно сжимающая его, ненавязчиво заставляет ощутить себя под защитой. Рядом с Тэхёном всегда так – будто места надежнее не найдешь… – Спасибо тебе, – смущенный возникшими внутри чувствами, Чонгук прячет от альфы свой взгляд, но руку и не думает убирать. – Спасибо, что именно ты сейчас со мной. И прости. Тэхён качает головой, позволяя ласковому голубому взгляду спрятаться за упавшей на глаза челкой. Он снова принимается за еду и кивает Чонгуку на его остывающую лапшу, чтобы тот тоже поел. – Не за что прощать, – спустя некоторое время с уверенностью говорит он.***
Как они затем оказались в одной постели, Чонгук никому не собирается рассказывать даже под дулом пистолета, вам ясно? И вообще – это все снова Тэхён. Не позволил ему уйти в гостиную на диван и сам туда лечь отказался. Пробурчал что-то сурово про то, что во сне нужно быть рядом на случай, если что случится, опять используя свой строгий тон, возражать которому у Чонгука не хватило решимости, и вот… Альфа вырубился, кажется, сразу же, как копна его белокурых волос коснулась подушки. Уткнувшись носом в нее же, он повернулся на бок лицом к омеге и засопел. Светлые ресницы отбросили длинные тени на щеки, чертя черным по белому. Чонгук засмотрелся. Омега лежал на соседней подушке. Близко. Так, что можно было распробовать запах дикой мяты, что исходил от Тэхёна, во всех его нотах, невольно смакуя на языке… У Чонгука в судороге сжалось горло, запуская глотательный рефлекс и заставляя нахмуриться. Это ещё что?.. И почему это так… больно? Внутри что-то болезненно скручивается и заставляет дрожать даже под одеялом, в которое Чонгук спрятался по самый нос. Альфа так и продолжает видеть сны, даже не подозревая, какие катаклизмы навлек на омегу одним своим присутствием. Тэхён… такой хороший: хороший друг, защитник, опора… повезет же тому, кого он выберет себе в пару… Чонгук плотно закрывает глаза и весь замирает, чувствуя, как под смеженными веками собираются глупые слезы. Они пытаются преодолеть барьеры, копятся у кромки ресниц, но омега не даёт им пролиться, заскользив по щекам, ну нет. Разве он уже не смирился? Разве не принял тот факт, что родился таким вот: без запаха, без шанса на нормальную жизнь, в которой могла бы быть любовь? Он думал, что да, но, встретив Тэхёна, узнав, какой тот замечательный… Чонгук, пусть еще и не открыл глаза, ярко ощущает момент, когда на него обращается чужой настороженный взгляд. Значит, они оба не спят… Тэхён ничего не говорит еще пару минут, голубые радужки мерцают, ловя собою лучи разгорающегося дня, которым удалось проникнуть сквозь занавески. А затем альфа тихо выдыхает и двигается, осторожно накрывая хрупкие плечи омеги своей рукой. Теплый воздух дыхания путается в бронзовых кудрях. – Не бойся, – произносит он, утягивая Чонгука к себе и позволяя тому уткнуться в свою грудь. Омега прячет там свое лицо и тянет следом одеяло, пытаясь стереть со щеки предательскую мокрую дорожку. – Не бойся, Чонгук, я никому не позволю тебе навредить, клянусь. Чонгук ему не отвечает, лишь сильнее жмурится. Конечно, Тэхён неправильно понял причину этих слез, едва ли он вообще рассматривает Чонгука как омегу… – Тсс, ну не плачь, а то глаза после сна опухнут, и тогда заставлю прикладывать лёд, – альфа пытается вызвать хотя бы небольшую улыбку, но Чонгук просто еще ближе придвигается к нему и обнимает, хватаясь пальцами за футболку. Если это – предел их отношений, то пусть хотя бы так. Тело оборотня расслабляется, постельное белье пропитывается запахом мяты и солью пролитых чонгуковых слез. И только когда чуткий волчий слух улавливает, как замедлилось чужое сердцебиение, говоря о том, что омега заснул, Тэхён позволяет себе оставить поцелуй на его теплом виске и наконец засыпает сам.